Книга: Перекрёстки сумерек

камень. И теплым, как камень зимой. Но в это утро нечто в выражении холодного

гордого лица, что-то таившееся в складке у рта, заставляло ее казаться весьма

встревоженной. Певара едва могла вообразить что-либо, способное сделать Тарну

Фейр настолько обеспокоенной.

Настоящий вопрос, тем не менее, был - зачем эта женщина хотела видеть Певару.

В ее новом положении конфиденциальная встреча с любой Восседающей граничила с

нарушением этикета. Особенно с Восседающей от Красной Айя. За Тарной все еще

числились прежние комнаты здесь, на территории Красных. Однако, на своей

теперешней должности она не была больше их частью, несмотря на малиновую

вышивку темно-серого платья. Отсрочка переезда в новые апартаменты могла бы

быть принята за проявление деликатности лишь теми, кто совсем не знал Тарну.

Все, выходящее за рамки обычного порядка вещей, делало Певару бдительной с

тех пор, как Сине втянула ее в охоту на Черную Айя. Да и Элайда доверяла

Тарне в той же степени, как доверяла Галине. Было мудро держаться

поосторожнее с каждой, кому доверяла Элайда. Одна лишь мысль о Галине - да

сожжет Свет эту женщину навеки! – до сих пор заставляла Певару стискивать

зубы, но была и другая связь. Галина принимала особое участие в Тарне, в

бытность той Послушницей. Правда, Галина интересовалась любой Послушницей или

Принятой, которая, как она считала, могла бы присоединяться к Красным, но это

только еще одна причина для бдительности.

Конечно, Певара не позволила проявиться подобным мыслям на своем лице. Для

этого она слишком долго была Айз Седай. Улыбнувшись, она дотянулась до

стоящего на подносе и источающего сладкий аромат специй серебряного кувшина с

длинным горлышком.

"Выпьешь вина, Тарна? Отпразднуем повышение?"

С серебряными кубками в руках, они расположились в креслах с резным узором в

виде спиралей. Стиль, вышедший из моды в Кандоре около ста лет назад, но один

из любимых Певарой. Она не видела причин менять что-нибудь, подчиняясь лишь

прихотям момента. В том числе свою мебель.

Кресла служили Певаре так же хорошо, словно их сделали вчера. Кресло Тарны

было весьма уютно, благодаря нескольким дополнительным подушкам, но та

слишком скованно присела на краешек. Никто никогда не назвал бы ее мямлей,

так что оставалось предположить - она встревожена.

"Я не уверена, есть ли что праздновать", - сказала она, прикоснувшись

пальцами к накинутому на плечи небольшому красному палантину. Точный оттенок

не был предписан. Лишь бы любой, кто видел, понимал, что его цвет красный.

Тарна выбрала ослепительно алый. - "Элайда настаивала, и я не могла

отказаться. Многое изменилось с тех пор, как я покинула Башню. И внутри ее, и

в мире. Алвиарин сделала всех... осторожными ... по отношению к Хранительнице

Летописей. Я подозреваю, что кое-кто захочет высечь ее розгами. Когда она, в

конце концов, вернется. И Элайда...." - Она сделала паузу, чтобы глотнуть

вина, но когда опустила кубок, беседа изменила направление. - "Я часто

слышала, как тебя называли пренебрегающей условностями. Я даже слышала, что

ты когда-то говорила о своем желании иметь Стража".

"Меня называли и гораздо хуже", - сухо заметила Певара. Что эта женщина

собиралась сказать относительно Элайды? Вдобавок, слова прозвучали так,

словно будь ее воля, она отказалась бы от палантина Хранительницы. Странно.

Тарну едва ли можно было назвать скромницей или избегающей ответственности.

Промолчать было лучшим выбором. Особенно о Стражах. Она слишком часто

твердила об этом желании, что оно стало общеизвестным. Кроме того, стоит

продержать язык за зубами достаточно долго, и собеседник сам продолжит

разговор. Хотя бы лишь для того, чтобы заполнить паузу. С помощью молчания

можно многое узнать. Она медленно пригубила вино. На ее вкус в нем было

слишком много меда и не достаточно имбиря.

Все еще скованная, Тарна поднялась и шагнула к камину. Там она остановилась,

уставившись на заключенные в белые лакированные оправы миниатюры. Тарна

подняла руку, чтобы коснуться одного овала из кости, и Певара почувствовала,

как плечи напрягаются независимо от ее воли. Георг – самый младший из ее

братьев. Ему было всего двенадцать, когда он погиб, как погибли и все

остальные люди на тех портретах, во время восстания Друзей Темного. Они не

были богатой семьей, которая могла позволить себе заказать портреты из кости.

Но, как только Певара скопила достаточно монет, она нашла живописца,

способного воспроизвести ее воспоминания. Георг был красивый и высокий для

своих лет мальчик. И отчаянно смелый. Много позже она узнала, как умер ее

маленький братик. С ножом в руке, стоя над телом отца и пытаясь защитить мать

от толпы. Так много лет миновало с тех пор. Они все были бы давно уже мертвы.

И дети их детей тоже. Но есть ненависть, которая не умрет никогда.

"Возрожденный Дракон - та'верен, насколько я слышала", - наконец сказала

Тарна, все еще вглядываясь в портрет Георга. - "А ты не думала, что это он

повсюду переделывает судьбы? Или мы сами меняем будущее, шаг за шагом, пока

не окажемся там, где не ожидали?"

