Реферат: Повести временных лет

насмехаясь, не ведая, что Бог учит рабов своих напастями ратными, чтобы

делались они как золото, испытанное в горне: христианам ведь через множество

скорбей и напастей предстоит войти в царство небесное, а эти поганые и

оскорбители на этом свете имеют веселие и довольство, а на том свете примут

муку, с дьяволом обречены они на огонь вечный. Тогда же зажгли двор Красный,

который поставил благоверный князь Всеволод на холме, называемом Выдубицким:

все это окаянные половцы запалили огнем. Потому-то и мы, вслед за пророком

Давидом, взываем: "Господи, Боже мой! Поставь их, как колесо, как огонь перед

лицом ветра, что пожирает дубравы, так погонишь их бурею твоею; исполни лица

их досадой". Ибо они осквернили и сожгли святой дом твой, и монастырь матери

твоей, и трупы рабов твоих. Убили ведь несколько человек из братии нашей

оружием, безбожные сыны Измаиловы, посланные в наказание христианам.

Вышли они из пустыни Етривской между востоком и севером, вышло же их 4

колена: торкмены и печенеги, торки, половцы. Мефодий же свидетельствует о

них, что 8 колен убежали, когда иссек их Гедеон, да 8 их бежало в пустыню, а

4 он иссек. Другие же говорят: сыны Амоновы, но это не так: сыны ведь Моава -

хвалисы, а сыны Амона - болгары, а сарацины от Измаила, выдают себя за

сыновей Сары, и назвали себя сарацины, что значит: "С'арины мы". Поэтому

хвалисы и болгары происходят от дочерей Лота, зачавших от отца своего, потому

и нечисто племя их. А Измаил родил 12 сыновей, от них пошли торкмены, и

печенеги, и торки, и куманы, то есть половцы, которые выходят из пустыни. И

после этих 8 колен, при конце мира, выйдут заклепанные в горе Александром

Македонским нечистые люди.

Поучение. Я, худой, дедом своим Ярославом, благословенный, славным,

нареченный в крещении Василием, русским именем Владимир, отцом возлюбленный и

матерью своею из рода Мономахов... и христианских ради людей, ибо сколько их

соблюл по милости своей и по отцовской молитве от всех бед! Сидя на санях,

помыслил я в душе своей и воздал хвалу Богу, который меня до этих дней,

грешного, сохранил. Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь,

но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет

лениться, а будет трудиться.

Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем и

милостыню подавайте нескудную, это ведь начало всякого добра. Если же кому не

люба грамотка эта, то пусть не посмеются, а так скажут: на дальнем пути, да

на санях сидя, безлепицу молвил.

Ибо встретили меня послы от братьев моих на Волге и сказали: "Поспеши к нам,

и выгоним Ростиславичей и волость их отнимем; если же не пойдешь с нами, то

мы - сами по себе будем, а ты - сам по себе". И ответил я: "Хоть вы и

гневаетесь, не могу я ни с вами пойти, ни крестоцелование преступить".

И, отпустив их, взял Псалтырь, в печали разогнул ее, и вот что мне вынулось:

"О чем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня?" - и прочее. И потом собрал

я эти полюбившиеся слова и расположил их по порядку и написал. Если вам

последние не понравятся, начальные хоть возьмите.

"Зачем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня? Уповай на Бога, ибо верю в

него". "Не соревнуйся с лукавыми, не завидуй творящим беззаконие, ибо лукавые

будут истреблены, послушные же Господу будут владеть землей". И еще немного:

"И не будет грешника; посмотришь на место его и не найдешь его. Кроткие же

унаследуют землю и многим насладятся миром. Злоумышляет грешный против

праведного и скрежещет на него зубами своими; Господь же посмеется над ним,

ибо видит, что настанет день его. Оружие извлекли грешники, натягивают лук

свой, чтобы пронзить нищего и убогого, заклать правых сердцем. Оружие их

пронзит сердца их, и луки их сокрушатся. Лучше праведнику малое, нежели

многие богатства грешным. Ибо сила грешных сокрушится, праведных же укрепляет

Господь. Как грешники погибнут, - праведных же милует и одаривает. Ибо

благословляющие его наследуют землю, клянущие же его истребятся. Господом

стопы человека направляются. Когда он упадет, то не разобьется, ибо Господь

поддерживает руку его. Молод был и состарился, и не видел праведника

покинутым, ни потомков его просящими хлеба. Всякий день милостыню творит

праведник и взаймы дает, и племя его благословенно будет. Уклонись от зла,

сотвори добро, найди мир и отгони зло, и живи во веки веков".

"Когда восстали бы люди, то живыми пожрали бы нас; когда прогневалась бы на

нас ярость его, то в'оды бы потопили нас".

"Помилуй меня, Боже, ибо попрал меня человек; всякий день, нападая, теснит

меня. Попрали меня враги мои, ибо много восстающих на меня свыше".

"Возвеселится праведник и, когда увидит отмщение, руки омоет свои в крови

грешника. И скажет человек: "Если есть награда праведнику, значит есть Бог,

творящий суд на земле"". "Освободи меня от врагов моих, Боже, и от восстающих

на меня защити меня. Избавь меня от творящих беззаконие и от мужа крови спаси

меня, ибо уже уловили душу мою". "Ибо гнев в мгновение ярости его, а вся

жизнь в воле его: вечером водворится плач, а наутро радость". "Ибо милость

твоя лучше, чем жизнь моя, и уста мои да восхвалят тебя. Так благословлю тебя

при жизни моей и во имя твое воздену руки мои". "Укрой меня от сборища

лукавых и от множества делающих неправду". "Возвеселитесь все праведные

сердцем. Благословлю Господа во всякое время, непрестанна хвала ему", и

прочее.

