Книга: Перекрёстки сумерек

Внезапный подзатыльник заставил ее пошатнутся, и она чуть было не уронила

корзину.

"Почему ты стоишь как глыба?" - Зарычала Сомерин. - "Иди работать. Иди, пока

я не...!"

Фэйли побежала с максимальной быстротой на которую была способна, придерживая

корзину одной рукой и подхватив юбки другой, чтобы на них не попал грязный

снег. Сомерин никогда никого не била и никогда не повышала голос. Если она

сделала это одновременно, лучше было как можно скорее убраться с глаз долой.

Кротко и покорно.

Ее гордость говорила ей бросить вызов и отказаться выполнять поручения, но

чувство самосохранения подсказывало, что это лучший способ оказаться под

усиленной охраной. Шайдо могли считать гай’шан-мокроземцев ручными животными,

но они не были слепыми. Если она хотела сбежать, то они должны были поверить,

что она приняла свое пленение как неизбежность, а она давно подумывала о

побеге. Чем раньше, тем лучше. И определенно раньше, чем Перрин угодит в

ловушку. Она ни секунды не сомневалась, что Перрин ищет ее, что он найдет

способ ее отыскать - этот мужчина пройдет сквозь стену, если это втемяшится

ему в голову! Но она должна была сбежать раньше этого. Она дочь солдата. Она

знала количество Шайдо, и знала какие силы сможет собрать Перрин, и еще она

знала, что должна встретить его прежде, чем произойдет сражение. Но сначала

ей нужно было решить небольшую проблему - как освободиться из плена. На что

смотрели Хранительницы? На Айз Седай или на Айз Седай, которые были вместе с

Перрином? Свет, она надеялась, что нет! Еще нет! Но у нее оставались другие

дела, и среди них стирка занимала не последнее место. Она несла корзину,

пробираясь через бесконечный поток гай'шан, туда, что некогда было городком

Майден. Покидающие город несли по паре тяжелых ведер, удерживая их на

кончиках шестов положенных на плечи, а входящие несли пустые ведра. Людям в

лагере требовалось много воды и ее доставляли таким образом - ведро за

ведром. Среди гай’шан было легко различить уроженцев Майдена. Здесь, далеко

на севере Алтары, они были скорее бледными, чем темнокожими. У некоторых даже

были глаза голубого цвета, но все они были одинаково ошеломлены. Шайдо ночью

забрались на городские стены, сломив оборону прежде, чем большинство жителей

успели понять, что они в опасности и, казалось, они до сих пор не могут

поверить в кошмар, в который превратилась их жизнь.

Фэйли искала конкретного человека, кое-кого, кто, как она надеялась, не носит

сегодня воду. Она искала с тех пор, как четыре дня назад Шайдо разбили здесь

лагерь. Прямо за городскими воротами, которые были широко распахнуты, она ее

обнаружила, женщину в белой одежде выше нее ростом, с плоской корзиной для

хлеба у бедра, с откинутым капюшоном настолько, что можно было разглядеть ее

темно-рыжие волосы. Казалось Чиад изучает железные ворота, которые не смогли

защитить Майден, но она отвернулась от них едва Фэйли к ней приблизилась. Они

стояли рядом, не глядя друг другу в глаза, притворившись, что поправляют

содержимое корзин. На разговоры между гай’шан не было запретов, но никто не

должен был вспомнить, что их захватили в плен вместе. За Байн и Чиад

присматривали не так усердно, как за другими гай’шан служившими Севанне, но все

могло измениться, если кто-нибудь вспомнит об этом. Почти все в пределах

видимости являлись гай’шан, однако к западу от Драконьего хребта

слишком многие научились платить за покровительство пересказывая слухи и байки.

Большинство сделает все, чтобы выжить, а некоторые, не взирая на

обстоятельства, всегда пытаются обустроить свой быт.

"Они ушли в первую же ночь стоянки”, - прошептала Чиад. "Байн и я вывели их

за деревья и, возвращаясь обратно, запутали следы. Насколько я знаю, никто не

заметил их исчезновения.

Удивительно, что имея такое количество гай’шан, Шайдо замечают пропажу даже

нескольких из них”.

Фэйли издала тихий вздох облегчения. Прошло уже три дня. Шайдо обнаруживали

пропажу. Некоторые умудрялись целый день побыть на свободе, но шансы на успех

возрастали с каждым следующим днем, и казалось, что Шайдо точно снимутся с

лагеря завтра или послезавтра. Они не задерживались на одном месте так долго

с тех пор, как схватили Фэйли. Она подозревала, что они могут двинуться

маршем на Драконову стену, и, перейдя ее, окажутся в Пустыне.

Было нелегко уговорить Ласиль и Аррелу бежать без нее. Наконец ей удалось

убедить их, что они должны передать Перрину, где она находится, рассказать

ему о количестве Шайдо и заявить, что Фэйли уже привела в действие свой

собственный план побега, и любое его вмешательство может подвергнуть

опасности ее и ее план. Она была уверена, что они поверили в это - она

действительно была готова к побегу, у нее было несколько планов и один из них

должен был сработать. Но до этой минуты она не была уверена, что женщины не

посчитают, что их клятвы обязывают их быть рядом с ней. Водные обеты были

даже сильнее чем вассальные клятвы, хотя они оставляли достаточно места для

всяких глупостей во имя чести. По-правде говоря, она не знала, как эта

парочка отыщет Перрина, но в любом случае, они были свободны и ей теперь

необходимо беспокоиться только о двух женщинах. Конечно, отсутствие трех

служанок Севанны, заметят очень быстро, уже через пару часов, и будут

отправлены лучшие следопыты чтобы их вернуть. Фэйли хорошо знала лес, но она

не хотела бы состязаться со следопытами айил. Для обычного гай’шан было очень

"неприятно" быть пойманным после побега. Для гай’шан Севанны лучше было

умереть при попытке сбежать. При самом лучшем раскладе, второй шанс им уже

никогда не представится.

