Билеты: Билеты по литературе

повороте обдаст его морозной пылью бешено мчащаяся куда-то «птица-тройка».

«Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа...»

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

ПЛАН ОТВЕТА

1. Страницы дневника И. Э. Бабеля-корреспондента — основа «Конармии».

2. Жестокость и стихийный разгул рядовых бойцов Первой Конной.

3. Постижение автором смысла кровавой войны.

1. «Конармия» И. Э. Бабеля — это сборник небольших рассказов, связанных темой

гражданской войны и единым образом повествователя. Рассказы из этой книги

начали публиковаться в 1923 году. Разные по материалу, они рисовали мир новый

и неожиданный. Судьба распорядилась так, что, приняв революцию с ее

завораживающей страстью и уйдя в нее, Бабель начинает печатать свои рассказы

и корреспонденции в петербургской газете «Новая жизнь», чему способствует М.

Горький. Но затем, пожалуй, одним из первых, он увидел в революции разлом

жизни, разлом истории. Бабель сознавал все это как разлом бытия. Это чувство

правды и вывело Бабеля на дороги войны. В июле 1920 года он добровольно ушел

на фронт, в Первую Конную армию.

Бабель приехал на фронт как корреспондент газеты «Красный кавалерист» Кирилл

Васильевич Лютов. Двигаясь с частями, он вел дневник. Читая его, нельзя не

заметить, что Бабель ошеломлен: новые впечатления пришли в резкое

противоречие с его жизненным опытом. Он увидел то, о чем даже не мог

подумать: войска и казачество проходили службу со своим снаряжением, со

своими конями и холодным оружием. Оторванные от войска казаки были вынуждены

кормиться сами и обеспечивать себя лошадьми за счет местного населения, что

нередко приводило к кровавым инцидентам. Они давали выход своей усталости,

анархизму, гонору, пренебрежению к достоинству других людей. Насилие встало в

обыденный ряд. Бабель видел в солдатах их незрелость, отсутствие культуры,

грубость, и ему трудно было представить, как будут прорастать в сознании этих

людей идеи революции. И, судя по дневнику, в душе Бабеля вставал мучительный

вопрос: «Почему у меня непроходящая тоска?» А ответ был таков: «Потому что

далек от дома, потому что разрушаем, идем как вихрь, как лава... разлетается

жизнь, я на большой непрекращающейся панихиде». В основу рассказов «Конармии»

и легли записи, сделанные Бабелем в своем дневнике. V Открывается сборник

рассказом «Переход через Збруч». Радость победы от взятия Новгород-Волынска

как бы подчеркивается радостью самой природы: «Поля пурпурного мака цветут

вокруг нас, полуденный ветер играет в желтеющей ржи, девственная гречиха

встает на горизонте...» А дальше: «оранжевое солнце катится по небу, как

отрубленная голова», и «нежный свет», который «загорается в ущельях туч», уже

не может снять тревожного беспокойства. Картины победы приобретают

непривычную жестокость. А затем: «Запах вчерашней крови убитых лошадей каплет

в вечернюю прохладу» — эта фраза «опрокинет» весь торжествующий запев

рассказа. Все это подготовило и финал рассказа: спящий сосед-еврей зверски

зарезан. В рассказе «Письмо» боец Первой Конной, почти мальчик, Василий

Курдюков диктует письмо своей матери, в котором он рассказывает, как его брат

Сенька «кончал» «папашу»-белогвардейца, который в свою очередь «кончил»

родного сына Федю. И это — правда гражданской войны, когда отцы и дети

становятся заклятыми врагами и без-

В рассказе «Соль» Балмашев Никита в письме в редакцию описывает, как он

впустил в вагон с конармейцами, едущими на фронт, женщину с ребенком и

оберегал ее от насилий со стороны товарищей, а когда узнал, что вместо

ребенка она везет соль, выбросил ее из вагона и пристрелил: «...я смыл этот

позор с лица трудовой земли и республики».

Бабель описывает героизм, столь же стихийный, но необходимый в данных

условиях. Эскадронный командир Трунов, нарушая устав, самочинно и жестоко

расправляется с военнопленными и тут же, вдвоем с бойцом, остается за

пулеметом, чтобы отвлечь вражеские самолеты от укрывшегося в лесу эскадрона.

На могиле «всемирного героя Паши Трунова» командир полка Пугачев «прокричал

речь о мертвых бойцах из Первой Конной, о гордой этой фаланге, бьющей молотом

истории по наковальне будущих веков» («Эскадронный Трунов»). Сосредоточив

внимание на рядовых участниках событий, Бабель очень мало говорит об истинных

руководителях Первой Конной, кто укрощал эту стихийную вольницу и превращал

ее в организованную силу. Однако Бабель не скрывает своего восхищения

начдивом Савицким, прототипом которого послужил легендарный Тимошенко.

3. Во всех рассказах «Конармии» есть присутствие самого автора, который

вместе с ее героями прошел трудный путь к постижению смысла этой кровавой

борьбы. В описаниях событий есть жестокая правда могучего кровавого потока

жизни.

За попытку правдиво описать события гражданской войны Бабель был обвинен в

«антисоветской заговорщической террористической деятельности...» и в 1939

году арестован, а в 1940 году расстрелян.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС

ПЛАН ОТВЕТА

1. Жизнь поэта с народом.

2. Лирические стихотворения о мужестве.

3. Послевоенная память.

1. Среди поэтов XX века особое место занимает А. Т. Твардовский. Его лирика

привлекает не только образной точностью, мастерством слова, но и широтой

тематики, важностью и непреходящей актуальностью поднимаемых вопросов. В

поэме «За далью — даль» (1953—1960) Твардовский писал:

Нет, жизнь меня не обделила,

Добром своим не обошла.

Всего с лихвой дано мне было

В дорогу — света и тепла...

Чтоб жил и был всегда с народом,

Чтоб ведал все, что станет с ним,

Не обошла, тридцатым годом,

И сорок первым,

И иным...

2. В жизни поэта было много испытаний, горьких впечатлений и переживаний.