"Что ты имеешь в виду?" - ответила Певара, чуть более резко, чем хотела. Ей

не нравилось, что женщина, так пристально разглядывала портрет ее брата во

время разговора о мужчине, который мог направлять Единую Силу. Даже если тот

был Возрожденным Драконом. Она едва сдержала готовую сорваться с губ

дерзость, потребовав у Тарны обернуться. Невозможно прочесть по спине

собеседника то, что может выдать лицо.

"Я не ожидала в Салидаре больших трудностей. Крупных успехов, впрочем, тоже.

Но то, что я обнаружила...." - Дернулась ли при этих словах ее голова, или

она просто изменила угол, под которым смотрела на миниатюру? Тарна говорила

медленно, словно с затаенным желанием убежать от воспоминаний. - "Я оставила

слугу с клеткой для голубей в дне пути от Салидара. Но мне потребовалось

менее половины этого времени, чтобы вернуться к ней. А после того, как были

выпущены птицы с копиями моего сообщения, я спешила так сильно, что мне

пришлось рассчитать свою спутницу. Она не могла ехать без перерыва на сон. Не

скажу точно, скольких лошадей я сменила. Иногда животные выдыхались, не

добравшись до почтовой станции, и мне приходилось показывать кольцо, чтобы

купить новых лошадей, даже предлагая за них серебро. И только потому, что я

спешила так сильно, я добралась до той деревни в Муранди одновременно с...

вербовочной командой. Мой разум был затуманен опасениями за судьбу Башни

после увиденного в Салидаре. Иначе я бы поехала в Эбу Дар, наняла бы судно до

Иллиана и затем тронулась вверх по реке. Однако сама мысль о том, чтобы

двигаться на юг вместо севера, мысль о последующем долгом ожидании судна,

кинула меня как стрелу напрямую к Тар Валону. Так я и оказалась в той

деревне. И увидела их".

"Кого, Тарна?"

"Аша'манов", - Теперь она повернулась. Ее словно созданные из голубого льда

глаза были непроницаемы. Тарна сжимала свой кубок обеими руками так, словно

пыталась впитать его тепло. - "Я, конечно, не знала тогда, кто это. Однако

они открыто призывали людей следовать за Возрожденным Драконом. Поэтому

казалось мудрым послушать их прежде, чем говорить самой. Мне повезло, что я

так поступила. Их было шесть, Певара, шесть мужчин в черных мундирах. Двое с

серебряными мечами на воротниках. Они шарили в поисках мужчин, которых можно

было научить направлять Единую Силу. О, они не выражались так прямо. Они

называли это овладеть молниями. Овладеть молниями и ездить верхом на громе.

Но мне было абсолютно ясно, о чем идет речь. Не знаю как тем дурням, которых

они вербовали".

"Да. Тебе повезло, что ты держала язык за зубами", - спокойно сказала Певара.

- "Шесть мужчин, которые могут направлять, были бы более чем просто опасны

для одинокой сестры. Наши глаза-и-уши полны сведений об этих вербовочных

командах - они появляются повсюду от Салдэйи до Тира - но ни у кого, кажется,

нет никакого представления, как их остановить. Если для этого уже не слишком

поздно". - Она снова чуть ли не силой заставила себя сдержать язык. Это была

обычная неприятность. Иногда ты говоришь больше, чем требуется.

Странно, но это замечание сняло с Тарны часть напряжения. Она вернулась на

свое место и откинулась в кресле. Правда то, как она держала себя, еще несло

след настороженности. Она тщательно подбирала слова, приостановившись, чтобы

дать вину коснуться ее губ, но, насколько могла видеть Певара, нисколько не

отпила.

"На корабле, идущем на север, у меня было достаточно времени для размышления.

А еще больше, после того, как наш дурак-капитан посадил судно на мель, сломав

при этом мачту и получив пробоину. И затем, когда потратила несколько дней,

пытаясь поймать другое судно, после того, как мы добрались до берега. И еще

столько же времени разыскивая лошадей. В конце концов, то, что этих шестерых

послали в путь ради одной единственной деревни, убедило меня окончательно. О,

конечно и ради ее округи, но там была не слишком густонаселенная местность.

Я.... я полагаю, что это зашло слишком далеко".

"Элайда считает, что их можно обуздать и приручить", - уклончиво заметила

Певара. Она уже и так слишком разоткровенничалась.

"Притом, что они могут позволить себе послать шестерых в одну маленькую

деревушку? Используя Перемещение? Есть единственный ответ, который я вижу.

Мы...." - Тарна сделала глубокий вздох, снова теребя в пальцах ярко-красный

палантин, но теперь казалось больше сожалея об уже сказанном, чем пытаясь

выиграть время", - Красные Сестры должны брать их себе Стражами, Певара".

Это было так поразительно, что Певара мигнула. Чуть меньше самоконтроля, и у

нее бы отвисла челюсть. - "Ты это серьезно? "

Ледяные голубые глаза твердо встретили ее пристальный взгляд. Самое худшее

осталось позади – немыслимое было произнесено - и Тарна снова стала словно

высечено из камня. - "Едва ли это хороший предмет для шуток. Единственным

иным выбором было бы позволить им пастись свободно. Да и кто еще может за это

взяться? Только Красные Сестры готовы без страха смотреть в лицо подобным

людям и брать на себя необходимый риск. Кто-либо другой дрогнет. Каждая

Сестра должна будет взять себе более чем одного, но Зеленые, кажется,

справляются с этим достаточно хорошо. Хотя, думаю, Зеленые упадут в обморок,

если им предложить такое. Мы... Красные Сестры... должны совершить все, что

должно быть сделано".