"У нас будет больше шансов, если ты и Байн пойдете с нами”, - произнесла на

тихим голосом. Поток мужчин и женщин, носящих воду, продолжал проплывать мимо

них, и никто, казалось, не смотрел в их сторону, но за эти две недели

осторожность стала ее второй натурой. Свет, кажется, что прошло уже два года!

"Какая разница между помощью Ласиль и Арреле добраться до леса и помощью

нам?" Ее доводы были нелепы. Она знала разницу - Байн и Чиад были ее

подругами и учили ее айильским обычаям, джи'и'тох и даже немного языку жестов

Дев Копья. И она не удивилась, когда Чиад медленно повернулась к ней лицом, и

в ее глазах не было и капли кротости гай’шан. Ее голос тоже не был мягким,

хотя говорила она спокойно.

«Я помогу тебе всем, чем смогу, потому что Шайдо поступают неправильно

удерживая вас. Вы не следуете джи'и'тох. Я следую. Если я отброшу мои долг и

честь просто потому, что так сделали Шайдо, значит, я позволила им решать,

как мне поступать. Я буду носить белое год и один день, затем, они отпустят

меня или я уйду, но я не отрекусь от самой себя”. Не говоря больше ни слова,

Чиад шагнула в толпу гай’шан.

Фэйли подняла руку чтобы ее остановить, затем позволила ей упасть. Она

задавал этот вопрос и прежде, получая более мягкий ответ, и, спросив снова,

она оскорбила свою подругу. Ей надо было извиниться. Не для того, чтобы Чиад

продолжала помогать ей - женщина не отказалась бы. А потому что у нее была

своя собственная честь, даже если она не следовала джи'и'тох. Нельзя обидеть

друга и забыть об этом, нельзя так же ожидать от него, что он об этом

забудет. Однако, извинения могут подождать. Они не осмеливались разговаривать

слишком долго.

Майден был благополучным городом, производителем хорошей шерсти и большого

количества довольно качественного вина, но теперь он представлял собой

разграбленные руины внутри стен. У кирпичных и деревянных строений крыши были

из дерева, и огонь беспрепятственно пожирал город во время грабежа. Южный

конец города был заполнен опаленными коробками стен без крыш и грудами

почерневших бревен, увешанных сосульками.

Все улицы, и мощенные и простые земляные, были серыми от разнесенного ветром

пепла, втоптанного в снег, и весь город вонял горелой древесиной. Вода была

единственной вещью, в которой Майден не испытывал недостатка. Но Шайдо, как и

все Айильцы, очень высоко ценили воду, и поэтому ничего не смыслили в борьбе

с огнем. В Айильской пустыне было мало вещей, которые могли гореть. Они могли

позволить городу сгореть дотла, после того как грабеж был закончен, и они так

и поступили. Но они трепетали при мысли о нехватке воды, и поэтому позволили

мужчинам Майдена вывезти из города фургоны с пожарными помпами, прежде чем

надели на них белое. Фэйли думала, что Шайдо наградят этих людей позволив им

уйти вместе с остальными, которые избежали участи быть превращенными в

гай’шан, но мужчины, которые работали за помпами, были молодыми и сильными, и

как раз подходили для той работы, что Шайдо награждали гай’шан. Шайдо

придерживались некоторых правил на счет гай’шан: отпускали беременных и

женщин с детьми, которым не было года, отпускали так же людей моложе

шестнадцати лет и кузнецов, которые были озадаченны и благодарны

одновременно.

На улицах валялась мебель, перевернутые столы, стулья и, иногда, кресла, а

кое-где попадались раздавленная или разбитая посуда. Повсюду были разбросаны

клочья одежды, рубашек, штанов - все было порезано на мелкие кусочки. Шайдо

украли все, что было сделано из золота или серебра. Все вещи, которые были

украшены драгоценными камнями. Все, что могло быть полезным или съедобным, но

в безумии грабежа мебель и утварь выбросили на улицу, а затем оставили,

посчитав, что немного позолоты или прекрасной вышивки не стоят того чтобы

тащить их на себе. Айил не использовали кресел и стульев, кроме как для

вождей кланов, а на телегах и в фургонах для тяжелой мебели не было места.

Некоторые Шайдо все еще слонялись вокруг, обыскивая дома, гостиницы и лавки в

поисках того, что другие, возможно, пропустили. Хотя большая часть людей,

которых она видела, были гай’шан, таскающие ведра.

В городах Айильцев не интересовало ничего кроме складов, которые можно было

пограбить.

Мимо нее прошла пара Дев которые древками копий толкали по направлению к

городским воротам обнаженного мужчину с безумными глазами, руки которого были

связанны за спиной. Несомненно, он думал, что он может спрятаться в подвале

или на чердаке, дождавшись пока Шайдо не уйдут. А Девы, по всей видимости,

думали, что найдут тайник с монетами или тарелку. Когда огромный мужчина в

кадин'сор из алгай'д'сисвай появился прямо перед ней, она попыталась как

можно скорее его обойти. Гай’шан всегда уступали дорогу любому Шайдо.