Пройдя дорогами Великой Отечественной в качестве сотрудника фронтовой газеты

«Красная звезда», видя ужасы войны, Твардовский говорил в своих стихах о

самом главном, что волновало человека, солдата в горькие и тяжелые минуты

испытаний:

Когда пройдешь таким путем

Не день, не два, солдат,

Еще поймешь,

Как дорог дом,

Как отчий угол свят.

Избегая риторики, простыми словами рассказывает поэт о фронтовых буднях;

стихи его скорее похожи на очерки, беглые зарисовки эпизодов боя, ночлега,

танковой атаки, но за всем этим — неприятие войны («Война — жесточе нету

слова»), сострадание к погибшим («Война — печальней нету слова»), священная

необходимость защиты Родины («Война — святее нету слова»).

Ужас войны запечатлелся в памяти поэта еще во время финской кампании в образе

бойца-парнишки, «что был в сороковом году убит в Финляндии на льду»:

Лежало как-то неумело

По-детски маленькое тело.

Шинель ко льду мороз прижал,

Далеко шапка отлетела.

.................

Среди большой войны жестокой,

С чего — ума не приложу, —

Мне жалко той судьбы далекой,

Как будто мертвый, одинокий,

Как будто это я лежу,

Примерзший, маленький, убитый

На той войне незнаменитой,

Забытый, маленький, лежу.

Скорбью о погибших проникнуто и знаменитое стихотворение «Я убит подо

Ржевом». Безымянный бой, негероическая смерть (убит при бомбежке),

похоронен в безымянном болоте вместе с другими, такими же безымянными

солдатами — от лица этого неизвестного солдата и говорит поэт. Прах этих

рядовых великой войны смешался с землей, которая дает жизнь будущему:

Я — где корни слепые

Ищут корма во тьме,

Я — где с облачком пыли

Ходит рожь на холме.

Они вопрошают живых: взят ли Ржев, отстояли ли Москву, не допустили ли врага

до Урала, они хотят знать, что знамя победы развевается над Берлином:

И у мертвых, безгласных,

Есть отрада одна:

Мы за Родину пали,

Но она — спасена.

Мертвые просят помнить о них, потому что в победе — «наша кровная часть», и

завещают живым счастье жить на земле, сохранять достоинство и в горе, и в

ликованье:

Завещаю в той жизни

Вам счастливыми быть

И родимой отчизне

С честью дальше служить.

Горевать — горделиво,

Не клонясь головой,

Ликовать — не хвастливо

В час победы самой.

И беречь ее свято,

Братья, счастье свое —

В память воина-брата,

Что погиб за нее.

3. Теме памяти посвящено стихотворение «В тот день, когда окончилась война».

Во время праздничного салюта наступила «особая для наших дум минута», когда

«прощались мы впервые со всеми, что погибли на войне». Ведь во время войны

«те, что живы, что пали — были мы наравне», потому что оставшихся в живых

сегодня смерть могла настигнуть завтра. И поэта не покидает чувство вины

перед павшими. Стихотворение 1966 года «Я знаю, никакой моей вины...» — одно

из самых исповедальных:

Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны.

В том, что они — кто старше, кто моложе —

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь, —

Речь не о том, но все же, все же, все же...

Твардовским были созданы такие замечательные стихи, посвященные «жестокой

памяти-войны», как «22 июня 1941 года», «9 мая», «Сыну погибшего воина» и

другие. В этих стихах Твардовский отдает дань уважения доле вдов и матерей

погибших солдат:

Вот мать того, кто пал в бою с врагом

За жизнь, за нас. Снимите шапки, люди.

Для стихотворения «Рассказ танкиста» основой послужил простой факт о боях на

улицах Полтавы, переданный поэту его старым знакомым. Долгими днями и ночами

ковал победу русский солдат, вечностью была для него дорога к победе, «Дорога

до дому»:

Он был от плеча до плеча награжден,

Но есть ли такая награда,

Что выслужил, выходил, выстрадал он? —

Пожалуй, что нет. И не надо!

В послевоенные годы критики твердили о том, что необходимо «отвлечь

художника... от жестокой памяти войны», но поэт говорил: «...для меня этот

период представляется таким, о котором всю жизнь хватит думать». Своим

творчеством он хотел «почесть всем отдать сполна»: и тем, кто не вернулся, и

тем, кто жив, — всем, кто выстрадал своей жизнью и подвигом эту трудную

победу.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС

ПЛАН ОТВЕТА

1. Замысел поэмы «Василий Тёркин».

2. Поэма — энциклопедия Великой Отечественной.

3. Образ бойца Василия Тёркина.

4. «Ради жизни на земле».

1.. Поэма А. Т. Твардовского «Василий Тёркин» — это высочайшее достижение

поэтического мастерства, проявление гражданской позиции, понимание сути

русского национального характера. «Какая свобода...» — сказал об этой книге

И. А. Бунин. Это самозабвенный порыв сказать правду о войне, обо всем, что

она принесла с собой, что открыла, о чем заставила задуматься:

А всего иного пуще

Не прожить наверняка —

Без чего? Без правды сущей

Правды, прямо в душу бьющей,

Да была б она погуще,

Как бы ни была горька.

2. Поэму «Василий Тёркин» можно назвать энциклопедией Великой Отечественной

войны. «Тут и страшное лицо войны, и обыкновенный немудреный быт, тут сама

жизнь, где рядом и героические подвиги, и обыденные поступки; тут и раздумье

поэта, где переплелись и народная мудрость, и лукавая прибаутка, и глубокая

мысль. Тут, наконец, рядом, казалось бы, несовместимое — кровь и слезы, шутка и

смех. Все это написано простым и при этом ярким, образным языком» (Ю. Г.

Разумовский).

Первые главы «Василия Тёркина» были опубликованы в 1943 году, когда враг

рвался к Волге, в тяжелейшие моменты для бойцов Тёркин помогал им своим

задором, силой духа, верой в победу.