Ибо как Василий учил, собрав юношей: иметь душу чистую и непорочную, тело

худое, беседу кроткую и соблюдать слово Господне: "Есть и пить без шума

великого, при старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с

равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь;

не свиреповать словом, не хулить в беседе, не смеяться много, стыдиться

старших, с нелепыми женщинами не беседовать, глаза держать книзу, а душу

ввысь, избегать суеты; не уклоняться учить увлекающихся властью, ни во что

ставить всеобщий почет. Если кто из вас может другим принести пользу, от Бога

на воздаяние пусть надеется и вечных благ насладится". "О Владычица

Богородица! Отними от сердца моего бедного гордость и дерзость, чтобы не

величался я суетою мира сего" в ничтожной этой жизни.

Научись, верующий человек, быть благочестию свершителем, научись, по

евангельскому слову, "очам управлению, языка воздержанию, ума смирению, тела

подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые

дела, Господа ради; лишаемый - не мсти, ненавидимый - люби, гонимый - терпи,

хулимый - молчи, умертви грех". "Избавляйте обижаемого, давайте суд сироте,

оправдывайте вдовицу. Приходите, да соединимся, говорит Господь. Если будут

грехи ваши как обагренные, - как снег обелю их", и прочее. "Воссияет весна

поста и цветок покаяния; очистим себя, братья, от всякой крови телесной и

душевной. Взывая к светодавцу, скажем: "Слава тебе, человеколюбец!"".

Поистине, дети мои, разумейте, что человеколюбец Бог милостив и премилостив.

Мы, люди, грешны и смертны, и если кто нам сотворит зло, то мы хотим его

поглотить и поскорее пролить его кровь; а Господь наш, владея и жизнью и

смертью, согрешения наши превыше голов наших терпит всю нашу жизнь. Как отец,

чадо свое любя, бьет его и опять привлекает к себе, так же и Господь наш

показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и

побеждать их: покаянием, слезами и милостынею. И это вам, дети мои, не тяжкая

заповедь Божия, как теми делами тремя избавиться от грехов своих и царствия

небесного не лишиться.

Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте трех дел тех, не тяжки ведь

они; ни затворничеством, ни монашеством, ни голоданием, которые иные

добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию.

"Что такое человек, как подумаешь о нем?". "Велик ты, Господи, и чудны дела

твои; разум человеческий не может постигнуть чудеса твои", - и снова скажем:

"Велик ты, Господи, и чудны дела твои, и благословенно и славно имя твое

вовеки по всей земле". Ибо кто не восхвалит и не прославит силу твою и твоих

великих чудес и благ, устроенных на этом свете, как небо устроено, или как

солнце, или как луна, или как звезды, и тьма, и свет, и земля на водах

положена, Господи, твоим промыслом! Звери различные, и птицы, и рыбы украшены

твоим промыслом, Господи! И этому чуду подивимся, как из праха создал

человека, как разнообразны человеческие лица; если и всех людей собрать, не у

всех один облик, но каждый имеет свой облик лица, по Божьей мудрости. И тому

подивимся, как птицы небесные из рая идут, и прежде всего в наши руки, и не

поселяются в одной стране, но и сильные и слабые идут по всем землям, по

Божьему повелению, чтобы наполнились леса и поля. Все же это дал Бог на

пользу людям, в пищу и на радость. Велика, Господи, милость твоя к нам, так

как блага эти сотворил ты ради человека грешного. И те же птицы небесные

умудрены тобою, Господи: когда повелишь, то запоют и людей веселят; а когда

не повелишь им, то, и имея язык, онемеют. "И благословен, Господи, и

прославлен зело!". Всякие чудеса и эти блага сотворил и совершил. "И кто не

восхвалит тебя, Господи, и не верует всем сердцем и всей душой во имя Отца и

Сына и Святого Духа, да будет проклят!".

Прочитав эти божественные слова, дети мои, похвалите Бога, подавшего нам

милость свою; а то дальнейшее - это моего собственного слабого ума

наставление. Послушайте меня; если не все примете, то хоть половину.

Если вам Бог смягчит сердце, пролейте слезы о грехах своих, говоря: "Как

блудницу, разбойника и мытаря помиловал ты, так и нас, грешных, помилуй". И в

церкви то делайте, и ложась. Не пропускайте ни одной ночи, - если можете,

поклонитесь до земли; если вам занеможется, то трижды. Не забывайте этого, не

ленитесь, ибо тем ночным поклоном и молитвой человек побеждает дьявола, и что

нагрешит за день, то этим человек избавляется. Если и на коне едучи не будет

у вас никакого дела и если других молитв не умеете сказать, то "Господи,

помилуй" взывайте беспрестанно втайне, ибо эта молитва всех лучше, - нежели

думать безлепицу, ездя.