"Ты очень красивая”, - сказал он, вставая у нее на пути. Это был самый

большой мужчина, которого когда-либо видела Фэйли, возможно футов семи ростом

и очень широкий. Не толстый - она никогда не видела толстых Айил, но очень

широкий. Он рыгнул, и она почувствовала винный запах. Она навидалась пьяных

айил, после того, как здесь в Майдене они нашли бочки с вином. Хотя страха

она не чувствовала. Гай’шан могли наказать за множество провинностей, часто

за провинности, которые многие мокроземцы не понимали, но белая одежда давала

также определенную защиту.

"Я гай’шан Хранительницы Мудрости Севанны”, - сказала она самым

подобострастным тоном, какой могла изобразить. К ее отвращению у нее

получилось очень хорошо. - "Севанна будет недовольна, если я буду

разговаривать, вместо исполнения своих обязанностей." Она снова попыталась

его обойти, и задохнулась когда он поймал ее руку в свою ладонь, которая

могла обхватить ее запястье, по меньшей мере, дважды.

"У Севанны сотни гай’шан. Она не хватиться одной на час или два”.

Когда он подхватил ее, с такой легкостью, с какой подхватываю подушку, корзина

упала на землю. Прежде чем она поняла, что произошло, она оказалась у него

подмышкой, с руками, прижатыми к телу. Она открыла рот, что бы закричать, но он

свободной рукой прижал ее лицо к своей груди. Запах пропитавшейся потом шерсти

заполнил ее нос. Все что она могла теперь видеть была серо-коричневая шерсть.

Куда же подевались те две Девы? Девы Копья не позволили бы ему это сделать!

Любой айил, который увидит подобное, обязательно вмешался бы! Она не ждала

помощи от кого-то из гай’шан. Если ей сильно повезет, то один или двое могли бы

поспешить ей на помощь, но первым уроком, который заучивали гай’шан был тот,

что даже угроза насилия с их стороны приведет за собой избиение палками до тех

пор, пока они не взвоют. Первый урок, который заучивали мокроземцы - айильцы

уже знали его. Гай’шан было запрещено насилие по любому поводу. Любому

поводу. Хотя это ее не остановило, когда она стала яростно пинаться. С тем же

успехом, она могла начать пинать стену. Он куда-то двигался, унося ее прочь.

Она брыкалась изо всех сил и пыталась его укусить, но ее зубы скользили по

мускулам, не давая шанса в них вцепится. Казалось, он был сделан из камня. Она

закричала, но ее крик прозвучал приглушенно даже для ее ушей.

Внезапно монстр, который ее нес остановился.

«Я сделал ее гай’шан, Надрик», - произнес низкий голос другого мужчины.

Фэйли лицом почувствовала клокотание смеха в его груди, прежде чем его

услышала. Она не перестала брыкаться, не прекращала и своих попыток вырваться

или закричать, однако ее похититель, казалось, не обращал на это внимания. -

"А теперь она принадлежит Севанне, Безродный", - надменно сказал огромный

мужчина - Надрик? - "Севанна берет то, что она хочет. И я беру то, что хочу.

Таков новый порядок”.

"Ее забрала, Севана", - спокойно ответил другой мужчина, - "Но я-то не

отдавал ее Севанне. Я никогда не предлагал Севанне ее купить. Ты забыл о

своей чести потому, что Севанна забыла о своей?"

Воцарилась тишина, прерываемая только шумом, который издавала Фэйли. Она ни

на секунду не прекращала борьбы. Она просто не могла ее прекратить, но была

бессильна как ребенок в пеленках.

"Она не стоит того чтобы из-за нее драться”, - наконец сказал Надрик. Его

голос не звучал испуганно или обеспокоено.

Его руки разжались, и Фэйли показалось, что парочка ее зубов, зацепившись за его

одежду, в ней и останутся, но ей в спину врезалась земля, выбив весь воздух из

легких и все мысли из головы. К тому времени, когда она смогла вздохнуть и

приподняться на руках, огромный мужчина уже удалялся от нее вниз по переулку,

почти добравшись до улицы. Это когда-то был переулок, узкая полоса

грязи между двумя каменными зданиями. Никто не увидел бы, что он здесь делает.

Озноб, - она не дрожала - озноб пробрал ее, когда она отплевывалась от привкуса

от одежды Надрика, глядя ему вслед. Если бы нож, который она припрятала, был в

пределах досягаемости, она, не задумываясь, ударила бы его. Недостаточно

красивая чтобы из-за нее драться? Какая-то ее часть понимала, что это смешно,

но она хваталась за все, что могло поддержать ее гнев в тлеющем состоянии.

Чтобы помочь ей перестать трястись. Она втыкала бы в него нож до тех пор, пока

не смогла бы поднять от усталости руки.

Вставая на ноги, она с помощью языка убедилась, что все зубы остались на

месте. С ними все было в порядке, ни один не был вырван или сломан. Ее лицо

было исцарапано грубой одеждой Надрика, а губы разбиты, но сама она была

невредима. Она напомнила себе об этом. Она была невредима и могла свободно

покинуть переулок. Настолько свободно, насколько это позволялось любому

гай’шан. Если среди Шайдо много таких как этот Надрик, который больше не

считается с цветом этой одежды, значит среди Шайдо зарождается беспорядок.

Лагерь становился более опасным местом, но при беспорядке больше возможностей

для побега. Вот как ей следует это принять. Она узнала кое-что, что могло ей

помочь. Если только она перестанет трястись.

В конце концов, она неохотно посмотрела на своего спасителя. Она узнала его

голос. Он стоял у нее за спиной и спокойно смотрел на нее без тени симпатии.