3. «Василий Тёркин — лицо вымышленное от начала и до конца, плод

воображения... И хотя черты, выраженные в нем, были наблюдаемы мною у многих

живых людей — нельзя ни одного из этих людей назвать прототипом Тёркина...» —

писал поэт. Глава «Переправа» во многом отразила пережитое поэтом еще во

время финской войны, а «Перед боем» — впечатления горестного отступления

наших войск «во глубину России»: «То была печаль большая, как брели мы на

восток». Страшная картина гибели «наших стриженых ребят» настраивала солдат

на осознание трудности борьбы с ненавистным врагом, на ратный подвиг, на

горечь потерь в этой войне:

Переправа, переправа!

Берег левый, берег правый,

Снег шершавый, кромка льда...

Кому память, кому слава,

Кому темная вода, —

Ни приметы, ни следа...

В момент отступления наших войск в 42-м поэт не упрекал, а восславлял солдата

— подлинного героя и мученика войны, расплачивавшегося на фронте не только за

собственные промахи, неопытность, неумелость, но и за все просчеты и ошибки,

допущенные перед началом и в ходе войны высшими чинами и их окружением:

...худой, голодный,

Потерявший связь и часть,

Шел поротно и повзводно,

И компанией свободной,

И один как перст подчас.

Шел он, серый, бородатый,

И, цепляясь за порог,

Заходил в любую хату,

Словно чем-то виноватый

Перед ней, а что он мог?

Описывая будни и сражения, автор показывает героя в разных ситуациях,

подчеркивая его смекалку, находчивость, задор, смелость, умение не унывать в

трудную минуту жизни, своим оптимизмом зажечь других. Проплыв в ледяной воде

с рапортом, «ни зубами, ни губами не работает», он, чуть оправившись, тут же

с юмором говорит:

— Доктор, доктор, а нельзя ли

Изнутри погреться мне,

Чтоб не все на кожу тратить?..

О скромности Тёркина поэт говорит в главе «О награде»:

— Нет, ребята, я не гордый.

Не заглядывая вдаль,

Так скажу: зачем мне орден?

Я согласен на медаль.

Задушевность, непосредственность Тёркина раскрывается автором в главе «Гармонь»:

Только взял боец трехрядку,

Сразу видно, гармонист.

Для начала, для порядку

Кинул пальцы сверху вниз...

И от той гармошки старой,

Что осталась сиротой,

Как-то вдруг теплее стало

На дороге фронтовой.

Встреча Тёркина со старым солдатом располагает к нему старика, который

вспоминает свои бои, свое поколение и вместе с героем рассуждает о войне

нынешней:

И сидят они по-братски

За столом плечо в плечо.

Разговор ведут солдатский,

Дружно спорят, горячо...

Отвечай: побьем мы немца

Или, может, не побьем?..

.................

Он вздохнул у самой двери

И сказал:

— Побьем, отец...

В главе «От автора» поэт скажет:

С первых дней годины горькой,

В тяжкий час земли родной,

Не шутя, Василий Тёркин,

Подружились мы с тобой.

Но еще не знал я, право,

Что с печатного столбца

Всем придешься ты по нраву,

А иным войдешь в сердца.

И действительно, Тёркин стал близок каждому солдату, сражающемуся на войне.

Твардовский получал много писем от них с «подсказками»: «А вот бы еще

отразить то-то и то-то...» Всем хотелось продолжения, всем хотелось, чтобы

Тёркин не погиб, дожил до победы:

Праздник близок, мать-Россия,

Оберни на запад взгляд:

Далеко ушел Василий,

Вася Тёркин, твой солдат.

То серьезный, то потешный,

Нипочем, что дождь, что снег, —

В бой, вперед, в огонь кромешный

Он идет, святой и грешный,

Русский чудо-человек...

4. И шел по дорогам этой войны простой русский солдат — Иванов, Петров, Сидоров

— он же — Тёркин, чтобы прийти к той долгожданной цели, которая звалась Ее

величество — Победа:

Переправа, переправа...

Пушки бьют в кромешной мгле.

Бой идет святой и правый,

Смертный бой, не ради славы —

Ради жизни на земле.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

ПЛАН ОТВЕТА

1. Дань памяти прошлому.

2. Повесть Ю. Бондарева «Батальоны просят огня»:

а) приказ командования;

б) чувство долга;

в) нравственная оценка выполнения приказа командования;

г) соотношение норм права и морали;

д) чувство вины комдива.

3. Нравственный выбор героев.

1. Сущность человека раскрывается лучше всего в дни великих и малых

испытаний, через которые ему суждено пройти. Великая Отечественная война была

испытанием из испытаний. И сколько бы лет ни прошло, она останется в памяти

людей, переживших ее, в памяти их потомков, так как человеческая память не

умеет молчать, а те, кто ушел

...кричат и будят нас, живых,

Невидимыми, чуткими руками.

Они хотят, чтоб памятником им

Была Земля с пятью материками...

Егор Исаев. Суд памяти

Писателей можно по праву назвать поверенными Истории, хранителями памяти

человеческой. В своих произведениях каждый по-своему сумел передать те

«мгновения» войны, те глубинные процессы, происходящие в сознании людей,

которые и определяют, способен ли человек остаться человеком в бесчеловечных

обстоятельствах. Отдавая дань прошлому, памяти тех, «кто уже никогда не

придет», и тем, кто остался жив в этой схватке с фашизмом, писатели посвящают

свои произведения: романы, повести, рассказы, стихи. К. Симонов «Живые и

мертвые»; В. Гроссман «За правое дело», «Жизнь и судьба»; В. Некрасов «В

окопах Сталинграда»; Б. Васильев «В списках не значился»;

К. Воробьев «Крик», «Убиты под Москвой»; Ю. Бондарев «Горячий снег»,

«Батальоны просят огня».

2. Юрий Бондарев в одной из первых своих «военных» повестей — «Батальоны

просят огня» — поставил проблемы ответственности за судьбу человека на войне.

Основной конфликт этой повести связан с приказом командования: нескольким

батальонам форсировать Днепр на одном из участков. В армии приказы обсуждению

не подлежат, их следует в точности выполнять. Так и поступили батальоны

Бульбунюка и Максимова. Но быстро изменившаяся обстановка внесла в планы

командования коррективы. Первоначальный приказ уже по ходу операции пришлось

отменить. Только двум батальонам это было неизвестно — они уже вступили в

бой. Цена неожиданным коррективам оказалась самая страшная — один из

батальонов, сковав значительную часть немецких сил, лишился обещанной огневой

поддержки и был обречен.

