собую ценность среди нарративных источников XI-XШ вв. пред-ставляют местные исторические хроники, важнейшими из которых яв-ляются: "Тарих Баб ал-абваб" (История Дербенда), "Рейхан ал-хакаик ва бустан ад-дакаик" (Базилик истин и сад тонкостей), "Тарихи Дербенд-наме" (Исто-рия Дербенда).

"Тарих Баб ал-абваб" содержит ценнейшие материалы по поли-тической истории Дербента X-XI вв., острой социальной борьбе внутри дербентского общества, рисует расстановку сил в нем, сос-ловные противоречия и социальную опору противоборствующих группи-ровок, показывает сложные взаимоотношения эмиров города с феодаль-ными правителями Кавказа. Важны сведения источника по социальной структуре экономической и политической жизни мусульманского города, исторической топографии феодального Дербента.

Не менее ценно для истории города недавно обнаруженное известным арабистом М.-С. Саидовым сочинение дербентского ученого XI в. Абу Бакра Мухаммеда ад-Дербенди "Рейхан ал-хакаик ва бустан ад-дакаик", ри-сующее Дербент как один из крупных очагов суфизма на средневековом Востоке. Этот, пока неизданный, источник содержит очень важные сведения о городском ремесле, социальной структуре дербентского общества, этническом составе городских низов, их идеологических представле-ниях, категориях ремесленников и мелких торговцев, о суфийских шейхах и уровне их влияния на городской люд мусульманского северокавказского города.

Известная историческая хроника "Тарихи Дербенд-наме" пред-ставляет собой компилятивный труд, основанный на извлечениях из ценных арабских и персидских источников, сделанных Мухаммедом Аваби Акташи.

Несмотря на легендарность и даже фантастичность отдельных мест этой хроники, несмотря на ее явную компилятивность и тенден-циозность, "Дербент-наме" является важнейшим источником по истории мусульманского города, времени его возникновения и этапов развития, социальной структуры и исторической топографии. Достоверность целого ряда сообщений этого сочинения была подтверждена археологическими иссле-дованиями, в числе их версия о древнем возникновении города, о разновременности северной и южной стен его и др.

Ряд интересных данных по истории Дербента содержатся в поэтических произведениях XII-XV вв. (Низами Гянджеви, Хакани, Муджири Байлакани и др.) и в сочинениях многих других авторов этой эпохи (Леонти Мровели, ал-Гарнати, Ибн ал-Азрака, Идриси, Ибн Саида Азизи, Абу-л-Фиды, Рашид ад-дина, Хамдаллаха Казвини, Киракоса Гандзакеци, Вардана Великого, ал-Джуржани, ал-Бакуви, ан-Насави и др.), а также знаменитых западноевропейских дипломатов и путешественников (Вильгельм де Рубрук, Марко Поло, Иоанн де Плано Карпини, Амброзио Канторини, Адам Олеарий) и русских купцов (Афанасий Никитин, неизвестный автор «Сказания о Железных Вратах»).

Эпиграфические памятники Дербента, представленные многочисленными разнохарактерными надписями на его оборонительных стенах, гражданских и культовых сооружениях, являются важным источником по истории города XI-ХVШ вв. Хронологически они делятся на две большие группы: пехлевийские или среднеперсидские и новоперсидские надписи, связанные с развитием Дербента в период VI-VII вв. и XVI-XVIII, а также арабоязычные, относящиеся к мусульманскому периоду развития города в VIII-XVIII вв.

Пехлевийские надписи сохранились на северной стене города и стенах цитадели, количество их до недавнего времени равнялось двадцати. В результате исследований Дербентской археологической экспедиции (рук. А.А. Кудрявцевым) удалось выявить пять новых надписей.

По содержанию пехлевийские надписи Дербента делятся на четыре группы: каждая из которых включает ряд важных данных об этапах сасанидского строительства в Дербенте, производителях и руководи-телях работ, а в одной из надписей имеется дата возведения северной стены.

Новоперсидские надписи связаны в основном с вхождением Дербента в державу Сефевидов ( Шах Исмаил, Шах Аббас I, Надир-шах и др.)

Арабоязычные надписи Дербента составляют вторую группу эпиграфических памятников города, наиболее многочисленную из всех других.

В отличие от пехлевийских надписей Дербента, арабоязычные и новоперсидские были нанесены не только на стенах города и цитадели, но и на целом ряде других памятников, включающих культовые сооружения, общест-венно-бытовые постройки, надмогильные надгробья и содержат важные сведения о социальном, экономическом, политическом, культурном, этническом развитии Дербента VIII-XVIII вв.

Важным источником является нумизматический материал, представленный внушительным количеством медных и серебряных монет, в основном мусульманских, исследование которых позволяет осветить ряд аспектов социально-экономической и политической истории Дербента.

Нумизматический материал проливает свет на вопросы периодизации формирования мусульманского города, уровня его экономического развития, политического положения в регионе, ориентации и интенсивности торговых связей.

При работе с нумизматическим источником были использованы публикации Е.А. Пахомова и М.И. Исакова, а также определения арабских и других мусульманских монет М.Е. Масона, Г.А. Федорова-Давыдова, А. Раджаблы, которым авторы приносят глубокую благодарность.

Археологический материал является наиболее ценным и совершенно новым источником по истории мусульманского города, который стал доступен в результате систематических археологических исследований, впервые начатых в Дербенте в 1970 г. экспедицией Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР (позднее Даг. Научный центр РАН), под руководством авторов.

В результате археологического изучения Дербента удалось исследовать многочисленные памятники фортификационной, культовой и гражданской архитектуры, получить обширную информацию о различных сферах материальной и духовной культуры обитателей средневекового мусульманского города. Впервые на Северном Кавказе здесь были выявлены сложноплановые дворцовые комплексы дербентских эмиров, административные постройки, церкви, мечети, водохранилища, бани, караван-сараи, складские помещения, дома знати и торгово-ремесленного люда, ремесленные мастерские и остатки разнохарактерного производства, впечатляющая по многочисленности и разнообразию керамики, изделия из стекла, камня, металла, кости, различные орудия труда, оружие, предметы украшения.

Стратиграфические исследования, проводившиеся на всей территории средневекового Дербента и за его стенами, позволили выявить внушительную многослойность его культурных отложений и проследить динамику развития города. Древнейшее ядро Дербента сформировалось на вершине холма в районе цитадели, где слои VI-XVIII вв. перекрывают более древние культурные отложения эпохи бронзы и раннего железа (непосредственно ниже слоев сасанидского времени лежат напластования албанского и скифского периодов).