Она решила, что закричит, если он попробует к ней прикоснуться. Еще одна

глупость, после того, как он ее спас, но факт остается фактом. Ролан был всего

на ладонь ниже Надрика и почти таким же широким, и у нее была причина хотеть

пырнуть ножом и его. Он был не из Шайдо, а одним из Безродных - Мера'дин

, людей которые покинули свои кланы, отказавшись последовать за Рандом ал'Тором.

А еще, он был тем, кто "сделал ее гай’шан”. Если говорить честно, то он спас ее

от холодной смерти в ту ночь, когда ее поймали, завернув в свой плащ, однако,

ей не понадобился бы его плащ, если бы он сначала не сорвал с нее всю одежду.

Первое, чему подвергались все гай’шан, это полное обнажение, но это не

означало, что она должна его простить.

"Спасибо”, - сказала она. Слова жгли язык.

"Я не просил благодарности”, - мягко сказал он. - "Не смотри на меня так,

словно ты хочешь покусать меня потому, что не смогла укусить Надрика”.

Она умудрилась не зарычать на него – с большим трудом. Ей не удалось принять

достаточно смиренный вид, как ей ни хотелось, прежде чем она развернулась и

пошла в сторону улицы. Хорошо, она попыталась уйти. Ее ноги все еще сильно

дрожали, так что заставляли ее пошатываться. Пробегающие мимо гай’шан едва

посмотрели в ее сторону, продолжая бегать по улице со своими ведрами.

Немногие пленники интересовались чужими неприятностями. У них было достаточно

своих.

Подойдя к корзине с бельем, она вздохнула. Корзина лежала на боку, и белые

шелковые блузки и черные юбки, которые лежали отдельно, вывалились на

грязную, покрытую пеплом мостовую. По крайней мере, по ним, кажется, никто не

прошелся. Каждого из тех, кто все утро носил воду, и кому предстояло делать

это на протяжении всего дня можно простить, даже если бы он и наступил на

одежду, немного оступившись. Ведь повсюду лежали клочки одежды, которая была

содрана с жителей Майдена, превращенных в гай’шан. Она постаралась бы их

простить. Подняв корзину, она начала собирать одежду, стряхивая с нее пепел и

грязь. В отличие от Сомерин, Севанна любила шелк. Она не носила ничего

другого. Она гордилась этим так же, как и своими драгоценностями, и в равной

мере выставляла на показ и то и другое. Ей не понравится, если что-то из ее

гардероба невозможно будет отчистить.

Когда Фэйли укладывала в корзину последнюю блузу, к ней подошел Ролан и одной

рукой поднял корзину. При взгляде на него слова – «большое спасибо, я могу

справится сама» - застряли у нее в горле. Ее ум был единственным оружием,

которое у нее оставалось, и она не должна была позволять эмоциям брать над

ним верх. Ролан оказался здесь не случайно. Это не было странным совпадением.

Она часто его видела после того, как была поймана. Гораздо чаще, чем простые

случайные встречи. Он следил за ней. Что он сказал Надрику? Он не отдавал ее

Севанне и не предлагал выкупить? Принимая во внимание тот факт, что он ее

захватил, хотя и осуждал захват в гай’шан мокроземцев - большинство Безродных

тоже были от этого не в восторге – он, очевидно, продолжал заявлять на нее

свои права.

Она была уверена, ей не нужно боятся насилия с его стороны. У Ролана был

шанс, когда она была обнажена и связана, и в тот момент никаких препятствий

перед ним не было. Возможно, ему не нравилось овладевать женщинами таким

способом. В любом случае, Безродные были почти такими же чужаками среди

Шайдо, как и мокроземцы. Ни один Шайдо по-настоящему им не доверял, а

Безродные не совали свои носы в дела Шайдо, соглашаясь с тем, что они считали

меньшим злом, но только до тех пор, пока оно оставалось меньшим для них. Если

она сможет сделать этого мужчину своим другом, то, возможно, он захочет ей

помочь. Не сбежать, конечно, нет - просить об этом было бы слишком, однако...

Или не слишком? Единственным способом проверить - было попытаться.

"Спасибо", - сказала она и выдавила улыбку. К ее удивлению он улыбнулся в

ответ. Маленькая улыбка, почти не заметная, но Айил не были слишком

эмоциональными. Они могли показаться высеченными из камня, пока к ним не

начнешь привыкать.

Несколько шагов они бок о бок шли молча. Он нес корзину в одной руке, она

придерживала свои юбки в другой. Как будто они вышли на прогулку. Если у вас

развито воображение. Некоторые гай’шан смотрели на них с удивлением, но

быстро опускали глаза. Она не знала как начать. Ей не хотелось, чтобы он

решил, что она с ним флиртует. В конце концов, ему нравились женщины, но он

сам ей помог.

"Я присматривал за тобой”, - сказал он. - "Ты сильная, мужественная, и думаю, не

боишься. Большинство мокроземцев наполовину обезумели от страха. Они шумят,

пока их не накажут, а затем плачут и боятся. Я думаю, что в тебе много джи

".

"О, я боюсь", - ответила она. - "Просто я стараюсь не этого показывать. Слезы

никогда не приводят ни к чему хорошему”. Мужчины в это верят. Если ты

заплачешь, слезы могут повернуть все тебе на пользу, а несколько слезинок,

оброненных ночью, помогают пережить следующий день.

"Есть время смеяться и время плакать. Мне бы хотелось видеть, как ты смеешься”.