Как оценить эту непростую ситуацию? Можно ли ее оправдать? Герои Бондарева

по-разному отвечают на эти вопросы.

Капитан Ермаков судит трагический для его однополчан исход самым беспощадным

образом. Прежде всего он винит себя. Ему мучительно больно оттого, что почти

весь батальон, с которым он вместе уходил выполнять приказ и командование

которым взял на себя в самые роковые минуты, пал, а сам он остался жив.

Ермаков чувствует свою ответственность за погибших людей. Пробираясь после

последнего боя из окружения, Ермаков думает: «Я командовал батальоном — и

остался один. Так разве это не смерть? Так зачем я еще живу, когда все

погибли? Я один?..» Нравственный максимализм Ермаков перенял от своих

погибших товарищей. Он вспомнил вспыльчивого и несдержанного начальника штаба

батальона Орлова, который никому не прощал на фронте одну вещь: «...на чужой

крови, на святом, брат, местечко делать!» Ему близки оказались те

нравственные законы, которые в любой обстановке исповедовал совсем юный

лейтенант Ерошин. Для этого человека невозможно было даже принять какую-либо

вещь убитого противника. Не потому, что хотелось остаться чистеньким. На

войне так не бывает. Ерошину хотелось сохранить чистой свою душу До боя

Ермаков не понимал Ерошина:

«...раздражали его неопытность, наивная, неуклюжая молодость, его неумение

понимать все с первого слова». Это уже после трагической для батальона

развязки Ермаков понял, что перевешивало все «грехи» Ерошина — романтическое

отношение к войне, вера в справедливость, непоказное уважение к солдату и

самое главное — чувство долга. Даже раненный, Ерошин думал не столько о себе

и своих болях — прежде всего о предстоящем бое, который оказался для него

последним: «Боже мой, орудие не замаскировано...»

Вот почему Ермаков, выбираясь из окружения, не радовался своему спасению. Он

думал о погибших товарищах: «Память его, не угасая даже в мгновении забытья,

была дана ему как в наказание». Отсюда суровость оценок Ермакова по отношению

к командованию. В неожиданной корректировке приказов он увидел слабость своих

командиров, которые, решая стратегические задачи, позволили поставить под

удар два батальона.

Командование думало о судьбе операции, Ермаков — о конкретных людях. В этом

кроется одно из самых сложных противоречий войны. По-другому оценивает себя

командир дивизии Иверзев. Оказавшись перед выбором, куда направить огонь

артиллеристов — в поддержку двух батальонов или всей дивизии, которая

выполняла уже новую задачу, он после недолгих раздумий остановился на

последнем:

«Этого требовали сложившиеся обстоятельства». Угрызения совести Иверзева не

мучили. Войну он понимал как трудную работу, где потери неизбежны. Неизбежная

гибель двух батальонов, оставшихся без огневой поддержки, ему не

представлялась трагедией большого масштаба.

3. Здесь Бондарев вышел на самую сложную проблему, которая в последних его

книгах приобрела центральное звучание, — это соотношение норм права и морали.

По военным законам Иверзева вряд ли можно осуждать. И Ермаков, бросивший

комдиву тяжкие обвинения, с точки зрения устава совершенно справедливо

оказался подвергнутым аресту. Но как быть с нравственной точкой зрения?

Этого вопроса не удалось избежать Иверзеву. Своим дерзким поступком Ермаков

заставил его задуматься о судьбах конкретных людей. В душе появились

сомнения. Не случайно во время решающего боя, от которого зависел успех всей

операции, командир дивизии лично поднял в атаку залегших от плотного

немецкого огня бойцов, хотя необходимости личного участия Иверзева в боевых

действиях не было. Не дело комдива ходить в атаку. В бой его повело чувство

вины. Иверзеву думалось, что успех дивизии при взятии города загладит его

вину в гибели двух батальонов. Повесть Ю. Бондарева «Батальоны просят огня» —

это яркая, запечатленная предельно точно картина войны и множество состояний

юной души, воспринимающей и оценивающей эту войну, человека в ней. И те

обстоятельства, в которых оказываются герои повести, обнажают их духовную

сущность, заставляют делать свой нравственный выбор.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

ПЛАН ОТВЕТА

1. Разоблачение тоталитарной системы.

2. Герои «Ракового корпуса».

3. Вопрос о нравственности существующего строя.

4. Выбор жизненной позиции.

1. Основной темой творчества А. И. Солженицына является разоблачение

тоталитарной системы, доказательство невозможности существования в ней

человека. Его творчество притягивает читателя своей правдивостью, болью за

человека: «...Насилие (над человеком) не живет одно и не способно жить одно:

оно непременно сплетено с ложью, — писал Солженицын. — А нужно сделать

простой шаг: не участвовать во лжи. Пусть это приходит в мир и даже царит в

мире, но через меня». Писателям и художникам доступно большее — победить

ложь.

В своих произведениях «Один день Ивана Денисовича», «Матрёнин двор», «В круге

первом», «Архипелаг ГУЛАГ», «Раковый корпус» Солженицын раскрывает всю

сущность тоталитарного государства.

2. В «Раковом корпусе» на примере одной больничной палаты Солженицын

изображает жизнь целого государства. Автору удается передать социально-

психологическую ситуацию эпохи, ее своеобразие на таком малом, казалось бы,

материале, как изображение жизни нескольких раковых больных, волею судьбы

оказавшихся в одном больничном корпусе. Все герои — это не просто разные люди

с разными характерами; каждый из них является носителем определённых типов

сознания, порожденных эпохой тоталитаризма. Важно и то, что все герои

предельно искренни в выражении своих чувств и отстаивании своих убеждений,

так как находятся перед лицом смерти. Олег Костоглотов, бывший зек,

самостоятельно пришел к отрицанию постулатов официальной идеологии. Шулубин,

русский интеллигент, участник Октябрьской революции, сдался, внешне приняв

общественную мораль, и обрек себя на четверть века душевных терзаний. Русанов

предстает как «мировождь» номенклатурного режима. Но, всегда четко следуя

линии партии, он зачастую пользуется данной ему властью в личных целях, путая

их с общественными интересами.