Культурные отложения VI - середины XVIII вв. включают в себя тринадцать слоев, относящихся к шести историческим периодам развития города: VI - начало VIII вв. (2 слоя - сасанидское время); VIII-X вв. (2 слоя - арабское время); X-середина XIII вв. (2 слоя - Дербентский эмират); вторая половина XIII-XIV вв. (1 слой - монгольско-золотоордынский период); конец XIV-XV вв. (1 слой - дербентская династия Ширваншахов); XVI в. (1 слой - турецкий период); XVII-нач.XVIII вв.(2 слоя - сефевидский период); XVIII в. (2 слоя - период проникновения Российской империи).

Основой для подобной датировки каждого из выявленных здесь слоев послужили многочисленные материалы, обнаруженные в них. Прежде всего, это керамика, предметы вооружения, украшения и быта, архитектурный декор, монеты и отдельные изделия с куфическими надписями [2].

Всесторонний анализ разнообразных археологических материалов позволил осветить многие аспекты древней и средневековой истории мусульманского Дербента, проследить динамику развития города от его возникновения до превращения в крупный торгово-экономический и политический центр. Археологические данные стали первоклассным источником по ряду узловых проблем становления средневекового мусульманского города, основных путей его социально-экономического и культурного развития.

Список использованной литературы

1. Подробнее об этом см.: Крачковский И.Ю. Арабская географическая литература - Соч., М.-Л.,1957, т.1У.

2. Описание стратиграфических исследований, анализ и датировка обширных археологических материалов даны в полевых отчетах экспедиций за 1970-1995 гг., статьях и монографиях авторов.

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ ФИЗИКИ.

Васильченко Е.А.

Новая философия, в которой нуждается физика,

должна быть ее сознанием и ее крыльями,

она должна помочь физике в ее самокритике,

а также в исследовании новых проблем и методов

Марио Бунге*

Эти философы всегда топчутся около нас‚

они мельтешат на обочинах науки‚

то и дело порываясь сообщить нам что-то.

Но никогда на самом деле они не понимали

всей глубины и тонкости наших проблем

Из феймоновских лекций по физике**

В истории познания философское и научное знание долго выступало как единое и нерасчлененное, процессы дифференциации и интеграции которого долго осуществлялись в едином русле. Единство философии и физики проявляется в том, что они направлены на изучение материально единого мира, но, несмотря на это утверждение вопрос «нужна ли философия физике?» остается открытым и актуальным. Анализ исторических этапов развития физики, позволяет утверждать, что философские основания органически входили в содержание физики, определяя ее мировоззренческое и гносеологическое значение. Очень часто от исходной философской идеи зависела степень обоснованности разрабатываемой гипотезы или концепции той или иной теории. Так в период становления неклассической физики наблюдалось возрастание роли философии. А. Эйнштейн писал: «В наше время физик вынужден заниматься философскими проблемами в гораздо большей степени, чем это приходилось физикам предыдущих поколений. К этому физиков вынуждают трудности их собственной науки». (1, с. 248.) М. Борн утверждал, что «... любой современный ученый-естественник, особенно каждый физик-теоретик, глубоко убежден, что его работа теснейшим образом переплетается с философией...» (2, с. 44.) М.В. Мостепаненко, анализируя понятие физической картины мира в связи с проблемой генезиса физических теорий, делает вывод, что «структуру картины мира составляют конкретизированные философские представления о материи и движении, пространстве и времени…». (3, с. 71) В тоже время, С. Вайнберг отстаивает точку зрения, что «философские системы в столкновении с физикой порождают не меньше проблем, чем решают. Когда философские системы, пережив свое героическое время, становятся догмами, навязанные ими представления о том, что в физике научно, а что нет, становятся препятствиями для развития физики». (4, с. 131-132)

Знание в философии является метауровнем по отношению к знанию, полученному в физическом исследовании, и его принципы представляют собой умозрительное множество, из которого выбираются теоретические принципы физики. Следует отметь, что между физико-теоретическим и философско-теоретическим уровнями существует и функционирует философско-физический (философия физики), что дополняет иерархию научного познания при переходе от физики через философию физики к философии.

По нашему мнению, одной из актуальных проблем философии физики, является вопрос о смысловом содержании онтологического и гносеологического (методологического) аспектов, которые составляют метанаучный каркас (философия физики) современной физической теории. Совокупность всех философских оснований составляет важную составную часть философии физики в ее объективном содержании. Гносеологические основания физики, выполняя эвристическую функцию в процессе формирования новых физических теорий, служат каркасом для философии, которая разрабатывает онтологическую теорию объективной действительности. Философия физики трактует методологические проблемы физики в контексте философских проблем - мышления и бытия, субъекта и объекта, истины и заблуждения, знания и языка. Она исследует природу таких понятий, как пространство, время, поле, вещество, энергия, энтропия, анализируя соотношение теории и эксперимента, математики и опыта, фундаментальной и прикладной областей знания, опираясь на достижения физики и на опыт истории философии и человеческой культуры, концентрирующий в себе завоевания не только естествознания, но и гуманитарного знания. (5)

По мнению В.Ф. Гершанского, «трудности, которые испытывает современная теоретическая физика, - это, прежде всего те, которые возникают в физике атомного ядра и «элементарных» частиц; это единственная наиболее фундаментальная область физики, где трудности носят принципиальный характер, ибо если считать, что вся материя состоит из «простейших» объектов, тогда фундамент физики должен быть основан, в конечном счете, на законах, управляющих этими «элементарными» частицами. К трудностям второго рода относится отсутствие единой, так называемой непротиворечивой «картины мира», непонимание общего смысла, воплощенного в законах природы, отсутствие конструктивных физических идей. Для преодоления такого рода трудностей и может служить философия физики как семантический синоним натурфилософии, ее преемница, которая может претендовать на статус относительно самостоятельной науки со своими понятиями и необходимо-достаточными математическими началами. Конечной целью, к которой стремится философия физики - это создание объективной модели (образа) Мира на основе достижений современной науки при эвристической и селективной функциях философских оснований». (6) Минасян Л.А. в своей работе «Единая теория поля: Философский анализ современных проблем физики элементарных частиц и космологии. Опыт синергетического осмысления» отмечает, что «космологические проблемы и проблемы физики элементарных частиц не просто лежат в одной плоскости, а сплавлены в одном содержании. Основным объектом изучения физики становится эволюционирующая Вселенная, и с позиции рассмотрения уже ставшей и развитой целостности здесь делается попытка объяснения различных физических явлений. Следует отметить, что физика с момента своего возникновения всегда стремилась к созданию унифицированной системы знаний о мире. Выработанная в современной физике концепция холизма, требует для своего методологического анализа использования принципов и методов диалектической логики». (7)