"Ты упоминала об этом при Элайде?" - спросила Певара, и Тарна раздраженно

мотнула головой. - "Элайда доверяет твоим словам. Она...." - Желтоволосая

женщина уставилась в свой бокал, прежде чем продолжить.

"Слишком часто Элайда верит только тому, во что хочет верить и видит только

то, что хочет видеть. Я пробовала завести разговор об Аша’манах в первый же

день после возвращения. Конечно не об узах Стража. Только не с ней. Я - не

дура. Она запретила мне даже упоминать о них. Но ты... пренебрегаешь

условностями".

"И ты полагаешь, что они присмиреют после того, как их свяжут узами? Я

понятия не имею, что это дало бы Сестре, держащей узы, и по правде говоря, не

хочу узнать". - Певара вдруг осознала, что сама стремится выиграть время.

Начиная беседу, она не предполагала, куда она их заведет. Но теперь была

готова заложить все свое достояние, лишь бы разговор не принимал такого

оборота.

"Это может дать нужный результат, а может оказаться невозможным", - холодно

ответила ее собеседница. Эта женщина тверда как скала. - "В любом случае, я

не вижу никакого иного способа справиться с этими Аша'манами. Красные Сестры

должны связать их узами Стражей. Если найдется иной путь, я первая вступлю на

него, но сейчас это должно быть сделано".

Тарна спокойно сидела, потягивая свое вино, но Певара в течение долгого

времени только и могла, что в ужасе таращиться на нее. Ничего из того, что

было сказано Тарной не свидетельствовало о том, что она не из Черной Айя.

Однако не могла же она не доверять каждой Сестре, неспособной это доказать.

Ладно, она могла и поступала так, когда это касалось только поиска Черных. Но

были и другие требующие ответа вопросы. Певара была Восседающей, а не просто

ищейкой. Она обязана была думать о Белой Башне. И об Айз Седай покинувших ее.

И о будущем.

Погрузив пальцы в расшитый поясной мешочек, она вытащила из него маленький,

свернутый в тонкую трубку, кусок бумаги. Казалось - письмо жжет ей руки. До

настоящего времени она была одной из двух Сестер в Башне, кто знал, что было

в нем написано. Во внезапном порыве чуть не убрав его назад, она,

поколебавшись, вручила листок Тарне. - "Это поступило от одного из наших

агентов в Кайриэне, но было отправлено Тувин Газал".

Глаза Тарны, резко дернувшись к лицу Певары при упоминании имени Тувин, вновь

опустились на письмо. Ее каменное лицо не изменилось даже после того, как она

закончила чтение и позволила бумажному свитку снова свернуться. - "Это ничего

не меняет", - сказала она ровно. Даже скорее холодно. - "Это только делает

то, что я предлагаю более срочным".

"Напротив", - Певара вздохнула. " Это меняет все. Это меняет весь мир".

Глава 23

Украшения

Температура воздуха в комнате превышала наружную ровно настолько, чтобы

стекла в красных рамах запотели. Вдобавок, внутри запотевших стекол, были

пузырьки, но стоящая у окна Кадсуане всматривалась в окно, словно с легкостью

могла разглядеть открывающуюся тоскливую картину. В любом случае, видела она

более чем достаточно. Несколько несчастных поселян, закутанных с ног до

головы так, что лишь наличие бесформенной юбки или мешковатых брюк позволяло

отличить мужчину от женщины, устало тащились по окружавшим усадьбу грязным

полям, иногда наклоняясь, чтобы размять в ладонях горсть земли. Скоро они

должны будут начать ее распашку и удобрение навозом, но только такой осмотр

способен точно указать на скорое начало весны. За полями, на фоне грязно-

серого утреннего неба, голыми ветвями темнел лес. Обильный снег сделал бы

предстающий перед взглядом пейзаж гораздо менее унылым. Однако здесь он шел

здесь мало и редко, так что следы одного снегопада нечасто доживали до

следующего. Тем не менее, она с трудом могла припомнить несколько мест лучше

этого подходивших для ее целей. Они расположились возле Хребта Мира, на

расстоянии чуть более дня пути трудной дороги на восток.

Кто догадается искать их не территории Тира? Однако, не слишком ли легко

удалось убедить мальчика здесь остановиться? Вздохнув, она отвернулась от

окна, чувствуя, как закачались свисавшие с прически золотые украшения:

маленькие луны, звезды, птички и рыбки. Она хорошо освоилась с ними за

последнее время. Освоилась? Ха! Последнее время они ей уже снились во сне.

Гостиная была просторной, с красными, покрытыми резьбой деревянными

карнизами, но выглядела, как и весь дом, не слишком роскошно. Мебель была

ярких цветов, но позолота ее не коснулась. Два высоких камина из простого, но

хорошо обработанного камня. Их железная, доброго металла оснастка

предназначена, скорее, для долгой службы, чем для услаждения взора. Огонь, по

ее настойчивому требованию, поддерживался небольшим. Языки пламени в обоих

каминах слабо трепетали над наполовину прогоревшими дровами, но тепла любого

из них едва хватало, чтобы согреть ей руки. Все, чего она хотела. Дай

Алгарину волю, и он окружит ее непереносимой жарой и задавит слугами. Пусть

их у него оставалось и немного. Незначительный поместный Лорд, он был далеко

не богат. Однако, свои долги отдает даже тогда, когда большинство других

людей давно сочли бы себя свободными от обязательств.