Она улыбнулась, очень сухо. - "У меня было мало причин для смеха с тех пор,

как я одела белое, Ролан”. Она взглянула на него краем глаза. Не слишком ли

быстро? Но он только кивнул.

"Все равно. Я хотел бы видеть, как ты улыбаешься. Улыбка идет твоему лицу.

Смех пойдет тебе еще больше. У меня нет жены, но иногда я могу рассмешить

женщину. Я слышал, у тебя есть муж?"

Пораженная, Фэйли запнулась о собственную ногу, и чтобы не упасть, схватилась

за его руку. Но тут же отдернула ее, глядя на него из-под края капюшона. Он

остановился, и подождал, пока она восстановит равновесие, затем снова пошел

рядом. Его лицо не выражало ничего, кроме легкого любопытства. В отличие от

Надрика, остальные Айил ждали первого шага от женщины после того, как мужчина

привлек ее внимание. Одним из способов были подарки. Другим, рассмешить

женщину. - "У меня есть муж, Ролан, и я очень сильно люблю его. Очень сильно.

Я не могу дождаться, когда я к нему вернусь”.

"Это случиться, после того, как ты гай’шан, снимешь белое, тебя больше не

смогут удерживать силой”, - мягко сказал он. - "Но возможно вам, мокроземцам,

это не очень понятно. И гай’шан должно быть чувствуют себя одинокими.

Возможно, мы еще встретимся и поговорим”.

Этот человек хотел увидеть ее смех, а она не знала смеяться ей или плакать.

Он дал понять, что не собирается отказываться от попыток, привлечь ее

интерес. Айилки восхищались настойчивостью мужчин. Теперь, если Чиад и Байн

не смогут ей помочь больше, чем просто добраться до деревьев, Ролан остается

ее лучшей надеждой. Она подумала, что со временем сможет его убедить.

Конечно, она сможет; у слабых духом никогда ничего не получается! Он был

презираемым отщепенцем. Шайдо терпели его только потому, что нуждались в его

копье. Но она собиралась дать ему повод быть настойчивым.

"Я буду рада", - осторожно сказала она. В конце концов, немного флирта могло

быть полезно, но она не могла сразу переключиться с разговоров о том, как

любит своего мужа, на широко раскрытые глаза и томные вздохи. У нее не было

намерения заходить так далеко. Она же не Доманийка! Но ей нужно немного с ним

сблизиться. Через некоторое время, неплохо было бы напомнить о Севане,

которая узурпировала его "права”. - "Но, у меня есть работа, и я сомневаюсь,

что Севанне понравится, если вместо нее я буду тратить время, на разговоры с

тобой”.

Ролан снова кивнул, и Фэйли вздохнула. Он мог знать, как рассмешить женщину,

как он заявлял, но определенно он был не слишком разговорчив. Ей нужно

попытаться его разговорить, если она хочет получить от него нечто большее,

чем несколько непонятных шуток. Даже с помощью Байн и Чиад айильский юмор, по

большей части, был ей непонятен.

Они подошли к широкой площади напротив крепости на северном краю города,

нависающая масса серого камня, которая смогла защитить жителей города не

лучше стен. Фэйли вспомнила, что видела леди, правившую Майденом и окрестной

местностью в двадцать миль, симпатичную величавую вдову средних лет, среди

носивших воду гай’шан. Женщины и мужчины в белых одеждах с ведрами в руках

заполнили всю мостовую. На восточном краю площади была цистерна к которой вел

акведук. Это было сооружение из серого камня сорока футов в высоту, которая

являлась частью внешней городской стены. Четыре помпы, за каждой из которых

работало по паре мужчин, выкачивали воду чтобы наполнить ведра гай’шан.

Большая часть воды проливалась на мостовую, чего люди не допустили бы, если

бы знали, что Ролан поблизости. Фэйли думала пробраться через акведук, что

сулило побегу неплохие шансы, но вряд ли кто-нибудь из осмелившихся сделать

это останется сухим и, скорее всего, закоченеет, не пройдя и двух миль по

снегу.

В городе был еще два места, где можно было набрать воду, туда вел каменный

водопровод, проложенный под землей. Но здесь к подножию цистерны был

прислонен большой стол из черного дерева с ножками в виде львиных лап. Когда-

то он был обеденным столом, крышка которого была инкрустирована костью,

которая теперь была полностью ободрана. На столешнице теперь стояло несколько

корыт. Рядом находилась пара деревянных ведер, а с другой стороны, на костре,

сложенном из сломанных стульев, грелся чайник. Фэйли сомневалась, что Севанна

перенесла свою прачечную в город только для того, чтобы ее гай’шан не нужно

было носить воду для стирки к палаткам, но в любом случае, Фэйли была этому

рада. Корзина с бельем была легче, чем ведра с водой. Она перетаскала

достаточно воды, чтобы это понять. На столе стояли две корзины, но работала

только одна женщина с золотым поясом и ошейником. Рукава ее белого платья

были закатаны так высоко, как только возможно, а длинные черные волосы, чтобы

они не падали в корыто, она завязала обрывком белой тряпки.

Когда Аллиандре увидела приближающихся Фэйли с Роланом, она выпрямилась,

вытирая руки о платье. Аллиандре Марита Кигарин, Королева Гаэлдана,

Благословленная Светом, Защитница Гаренской Стены и носительница еще дюжины

титулов, была элегантной, сдержанной женщиной, уравновешенной и

величественной. Гай’шан Аллиандре была по-прежнему красива, но всегда

выглядела усталой. С влажными пятнами на белом платье и сморщенными от

постоянной стирки руками она смогла бы сойти за красивую прачку. Она

смотрела, как Ролан поставил корзину и улыбнулся, посмотрев на Фэйли прежде

чем уйти. Глядя, как Фэйли вернула ему улыбку, Аллиандре насмешливо подняла

бровь.