Вообще современные работы по теоретической физике «окрашены в философские тона». Так, например, работа Нобелевского лауреата С. Вайнберга «Мечты об окончательной теории: Физика в поисках самых фундаментальных законов природы». Автор принадлежит к кругу теоретиков, стремящихся создать окончательную физическую теорию, в которой все физические законы вытекали бы из минимального числа основополагающих принципов. Такая фундаментальная теория была бы применима без ограничений, свойственных существующим теориям, и удовлетворяла бы требованиям внутренней согласованности и полноты. «Окончательная теория не означает конца физики, но завершит поиски принципов, которые не сводимы к более глубоким принципам» - отмечает С. Вайнберг. О взаимоотношениях физики и философии С. Вайнберг стоит на позиции - «Против философии» и утверждает, что философски значимые идеи физики не были поняты философией. «В охоте на окончательную теорию физики больше напоминают собак с хорошим чутьем, чем зорких соколов: мы рыщем в поисках следов красоты, которую надеемся найти в законах природы, но, по-видимому, не можем усмотреть путь к истине с высоты философии».(8)

Понимание физики как единой теоретической системы, а не просто как совокупности различных физических теорий, от механики до теории «элементарных» частиц приводит к необходимости создания единой теории физических систем. Развитие философии физики можно рассматривать как возможную абстрактную теорию физических систем, которая благодаря высокой степени общности ее исходных принципов позволяет увидеть и понять мир физических явлений как нечто единое целое. Важнейший результат философии физики состоит не в описании и не в предсказании отдельных конкретных физических явлений, а в установлении общих принципов, позволяющих объединить многообразие различных физических теорий в единую систему. В отличие от всех существующих физических теорий, каждая из которых описывает определенный круг конкретных физических явлений и фактов, философия физики как единая теория физических систем позволяет увидеть, понять и математически строго описать строение физического мира в целом. Она ставит новую задачу - «понять, что лежит в основании физической модели Мира, как он устроен в целом, в чем суть физических понятий и законов».

Таким образом, философия физики взаимодействует с методологией физики, это взаимодействие должно затрагивать само существо ее проблем, идей и концепций, т. е. реагировать на новые проблемы и идеи, в дискуссии искать их более строгие формулировки, решать проблемы, реализовать идеи, и т. д. Философия физики не только развивается за счет методологических идей и проблем, возникающих в физике, но и обогащает эту науку, предлагая ей новые методологические правила и представления.

Список использованной литературы

* Бунге М. Философия физики. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - С.18

** Фейнман, Р. Лейтон, М. Сэндс. Фейнмановские лекции по физике.- М.: Мир, 1965.-Т.2. -С. 24.

1. Эйнштейн А. Собрание научных трудов. - М.: Наука, 1967.- Т. 4. - С. 248.

2. Борн М. Моя жизнь и взгляды. - М.: Прогресс, 1973.

3. Мостепаненко М.В. Философия и физическая теория: Физическая картина мира и проблема происхождения и развития физических теорий. - Л.: Наука, 1969.

4. См.: Вайнберг С. Мечты об окончательной теории: Физика в поисках самых фундаментальных законов природы. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - С.131-140

5. См.: Гершанский В.Ф. Эвристическая роль философских оснований физико-теоретического знания // http://www.ruthenia.ru

6. См.: Гершанский В.Ф. Гносеологические (методологические) основания теоретической физики // http://www.ruthenia.ru

7. См.: Минасян Л.А. Единая теория поля: Философский анализ современных проблем физики элементарных частиц и космологии. Опыт синергетического осмысления. - М.: УРСС, 2005.

8. См.: Вайнберг С. Мечты об окончательной теории: Физика в поисках самых фундаментальных законов природы. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - С.131-140

«ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА» ГЕГЕЛЯ И ФИЛОСОФСКОЕ ИНОСКАЗАНИЕ ОБЭРИУТА А.И. ВВЕДЕНСКОГО

Силантьев А.Н.