Простая, без резьбы, дверь в гостиную открываясь заскрипела. Основная часть

слуг Алгарина так же стара, как и он сам. Хотя они и поддерживали все в

чистоте, наполняли маслом и подрезали фитили ламп – петли в усадьбе, видимо,

смазывались далеко не регулярно.

Дверь скрипнула, пропустив все еще одетую по-дорожному Верин: коричневая

шерсть простой выделки и юбка с разрезом. Плащ перекинут через руку. Тем не

менее, ее тронутые сединой волосы были аккуратно уложены. Широкое лицо

полненькой маленькой Сестры выражало досаду. Она качала головой.

“Итак, Кадсуане, Морской Народ фактически оккупировал Тир. Я не приближалась

к Твердыне, но слышала, что Благородный Лорд Асторил перестал жаловаться на

боль в суставах и заперся внутри вместе с Дарлином. Кто бы мог подумать, что

Асторил зашевелится, да еще и выступит на стороне Дарлина? Улицы полны

вооруженных людей, в большинстве своем пьяных и затевающих поединки друг с

другом, когда они не сражаются с Ата’ан Миэйр. Морского Народа в городе

столько, сколько их никогда раньше не собиралось в одном месте. Харине была

ошеломлена. Как только смогла нанять лодку, она сразу помчалась на корабли,

надеясь стать Госпожой Кораблей и восстановить порядок. Уже несомненно, что

Неста дин Реас мертва”.

Кадсуане с удовольствием дала этой маленькой кругленькой женщине возможность

поболтать. Верин далеко не так рассеянна, как притворялась. Некоторые

Коричневые Сестры действительно способны, не заметив, споткнуться о

собственные ноги. Однако, Верин одна из тех, кто лишь носит напускную личину,

оторванного от жизни, книжного червя. Кажется, она полагает, что Кадсуане

принимает ее маску за чистую монету. При этом, пользуется любым удобным

случаем ее продемонстрировать. И то, что сейчас она оказалась без нее, тоже

могло оказаться трезвым расчетом. На счет этой Сестры Кадсуане была не так

уверена, как ей хотелось. Сомнения составляют суть жизни, но она сомневалась

в слишком многом, чтобы такое положение вещей ее устраивало.

К сожалению, Мин, видимо, расслышала из-за дверей последние слова Верин, а

терпения у девочки явно маловато. - “Я говорила Харине, что это произойдет

по-другому”, - запротестовала она, врываясь в комнату. - “Я говорила, что ее

накажут за сделку, заключенную с Рандом. Только после того, как это

произойдет, она станет Госпожой Кораблей, и я не могу сказать, случится это

через десять дней или десять лет”. Стройная, хорошенькая и высокая, в своих

сапожках на красных каблуках, с темными локонами, спадающими до плеч, Мин

обладала низким женственным голосом, но одета была в красную мальчишескую

куртку и голубые брюки. Пусть по рукавам и на отворотах были вышиты цветы, а

штанины сверху донизу украшены лентами – все равно это была куртка и брюки.

“Ты можешь войти, Мин”, - тихо произнесла Кадсуане. Тон, обычно заставлявший

людей выпрямиться и насторожиться. Во всяком случае, тех, кто ее хорошо знал.

На щеках Мин проступили красные пятна. - “Боюсь, что Госпожа Волн, знает обо

всех твоих видениях, касающихся ее. Но, судя по вторжению, возможно, ты

прочла еще чью-то ауру и спешишь мне об этом сообщить?”. - Необычная

способность девочки доказала свою пользу в прошлом и, вполне вероятно, опять

пригодится. Возможно. Насколько могла судить Кадсуане, Мин никогда не лгала о

том, что видела в появляющихся над людьми образах и аурах. Хотя далеко не

всегда говорила о них откровенно. Особенно, когда дело касалось одной

персоны, о которой Кадсуане хотелось знать больше, чем обо всех остальных.

Покраснели там у нее щеки или нет, но Мин упрямо вскинула подбородок. Она

изменилась после Шадар Логота. Хотя, возможно, началось это раньше. Так или

иначе, подобные изменения были не к лучшему. - “Ранд хочет, чтобы ты с ним

встретилась. Он велел попросить об этом так, чтобы у тебя не появилось повода

грубить”.

Кадсуане просто смотрела на нее и позволяла тянуться молчанию. Грубить?

Действительно, не к лучшему. “ Сообщи ему, что я приду, когда буду готова ”,

ответила она, наконец. “И прикрой за собой дверь поплотнее, Мин ”. Молодая

женщина открыла рот, словно собираясь сказать что-то еще, но, по крайней

мере, сохранила достаточно благоразумия, чтобы промолчать. У нее, несмотря на

смешные сапожки, даже вышел сносный реверанс. И она плотно закрыла за собой

дверь. Точнее, громко ею хлопнула.

Верин, издав прозвучавший не слишком весело смешок, снова покачала головой. “

Она влюблена в юношу, Кадсуане, и спрятала свое сердце у него в кармане. Она

следует движениям чувства, а не разума, независимо от того, что делает или

говорит. Думаю - она переживает, что он чуть не погиб из-за нее, а ты знаешь,

как это может заставить женщину привязаться”.

Кадсуане поджала губы. Верин знала больше ее об этом виде отношений с

мужчинами. Кадсуане, в отличие от некоторых других Зеленых сестер, никогда не

считала нужным давать себе волю со Стражами. Остальные же мужчины всегда

находились вне поля ее зрения. Тем не менее, Коричневая и не догадывалась о

том, насколько близко подобралась к правде. По крайней мере, Кадсуане не

думала, что ее собеседница действительно знает об узах, связавших Мин с юным

ал’Тором. Она сама поняла это только потому, что девочка неосторожно

допустила слишком большую промашку. Как бы плотно не сжимала раковину мидия,

в конечном счете, она все равно отдаст свое мясо. Стоит лишь найти маленькую

щель в створках. А иногда случается обнаружить в раковине нежданную

жемчужину. Да, Мин хотела, чтобы паренек остался жив, любит она там его или

нет. Однако не сильнее, чем того же желала Кадсуане.