Всего же более убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам кормите и

подавайте сироте и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным губить

человека. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его;

если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души. Говоря

что-либо, дурное или хорошее, не клянитесь Богом, не креститесь, ибо нет тебе

в этом никакой нужды". Если же вам придется крест целовать братии или кому-

либо, то, проверив сердце свое, на чем можете устоять, на том и целуйте, а

поцеловав, соблюдайте, чтобы, преступив, не погубить души своей. Епископов,

попов и игуменов (чтите), и с любовью принимайте от них благословение, и не

устраняйтесь от них, и по силам любите и заботьтесь о них, чтобы получить по

их молитве от Бога. Паче же всего гордости не имейте в сердце и в уме, но

скажем: смертны мы, сегодня живы, а завтра в гробу; все это, что ты нам дал,

не наше, но твое, поручил нам это на немного дней. И в земле ничего не

сохраняйте, это нам великий грех. Старых чтите, как отца, а молодых, как

братьев. В дому своем не ленитесь, но за всем сами наблюдайте; не полагайтесь

на тиуна или на отрока, чтобы не посмеялись приходящие к вам ни над домом

вашим, ни над обедом вашим. На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на

воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами

наряживайте, и ночью, расставив стражу со всех сторон, около воинов ложитесь,

а вставайте рано; а оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись по

лености, внезапно ведь человек погибает. Лжи остерегайтеся, и пьянства, и

блуда, от того ведь душа погибает и тело. Куда бы вы ни держали путь по своим

землям, не давайте отрокам причинять вред ни своим, ни чужим, ни селам, ни

посевам, чтобы не стали проклинать вас. Куда же пойдете и где остановитесь,

напоите и накормите нищего, более же всего чтите гостя, откуда бы к вам ни

пришел, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете почтить его

подарком, - то пищей и питьем: ибо они, проходя, прославят человека по всем

землям, или добрым, или злым. Больного навестите, покойника проводите, ибо

все мы смертны. Не пропустите человека, не поприветствовав его, и доброе

слово ему молвите. Жену свою любите, но не давайте им власти над собой. А вот

вам и основа всему: страх Божий имейте превыше всего.

Если не будете помнить это, то чаще перечитывайте: и мне не будет стыдно, и

вам будет хорошо.

Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь - как

отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь от других стран.

Леность ведь всему мать: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не

научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее, прежде всего к

церкви: пусть не застанет вас солнце в постели. Так поступал отец мой

блаженный и все добрые мужи совершенные. На заутрене воздавши Богу хвалу,

потом на восходе солнца и увидев солнце, надо с радостью прославить Бога и

сказать: "Просвети очи мои, Христе Боже, давший мне свет твой прекрасный". И

еще: "Господи, прибавь мне год к году, чтобы впредь, в остальных грехах своих

покаявшись, исправил жизнь свою"; так я хвалю Бога и тогда, когда сажусь

думать с дружиною, или собираюсь творить суд людям, или ехать на охоту или на

сбор дани, или лечь спать. Спанье в полдень назначено Богом; по этому

установленью почивают ведь и зверь, и птица, и люди.

А теперь поведаю вам, дети мои, о труде своем, как трудился я в разъездах и

на охотах с 13 лет. Сначала я к Ростову пошел сквозь землю вятичей; послал

меня отец, а сам он пошел к Курску; и снова вторично ходил я к Смоленску, со

Ставком Гордятичем, который затем пошел к Берестью с Изяславом, а меня послал

к Смоленску; а из Смоленска пошел во Владимир. Той же зимой послали меня в

Берестье братья на пожарище, что поляки пожгли, и там правил я городом

утащенным. Затем ходил в Переяславль к отцу, а после Пасхи из Переяславля во

Владимир - в Сутейске мир заключить с поляками. Оттуда опять на лето во

Владимир.

Затем послал меня Святослав в Польшу: ходил я за Глогов до Чешского леса, и

ходил в земле их 4 месяца. И в том же году и сын родился у меня старший,

новгородский. А оттуда ходил я в Туров, а на весну в Переяславль и опять в

Туров.

И Святослав умер, и я опять пошел в Смоленск, а из Смоленска той же зимой в

Новгород: весной - Глебу в помощь. А летом с отцом - под Полоцк, а на другую

зиму со Святополком под Полоцк, и выжгли Полоцк; он пошел к Новгороду, а я с

половцами на Одреск войною и в Чернигов. И снова пришел я из Смоленска к отцу

в Чернигов. И Олег пришел туда, из Владимира выведенный, и я позвал его к

себе на обед с отцом в Чернигове, на Красном дворе, и дал отцу 300 гривен

золота. И опять из Смоленска же придя, пробился я через половецкие войска с

боем до Переяславля и отца застал вернувшегося из похода. Затем ходили мы

опять в том же году с отцом и с Изяславом к Чернигову биться с Борисом и

победили Бориса и Олега. И опять пошли в Переяславль и стали в Оброве.

И Всеслав Смоленск пожег, и я с черниговцами верхом с поводными конями

помчался и не застали... в Смоленске. В том походе за Всеславом пожег землю и

повоевал ее до Лукомля и до Логожска, затем на Друцк войною и опять в

Чернигов.

А в ту зиму повоевали половцы Стародуб весь, и я, идя с черниговцами и со

своими половцами, на Десне взяли в плен князей Асадука и Саука, а дружину их

перебили. И на следующий день за Новым Городом разбили сильное войско

Белкатгина, а семечей и пленников всех отняли.

А в Вятичскую землю ходили подряд две зимы на Ходоту и на сына его и к

Корьдну ходили первую зиму. И опять ходили мы и за Ростиславичами за Микулин,

и не настигли их. И на ту весну - к Ярополку на совет в Броды.

В том же году гнались за Хорол за половцами, которые взяли Горошин.