Убеждения этих героев уже вполне сформировались и неоднократно проверяются в

ходе дискуссий. Остальные герои в основном являются представителями

пассивного большинства, принявшего официальную мораль, но они либо равнодушны

к ней, либо отстаивают ее не так рьяно.

Все произведение представляет собой некий диалог сознании, отражающий почти

весь спектр жизненных представлений, характерных для эпохи. Внешнее

благополучие системы не означает, что она лишена внутренних противоречий.

Именно в этом диалоге автор видит потенциальную возможность излечения той

раковой опухоли, которая поразила все общество. У Рожденные одной эпохой,

герои повести делают разный жизненный выбор. Правда, не все они осознают, что

выбор уже сделан. Ефрем Поддуев, проживший жизнь так, как он хотел, понимает

вдруг, обратившись к книгам Толстого, всю пустоту своего существования. Но

это прозрение героя слишком запоздалое. В сущности, проблема выбора встает

перед каждым человеком ежесекундно, но из множества вариантов решения лишь

один верен, из всех жизненных дорог лишь одна по сердцу.

Необходимость выбора осознает Демка, подросток на жизненном перепутье. В

школе он впитал официальную идеологию, но в палате он ощутил ее

неоднозначность, услышав весьма противоречивые, порой исключающие друг друга

высказывания своих соседей. Столкновение позиций разных героев происходит в

бесконечных спорах, затрагивающих как бытовые, так и бытийные проблемы.

Костоглотов — боец, он неутомим, он буквально набрасывается на своих

противников, высказывая все то, что наболело за годы вынужденного молчания.

Олег легко парирует любые возражения, так как его доводы выстраданы им самим,

а мысли его оппонентов чаще всего внушены господствующей идеологией. Олег не

принимает даже робкой попытки компромисса со стороны Русанова. А Павел

Николаевич и его единомышленники оказываются неспособны возразить

Костоглотову, ибо они не готовы сами защищать свои убеждения. Это за них

всегда делало государство.

Русанову не хватает аргументов: он привык сознавать собственную правоту,

опираясь на поддержку системы и личную власть, а здесь все равны перед лицом

неминуемой и близкой смерти и друг перед другом. Преимущество Костоглотова в

этих спорах определяется еще и тем, что он говорит с позиции живого человека,

а Русанов отстаивает точку зрения бездушной системы. Шулубин лишь изредка

высказывает свои мысли, отстаивая идеи «нравственного социализма». Именно к

вопросу о нравственности существующего строя и стягиваются в конечном итоге

все споры в палате.

Из беседы Шулубина с Вадимом Зацырко, талантливым молодым ученым, мы узнаем,

что, по мнению Вадима, наука ответственна лишь за создание материальных благ,

а нравственный аспект ученого не должен волновать.

Разговор Демки с Асей раскрывает сущность системы образования: с детства

учеников приучают думать и действовать «как все». Государство с помощью школы

учит неискренности, прививает школьникам искаженные представления о морали и

нравственности. В уста Авиэтты, дочери Русанова, начинающей поэтессы, автор

вкладывает официальные представления о задачах литературы: литература должна

воплотить образ «счастливого завтра», в котором реализуются все надежды

сегодняшнего дня. Талант и писательское мастерство, естественно, не идут ни в

какое сравнение с идеологическим требованием. Главное для писателя —

отсутствие «идеологических вывихов», поэтому литература становится ремеслом,

обслуживающим примитивные вкусы масс. Идеология системы не предполагает

создание нравственных ценностей, по которым тоскует Шулубин, предавший свои

убеждения, но не разуверившийся в них. Он понимает, что система со смещенной

шкалой жизненных ценностей нежизнеспособна.

Твердолобая самоуверенность Русанова, глубокие сомнения Шулубина,

непримиримость Костоглотова — разные уровни развития личности при

тоталитаризме. Все эти жизненные позиции продиктованы условиями системы,

которая таким образом не только формирует из людей железную опору для себя,

но и создает условия для потенциального саморазрушения. Все три героя —

жертвы системы, так как она лишила Русанова способности самостоятельно

мыслить, заставила Шулубина отказаться от своих убеждений, отняла свободу у

Костоглотова. Всякий строй, угнетающий личность, уродует души всех своих

подданных, даже тех, кто служит ему верой и правдой.

3. Таким образом, судьба человека, по мысли Солженицына, зависит от того

выбора, который делает сам человек. Тоталитаризм существует не только

благодаря тиранам, но и благодаря пассивному и равнодушному ко всему

большинству, «толпе». Только выбор истинных ценностей может привести к победе

над этой чудовищной тоталитарной системой. И возможность для такого выбора

есть у каждого.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

ПЛАН ОТВЕТА

1. Любовь к малой родине. «Прощание с Матёрой» В. Распутина.

2. Расставание стариков с Матёрой; их боль и страдания.

3. Молодые герои повести. Их позиция.

4. Что останется потомкам?

5. Цена преобразований.

1. У каждого человека есть своя малая родина, та земля, которая является

Вселенной и всем тем, чем стала Матёра для героев повести Валентина

Распутина. От любви к малой родине берут истоки все книги В. Распутина. Не

случайно в повести «Прощание с Матёрой» легко прочитывается судьба родной

деревни писателя — Аталанки, в годы строительства Братской ГЭС попавшей в

зону затопления.

Матёра — это и остров, и одноименная деревня. Триста лет обживали это место

русские крестьяне. Неторопливо, без спешки, идет жизнь на этом острове, и за

те триста с лишним лет многих людей сделала счастливыми Матёра. Всех

принимала она, всем становилась матерью и заботливо вскармливала детей своих,

и дети отвечали ей любовью. И не нужно было жителям Матёры ни благоустроенных

домов с отоплением, ни кухни с газовой плитой. Не в этом видели они счастье.

Была бы только возможность прикоснуться к родной земле, затопить печку,

попить чаю из самовара, прожить всю жизнь рядом с могилками родителей, а

когда придет черед, лечь рядом с ними. Но уходит Матёра, уходит душа этого

мира.