Повесив плащ на высокую спинку кресла, Верин подошла к ближайшему камину и

протянула к нему руки, согревая их над низкими языками пламени. Нельзя

сказать, что Коричневая Сестра двигалась плавно, но выглядело это грациознее,

чем предполагала ее полнота. Какую долю в поведении Верин занимало

притворство? Каждая Айз Седай, через какое-то время, начинала прятаться за

личинами разнообразных масок. Затем это становилось привычкой. - “Я полагаю,

что ситуация в Тире все еще может разрешиться мирно”, пробормотала она, глядя

в огонь. Словно разговаривая сама с собой. Или желая, чтобы так подумала

Кадсуане. - “Геарн и Симаан доведены почти до отчаяния страхом, что остальные

Высокие Лорды вернутся из Иллиана и поймают их в городе, как в ловушке. Они

могут склониться к признанию Дарлина, учитывая другие возможные альтернативы.

Истанда сделана из более крепкого материала, но если ее удастся убедить в

существовании в таком признании выгоды для нее лично.”

“Я приказала тебе не крутится возле них”, - сурово прервала Кадсуане.

Полная женщина в удивлении прищурилась, глядя на нее. - “А я и не крутилась.

Улицы всегда полны слухами, а я знаю, как смешать их воедино и, просеяв,

отцедить оставшуюся на дне частицу правду. Я видела Аланну и Рафелу, но

нырнула за спину парня, торгующего с тележки пирожками с мясом, прежде чем

они смогли меня заметить. Я уверена, что они меня не заметили”. - Она сделала

паузу, явно ожидая объяснения Кадсуане, почему та велела избегать и Сестер

тоже.

“Я должна сейчас идти к мальчику, Венн”, - вместо этого сказала Кадсуане.

Такова одна из досадных обязанностей, всегда возникающих, когда согласишься

давать кому-либо советы. Даже если ухитришься настоять на всех желаемых

условиях – во всяком случае, на большинстве – тебе приходится, рано или

поздно, являться по их зову. Не вчера, так сегодня. Но это давало повод

уклониться от любопытства Верин. А ответ прост. Если попробуешь разгребать

все проблемы сама - закончишь тем, что не решишь ни одной. А, что касается

некоторых вопросов - как их не решай, в конечном счете, большого значения это

иметь не будет. Но не дать ответа - означало поставить Верин перед

необходимостью ломать голову над загадкой. Немного скользкого масла под ее

любопытные лапки. Когда Кадсуане бывала в ком-то не уверена, она хотела,

чтобы и он тоже оставался в неуверенности на ее счет.

Верин подобрала плащ и покинула комнату вместе с Кадсуане. Эта женщина хочет

ее сопровождать? Но, выйдя из гостиной, они столкнулись с Несан, проворно

спускавшейся вниз по переходу. Внезапно, она остановилась. Весьма малому

числу людей когда-либо удавалось не обращать внимания на Кадсуане. Тем не

менее, Несан эта задача оказалась по силам. Ее, почти неотличимые по цвету от

черных, глаза впились в Верин.

“Ты уже вернулась, да?” - Лучшее, что удается Коричневым – утверждать

очевидное. - “У тебя, насколько я помню, есть работа о животных Болотистых

Земель”. - Это подразумевало, что Верин действительно писала о них; Несан

помнила все, что когда-либо видела - полезный навык, если Кадсуане когда-

нибудь сможет доверять ей настолько, чтобы им воспользоваться. “ Лорд Алгарин

показывал мне кожу большой змеи. Он утверждал, что ее доставили из Болотистых

Земель, но я убеждена, что уже ее подобную разновидность.” - Верин беспомощно

оглянулась на Кадсуане через плечо, пока более рослая Коричневая Сестра

тащила ее за рукав прочь. Однако, не успев сделать и трех шагов по коридору,

она уже погрузилась в обсуждение этой глупой змеи.

Удивительная картина и, в каком-то отношении, внушающая опасение. Несан

оставалась верна Элайде, или являлась таковой прежде, в то время как Верин одна

из тех, кто стремился свергнуть узурпатора. Или хотела этого прежде. Теперь же

они мирно беседовали о змеях. Обе эти женщины дали юному ал’Тору клятву

верности, что можно приписать его влиянию та’верена, бессознательно

закручивающего вокруг себя Узор. Но достаточно ли этой присяги, чтобы заставить

пренебречь разногласиями по поводу того, кто занимает Престол Амерлин? Или на

них воздействует близкое присутствие та’верена? Ей бы очень хотелось

это понять. Ни одно из ее украшений не ограждало от влияния та’верена.

Конечно, она не знала, что делают две рыбки и одна из лун, но казалось

маловероятным, чтобы они предназначались именно для этого. Возможно, объяснение

в том, что Верин и Несан - Коричневые. Коричневые Сестры забывали обо всем на

свете, когда углублялись в изучение чего-либо. Змея. Ха! Маленькие украшения,

заколебавшиеся, когда она, поворачиваясь, тряхнула головой - указали на

присутствие сзади двух удаляющихся Коричневых. Чего хочет от нее мальчик? Ей

никогда не нравилась роль советника, являлась она для Кадсуане вынужденной или

добровольной.