На ту осень ходили с черниговцами и с половцами - читеевичами к Минску,

захватили город и не оставили в нем ни челядина, ни скотины.

В ту зиму ходили к Ярополку на сбор в Броды и дружбу великую заключили.

И на весну посадил меня отец в Переяславле выше всей братии и ходили за

Сулой. И по пути к Прилуку городу встретили нас внезапно половецкие князья с

8 тысячами, и хотели было с ними сразиться, но оружие было отослано вперед на

возах, и мы вошли в город; только семца одного живым захватили да смердов

несколько, а наши половцев больше убили и захватили, и половцы, не смея сойти

с коней, побежали к Суле в ту же ночь. И на следующий день, на Успение, пошли

мы к Белой Веже, Бог нам помог и святая Богородица: перебили 900 половцев и

двух князей взяли, Багубарсовых братьев, Осеня и Сакзя, и только два мужа

убежали.

И потом на Святославль гнались за половцами, и затем на Торческ город, и

потом на Юрьев за половцами. И снова на той же стороне, у Красна, половцев

победили, и потом с Ростиславом же у Варина вежи взяли. И затем ходил во

Владимир опять, Ярополка там посадил, и Ярополк умер.

И снова, по смерти отца и при Святополке, на Стугне бились мы с половцами до

вечера, бились у Халепа, и потом мир сотворили с Тугорканом и с другими

князьями половецкими, и у Глебовой чади отняли дружину свою всю.

И потом Олег на меня пришел со всею Половецкою землею к Чернигову, и билась

дружина моя с ними 8 дней за малый вал и не дала им войти в острог; пожалел я

христианских душ, и сел горящих, и монастырей и сказал: "Пусть не похваляются

язычники". И отдал брату отца его стол, а сам пошел на стол отца своего в

Переяславль. И вышли мы на святого Бориса день из Чернигова и ехали сквозь

полки половецкие, около 100 человек, с детьми и женами. И облизывались на нас

половцы точно волки, стоя у перевоза и на горах. Бог и святой Борис не выдали

меня им на поживу, невредимы дошли мы до Переяславля.

И сидел я в Переяславле 3 лета и 3 зимы с дружиною своею, и много бед приняли

мы от войны и голода. И ходили на воинов их за Римов, и Бог нам помог,

перебили их, а других захватили.

И вновь Итлареву чадь перебили, и вежи их взяли, идя за Голтав.

И к Стародубу ходили на Олега, потому что он сдружился с половцами. И на Буг

ходили со Святополком на Боняка, за Рось.

И в Смоленск пошли, с Давыдом помирившись. Вновь ходили во второй раз с

Вороницы.

Тогда же и торки пришли ко мне с половцами-читеевичами, и ходили мы им

навстречу на Сулу.

И потом снова ходили к Ростову на зиму, и 3 зимы ходили к Смоленску. Из

Смоленска пошел я в Ростов.

И опять со Святополком гнались за Боняком, но... убили, и не настигли их. И

потом за Боняком же гнались за Рось, и снова не настигли его.

И на зиму в Смоленск пошел; из Смоленска после Пасхи вышел; и Юрьева мать

умерла.

В Переяславль вернувшись к лету, собрал братьев.

И Боняк пришел со всеми половцами к Кснятину; мы пошли за ними из Переяславля

за Сулу, и Бог нам помог, и полки их победили, и князей захватили лучших, и

по Рождестве заключили мир с Аепою, и, взяв у него дочь, пошли к Смоленску. И

потом пошел к Ростову.

Придя из Ростова, вновь пошел на половцев на Урусобу со Святополком, и Бог

нам помог.

И потом опять ходили на Боняка к Лубну, и Бог нам помог.

И потом ходили к Воиню со Святополком, и потом снова на Дон ходили со

Святополком и с Давыдом, и Бог нам помог.

И к Вырю пришли было Аепа и Боняк, хотели взять его; к Ромну пошли мы с

Олегом и с детьми на них, и они, узнав, убежали.

И потом к Минску ходили на Глеба, который наших людей захватил, и Бог нам

помог, и сделали то, что задумали.

И потом ходили к Владимиру на Ярославца, не стерпев злодеяний его.

А из Чернигова в Киев около ста раз ездил к отцу, за один день проезжая, до

вечерни. А всего походов было восемьдесят и три великих, а остальных и не

упомню меньших. И миров заключил с половецкими князьями без одного двадцать,

и при отце и без отца, а раздаривал много скота и много одежды своей. И

отпустил из оков лучших князей половецких столько: Шаруканевых двух братьев,

Багубарсовых трех, Осеневых братьев четырех, а всего других лучших князей

100. А самих князей Бог живыми в руки давал: Коксусь с сыном, Аклан Бурчевич,

таревский князь Азгулуй и иных витязей молодых 15, этих я, приведя живых,

иссек и бросил в ту речку Сальню. А врозь перебил их в то время около 200

лучших мужей.

А вот как я трудился, охотясь, пока сидел в Чернигове; а из Чернигова выйдя и

до этого года по сту уганивал и брал без трудов, не считая другой охоты, вне

Турова, где с отцом охотился на всякого зверя.

А вот что я в Чернигове делал: коней диких своими руками связал я в пущах

десять и двадцать, живых коней, помимо того, что, разъезжая по равнине, ловил

своими руками тех же коней диких. Два тура метали меня рогами вместе с конем,

олень меня один бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами

бодал; вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник укусил,

лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул. И Бог сохранил

меня невредимым. И с коня много падал, голову себе дважды разбивал, и руки и

ноги свои повреждал - в юности своей повреждал, не дорожа жизнью своею, не

щадя головы своей.