Контекст актуальнейших научных исследований и инженерных разработок сегодняшнего дня создаёт уникальную возможность интерпретации результатов философской концептуализации и синтеза в качестве непосредственной основы для технического задания и технического проекта в конкретной проблемной области и её частных задачах. Двухсотлетие присутствия гегелевской «Феноменологии духа» в дискурсе и процессе европейской и мировой культуры является одним из не столь уж, вероятно, многочисленных фактов её глубинной семантики, имеющим, таким образом, связи - не только виртуальные но и действительные - со всяким другим явлением или фактом того же дискурса. Сегодня в сугубо инженерно-практических задачах технологических программ, таких, как проект AIBO фирмы SONY, имеющих целью создание действующих робототехнических систем для широкого спектра приложений, обнаруживаются и используются предметные области, структуры данных, алгоритмы обработки, относящиеся к той же сфере идей эволюционной когнитивистики, которая исследуется Гегелем в «Феноменологии духа». И, несомненно, хотя бы в чисто прагматическом аспекте обеспечения экономии усилий и патентной чистоты разработок, философско-историческая компетенция работающих в этой области специалистов должна быть признана не менее важным фактором, чем компьютерная.
Пример из новейшей истории науки, связанный с трудами Э.В. Ильенкова, становится особенно актуальным и значимым, и прежде всего в задачах научного менеджмента, в вопросе о роли фундаментальной методологии для организации эффективных прикладных программ. «Страх и трепет» перед когнитивной проблематикой, проявленные в мифологически прообразующем эпизоде разбора методологических основ работы Э.В. Ильенкова на заседании учёного совета философского факультета МГУ 13 мая 1965 года [5, с. 10], не были путём к истине как результату дела познания, хотя бы и ценой неизбежных затрат и трудностей; историки науки смогут, вероятно, оценить скрытый долговременный эффект соответствующей установки в конкретных направлениях отечественных разработок в области моделирования поведения. Теперь действующая модель эмерджентного возникновения языка построена в ситуации необходимости коллективного взаимодействия «агентов» в процессе охоты и преследования добычи; в других проектах в основу компьютерных онтологий и семантической базы тех же эмерджентных процессов глоттогенеза берутся ситуации моторной деятельности при ручной обработке орудий. Методологический комментарий к этим примерам будет иллюстрацией применения именно тех принципов действенного логического анализа и синтеза, которым посвящены труды Э.В. Ильенкова; развитие же рассматриваемых им проблем, в том числе и онтологического плана, уже невозможно без учёта фактов этой области современной науки.
С точки зрения философии культуры особого внимания заслуживает важная, по свилетельству современников, для Э.В. Ильенкова работа «Почему мне это не нравится», являющаяся по сути модельным экспериментом текстуальными (нарратологическими) средствами с характерным использованием «агентов» в проблемной ситуации. Адекватность «Феноменологии духа» в раскрытии философско-антропологической специфики, глубоко усвоенная Э.В. Ильенковым, определяет значимость этой проработки социального аспекта проблемы искусственного интеллекта, лёгкой по форме, но принципиальной по содержанию, вызывающей ассоциации не только с вопросами, поставленными Н. Винером и Н. Хомским, но и с философско-практической методологией В.С. Соловьёва
В этом плане и ввиду уяснения дискурсных связей как «Феноменологии духа» Гегеля, так и рецепции её в отечественной философии с фактами истории поэтических направлений в России упомянем о выясняющейся возможности трактовки поэтики ОБЭРИУ с опорой на гипотезу восприятия авторами этого объединения - Н.А. Заболоцким и А.И. Введенским - непосредственно определённых логико-ситуационных схем «Диалектики духа» в качестве когнитивной базы их нарратологии. Полученное Н.А. Заболоцким систематическое высшее филологическое образование прослеживается, как пишет И.Е.Лощилов, уже в теме, стиле и методе его очерка студенческих лет «О сущности символизма». Это эссе свидетельствует о профессиональном уровне проработки Заболоцким вопросов психологии познания и психологии творчества, актуальных в начале прошлого века, с овладением философской стороной проблем. Новые ориентиры в методологии, предложенные эпохой, надо полагать, тоже не могли остаться вне поля зрения молодого и вдумчивого специалиста, тем более в Петрограде, где директором Публичной библиотеки и председателем философкого общества при университете был в те годы Э.Л. Радлов, редактор русского перевода (издания 1913 г.) «Феноменологии духа» Гегеля. Следует, вероятно, учитывать и присутствие в дискурсе философской культуры тех лет вышедшего в 1918 году труда И.А. Ильина «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Созвучность некоторых деталей формулировок программной статьи «Общественное лицо ОБЭРИУ. Поэзия обэриутов» с текстом «Предисловия» к «Феноменологии духа» открывает новый аспект отношения Заболоцкого к стоявшей перед ним задаче, в выполнении которой, очевидно, гармонично сочетались творческий потенциал поэта и фундированность концепции исследователя. Для собственно филологической интерпретации творчества Заболоцкого существенна связь одной из характернейших фигур смысла «Столбцов» - «выстрела из ружья» в стихотворении «Свадьба» или из «пистолета» в стихотворении «Фокстрот» - с иллюстративной фигурой текста «Предисловия» Гегеля в «Феноменологии духа», поясняющего ею отличие труда в объективной науке от паранаучных претензий. В драме А.И. Введенского «Ёлка у Ивановых» прослеживается тот же сюжет конфликта старого и нового законов эволюции духа по Гегелю, связанных с диалектикой изначальным разделением сотворённого человека (мужчину и женщину сотворил их - Быт., 1,27). Ироническая трактовка у Введенского не снимает философской значимости проблемы взаимоотношения знания и нравственности как основы человеческого бытия. Заслуживают внимания те моменты построения характеристик «агентов» пьесы, которые оказываются созвучными проблематике современных поисков и проблем в социальной теории гендера.

Драматический текст А.И. Введенского «Ёлка у Ивановых», датируемый 1938 годом, в начале анализа мог бы быть в плане жанровой отнесённости определён как фарс, исходя из некоторого минимального набора признаков этого жанра, следуя, например, концепции Эрика Бентли, представленной в его известной книге «Жизнь драмы» [3]. Действительно, по крайней мере такие составляющие внешнего плана содержания текста, как «насилие» и «осмеяние супружества», необходимые, по Э. Бентли, в традиционном фарсе, образуют совершенно эксплицитную подструктуру текста пьесы А.И. Введенского, дающую достаточно объективную основу для продолжения заданной интерпретации и идентификации на её основе авторских форм и способов репрезентации прочих характеристик жанра. Но, согласно конструкционным схемам, предлагаемым Э. Бентли, в некотором последующем слое содержания фарса необходим «анекдот»: «… искусство фарса представляет собой не что иное, как театрализованное рассказывание анекдотов, то есть рассказывание анекдотов, получающих полное и связное выражение в форме театральных персонажей и сцен» [3, c. 218]. И здесь возникает первая проблема исследования: является ли абсурдистский метод Введенского средством создания анекдотов достаточно плоского сорта, но хорошо опознаваемых во фрейме «абсурдизации языка и философии повседневности», или же абсурдизации подвергается и сам «принцип анекдота» ? В последнем случае пьеса перестаёт быть собственно фарсом, а становится либо, так сказать, «мета-фарсом» с творческим заданием, ясно преполагаемым идеологией театра абсурда, схематически представимым герметизацией текста, замыканием его на себя в пространстве дискурса, чистой аутореферентностью. Первая гипотеза отвергается на основании корпусно-контекстных связей: стиль автора и проблематика его творчества не могут быть сведены к прагматике действительного театрального жанра. Отвержению подлежит и вторая гипотеза, нарушающая хронологию культуры и так же мало соответствующая идеопоэтике Введенского, как и первая.