2. Надумали построить на реке мощную электростанцию. Остров попал в зону

затопления. Всю деревню надо переселять в новый поселок на берегу Ангары. Но

эта перспектива не радовала стариков. Душа бабки Дарьи обливалась кровью,

ведь в Матёре не только она выросла. Это — родина ее предков. А сама Дарья

считала себя хранительницей традиций своего народа. Она искренне верит, что

«нам Матёру на подержание только дали... чтобы обихаживали мы ее с пользой и

кормились».

И встают матёринцы на защиту своей родины, пытаются спасти свою деревню, свою

историю. Но что могут старики и старухи сделать против всемогущего

начальника, который отдал приказ затопить Матёру, стереть ее с лица земли.

Для чужих этот остров всего лишь территория, зона затопления. Прежде всего

новоявленные строители попытались снести на острове кладбище. Размышляя о

причинах вандализма, Дарья приходит к выводу, что в людях и обществе стало

утрачиваться чувство совестливости. «Народу стало много боле, — размышляет

она, — а совесть, поди-ка та же... А наша совесть постарела, старуха стала,

никто на нее не смотрит... Че про совесть, ежели этакое творится!» Утрату

совести герои Распутина связывают впрямую с отрывом человека от земли, от

своих корней, от вековых традиций. К сожалению, остались верными Матёре лишь

старики и старухи. Молодежь живет будущим и спокойно расстается со своей

малой родиной.

3. Но писатель заставляет задуматься, будет ли человек, покинувший свою

родную землю, порвавший со своими корнями, счастливым, и, сжигая мосты,

покидая Матёру, не теряет ли он свою душу, свою нравственную опору? Павлу,

старшему сыну Дарьи, тяжелей всего. Он разрывается на два дома: нужно

обустраивать жизнь в новом поселке, но еще не вывезена мать из Матёры. Душой

Павел на острове. Ему трудно расстаться с материнской избой, с землей

предков: «Не больно терять это только тем, кто тут не жил, не работал, не

поливал своим потом каждую борозду», — считает он. Но и восстать против

переселения Павел не в силах. Андрею, внуку Дарьи, легче. Он уже вкусил

новое. Его тянет к переменам: «Сейчас время такое живое... все, как

говорится, в движении. Я хочу, чтоб было видно мою работу, чтоб она навечно

осталась...» В его представлении, ГЭС — это вечность, а Матёра — уже что-то

отжившее. Андрею изменяет историческая память. Уезжая строить ГЭС, он вольно

или невольно освобождает место другим своим единомышленникам, «пришлым»,

которые делают то, чем пока еще неудобно заниматься уроженцу Матёры —

заставлять людей покидать обихоженную землю.

4. Итог плачевен... С карты Сибири исчезло целое селение, а вместе с ним —

уникальные традиции и обычаи, которые на протяжении столетий формировали душу

человека, его неповторимый характер. Что же теперь будет с Андреем, мечтавшим

о строительстве электростанции и пожертвовавшим счастьем своей малой родины?

Что будет с Петрухой, который готов за деньги продать свой дом, свою деревню,

отречься от матери? Что будет с Павлом, который мечется между деревней и

поселком, между островом и материком, между нравственным долгом и мелочной

суетой и так и остается в финале повести в лодке посреди Ангары, не пристав

ни к одному из берегов? Что будет с тем гармоническим миром, который для

каждого человека становится святым местом на земле, как на Матёре, где уцелел

царственный листвень, где обитательницы — старухи-праведницы привечают

неузнаваемого нигде, гонимого миром Богодума, странника, юродивого, «божьего

человека»? Что будет с Россией? Надежду на то, что Россия все-таки не утратит

своих корней, Распутин связывает с бабкой Дарьей. Она несет в себе те

духовные ценности, которые утрачиваются с надвигающейся городской

цивилизацией: память, верность роду, преданность своей земле. Берегла она

Матёру, доставшуюся ей от предков, и хотела передать в руки потомков. Но

приходит последняя для Матёры весна и передавать родную землю некому. Да и

сама земля скоро перестанет существовать, превратившись в дно искусственного

моря.

5. Распутин не против перемен, он не пытается в своей повести протестовать

против всего нового, прогрессивного, а заставляет задуматься о таких

преобразованиях в жизни, которые бы не истребили человеческого в человеке. В

силах людей сберечь родную землю, не дать ей исчезнуть без следа, быть на ней

не временным жильцом, а вечным ее хранителем, чтобы потом не испытывать перед

потомками горечь и стыд за утерю чего-то родного, близкого твоему сердцу.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС

ПЛАН ОТВЕТА

1. Поэзия, написанная кровью сердца.

2. Причины популярности поэта:

— ответственность перед собой и людьми,

— человек-боец;

— правдивость стихов;

— чувство юмора;

— «Я люблю - и, значит, я живу!»;

— погоня за истиной;

— герои-индивидуальности;

— утверждение добра и низвержение зла.

3. «Тема моих песен одна — жизнь»

1. Имя Владимира Высоцкого знакомо не только каждому русскому человеку, но и

за рубежом его популярность весьма высока. К этому имени можно относиться по-

разному, но к нему нельзя быть равнодушным, так как все его стихи-песни

написаны кровью сердца. Не случайно его первый сборник стихов назван «Нерв».

В. Высоцкий — это феномен, загадка 70-х годов. Кто-то из критиков сказал, что

наступит время и мы будем изучать эпоху 70-х по творчеству Высоцкого.

Громадный, праведно настроенный внутренний мир самого поэта являлся средством

для истинного объяснения того мира, который существует в нас и вне нас, —

такова основа воздействия поэтического творчества Высоцкого на людей и таков

критерий его значимости.

2. Почему же Высоцкий так популярен? Каким насущным потребностям своего

времени отвечали его стихи-песни?

В сборнике «Нерв» стихи разбиты на десять рубрик. И каждый стих, и каждая

рубрика — ответ своему времени. Смысл творчества Высоцкого могли определить

слова из «Песни певца у микрофона» об ответственности перед собой и людьми:

Я освещен, доступен всем глазам.

Чего мне ждать: затишья или бури?

Я к микрофону встал, как к образам.