Что надлежало делать отроку моему, то сам делал - на войне и на охотах, ночью

и днем, в жару и стужу, не давая себе покоя. На посадников не полагаясь, ни

на биричей, сам делал, что было надо; весь распорядок и в доме у себя также

сам устанавливал. И у ловчих охотничий распорядок сам устанавливал, и у

конюхов, и о соколах, и о ястребах заботился.

Также и бедного смерда, и убогую вдовицу не давал в обиду сильным и за

церковным порядком и за службой сам наблюдал.

Не осуждайте меня, дети мои или другой, кто прочтет: не хвалю ведь я ни себя,

ни смелости своей, но хвалю Бога и прославляю милость его за то, что он меня,

грешного и худого, столько лет оберегал от тех смертных опасностей и не

ленивым меня, дурного, создал, на всякие дела человеческие годным. Прочитав

эту грамотку, постарайтесь на всякие добрые дела, славя Бога со святыми его.

Смерти ведь, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как

вам Бог пошлет. Ибо, если я от войны, и от зверя, и от воды, и от падения с

коня уберегся, то никто из вас не может повредить себя или быть убитым, пока

не будет от Бога поведено. А если случится от Бога смерть, то ни отец, ни

мать, ни братья не могут вас отнять от нее, но если и хорошее дело -

остерегаться самому, то Божие обережение лучше человеческого.

О я, многострадальный и печальный! Много борешься, душа, с сердцем и

одолеваешь сердце мое; все мы тленны, и потому помышляю, как бы не предстать

перед страшным Судьею, не покаявшись и не помирившись между собою.

Ибо кто молвит: "Бога люблю, а брата своего не люблю", - ложь это. И еще:

"Если не простите прегрешений брату, то и вам не простит отец ваш небесный".

Пророк говорит: "Не соревнуйся лукавствующим, не завидуй творящим

беззаконие". "Что лучше и прекраснее, чем жить братьям вместе!". Но все

наущение дьявола! Были ведь войны при умных дедах наших, при добрых и при

блаженных отцах наших. Дьявол ведь ссорит нас, ибо не хочет добра роду

человеческому. Это я тебе написал, потому что понудил меня сын мой, крещенный

тобою, что сидит близко от тебя; прислал он ко мне мужа своего и грамоту,

говоря в ней так: "Договоримся и помиримся, а брату моему Божий суд пришел. А

мы не будем за него мстителями, но положим то на Бога, когда предстанут перед

Богом; а Русскую землю не погубим". И я видел смирение сына моего, сжалился

и, Бога устрашившись, сказал: "Он по молодости своей и неразумию так

смиряется, на Бога возлагает; я же - человек, грешнее всех людей".

Послушал я сына своего, написал тебе грамоту: примешь ли ты ее по-доброму или

с поруганием, то и другое увижу из твоей грамоты. Этими ведь словами я

предупредил тебя, чего я ждал от тебя, смирением и покаянием желая от Бога

отпущения прошлых своих грехов. Господь наш не человек, но Бог всей

вселенной, - что захочет, во мгновение ока все сотворит, - и все же сам

претерпел хулу, и оплевание, и удары и на смерть отдал себя, владея жизнью и

смертью. А мы что такое, люди грешные и худые? - сегодня живы, а завтра

мертвы, сегодня в славе и в чести, а завтра в гробу и забыты, - другие

собранное нами разделят.

Посмотри, брат, на отцов наших: что они скопили и на что им одежды? Только и

есть у них, что сделали душе своей. С этими словами тебе первому, брат,

надлежало послать ко мне и предупредить меня. Когда же убили дитя, мое и

твое, перед тобою, следовало бы тебе, увидев кровь его и тело его, увянувшее

подобно цветку, впервые распустившемуся, подобно агнцу заколотому, сказать,

стоя над ним, вдумавшись в помыслы души своей: "Увы мне, что я сделал! И,

воспользовавшись его неразумием, ради неправды света сего суетного нажил я

грех себе, а отцу и матери его принес слезы!".

Надо было бы сказать тебе словами Давида: "Знаю, грех мой всегда передо

мною". Не из-за пролития крови, а свершив прелюбодеяние, помазанник Божий

Давид посыпал главу свою и плакал горько, - в тот час отпустил ему согрешенья

его Бог. Богу бы тебе покаяться, а ко мне написать грамоту утешительную да

сноху мою послать ко мне, - ибо нет в ней ни зла, ни добра, - чтобы я, обняв

ее, оплакал мужа ее и ту свадьбу их, вместо песен: ибо не видел я их первой

радости, ни венчания их, за грехи мои. Ради Бога, пусти ее ко мне поскорее с

первым послом, чтобы, поплакав с нею, поселил у себя, и села бы она, как

горлица на сухом дереве, горюя, а сам бы я утешился в Боге.

Тем ведь путем шли деды и отцы наши: суд от Бога пришел ему, а не от тебя.

Если бы тогда ты свою волю сотворил и Муром добыл, а Ростова бы не занимал и

послал бы ко мне, то мы бы отсюда и уладились. Но сам рассуди, мне ли было

достойно послать к тебе или тебе ко мне? Если бы ты велел сыну моему:

"Сошлись с отцом", десять раз я бы послал.