"Он один из тех, кто захватил меня”, - сказала Фэйли, выкладывая одежду из

корзины на стол. Даже здесь, где не было никого кроме гай’шан, лучшим

занятием за работой был разговор. - "Он один из Безродных, и я думаю, ему не

нравится, что из мокроземцев делают гай’шан. Я считаю, он может нам помочь”.

"Понятно", - сказала Аллиандре. Одной рукой она деликатно отряхнула спину Фэйли.

Нахмурившись, Фэйли извернулась, чтобы заглянуть через плечо. Несколько

мгновений она смотрела на грязь и пепел, покрывающие спину от плеч и ниже.

Затем краска залила ее лицо. - "Я упала", - быстро сказала она. Она не могла

рассказать Аллиандре про случай с Надриком. Она не была уверена, что вообще

сможет рассказать об этом кому-либо. - "Ролан предложил мне помочь донести

корзину”.

Аллиандре пожала плечами. - "Если бы он помог мне бежать, я бы вышла за него

замуж. Или нет, как он захочет. Он не слишком красив, но это не слишком

важно, а мой муж, если бы он у меня был, никогда бы не узнал. Если бы он

испытывал ко мне какие-нибудь чувства, то был бы несказанно рад моему

возвращению и не задавал бы вопросов, ответы на которые он не хотел бы

услышать”.

Сжав руками шелковую блузку, Фэйли скрипнула зубами. Алиандре, благодаря ее

союзу с Перрином, была ее вассалом, и она придерживалась своей вассальной

клятвы, по крайней мере, в том, что касалось подчинения приказам, но их

взаимоотношения становились натянутыми. Они договорились, что должны стараться

думать о себе как о служанках, постараться быть служанками, если хотят

выжить, хотя каждая видела, как другая спешит поклониться и выполнить

поручение. Наказания Севанны претворяли в жизнь любой гай’шан, оказавшийся

поблизости в момент принятия решения, и однажды Фэйли приказали избить

Аллиандре палкой. А хуже было то, что Аллиандре приказали сделать это дважды.

Отказаться, значило бы получить самой вдвое больше, и подвергнуть подругу

ударам тех, кто не стал бы сдерживать руку.

Есть разница между тем, чтобы бить вассала самой или дважды быть побитой им.

Внезапно она осознала, что блузка, которую она схватила одна из тех, что

вымазались сильнее всего, когда упала корзина. Ослабив хватку, она

внимательно осмотрела блузку. Похоже, грязь еще не успела въесться. На

мгновение она почувствовала облегчение, а затем раздражение от того, что

чувствует облегчение. Раздражение овладело ей еще сильнее, когда выяснилось,

что чувство облегчения не исчезло.

"Аррела и Ласиль бежали три дня назад”, - тихо сказала она. – «Теперь они

должны быть достаточно далеко. А где Майгдин?»

Другая женщина обеспокоено нахмурилась. - "Она пытается прокрасться в палатку

Теравы. Терава проходила мимо нас с группой Хранительниц Мудрости и из того,

что нам удалось расслышать, мы поняли, что они, кажется, собираются

встретиться с Севанной. Майгдин сунула мне свою корзину и сказала, что

собирается попробовать. Я думаю. Я думаю, она достаточно безрассудна, чтобы

воспользоваться даже таким шансом”, - с отчаянием в голосе сказала она. -

"Сейчас она уже должна быть здесь”.

Фэйли глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Они все становились отчаянными.

У них уже было все необходимое для побега - ножи и пища, обувь и мужская

одежда, которая была почти впору, все это было бережно спрятано в фургоне.

Белые платья будут служить одеялами и плащами чтобы легче прятаться в снегу,

но, казалось, что шанс использовать все это был так же далек, как и в тот

день, когда их захватили. Всего две недели. Точнее, двадцать два дня. За

такой короткий срок не произошло никаких серьезных изменений, но то, что им

приходиться притворяться служанками меняло их, независимо от их попыток не

допустить этого. Всего две недели, и они обнаружили, что без тени мысли

несутся вприпрыжку, чтобы исполнить приказ, беспокоясь только о наказании и

как угодить Севанне. Хуже всего было то, что они видели друг друга

исполняющими обязанности служанок, зная, что какая-то их часть менялась

против их воли. До сегодняшнего дня они могли уговаривать себе, что они

просто делают то, что необходимо, чтобы избежать подозрений перед побегом,

хотя с каждым днем реакция на приказы становилась все более бессознательной.

Сколько еще пройдет дней, прежде чем однажды мечта о побеге превратится в

бледную исчезающую тень, и они превратятся в образцовых гай’шан не только на

деле, но и в мыслях? Пока никто не осмеливался задавать этот вопрос в слух.

Фэйли и сама пыталась не думать об этом, но этот вопрос постоянно крутился в

ее сознании. Она боялась, что когда-нибудь он пропадет. И когда это

произойдет - будет ли это ответом на него?

С усилием она заставила себя прогнать отчаяние. Это было второй ловушкой, и

только сила воли могла ее спасти. - "Майгдин знает, что должна быть

осторожной”, - сказала она спокойно. - "Скоро она будет здесь, Аллиандре”.

"А если ее поймали?"