Нет-нет, сегодня точно — к амбразуре.

Эта тема продолжается и в других стихах, например в песне «Он не вернулся из

боя»:

Нам и места в землянке хватало вполне,

Нам и время текло для обоих...

Все теперь одному, только кажется мне,

Это я не вернулся из боя.

И пусть война давно закончилась, поэт считал себя таким же фронтовиком и

часто выступал от имени человека-бойца:

Наконец-то нам дали приказ наступать,

Отбирать наши пяди и крохи.

Но мы помним, как солнце отправилось вспять

И едва не взошло на востоке.

Убеленные сединами ветераны благодарили Высоцкого за песни, считали его своим

однополчанином.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,

А ныне гранитные плиты.

Здесь нет ни одной персональной судьбы,

Все судьбы в единую слиты.

У братских могил нет заплаканных вдов,

Сюда ходят люди покрепче.

На братских могилах не ставят крестов,

Но разве от этого легче?..

Гражданским нервом его творчества была правдивость — та острая и естественная

реакция на общественные вопросы, что всех волновали, вызывали раздумья.

Творчество Высоцкого в этом плане являло собой нормальную реакцию нормального

человека, чуждого жизни с двойным дном (одно видим — говорим другое),

возведенное художественным даром и талантом искренности в степень высокого

народного искусства. Это «Банька по-белому» — сказание о трагической судьбе

человека, прошедшего через обвинения и репрессии; «Чужая колея» — притча об

инерции бессмысленного движения и пагубности его; «Мне в ресторане вечером

вчера...» — едкая сатира о восшествии воров-торгашей на Олимп общественного

благоговения; «Штрафные батальоны» — драматическая тема войны. Это был

человек, богато одаренный чувством юмора:

Ходят сплетни, что не будет больше слухов,

И ходят слухи, будто сплетни запретят...

Даже повествуя о самых уважаемых им категориях, таких, как неукротимое

стремление ввысь всепроницающей мысли, он мог вдруг широко и открыто

улыбнуться — вспомним хотя бы песню о Феде-археологе:

Он древние строения

искал с остервенением

и часто диким голосом кричал, ч

то есть еще пока тропа,

где встретишь питекантропа,

и в грудь себя при этом ударял.

Целые циклы лукавых и потешных песен создал он одновременно с теми, которые

окрашены в трагические тона: обширнейший спортивный цикл; цикл стихов о людях

сильных, добрых, мужественных, сохраняющих свое человеческое достоинство даже

в самых сложных, порой смертельно опасных обстоятельствах:

И сегодня другой без страховки идет.

Тонкий шнур под ногой... Упадет, пропадет!

Вправо, влево наклон... И его не спасти!

Но зачем-то ему тоже нужно пройти

Четыре четверти пути!

Немало спето им песен, посвященных человеку, который живет мечтой и поиском:

Мой финиш — горизонт,

А лента — край земли.

Я должен первым быть на горизонте...

Высоцкий является одним из самых ярких и страстных певцов извечно

человеческой темы любви. Целый том стихов «О любви»! И каких же только

оттенков, поворотов и решений этой темы там нет!

Я поля влюбленным постелю,

Пусть поют во сне и наяву!

Я дышу — и, значит, я люблю!

Я люблю — и, значит, я живу!

Неистребимое стремление человечества к постижению нового, к преодолению

трудностей, к познанию неизвестного — это ценность, которая в

общечеловеческой жизни является не только непреходящей, но и постоянно

возрастающей. В развернутом стихотворении «Мой Гамлет» (около 100 строк)

воистину идет постоянная погоня за истиной, погоня, которой никогда не

суждено прекратиться, потому что абсолютных решений не бывает.

Из глубины веков, подобно реке, издревле движется, постоянно ширясь,

стремление человека к раскрепощению и равенству людей, и если собрать всех

демократических героев песен Высоцкого вместе, то какая же пестрая,

неординарная получится толпа, состоящая из индивидуальностей. Сам Высоцкий

это объяснял предельно понятно: «Я ведь пишу песни от имени людей

различных... Когда я пишу — я играю эти песни. Пишу от имени человека, как

будто я его давно знаю, кто бы он ни был — моряк, летчик, колхозник, студент,

рабочий с завода...» Поэт беззаветно любит жизнь и страстно ненавидит все то,

мешает ей развиваться естественно или угрожает самому ее существованию.

Поэтому его творчество так жизнелюбиво. Утверждение добра и низвержение зла —

вот пафос всех его песен: начиная от одной из ранних своих философски

встревоженных вещей «Песни беспокойства» («А у дельфина взрезано брюхо

винтом...») и кончая самым последним стихотворением, в котором он с гордостью

и спокойным достоинством заявляет о том, что ему есть с чем предстать пред

Всевышним.

3. Владимир Высоцкий бился за жизнь, неистово воюя против мертвечины во всех

ее проявлениях. Движение времени лишь подчеркивает значимость его песен, его

творчества. Сам он лучше всех определил его суть: «Песни я пишу на разные

сюжеты... А тема моих песен одна — жизнь».

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

ПЛАН ОТВЕТА

1. Исторические истоки авторской песни:

— Древняя Русь;

— Европа.

2. Современная авторская песня:

— 50-е годы;

— 60—90-е годы.

3. Творчество Ады Якушевой.

1. Принято считать, что движение авторской песни — это наше отечественное

явление, которое возникло в 50-е годы, когда на фоне тотального вранья и

лицемерия, возведенного в государственную политику, появилась настоятельная

необходимость в глотке свежего воздуха, свободы, правды. Но авторская песня —

явление общемировое и возникло тысячи лет тому назад. Необходимость в

подобных уточнениях в том, чтобы мы отчетливо видели те гигантские

многовековые корни человеческой талантливости, которые питают стремления

человека к гармоническому раскрытию своей натуры.

В 1157 году в Киеве появилась пергаментная книга-песенник, где над строками

кириллицы воспроизведены музыкальные знаки. 1187 год — дата создания

знаменитого «Слова о полку Игореве», написанного в ритмически-напевной форме.