Дивно ли, если муж пал на войне? Умирали так лучшие из предков наших. Но не

следовало ему искать чужого и меня в позор и в печаль вводить. Подучили ведь

его слуги, чтобы себе что-нибудь добыть, а для него добыли зла. И если

начнешь каяться Богу и ко мне будешь добр сердцем, послав посла своего или

епископа, то напиши грамоту с правдою, тогда и волость получишь добром, и

наше сердце обратишь к себе, и лучше будем, чем прежде: ни враг я тебе, ни

мститель. Не хотел ведь я видеть крови твоей у Стародуба; но не дай мне Бог

видеть кровь ни от руки твоей, ни от повеления твоего, ни от кого-либо из

братьев. Если же я лгу, то Бог мне судья и крест честной! Если же в том

состоит грех мой, что на тебя пошел к Чернигову из-за язычников, я в том

каюсь, о том я не раз братии своей говорил и еще им поведал, потому что я

человек.

Если тебе хорошо, то... если тебе плохо, то вот сидит подле тебя сын твой

крестный с малым братом своим и хлеб едят дедовский, а ты сидишь на своем

хлебе, об этом и рядись; если же хочешь их убить, то вот они у тебя оба. Ибо

не хочу я зла, но добра хочу братии и Русской земле. А что ты хочешь добыть

насильем, то мы, заботясь о тебе, давали тебе и в Стародубе отчину твою. Бог

свидетель, что мы с братом твоим рядились, если он не сможет рядиться без

тебя. И мы не сделали ничего дурного, не сказали: пересылайся с братом до тех

пор, пока не уладимся. Если же кто из вас не хочет добра и мира христианам,

тому от Бога не видать мира душе своей на том свете!

Не от нужды говорю я это, ни от беды какой-нибудь, посланной Богом, сам

поймешь, но душа своя мне дороже всего света сего.

На Страшном суде без обвинителей сам себя обличаю. И прочее.

"Премудрости наставник и смысла податель, неразумным учитель и нищим

заступник! Утверди в разуме сердце мое, Владыка! Дай мне дар слова, отче,

устам моим не запрещай взывать к тебе: милостивый, помилуй падшего!".

"Упование мое - Бог, прибежище мое - Христос, покров мой - Дух Святой!".

"Надежда и защита моя, не презри меня, благая! Тебя имею помощницей в печали

и в болезни и во всех бедах, и тебя славлю, воспетая! Разумейте и видьте, что

я Бог, испытующий сердца и ведающий мысли, обличающий дела, опаляющий грехи,

дающий суд сироте, и убогому, и нищему". "Преклонись, душа моя, и о делах

своих помысли, содеянных тобою, глазами своими обозри их и каплю испусти слез

своих, и поведай открыто все дела свои и мысли Христу, и очистись". Андрей

честной, отче преблаженный, пастырь Критский! Не престань молиться за нас,

чтущих тебя, да избавимся все от гнева и печали, и тления, и греха, и бед,

чтущие память твою верно. Град свой сохрани, Дева, Матерь чистая, который

царствует честно под твоим покровительством, пусть он тобой укрепляется и на

тебя надеется, побеждает во всех битвах, ниспровергает врагов и заставляет их

подчиняться. "О воспетая Матерь, родившая святейшее из святых Слово! Приняв

нынешнее приношение, защити нас от всякой напасти и от грядущей муки - к тебе

взывающих. Молимся тебе, рабы твои, и преклоняем колена сердца нашего: склони

ухо твое, чистая, и спаси нас, вечно в скорбях погруженных, и соблюди от

всякого пленения вражеского твой город, Богородица! Пощади, Боже, наследие

твое, прегрешения наши все прости, видя, что мы молимся теперь тебе, на земле

родившей тебя без семени, земную милость, соблаговолившую воплотиться,

Христе, в человека". Пощади меня, Спасе, родившийся и сохранивший родившую

тебя нетленною по твоем рождении, когда воссядешь судить дела мои, как

безгрешный и милостивый, как Бог и человеколюбец! Дева Пречистая,

неискушенная браком, Богом обрадованная, верующим наставление! Спаси меня,

погибающего и к сыну твоему вопиющего: "Помилуй меня, Господи, помилуй! Если

хочешь судить, не осуждай меня на вечный огонь, не обличай меня яростью

своею, - молит тебя Дева чистая, родившая тебя, Христе, и множество ангелов и

мучеников сонм.

Во имя Христа Иисуса, Господа нашего, которому и подобает честь и слава. Отцу

и Сыну и Святому Духу, всегда и ныне и вечно во веки!".

Теперь же хочу поведать, о чем слышал 4 года назад и что рассказал мне Гюрята

Рогович новгородец, говоря так: "Послал я отрока своего в Печору, к людям,

которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел в землю

Югорскую, Югра же - это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в

северных странах. Югра же сказала отроку моему: "Дивное мы нашли чудо, о

котором не слыхали раньше, а началось это еще три года назад; есть горы,

заходят они к заливу морскому, высота у них как до неба, и в горах тех стоит

клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе той

просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают

на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож ли или секиру,

они взамен дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за пропастей, снега и

леса, потому и не всегда доходим до них; идет он и дальше на север". Я же

сказал Гюряте: "Это люди, заключенные <в горах> Александром, царем

Македонским", как говорит о них Мефодий Патарский: "Александр, царь

Македонский, дошел в восточные страны до моря, до так называемого Солнечного

места, и увидел там людей нечистых из племени Иафета, и нечистоту их видел: ели

они скверну всякую, комаров и мух, кошек, змей, и мертвецов не погребали, но

поедали их, и женские выкидыши, и скотов всяких нечистых. Увидев это Александр

убоялся, как бы не размножились они и не осквернили землю, и загнал их в

северные страны в горы высокие; и по Божию повелению окружили их горы великие,

только не сошлись горы на 12 локтей, и тут воздвиглись ворота медные и

помазались сунклитом; и если кто захочет их взять, не сможет, ни огнем не

сможет сжечь, ибо свойство сунклита таково: ни огонь его не может спалить, ни

железо его не берет. В последние же дни выйдут 8 колен из пустыни Етривской,

выйдут и эти скверные народы, что живут в горах северных по велению Божию"".