Сквозняки в коридорах трепали развешенные по стенам немногочисленные

гобелены. Все они были выполнены в старом стиле, и хранили следы многократных

снятий и повторных развешиваний. Усадьба разрослась скорее за счет хаотичных

пристроек, словно какой-нибудь фермерский дом, а не сразу была выстроена

такой большой. Его разрастание происходило всякий раз, когда того требовало

увеличение численности или благосостояния семейства. Дом Пендалон никогда не

купался в роскоши, но случались времена, когда он становился многочисленен.

Последствия этого сказывались в гораздо большем, чем изношенные старомодные

гобелены на стенах. Яркие карнизы - красные, синие или желтые. Коридоры,

различные по ширине и высоте, иногда пересекающиеся между собой с небольшим

перекосом. Окна, когда-то обращенные к полям, теперь смотрели сверху на

внутренние дворики, необходимые, чтобы пустить в дом свет. Поэтому они, за

исключением нескольких расставленных скамей, обычно оставались пустыми.

Иногда, чтобы попасть из одного помещения в другое, не было иного выхода,

кроме как пройти через крытую колоннаду, возвышающуюся над одним из дворов.

Колонны были в основном сделаны из дерева, но зато превосходно окрашены там,

где не были покрыты резьбой.

В одной из таких галерей, с толстыми зелеными колоннами, стояли две Сестры,

вместе наблюдая за оживлением во внутреннем дворе. Стояли вместе, пока

Кадсуане не отворила ведущую к колоннаде дверь. Белдейн заметила ее появление

и напряглась, перебирая руками отделанную зеленой бахромой шаль, которую

носила менее пяти лет. Хорошенькая, с высокими скулами и слегка раскосыми

карими глазами, она не успела приобрести безвозрастных черт и выглядела

моложе Мин. Особенно сейчас, когда, стрельнув в Кадсуане ледяным взглядом,

поспешно удалилась из колоннады в противоположном направлении.

Мериса, ее компаньонка, весело улыбнулась вслед Белдейн, слегка теребя

собственную шаль с зеленой каймой. Высокая и обычно весьма серьезная, с туго

перевязанными волосами, откинутыми от ее бледного лица за спину, Мериса была

не той женщиной, которая улыбается часто. - “Белдейн. Она начинает

беспокоиться, что до сих пор не завела себе Стража”, - сказала Мериса с

тарабонским акцентом, когда Кадсуане остановилась рядом, хотя ее голубые

глаза вновь обратились во двор. - “Она, кажется, обдумывает, что им может

стать Аша’ман, если найдется подходящий. Я предложила ей поговорить с

Дайгиан. Если это не поможет Белдейн, то, возможно, поможет Дайгиан”.

Все Стражи, которых Сестры взяли с собой, собрались сейчас на вымощенном

камнем внутреннем дворе. Несмотря на холод, они обходились без курток,

оставаясь в одних рубашках. Большинство сидело на красных скамейках,

наблюдая, как двое из их товарищей сражались учебными деревянными мечами.

Джахар, один из трех Стражей Мерисы, миловидный загорелый юноша, атакуя,

походил на стремительное черное копье. Неистовый перезвон серебряных

колокольчиков, закрепленных на концах двух длинных косичек, передавал ярость

его ударов. Казалось, что волосы Кадсуане шевелит не дыхание легкого ветерка,

а двигающаяся восьмилучевая звездочка, похожая на золотую розу ветров. Если

взять ее в руки, то можно ощутить вибрацию более четко. Но она уже знала, что

Джахар - Аша’ман. Чтобы указать на него, нет нужды в подобной звездочке. Та

просто сообщала, что поблизости находится мужчина, умеющий направлять. Опыт

научил Кадсуане, что чем больше рядом таких мужчин, тем сильнее дрожит ее

украшение.

Противником Джахара являлся очень высокий широкоплечий парень с каменным

лицом и плетеным кожаным шнурком, закрепленным на седеющих висках, чтобы

удержать достигающие длиной плеч волосы. Не будучи Аша’маном, он оставался не

менее, хотя и по-своему, смертоносен. Казалось, Лан двигался не быстро, он

словно. тек. Его меч, сделанный из туго перевязанных реек, всегда оказывался

в нужном месте, чтобы отклонить меч Джахара. При этом, постоянно перемещаясь

так, чтобы хоть чуточку сдвинуть юного Стража с его позиции.

Внезапно, деревянный меч Лана с громким треском воткнулся в бок Джахара.

Смертельный удар, будь он нанесен сталью. И, пока его молодой товарищ

продолжал вздрагивать от боли после пропущенного выпада, Лан перетек назад, в

свою боевую стойку. Длинный меч в его руке поднялся в салюте. Нетан, второй

Страж Мерисы, вскочил на ноги. Худощавый парень, с мазками седины на висках.

Высокий, однако, на ладонь ниже Лана. Джахар сделал ему отрицающий знак и

вскинул меч, громко требуя второго поединка.

“Дайгиан – держится стойко?” - спросила Кадсуане.

“Лучше, чем я ожидала”, - признала Мериса. “Она слишком долго остается в

своей комнате, но не позволяет рыданиям вырываться наружу”. - Ее пристальный

взгляд переместился с мужчин, танцующих с мечами, к выкрашенной зеленым

цветом скамье. Там, рядом с Томасом – коренастым и беловолосым Стражем Верин

- сидел парень, чью прическу снег тронул лишь слегка. - “Дамер. Он хотел

попробовать на ней свое Исцеление, но Дайгиан отказалась. Она, может, и не

имела никогда прежде Стража, но знает, что оплакивание мертвого Стража -

часть памяти о нем. Я удивлена, что Кореле рассматривала возможность

разрешить Дамеру Исцеление”.