"Ее не поймали", - Резко сказала Фэйли. Если ее схватили... Нет. Она должна

думать о победе, а не о поражении. Слабые духом никогда не побеждают.

Чтобы отстирать шелк требовалось время. Вода, которую они набрали из цистерны

с помощью помпы была холодна как лед, но горячая вода, добавленная в корыто

из чайника сделала воду теплее. Нельзя стирать шелк в горячей воде. Опускать

руки в бадью с теплой водой было приятно, но их постоянно приходилось снова

вынимать, и после этого холод казался вдвое сильнее. Мыла не было, во всяком

случае, достаточно мягкого для шелка, поэтому каждую юбку приходилось

осторожно тереть. Затем ткань раскладывалась на куске полотна и нежно

отжималась скалкой, чтобы просушить ее как можно сильнее. Затем влажная

одежда снова погружалась в другой чан, наполненный смесью уксуса и воды. Это

не давало шелку потускнеть и придавало ему дополнительный блеск. Затем ткань

снова отжималась скалкой на полотнище. Мокрое полотнище затем вывешивалось на

солнце для просушки, где только возможно, в то время как каждую шелковую вещь

вешали внутри квадратного павильона, образованного висящими полотнищами,

разглаживая их руками от всех морщинок. Если повезет, его не нужно будет

гладить. Они обе знали, как следует обращаться с шелком, но глажка требовала

опыта, которого не было ни у одной из них. Никто из гай’шан Севанны, даже

Майгдин, хотя до того как поступить на службу к Фэйли, она уже была

служанкой, не знал, как гладить шелк. Но Севанна не принимала извинений.

Каждый раз когда Фэйли или Аллиандре вешали свежевыстиранную шелковую одежду,

они проверяли не появились ли складки на уже вывешенной.

Фэйли добавляла воду в бадью, когда Аллиандре ожесточенно сказала. - "Сюда

идет Айз Седай".

Галина была настоящей Айз Седай, с золотым кольцом Великого Змея на пальце и

лицом, лишенным возраста, но она тоже носила одежду гай'шан из тонкого шелка

с поясом из золота и огневиков, плотно охватывающим ее талию, и точно такой

же ошейник, драгоценные камни которого пошли бы и королю. Она была Айз Седай,

и иногда в одиночку покидала лагерь, но всегда возвращалась, вдобавок она

прыгала, стоило любой из Хранительниц Мудрости поманить пальцем, особенно

Тераве, в чьей палатке она всегда спала. Последнее было самым странным.

Галина знала, кто такая Фэйли, знала, кто ее муж, и знала о его связях с

Рандом ал'Тором, и она угрожала открыть это Севане, если Фэйли и ее друзья не

украдут кое-что из палатки, где она спала. Это была третья расставленная на

них ловушка. Севанна была одержима ал'Тором. Она была твердо убеждена, что

каким-то образом сможет выйти за него замуж, а если бы она узнала о Перрине,

Фэйли никогда не позволили бы даже отойти от Севанны, чтобы подумать о

побеге. Ее использовали бы также как используют козу, чтобы поймать льва.

Фэйли видела Галину трусливой и дрожащей, но сейчас Сестра скользила по

площади как королева, презирающая окружающую толпу. Айз Седай до мозга

костей. Рядом не было Хранительниц Мудрости, перед которыми ей приходилось

пресмыкаться. Галина была довольно милой, но не красивой, и Фэйли не

понимала, что в ней нашла Терава, разве только просто удовольствие от власти

над Айз Седай. Это не давало ответа на вопрос, почему женщина остается с

Теравой, которая, казалось, использовала любую возможность, чтобы ее унизить.

Остановившись в шаге от них, она оглядела их со слабой улыбкой, которую можно

было назвать удовлетворенной. - "Вы не слишком-то продвинулись в своей

работе”, - сказала она. И речь была не о стирке.

Фэйли хотела ответить, но Аллиандре ее опередила, заговорив еще резче, чем

раньше. - "Этим утром Майгдин пошла чтобы украсть твой костяной стержень,

Галина. Когда мы увидим кое-что из того, что обещала ты?" - Галина предлагала

им свою помощь в побеге в обмен на кражу.

"Она пошла в палатку Теравы этим утром?" - прошептала Галина, и кровь

отхлынула от ее лица.

Внезапно, Фэйли осознала, что солнце на западе уже на полпути к закату, и ее

сердце тревожно забилось. Майгдин давно должна была присоединиться к ним.

Айз Седай, казалось, была больше шокирована, чем она. - "Этим утром?"

Повторила Галина, глядя через плечо. Она вздрогнула и вскрикнула, когда

Майгдин внезапно появилась из толпы гай’шан.

В отличие от Аллиандре златовласая женщина с каждым днем становилась все

решительнее и сильнее. Она тоже была в отчаянии, но намеревалась превратить

это отчаяние в решимость. Она всегда держалась с достоинством более

подобающим королеве, а не служанке, однако так вели себя почти все служанки

благородных дам, но теперь она прошла мимо них с потухшими глазами, и

погрузив руки в ведро с водой, зачерпнула в пригоршню воды, жадно выпила и

вытерлась тыльной стороной руки.