Но мы к предыдущему возвратимся, - о чем ранее говорили. Олег обещал пойти к

брату своему Давыду в Смоленск, и прийти с братом своим в Киев, и договор

заключить, но не хотел того Олег сделать, а, придя в Смоленск и взяв воинов,

пошел к Мурому, а в Муроме был тогда Изяслав Владимирович. Пришла же весть к

Изяславу, что Олег идет к Мурому, и послал Изяслав за воинами в Суздаль, и в

Ростов, и за белозерцами, и собрал воинов много. И послал Олег послов своих к

Изяславу, говоря: "Иди в волость отца своего к Ростову, а это волость отца

моего. Хочу же я, сев здесь, договор заключить с отцом твоим. То ведь он меня

выгнал из города отца моего. А ты ли мне здесь моего же хлеба не хочешь

дать?". И не послушал Изяслав слов тех, надеясь на множество воинов своих.

Олег же надеялся на правду свою, ибо прав был в этом, и пошел к городу с

воинами. Изяслав же исполчился перед городом в поле. Олег же пошел на него

полком, и сошлись обе стороны, и была сеча лютая. И убили Изяслава, сына

Владимирова, внука Всеволодова, месяца сентября в 6-й день, прочие же воины

его побежали, одни через лес, другие в город. Олег же вошел в город, и

приняли его горожане. Изяслава же, взяв, положили в монастыре святого Спаса,

и оттуда перенесли его в Новгород, и положили его в церкви святой Софии, на

левой стороне. Олег же по взятии города перехватал ростовцев, и белозерцев, и

суздальцев, и заковал их, и устремился на Суздаль. И когда пришел в Суздаль,

сдались ему суздальцы. Олег же, замирив город, одних похватал, а других

изгнал и имущество у них отнял. Пошел к Ростову, и ростовцы сдались ему. И

захватил всю землю Муромскую и Ростовскую, и посажал посадников по городам, и

дань начал собирать. И послал к нему Мстислав посла своего из Новгорода,

говоря: "Иди из Суздаля в Муром, а в чужой волости не сиди. И я с дружиною

своей пошлю просить к отцу моему и помирю тебя с отцом моим. Хоть и брата

моего убил ты, - неудивительно то: в бою ведь и цари и мужи погибают". Олег

же не пожелал его послушать, но замышлял еще и Новгород захватить. И послал

Олег Ярослава, брата своего, в стор'ожу, а сам стал на поле у Ростова.

Мстислав же посоветовался с новгородцами, и послали Добрыню Рагуиловича

вперед себя в стор'ожу; Добрыня же прежде всего перехватал сборщиков дани.

Узнал же Ярослав, стоя на Медведице в стор'оже, что сборщики схвачены, и

побежал в ту же ночь, и прибежал к Олегу, и поведал ему, что идет Мстислав, а

сторожи схвачены, и пошел к Ростову. Мстислав же пришел на Волгу, и поведали

ему, что Олег повернул назад к Ростову, и пошел за ним Мстислав. Олег же

пришел к Суздалю и, услышав, что идет за ним Мстислав, повелел зажечь Суздаль

город, только остался двор монастырский Печерского монастыря и церковь

тамошняя святого Дмитрия, которую дал монастырю Ефрем вместе с селами. Олег

же побежал к Мурому, а Мстислав пришел в Суздаль и, сев там, стал посылать к

Олегу, прося мира: "Я младше тебя, посылай к отцу моему, а дружину, которую

захватил, вороти; а я тебе буду во всем послушен". Олег же послал к нему,

притворно прося мира; Мстислав же поверил обману и распустил дружину по

селам. И настала Федорова неделя поста, и пришла Федорова суббота, и когда

Мстислав сидел за обедом, пришла ему весть, что Олег на Клязьме, подошел, не

сказавшись, близко. Мстислав, доверившись ему, не расставил стор'ожей, - но

Бог знает, как избавлять благочестивых своих от обмана! Олег же расположился

на Клязьме, думая, что, испугавшись его, Мстислав побежит. К Мстиславу же

собралась дружина в тот день и в другой, новгородцы, и ростовцы, и белозерцы.