В XVI веке появился стихирарь «Творения Царя Иоанна, деспота Московского»

(деспот — властелин), в котором тексты и музыка написаны собственноручно

Иваном Грозным. В Успенском соборе Московского Кремля «стихиры» исполнялись

при большом скоплении народа. В средневековой Европе, в Исландии IX века, уже

существовала поэзия скальдов, причем письменность здесь появилась лишь три

столетия спустя. В Х—ХV веках миннезингеры, мейстерзингеры, трубадуры

оставили последующим поколениям записи своих стихов и нотных знаков. Нашим

современникам известны имена большинства трубадуров средневековья. Яркая

биография одного из них, овеянного легендами трубадура Бертрана де Борна,

теснейшим образом переплетена с жизнью не менее известного трубадура, более

нам знакомого под именем... Ричард Львиное Сердце (Англия, XII век).

Дошло до наших дней и имя великого миннезингера из Германии Тангейзера. В

крупных городах средневековой Германии появляются своеобразные клубы, в

которых немецкие ремесленники исполняют свои собственные сочинения. Причем

часто слова и музыка песен были написаны разными авторами. Неистребимое

человеческое стремление к поэтическому и музыкальному творчеству существовало

на протяжении веков и поныне является неотъемлемой частью общечеловеческой

культуры.

2. Авторскими песнями мы, как правило, называем песни, создаваемые в основном

непрофессиональными авторами. Эти произведения отличаются широтой охвата

личных и общественных жизненных явлений, искренностью чувств, социальной

правдивостью и активностью, высотой нравственных критериев. Чаще всего

автором стихов и музыки, аккомпаниатором и исполнителем является один

человек, который органически, для себя, творит в рамках цельной категории

«песня». Начиная со второй половины 50-х годов большим успехом пользовались

песни М. Анчарова, Ю. Визбора, А. Галича, А. Городницкого, Ю. Кима, Н.

Матвеевой, Б. Окуджавы и многих других. Расцвет авторской песни пришелся на

60—70-е годы. Наравне с именами уже известных авторов зазвучали песни В.

Высоцкого, А. Дольского, Е. Клячкина, Ю. Кукина, А. Якушевой, А. Суханова, В.

Долиной, Ю. Лореса и других.

Человеческая позиция создателей песни — это источник широкого интереса ко

всему в окружающем автора мире: воистину нет человеческого чувства или

переживания, которое не нашло бы выражения в авторской песне.

В последние годы появились имена многих талантливых авторов, чьи песни,

возможно, тоже станут классикой: С. Каплан, Е. Расова, А. Лысюк, А. Софронов,

В. и В. Мишуки, М. Коноплев, Н. Муратова. Но особо хочется сказать о женской

лирике в авторской песне. Новелла Матвеева, Ада Якушева, Ирина Руднева,

Вероника Долина... Женская лирика несет в себе взгляд на человека и жизнь,

присущий только прекрасной половине человечества.

3. Ариадна Якушева — в прошлом учительница, ныне радиожурналист. Главная тема

ее песен — «он» и «она» — вечная, нестареющая. Особенностью ее песен является

сила, беззаветность и постоянство чувства, которые вызывают в памяти те

народные любовные песни, где женщина готова отдать жизнь за встречу с милым.

Любовь счастливая, любовь несчастная, ожидание любимого, мысли о любимом,

гордость за него, тревога, горе неразделенного чувства, свет взаимности —

словом, все оттенки и грани того мира, где два полюса — «он» и «она»:

Ты — мое дыхание,

Утро мое ты раннее,

Ты и солнце жгучее, и дожди.

Всю себя измучаю,

Стану я самой лучшею.

По такому случаю ты подожди...

Женская готовность к саморастворению в любимом, слабость, которая

оборачивается великой силой, звучит в песне «Ты — мое дыхание...». Эта

ясность чувства, его открытость, отсутствие душевного надрыва придают песне

особую чистоту и одухотворенность. Песня кончается, как и начинается, —

признанием, абсолютным и искренним:

Ты — моя мелодия,

Ты — вроде ты и вроде я,

Мой маяк у вечности на краю.

Спросят люди вновь еще:

Ну, как ты к нему относишься?

Я тогда им эту песню пропою...

Для того, чтобы найти такие слова, и для того, чтобы спеть их так

естественно, как это делает А. Якушева, надо прежде всего испытать то

чувство, о котором она поет. Холодной рукой о нем не напишешь и нарочно не

споешь: либо сфальшивишь, либо убоишься этого бесстрашия, которое рождается

подлинной любовью. Готовность идти до конца, самой сделаться твердой, не

отдать никому своего чувства звучит в словах песни «В речке каменной бьются

камни...»

...И с протянутыми руками

В этой каменной стране

Я бы навек обратилась в камень,

Чтобы ты поклонялся мне.

Спокойно и задумчиво сквозит в этих строчках и беззащитность, и признание

права любимого на свою самостоятельную жизнь, и готовность пойти на все,

чтобы чувства любимого обратить на себя. Негромко, ясно, ровно поет Ада

Якушева песню о вечном ожидании — ожидании верном и гордом:

Мне все равно, сколько лет позади,

Мне все равно, сколько бед впереди,

Я не хочу, чтобы ты уходил,

Не уходи

Или не приходи...

Драматична песня Якушевой «Если б ты знал...». Это повествование о любви

сильной, непреходящей, хотя любимого уже нет рядом. Строфа за строфой

обнажают душу смятенную, раненую:

Что, если мне

Самой однажды к вам под вечер зайти:

Ведь можно просто проходить по пути

И заглянуть к знакомым,

Как раньше, помнишь?..

Что, если мне

Игрушку сыну твоему подарить,

А возвратившись, тосковать до зари

По огоньку чужому...

Да, душа ранена, и, может быть, неизлечимо, но это — благородная душа:

О, если б ты знал,

Твержу я, часто оставаясь одна.

Хотя ничто не изменилось для нас,

Если б ты знал об этом...

Песни Якушевой задушевны и искренни: она поет о дружбе, об открытии новых

земель, но о чем бы она ни пела, все ее песни — о любви с ее потрясающими

горизонтами, с ее чистотой и верностью.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

2. Есть ли у вас любимый автор? Кто он?

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13