"Когда будем уходить, я хочу убить Тераву”, - тускло сказала она. - "Я убила

бы ее прямо сейчас”. Ее голубые глаза снова зажглись жизнью и огнем. - "Ты в

безопасности Галина. Она думала, что я залезла, чтобы что-то украсть. Я даже

еще не начала осматриваться. Что-то... Что-то случилось, и она ушла. После

того как связала меня. На потом”. Пламя исчезло из ее взгляда, сменившись

озадаченностью. "В чем дело Галина? Даже я это чувствую, а у меня такая

маленькая способность направлять, что даже эти айильские женщины посчитали

меня неопасной”. Майгдин могла направлять. Не всегда и слабо - из той

малости, что было известно Фэйли, Белая Башня отправила бы ее назад через

пару недель. И как она заявляла, никогда там не была - по этому ее

способность направлять вряд ли будет полезна при побеге. Фэйли хотела

спросить ее, о чем она говорит, но ей не представилось шанса.

Лицо Галины все еще было бледным, но с другой стороны она была олицетворением

спокойствия Айз Седай. За исключением того, что она, ухватив Майгдин за край

капюшона и волосы, запрокинула ее голову назад. - "Выбрось это из головы”, -

холодно сказала она. - "Все, о чем тебе нужно беспокоится, это дать мне то,

что мне нужно, но об этом тебе нужно очень сильно побеспокоится”.

Прежде чем Фэйли успела пошевелиться, чтобы прийти на помощь Майгдин, другая

женщина, носящая широкий золотой пояс поверх белой одежды, оказалась быстрее,

оттолкнув Галину и сбросив ее на землю. Пухлая Аваринне всегда была покорной

и ходила с потухшими глазами с самого первого дня, когда ее увидела Фэйли, в

момент, когда эта женщина из Амадиции вручила ей золотой пояс и сказала, что

теперь она служанка "Леди Севанны". Прошедшие дни отразились на Аравайнне

даже сильнее, чем на Майгдин.

"Ты сошла с ума, что посмела поднять руку на Айз Седай?" - Галина с трудом

поднялась на ноги. Отряхиваясь от пыли, которая пристала к ее шелковой

одежде, она обратила всю свою ярость на пухлую женщину "Да я тебя...”.

"Должна ли я сказать Тераве, что ты избивала одну из гай’шан Севанны?" -

Холодно оборвала ее Аравайн. За ее голосом чувствовалось полученное

образование. Она могла быть купчихой, или возможно даже дворянкой, но она

никогда не говорила, кем она была до того, как надела белое. - "В последний

раз, когда Терава решила, что ты суешь свой нос, куда не следует, каждый за

сто шагов мог слышал, как ты плачешь и умоляешь”.

Галина задрожала от гнева. В первый раз Фэйли видела, чтобы Айз Седай так

выходила из себя. С видимым усилием она взяла себя в руки. Почти. Ее был

пропитан ядом. - "Мы - Айз Седай, делаем то, что мы делаем по собственным

причинам, Аравайне. Причинам, которые ты, возможно, даже не в состоянии

понять. Когда я решу с тобой расплатиться, ты пожалеешь, что встала у меня на

пути. Очень пожалеешь”. Отряхнувшись в последний раз, она ушла прочь, уже не

как королева, а как леопард, которому посмела помешать дерзкая овца.

Глядя ей вслед, Аравайнне вовсе не казалась испуганной и намеренной

продолжать разговор. - "Севанна ждет тебя Фэйли", - это было все, что она

сказала.

Фэйли не посмела спрашивать зачем. Она просто вытерла руки, спустила рукава и

последовала за амадийкой, пообещав Аллиандре и Майгдин вернуться как можно

скорее. Севанну восхищали они трое. Майгдин, единственная настоящая прислуга

дворянки среди ее гай’шан, казалось, интересовала ее не меньше, чем Королева

Аллиандре и сама Фэйли, женщина, достаточно могущественная, чтобы королева

была ее вассалом. И иногда она звала кого-нибудь из них по имени, чтобы та

помогла ей переодеться или принять ванну в большой медной бадье, которую она

использовала гораздо чаще, чем палатку-парильню или просто чтобы налить вина.

Остальное время они проводили как и все остальные слуги, но она никогда не

спрашивала, закончили ли они работу, которую им предназначалась, и никогда не

освобождала от нее. Чего бы не желала Севанна, Фэйли знала, что она по-

прежнему отвечает за стирку, наравне с двумя другими женщинами. Севанна

делала то, что хотела и когда хотела, и не принимала извинений.

Фэйли не нужно было показывать, как пройти к палатке Севанны, но Аравайн вела

ее сквозь колонну водоносов, пока они не добрались до первых низких палаток

Айил, затем она указала в противоположное направление от палатки Севанны и

сказала: «Сперва туда».

Фэйли остановилась как вкопанная. «Почему?» - спросила она подозрительным

тоном. Среди слуг Севанны были мужчины и женщины, которые ревновали к тому

вниманию, что Севанна оказывала Фэйли, Аллиандре и Майгдин, и хотя за Аравайн

Фэйли прежде ничего подобного не замечала, однако кое-кто из остальных мог

попытаться навлечь на нее неприятности, дав неверные инструкции.

«Ты захочешь на это взглянуть, прежде чем увидеться с Севанной. Поверь»

Фэйли открыла рот, чтобы потребовать объяснений, но Аравайн просто

развернулась и пошла дальше. Фэйли ничего не оставалось, как подхватив юбки

своего платья, последовать за ней. Среди палаток тут и там стояли повозки

всех видов и размеров, но вместо колес они стояли на полозьях. Большинство

было набито тюками и деревянными ящиками с притороченными сверху снятыми

колесами. Но шла Фэйли не далеко. Она увидела не загруженную телегу с плоской

платформой. Вот только платформа не была пуста.

На грубых досках пола лежали две женщины, обнаженные и связанные. Они дрожали

от холода, но дышали так тяжело как будто только что бежали. Их головы

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38