«Вагиновский след» в содержании пьесы, указанный в статье И.Е. Лощилова, трактуется исследователем как «парадоксальная реминисценция»: «…"подхватывая" в 1938-м году размер первой строки вагиновского стихотворения, Введенский возвращает стиху внутренне присущую, но трагически утраченную им "классичность", еще более эффектную на общем фоне авангардистской поэтики пьесы» [4]. Таким образом, И.Е. Лощилов обнаружил истинный глубинный слой содержания пьесы - историческую память культуры; монтаж (blending), осуществляемый здесь автором пьесы, типологически подобен приёму символистской пьесы («Балаганчик» А. Блока), когда герой неадекватен фоновым экзистенциалам действия, но заявляет либо проявляет его движущие идеи.

К новаторским элементам техники авангарда относится замена символа на репрезентацию, цитацию текста, содержащего символ; но следование этому приёму позволяет видеть невербальную цитацию и в репрезентации символа его предметным знаком. Следовательно, предмет, вынесенный в заглавие пьесы, в интерпретации может быть наделён символической функцией - тем более, что содержание данной репрезентации не затемнено в преемственности эпох; трансформированная система внешних смыслообразующих связей и коннотаций социокультурного плана синхронии всё же сохраняет след традиции.

В поэтике ОБЭРИУ предметы, несущие функции репрезентации, являются участниками действия; в сцене внесения ёлки в дом Пузырёвых Введенский хотя и отрицательной предикацией, но вводит её в число участников, виртуального, таким образом плана: «Дверь открывается нараспашку. Входит Пузырев - отец. За ним Федор. За ним лесорубы. Они вносят елку. Видят гроб, и все снимают шапки. Кроме елки, у которой нет шапки и которая в этом ничего не понимает». Фон виртуальной онтологии действия уже задан именованием топоса сцены, отсылающим к блоковским «пузырям земли» [1], а её композиция в схематическом представлении оказывается близка, подобна схеме композиции знаменитой заключительной строфы «Двенадцати». Сцена у Блока дана актуально, в движении, а картина в пьесе Введенского иммобилизирована сразу же в момент становления; здесь обнаруживается приём, адекватный вышесформулированному творческому заданию восоздания памяти традиции. Миф «Ёлки у Ивановых» не «энтузиастический, с перевесом вдохновения над учительной интенцией» - как в «Двенадцати», а «воспитательный», «иносказание философского свойства» [2, с. 160].

Философское иносказание Введенского опознаётся прежде всего в своём социально-культурном аспекте. Молчащие лесорубы, выступающие только агентами, создают онтологический базис и фон для активного «героя» - Фёдора, который проник в другой уровень феноменального космоса, движимый действенным для него градиентом ценностей. На разделе сред, как известно, налично искажение, преобразование фазовой картины системы, что и наблюдается в действиях этого персонажа. Пьеса связывает две известные формулировки: принадлежащую историческому времени действия «народ-богоносец», и действующую в актуальный момент внешнего времени написания «лес рубят - щепки летят». Фёдор в финале пьесы оказывается преуспевающим в новой парадигме: «Говорят, что лесоруб Федор выучился и стал учителем латинского языка». Отметим, что Введенский даёт завершающее прозаическое раскрытие прагматики внешне романтической фигуры стихотворения «Фокстрот» Н.А. Заболоцкого: «А там, над бедною землёй, / Во славу винам и кларетам / Парит по воздуху герой / Стреляя в небо пистолетом». Действия, характеризующие персонажей, при сопоставлении мгновенно интегрируются в один стереотип поведения «агента» наррации, адекватной социо-культурным реалиям соответствующего отрезка истории общества: «латынь» и соответствующая схоластика, продолжившая «стрельбу», отождествляются с подразумеваемыми денотатами вполне однозначно. Оптимизм Н.А. Заболоцкого конца 1920-х годов сменяется в пьесе А.И. Введенского 1938 года глубочайшим чувством богооставленности всех без исключения, и всё же это произведение не может быть определено как пессимистическое - персонализм Введенского, обеспечивающий передачу надежды от автора к читателю не на дискурсивном, а на когнитивном уровне, коренится в глубинных традициях культуры, репрезентированных Рождественской ёлкой. В пьесе она является (характерным для произведений Введенского) трансцендентальным пределом, «аттрактором» всех движений текста пьесы - память традиции как истина дана посредством незабываемого, в точном согласии с гносеологией ортодоксального варианта этой традиции (св. Максим Исповедник).

Инвариант внешнеопределяемого жанра фарса, таким образом, сохраняется: «анекдот» о Фёдоре по своим сюжетно-стилевым параметрам относится к античному базису европейской культуры нового и новейшего времени. В основной линии фабулы пьесы Введенский видимым образом сроит действие на упоянутом выше инварианте насилия, о котором пишет Э. Бентли: «В фарсе мы произносим фразу “Я убью тебя голыми руками” шутливо или с той смешанной интонаией серьёзности и шутливости, которая специфична для фарса; однако в какой-то мере мы должны также всерьёз подразумевать это: в словах или поступках должно промелькнуть что-то такое, благодаря чему станет очевидно, что в нашем мире существуют кровожадные желания - притом именно в этот миг» [3, c. 226]. После заявления угрозы: «Нянька (замахиваясь топором как секирой). Сонька, если ты будешь ругаться, я скажу отцу-матери, я зарублю тебя топором», высказанное свершается очень скоро, на расстоянии всего дюжины реплик ведущегося на энергетически высоком уровне полилога. За внешними признаками абсурдно-преувеличенного насилия стоит, несомненно, философская драма диалектики познания, поскольку жертва, именуемая Соня, т.е. Sophia, пострадала из-за намерения действием отрицать освящённые обычаем умолчания и предъявить коллективному сознанию неоговариваемые, но «бытийствующие» позитивные факты. Пресекающая это намерение в корне нянька достаточно неожиданно оказывается (в сцене суда) именуемой Аделина Францевна Шметтерлинг. Спектр возможных интерпретаций здесь охвативает всю историю познания, от «лжеименного гносиса» начала новой эры до общеобразовательных инициатив 20-х годов, «от киников до Канта»; но для критического анализа, вероятно, конструктивная разработка этого поля возможностей не необходима - она оставлена читателю (зрителю) во всей полноте, однако лежит за обоснованным «пределом интерпретации». Здесь миф Введенского обретает свой «этузиастический» потенциал, действенный не в рефлексии, а в восприятии.

Список использованной литературы

1. Faryno Jerzy. "Последнее колечко мира... есть ты на мне" (Опыт прочтения "Куприянова и Наташи" Введенского) // Wiener Slawistischer Almanach, Band 28, 1991, 191-258. Цитируется по [4].