Покачав головой, тарабонка вернулась к изучению Джахара. Стражи других Сестер ее

по-настоящему не интересовали. По крайней мере, не так, как собственные. -

“Аша’маны. Они опечалены так же, как все Стражи. Я полагала что Джахар и Дамер,

возможно, просто следуют примеру остальных. Но Джахар. Он говорит, что здесь,

замешаны и личные мотивы. Я не навязывалась, конечно, в кампанию, но наблюдала

их пир в память о молодом Эбене, Страже Дайгиан. Они ни разу не упомянули его

имя, но налили для него полный кубок. Бессан и Нетан. Они понимают, что могут

умереть в любой день. И они принимают это. Джахар же надеется умереть;

каждый день он ждет этого. Для него, каждый прожитый час, словно последний”.

Кадсуане едва удержалась, чтобы не кинуть на собеседницу быстрый взгляд.

Мериса не часто решалась на такой длинный монолог. Лицо Зеленой Сестры

оставалось спокойным, тон бесстрастным, но что-то ее явно беспокоило. - “Я

знаю - ты практикуешься с ним в соединении”, - небрежно бросила Кадсуане,

глядя во двор. В разговоре с любой Сестрой об ее Страже требовалась

деликатность. Это была одна из причин почему вниз она смотрела хмурясь. – «Ты

смогла определить, достиг ли юный ал’Тор успеха в Шадар Логоте? Он

действительно сумел очистить мужскую половину Источника?”

Кореле тоже постоянно вступала в соединение с Дамером. Однако Желтая сестра

слишком сосредоточилась на тщетных попытках придумать способ направить

саидар тем же методом, каким Аша’маны поступали с саидин. Ей не до

того, чтобы проверять – стекает или нет по узам порча Темного. Какая жалость,

что Кадсуане не получила шаль пятьюдесятью годами позже. Теперь она сама

связала бы узами одного из этих мужчин и ей не нужно было бы спрашивать. Но эти

пятьдесят лет подразумевали, что Норла умерла бы в своем маленьком домике в

Черных Холмах прежде, чем Кадсуане Меледрин впервые появилась в Белой Башне. Во

многом изменив ход истории. С другой стороны, маловероятно, что она столкнется

с чем-либо подобным. И потому, Кадсуане просто задала свой вопрос и стала

ждать.

Мериса молчала. Молчание длилось и длилось. Наконец она вздохнула. - “Я не знаю,

Кадсуане. Саидар – это спокойный океан, который доставит тебя туда,

куда захочешь, пока чувствуешь потоки и позволяешь им нести себя.

Саидин.... Это лавина раскаленных камней. Обвал ледяной горы. Он

ощущается более чистым, чем когда я впервые вступила в соединение с

Джахаром, но в этом хаосе может скрываться что угодно. Что угодно”.

Кадсуане кивнула. Наверное, она ничего другого и не ожидала. Почему она

должна испытывать хоть какую-то уверенность в ответе на один из двух наиболее

важных вопросов в мире, когда не может найти решения на огромное число более

простых? Во внутреннем дворе, деревянный меч Лана замер, на сей раз, не

нанеся удара, почти дотронувшись до горла Джахара. И снова, более рослый из

двух мужчин, плавно вернулся обратно, в боевую стойку. Нетан встал опять, и

опять Джахар подал ему рукой знак садиться, сердито поднимая меч и приводя

себя в порядок. Третьим стражем Мерисы был Бессан - невысокий и широкоплечий

парень, почти столь же загорелый, как Джахар. Все считали его кайриэнцем. Он

расхохотался и отпустил грубое замечание о чересчур честолюбивых людях,

спотыкающихся о собственные мечи. Томас и Дамер обменялись взглядами и

покачали головой. В их возрасте мужчины обычно уже избавлялись от привычки

подкалывать друг друга. Стук дерева о дерево возобновился.

Четверо остальных Стражей были не единственными зрителями Лана и Джахара.

Основным объектом неодобрительного взгляда Кадсуане была стройная девушка с

темными, заплетенными в длинную косу волосами. Она с волнением наблюдала за

поединком с красной скамьи. Этому ребенку нравилось выставлять напоказ кольцо

Великого Змея перед носами простаков, принимающих ее за Айз Седай, которой

она если и являлась, то лишь формально. Не только потому, что у Найнив было

лицо молоденькой девушки. Белдейн, например, до сих пор казалась юной. Найнив

беспрерывно вскакивала со скамьи, подпрыгивая вверх на месте. Время от

времени ее губы двигались, словно беззвучно выкрикивая подбадривающие слова.

Иногда она вертела руками, будто пытаясь показать Лану, как тот должен

двигать мечом. Легкомысленная, полная страстей девчонка, только изредка

обнаруживающая наличие мозгов. Мин не единственная, кто ради мужчины забросил

в колодец свой разум и сердце. Согласно традициям погибшей Малкир, красная

точка, нарисованная на лбу Найнив, указывала на ее брак с Ланом. Хотя Желтые

сестры редко выходили замуж за своих Стражей. Если на то пошло, очень редко.

И, конечно, Лан - не Страж Найнив. Однако и он, и девочка притворялись, что

дело обстоит иначе. Кому принадлежал Лан, оставалось загадкой, ответа на

которую они избегали, словно воры, крадущиеся в ночи.