Мстислав же стал перед городом, исполчив дружину, и не двинулся ни Олег на

Мстислава, ни Мстислав на Олега, и стояли друг против друга 4 дня. И пришла к

Мстиславу весть, что "послал тебе отец брата Вячеслава с половцами". И пришел

Вячеслав в четверг после Федорова воскресенья, в пост. А в пятницу пришел

Олег, исполчившись, к городу, и Мстислав пошел против него с новгородцами и

ростовцами. И дал Мстислав стяг Владимиров половчанину, именем Кунуй, и дал

ему пехотинцев, и поставил его на правом крыле. И Кунуй, заведя пехотинцев,

развернул стяг Владимиров, и увидал Олег стяг Владимиров, и испугался, и ужас

напал на него и на воинов его. И пошли в бой обе стороны, и пошел Олег против

Мстислава, а Ярослав пошел против Вячеслава. Мстислав же перешел через

пожарище с новгородцами, и сошли с коней новгородцы, и соступились на реке

К'олокше, и была сеча крепкая, и стал одолевать Мстислав. И увидел Олег, что

двинулся стяг Владимиров, и стал заходить в тыл ему, и, убоявшись, бежал

Олег, и одолел Мстислав. Олег же прибежал в Муром и затворил Ярослава в

Муроме, а сам пошел в Рязань. Мстислав же пришел к Мурому, и сотворил мир с

муромцами, и взял своих людей, ростовцев и суздальцев, и пошел к Рязани за

Олегом. Олег же выбежал из Рязани, а Мстислав, придя, заключил мир с

рязанцами и взял людей своих, которых заточил Олег. И послал к Олегу, говоря:

"Не убегай никуда, но пошли к братии своей с мольбою не лишать тебя Русской

земли. И я пошлю к отцу просить за тебя". И обещал Олег сделать так. Мстислав

же, возвратившись в Суздаль, пошел оттуда в Новгород, в свой город, по

молитвам преподобного епископа Никиты. Это было на исходе 6604 года, индикта

4-го наполовину.

В год 6605 (1097). Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько

Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в

Любече для установления мира, и говорили друг другу: "Зачем губим Русскую

землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и

рады, что между нами идут воины. Да отныне объединимся единым сердцем и будем

блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей: Святополк -

Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир - Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав

- Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города: Давыду - Владимир,

Ростиславичам же: Володарю - Перемышль, Васильку - Теребовль". И на том

целовали крест: "Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и

крест честной". Сказали все: "Да будет против того крест честной и вся земля

Русская". И, попрощавшись, пошли восвояси.

И пришли Святополк с Давыдом в Киев, и рады были люди все, но только дьявол

огорчен был их любовью. И влез сатана в сердце некоторым мужам, и стали они

наговаривать Давыду Игоревичу, что "Владимир соединился с Васильком на

Святополка и на тебя". Давыд же, поверив лживым словам, начал наговаривать

ему на Василька: "Кто убил брата твоего Ярополка, а теперь злоумышляет против

меня и тебя и соединился с Владимиром? Позаботься же о своей голове".

Святополк же сильно смутился и сказал: "Правда это или ложь, не знаю". И

сказал Святополк Давыду: "Коли правду говоришь, Бог тебе свидетель; если же

от зависти говоришь, Бог тебе судья". Святополк же пожалел брата своего и про

себя стал думать: а ну как правда все это? И поверил Давыду, и обманул Давыд

Святополка, и начали они думать о Васильке, а Василько этого не знал, и

Владимир тоже. И стал Давыд говорить: "Если не схватим Василька, то ни тебе

не княжить в Киеве, ни мне во Владимире". И послушался его Святополк. И

пришел Василько 4 ноября, и перевезся на Выдобечь, и пошел поклониться к

святому Михаилу в монастырь, и ужинал тут, а обоз свой поставил на Рудице;

когда же наступил вечер, вернулся в обоз свой. И на другое же утро прислал к

нему Святополк, говоря: "Не ходи от имени моих". Василько же отказался,

сказав: "Не могу медлить, как бы не случилось дома войны". И прислал к нему

Давыд: "Не уходи, брат, не ослушайся брата старшего". И не захотел Василько

послушаться. И сказал Давыд Святополку: "Видишь ли - не помнит о тебе, ходя

под твоей рукой. Когда же уйдет в свою волость, сам увидишь, что займет все

твои города - Туров, Пинск и другие города твои. Тогда помянешь меня. Но

призови его теперь, схвати и отдай мне". И послушался его Святополк, и послал

за Васильком, говоря: "Если не хочешь остаться до именин моих, то приди

сейчас, поприветствуешь меня и посидим все с Давыдом". Василько же обещал

прийти, не зная об обмане, который замыслил на него Давыд. Василько же, сев

на коня, поехал, и встретил его отрок его, и сказал ему: "Не езди, княже,

хотят тебя схватить". И не послушал его, подумав: "Как им меня схватить?

Только что целовали крест, говоря: если кто на кого пойдет, то на того будет

крест и все мы". И, подумав так, перекрестился и сказал: "Воля Господня да

будет". И приехал с малою дружиной на княжеский двор, и вышел к нему

Святополк, и пошли в избу, и пришел Давыд, и сели. И стал говорить Святополк:

"Останься на праздник". И сказал Василько: "Не могу остаться, брат: я уже и

обозу велел идти вперед". Давыд же сидел как немой. И сказал Святополк:

"Позавтракай хоть, брат". И обещал Василько позавтракать. И сказал Святополк:

"Посидите вы здесь, а я пойду распоряжусь". И вышел вон, а Давыд с Васильком

сидели. И стал Василько говорить с Давыдом, и не было у Давыда ни голоса, ни

слуха, ибо был объят ужасом и обман имел в сердце. И, посидев немного,

спросил Давыд: "Где брат?". Они же сказали ему: "Стоит на сенях". И, встав,

сказал Давыд: "Я пойду за ним, а ты, брат, посиди". И, встав, вышел вон. И

как скоро вышел Давыд, заперли Василька, - 5 ноября, - и оковали его двойными

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9