2. Аверинцев С.А. Образ античности. СПб.: «Азбука-классика». - 2004.

3. Бентли, Эрик. Жизнь драмы. М.: «Искусство». - 1978.

4. Лощилов, И.Е. «О пьесе Александра Введенского "Ёлка у Ивановых": Некоторые контексты». В Интернете: «Сетевая Словесность, 2005-2006», http://www.litera.ru/slova/index.html.

5. Новохатько А.Г. Феномен Ильенкова / Ильенков Э.В. Философия и культура. - Издательство политической литературы, М.: 1991.

ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ ПИАРОЛОГИИ:

ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Самарина Е.А., СГУ

Public Relations (PR), в переводе с английского, означает «связи с общественностью». В таком смысле данное понятие прижилось и в русском языке, где сло-восочетания «паблик рилейшнз», «PR», «связи с общественностью» для нас являются синонимами.
Проблема статуса пиарологии как науки является одной из наи-более актуальных. Если паблик рилейшнз как специфический вид деятельности находит достаточное обоснование в теории PR, то во-прос о науке о PR пока остается спорным. В этой ситуации вполне понятным является только то, что если существует PR как деятель-ность, то должна существовать и наука, отражающая ее сущностные характеристики, закономерности, механизмы функционирования и т. п. На основе анализа публикаций по данной проблеме можно сделать однозначный вывод о существовании науки о PR. Пиарологию, как и любую другую науку, можно характеризовать по следующим параметрам: история возникновения, предмет, зада-чи, методы и ее место в системе других наук.
История пиарологии представляет неотъемлемую часть этой дисциплины, поэтому история PR, подобно истории любой науки, стала объектом изучения со стороны специалистов. Однако при ее реконструкции возникает ряд проблем. Наиболее существенная из них - это разделение истории науки о PR и истории самой PR как специфического вида профессиональной деятельности. Для ее решения необходимо как определение сущности PR, так и выявление критериев, определяющих специфику пиарологии как научной дисциплины. Вторая проблема - выявление теоретико-методологических оснований для выделения этапов развития PR как вида самостоятельной социальной деятельности и пиарологии как науки в различных странах.
Определения PR -- также одна из актуальных проблем в теории PR, что проявляется, прежде всего, в неоднозначности определений рассмат-риваемого феномена. По оценке С. Блэка, только в 1975 году Рэкс Харлоу рассмотрел 472 определения PR. Отечественные иссле-дователи в области PR выделяют уже более 1000 таких определений. Такое огромное количество определений паблик рилейшнз сви-детельствует о сложности и многогранности рассматриваемого фе-номена.
Субъектом PR-деятельности является пиармен, а субъектом пиарологии - пиаролог, ученый (специалист), имеющий в качестве предмета своего познания паблик рилейшнз.
Ecли рассматривать специфику пиарологии, ее функции и место в системе наук можно выделить следующие характеристики:
1. Пиарология - это формирующаяся наука, находящаяся на начальном этапе своего становления. По ряду измерений она еще не отделилась от практики и в некоторых своих предметных разделах находится в эмбриональном виде.
2. Вторая сущностная характеристика науки о связях с общественностью заключается в том, что это социальная наука, т. е. научная дисциплина, относящаяся к континууму наук, изучающих общество, а не природу или технические системы.
3. Пиарология является информационно-коммуникативной дисциплиной, принадлежащей к сообществу социальных наук. Основанием, на котором строятся все конструкции PR, является информация. Информация - вербальная и невербальная, - в свою очередь служит основой связей с общественностью.
4. Пиарология является социальной наукой прикладной ориентации. Она ориентирована на практику формирования эффективного публичного дискурса социального субъекта, и в этом плане может рассматриваться как технологическая дисциплина. Для пиаролога предметом исследования выступает технология формирования и продвижения имиджа, конструирование события как основания для PR-акции или разработка программы последней. Практическая направленность пиарологии означает не только ориентир на системное обеспечение и воспроизводство практики, но и изучение особенностей обратной связи, возникающей в результате целенаправленного изменения окружающей социальной действительности.
5. Наука об общественных связях может рассматриваться как комплексная, интегративная отрасль знания, возникшая на стыке множества фундаментальных и прикладных дисциплин. Исследователи отмечают, что пиарология, наука, объектом которой является социальная коммуникация, а предметом - PR, является «комплексная, интегративная отрасль знания…, что обусловлено общей тенденцией развития процессов познания объективного и субъективного мира…» (1, С.31)http://sartraccc.sgap.ru/Pub/gdanuhin(15-07-05).htm - _ftn11#_ftn11.

Таким образом, мы выяснили, что пиарология - это социальная наука прикладной направленности, имеющая комплексную междисциплинарную природу и находящаяся на этапе своего формирования. Объектом науки о связях с общественностью как социальной науки является социальная реальность. Но поскольку пиарология - это информационно-коммуникационное знание, ее объектом выступает социальная коммуникация. Предметом пиарологии является паблик рилейшнз, понимаемый как совокупность социальных практик, направленных на производство и воспроизводство эффективных публичных дискурсов и оптимизацию информационных взаимодействий между социальными субъектами и их целевыми группами.

Разграничение паблик рилейшнз и пиарологии снимает проблему игнорирования сущностных различий между PR и наукой о нем - пиарологией. Выявив понятие пиарологии как научной дисциплины прикладной направленности и рассмотрев вопрос о ее предмете и объекте, стоит обратить внимание на тот факт, что в качестве обособленной отрасли знания пиарология способна реализовывать практически все присущие социальной науке функции: теоретико-познавательную, практически-преобразовательную, воспитательно-образовательную.

Исходя из всего сказанного, целью паблик рилейшнз является формирование эффективной системы коммуникаций социального субъекта с его общественностью, обеспечивающей оптимизацию социальных взаимодействий со значимыми для него сегментами среды. Паблик Рилейшнз как наука занимается изучением коммуникативного пространства современного общества. Поэтому паблик рилейшнз мы также можем рассматривать как науку об управлении общественным мнением.

История Public Relations является неотъемлемой частью пиарологии как науки. Несмотря на наличие некоторого числа трудов по данному направлению, их ценность не слишком высока - ни по широте охвата, ни по методологическим критериям. Между тем, изучение истории PR позволит теоретикам лучше понять закономерности развития этой дисциплины и особенности национальных подходов PR, а практикам - найти в опыте прошлого примеры, актуальные и в современных условиях.