Куда интереснее и порождающими беспокойство были те драгоценности, которые

носила Найнив. Длинное ожерелье, тонкий золотой поясок и, под стать им,

браслеты и кольца на руках. Усыпавшие их, яркие до безвкусности, красные,

зеленые и синие драгоценные камни, диссонировали с желтым платьем. Вдобавок,

Найнив надела на левую руку ту странную штуку: золотой браслет, к которому на

цепочках крепились золотые кольца. Ангреал, более сильный, чем

птичка-сорокопут, украшавшая волосы Кадсуане. Остальные вещи тоже во многом

были подобны ее собственному набору. Тер’ангреалы явно созданные в те

же годы, что и ее. Во времена Разлома Мира, когда Айз Седай рисковала

столкнуться с множеством обращенных против себя рук. Особенно, если те

принадлежали мужчинам, умеющим направлять. Странно думать, что они тоже

называли себя Айз Седай. Также странно, как встретиться с мужчиной по имени

Кадсуане.

Вопрос - нынешнее утро оказалось набито вопросами, а ведь солнце еще не

прошло и половины пути к полудню - вопрос заключался в том – носила ли

девочка свои драгоценности из-за юного Ал’Тора, или же из-за Аша’мана? А,

может быть, из-за Кадсуане Меледрин? Найнив выставляла на показ преданность

молодому человеку, родом из ее деревни и, одновременно, демонстративно его

сторонилась. Мозги у нее все же имелись, когда она находила время ими

воспользоваться. Однако, пока на этот вопрос нет ответа, слишком сильно

доверять девочке - опасно. Жаль, но в эти дни осталось мало такого, что не

казалось опасным.

“Джахар становится сильнее”, - внезапно заявила Мериса.

Мгновение Кадсуане хмуро смотрела на Зеленую Сестру. Сильнее? У юноши уже

рубашка начинает прилипать к спине, тогда как у Лана еще первый пот не

выступил. Затем до нее дошло. Мериса имела в виду владение Единой Силой. Тем

не менее, Кадсуане лишь вопросительно приподняла бровь. Она не помнила, когда

в последний раз позволила себе измениться в лице от потрясения. Может быть

тогда, много лет назад, в Черных Холмах, когда она только начала зарабатывать

те украшения, что носила сейчас.

“В начале я думала, что форсированный способ, каким натаскивают Аша’манов,

уже заставил его способности полностью раскрыться”, - продолжила Мериса,

насуплено уставясь вниз на двух мужчин, тренирующихся с мечами. Хотя нет.

Хмурилась она только на Джахара. Лишь слабая морщинка у глаз, но

предназначенная тому, кто умел видеть и распознавать ее недовольство. - “В

Шадар Логоте показалось, что мне это чудится. Три или четыре дня назад, я

была наполовину уверена, что ошибаюсь. Теперь, я уверена в своей правоте.

Если мужчины увеличивают свою Силу рывками и взлетами, никто не может сказать

заранее, насколько сильными они станут”.

Естественно, Мериса не стала озвучивать свое очевидное опасение: Джахар

способен стать сильнее, чем она. Произнести вслух подобную вещь невозможно по

многим причинам. Хотя сама Мериса несколько свыклась с тем, что происходит

ранее казавшееся невозможным - большинство Сестер упадут в обморок от самой

идеи связать узами мужчину, умеющего направлять – говорить без обиняков ей не

удобно. Кадсуане не постеснялась бы высказаться прямо, но заставила свой

голос звучать бесстрастно. Свет, как же она ненавидела быть вежливой. Во

всяком случае, ненавидела необходимость в этом.

“Он выглядит довольным, Мериса”. - Стражи Мерисы всегда выглядели довольными.

Она с ними хорошо обращалась.

“Он бесится из-за.”, - женщина коснулась своего виска, словно указывая пальцем

на вихрь ощущений, различаемых ею через узы. Она на самом деле расстроена

! - “Он не злится. Просто разочарован”. - Дотянувшись до зеленого кожаного

мешочка на поясе, она извлекла из него небольшой покрытый эмалью значок:

причудливое красно-золотое существо, похожее на змея, с когтистыми лапами и

гривой льва. - “Я не знаю, где молодой ал’Тор взял его, но он вручил это

Джахару. По-видимому, для Аша’манов, такой акт сродни достижению шали. Я,

конечно, его отобрала. Джахар, он - все еще на стадии, когда должен учиться

принимать от посторонних только то, о чем я говорю, что он может его принять.

Но он так переживает из-за этой вещи . Мне нужно вернуть ему значок? В

некотором смысле, тогда он получит его уже из моих рук”.

Брови Кадсуане начали подниматься вверх прежде, чем она смогла взять над собой

контроль. Мериса просит совета об одном из своих Стражей? Конечно,

Кадсуане сама намекала при каждом удобном случае, что знает о мужчинах все, но

такая степень доверительности казалась. Невозможной? Ха!“ - Я уверена – какое

бы решение ты не приняла, оно будет правильным”.

Бросив последний взгляд на Найнив, она покинула Мерису, продолжавшую

поглаживать большим пальцем эмаль значка и хмуро поглядывать вниз, на

внутренний двор. Лан только что снова победил Джахара, но молодой человек

изготовился к бою, требуя еще одной схватки. Независимо от того, что решит

Мериса, Кадсуане уже узнала одну вещь, которая не пришлась ей по вкусу.

Границы в иерархии взаимоотношений между Айз Седай и их Стражами пролегали

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38