Авторы некоторых исследований, посвященных истории PR, убеждают читателя, что PR являются, пожалуй, одной из «древнейших профессий» и возникли едва ли не на заре человечества. По этому поводу возникают следующие вопросы. Что скрывается за этим - желание представить профессию древнее, чем она есть на самом деле (и тем поднять ее статус в ряду других специальностей и сфер общественной деятельности), или же просто попытка привлечь внимание «сенсационными» выводами о том, что история человечества есть бесконечная череда PR-акций? По нашему мнению, эти утверждения являются не пустыми словами и не желанием произвести какой-то резонанс в обществе.

Действительно, зачатки той деятельности, которую сегодня называют «Public Relations» можно проследить с древних времен. PR является естественным элементом общественных взаимодействий на протяжении всей истории человечества. Чтобы жить в обществе, людям необходимо было поддерживать определенный уровень согласия, что требовало от «верхов» наличия такой важной способности, как умение убеждать, влиять. Ритуальные пляски шамана, кровавые жертвоприношения, речь вождя перед своими соплеменниками - все эти формы социальной коммуникации - отдаленный прообраз современных связей с общественностью.

Самые развитые формы влияния на общественность сложились в Древней Греции и Древнем Риме. Античные и римские мыслители огромное внимание уделяли механизмам воздействия на сознание и чувства людей. Аристотель, например, считал, что убедить аудито-рию можно, лишь добившись ее расположения и симпатии по отно-шению к оратору. Платон полагал, что средства управления людьми должны быть широко известны не только тем, кто управляет, но и тем, кем управляют. По сути дела здесь идет речь о роли гласности в управле-нии общественным мнением. Изречение древнеримского философа Сенеки «Vox populi -- vox dei» (Глас народа -- глас божий) свидетельствовало о том значении, которое придавалось взаимодействию властей с народом. В средние века появляются и теоретики этого вида деятельности, - хрестоматийным примером является Николо Макиавелли и ряд его трудов, в частности, «Государь».

Как видно из приведенных выше примеров, зачаточные формы Public Relations, действительно, зародились в древности и имеют значительно более древнюю историю, чем официально оформившаяся профессиональная деятельность и, тем более, теоретическая дисциплина, под которой Public Relations принято понимать сегодня.

Более подробно историю PR освещают специализированные исследования, посвященные именно историческому аспекту данного вида деятельности. В большинстве своем авторы этих работ ведут отсчет истории PR с того времени, когда эта деятельность получила более-менее формальное закрепление в виде самостоятельной. Поэтому, с точки зрения этой группы исследователей, история PR начинается в США и не ранее XVII-XVIII веков.

Основы профессии PR зарождаются в колониальной Америке.

1. Первый в истории политического PR пример организации псевдособытия для его последующего широкого освещения в СМИ -- «Бостонское чаепитие», послужившее сигналом к всеобщему сопротивлению североамериканских колоний.

2. Использование символики, оказывающей эмоциональное воздействие (например, «Древо свободы»).

3. Лозунги, преподносящие сложные проблемы в виде простых, легко запоминающихся стереотипов (к примеру, лозунг «Свобода или смерть»).
4. Непрерывное использование всех возможных каналов воздействия на общественное мнение и др.

Один из первых примеров профессиональной деятельности по свя-зям с общественностью связан с президентом США Э. Джексоном (конец 20-х -- начало 30-х гг. XIX в.). Э. Джексон был выходцем из народа и не обладал достаточной подготовкой в сфере политических отношений и других направлений президентской деятельности. В си-лу этого он вынужден был прибегнуть к услугам своего помощника Амоса Кендалла, который будучи журналистом по образованию, обладал качествами талантливого коммуникатора и специалиста в области общественного мнения. Благодаря его пуб-личной деятельности Джексон не только победил на президентских выборах, но и успешно работал на посту президента.

В первой четверти XIX века, по мнению многих американских ис-следователей в области истории паблик рилейшнз, пионерами пресс-посредничества как одного из направлений профессиональной дея-тельности PR были бродячие цирки и театральные труппы. Они на-нимали специалистов, в обя-занности которых входило обеспечение благоприятных публикаций в прессе. В этих целях использовались не только прямые заказы на те или иные публикации, но и такие приемы, как выделение контрама-рок репортерам в надежде на соответствующее освещение посещае-мых ими бесплатно спектаклей и цирковых представлений. В арсена-ле РR-средств были также угрозы аннулировать заказ на объявление в газете в случае недоброжелательной публикации о спек-такле или представлении.

Особым талантом пресс-посредника в этот период времени об-ладал руководитель передвижного цирка Ф. Т. Барнум. Стратегия его PR-акций основывалась на «одурачивании публики». Благодаря одному из своих приемов обмана общественности Барнум получил широкую известность в истории становления пресс - посредничества. Стремясь привлечь внимание к цирку, в 1835 г. он стал выставлять напоказ бывшую темнокожую рабыню, воз-раст которой составлял якобы 160 лет, заявляя при этом, что 100 лет назад она была няней Дж. Вашингтона. Заинтригованные подобным стечением исторических об-стоятельств, газеты подхватили эту историю. Позже, когда интерес к темнокожей «героине» стал угасать, Барнум делал все возможное, чтобы поддержать внимание прессы и общественности к созданному им феномену (2, С.158). Под чужим именем он писал и рассылал письма в газеты, в которых «доказывалась правдивость» факта при-частности негритянки к воспитанию будущего президента. После смерти лженяни президента, аутопсия показала, что ей было немно-гим более 80 лет. Барнум оправдывал свое мошенничество тем, что его также ввели в заблуждение.

Другим примером пресс-посредничества в США первой половины XIX в. явилось использование прессы в интересах железнодорожных компаний, активно занимавшихся в то время строительством железных дорог. Но в отличие от пресс-посредничества Барнума, РR-стратегия в эпоху железнодорожного бума строилась на иных принципах. Глав-ная задача здесь заключалась в том, чтобы сформировать у людей но-вую мотивацию в инвестировании железнодорожного строительст-ва. Деятельность публицистов в пользу железнодорожных компаний смогла создать в общественном сознании американцев романтиче-скую ауру вокруг расширения Соединенных Штатов на запад. Пресс-агенты широко исполь-зовали паблисити и рекламу, призывая людей к освоению «Дикого Запада». Как известно, с тех пор и до конца XIX в., пока вся Америка не была освоена, паблик рилейшнз выступали как одна из основных сил, подталкивающих людей к новым землям и к новой жизни.

Таким образом, в первой половине XIX века в США сложились все условия для профессиональной деятельности в сфере PR. В основном она выражалась в форме пресс-посредничества, паблисити и рекламы, которой занимались пресс-агенты. Но в то время профессия специа-листа по PR еще не была институционализирована.

Юридическое оформление профессии специалиста по PR проис-ходит во второй половине XIX -- начале XX в., когда в штатное рас-писание многих фирм и организаций вводится должность пресс-агента, а также открываются специализированные самостоятельные фирмы по оказанию PR-услуг. Так, в 1868 г. впервые в мировой практике в штатное расписание известного в то время цирка Барнума вводит-ся должность пресс-агента. В 1900 г. в городе Бостоне открывается первая самостоятельная фирма под названием «Паблисити-бюро», возглавляемая ее создателем Дж. Михаэлсом, журналистом по обра-зованию. Широкую известность это бюро приобрело в 1906 г., когда оно смогло успешно организовать отпор жестким санкциям на же-лезнодорожном транспорте, введенным Конгрессом по инициативе президента Теодора Рузвельта. Оценив значение паблик рилейшнз, руководство железных дорог со временем создает собственный отдел по связям с общественностью. За год до открытия «Паблисити-бю-ро», в 1899 г. Йельский университет учредил свое бюро PR.(3, с. 264)

Весьма показательна в рассматриваемом аспекте паблик рилейшнз деятельность талантливого практика и теоретика PR Айви Ледбеттера Ли. Он начал свою карьеру в качестве репортера нью-йоркской газеты «Уорлд». В 1903 и 1904 гг. он приоб-рел опыт работы в избирательных кампаниях в ходе муниципальных и президентских выборов. В 1904 г. Айви Ли вместе с другим извест-ным журналистом Джорджем Паркером создает независимую PR-фир-му «Паркер энд Ли». Несмотря на то, что фирма просуществовала лишь до 1908 г., ее деятельность стала своеобразной вехой в истории паблик рилейшнз. Главное, что отличало новую фирму, -- это принци-пы ее функционирования, принципы решения задач в сфере паблик рилейшнз. Айви Ли считал, что главным принципом в паблик рилейшнз должен быть принцип открытой, честной и полной информации.

Айви Ли строго придерживался провозглашенных в «Декларации принципов» (1906 г.) правил паб-лик рилейшнз в практической деятельности, что приносило ему ко-лоссальный успех в работе с теми корпорациями, с которыми он со-трудничал. Так, во время крупной катастрофы на Пенсильванской железной дороге в 1906 г. А. Ли за счет средств организовал компа-нии непосредственное информирование общественности газетчиками с места происшествия. Это обеспечило объективность и благожела-тельность анализа острой кризисной ситуации и в итоге сохранило положительную репутацию крупной железнодорожной компании.(4, с. 340)

Начиная с 30-х гг. прошлого века в США существенно укрепля-ются позиции паблик рилейшнз как корпоративной функции управ-ления общественным мнением. Это находит свое отражение в том, что в крупных компаниях -- AT&T, General Motors и др. -- вводятся должности вице-президентов по коммуникациям или паблик ри-лейшнз.

Дальнейший процесс институционализации профессии специали-ста по паблик рилейшнз связан с включением курсов PR в учебные планы университетов и началом целенаправленной подготовки спе-циалистов в этой области. Впервые курс PR был включен в учебный план Университета штата Иллинойс в 1918 г., а в 1922 г. такой курс был введен уже в Нью-Йоркском университете. Особый размах дан-ный процесс получил в 30-40-е гг. прошлого столетия. В 1949 г. уже 100 колледжей и университетов США предлагали курсы. Аналогичные процессы, связанные со становлением и развитием паблик рилейшнз как самостоятельного вида профессиональной дея-тельности, с некоторым опозданием происходят в Англии, Франции, Германии и других странах. В России, в силу известных причин, связанных с советским тоталитарным режимом, этот процесс затянулся до начала 90-х гг.

Таким образом, паблик рилейшнз как относительно самостоятельный вид профес-сиональной деятельности появился в XIX веке в США. Этому способ-ствовали социально-экономические и политические предпосылки, сложившиеся в Америке в тот период. К ним относятся, во-первых, усиление конкуренции в сферах экономики, социальных услуг, шоу-бизнесе, и, во-вторых, содержание конкурентной борьбы в сфере политики, и прежде всего, в борьбе за президент-ское кресло.

Говоря о предпосылках становления PR как относительно само-стоятельного вида профессиональной деятельности, следует заметить, что упомянутые выше факторы и сейчас продолжают оказывать сущест-венное влияние на его дальнейшее развитие. Важную роль играют также со-временные информационные технологии, которые произвели переворот не только в способах и методах информационного воздействия на людей, но в самом со-знании людей, их психологии.

Имеющиеся исследования по истории пиарологии значительно отличаются друг от друга по географическому и хронологическому охвату. Исследователями рассматривается довольно небольшой отрезок истории этой профессии и в хронологическом, и в географическом отношении. Они рассматривают историю PR довольно подробно, прослеживая их эволюцию, изменения в подходах, методах и пр.

Есть и другая группа работ по истории PR, которая освещает с «пиаровской» точки зрения отдельные исторические эпизоды, факты, события. К сожалению, их авторы в большинстве своем просто рассматривают отдельные события в их «пиаровском» разрезе, не используя результатов исследований других отраслей знания и не связывая рассматриваемые факты с экономическими, политическими, социальными условиями и не делают обобщающих выводов, применяя при анализе событий прошлого современные критерии, понятия, оценки. Таким образом, подобные труды, в лучшем случае, служат цели популяризации PR, но никак не их исследованию и развитию, и поэтому вызывают вполне справедливую критику со стороны других специалистов. В большинстве работы носят характер сообщений о чем-то «экзотическом», любопытном, способном заинтересовать, но не более того. Авторами не ставится задача практической применимости в современных условиях знаний о прошлом этой профессии и ее теоретической составляющей. А между тем, правильный подход к историческому прошлому PR позволил бы внести значительный взгляд в ее современную теорию.

Важно также четко осознавать, насколько тесно история PR (равно как и ее современная теория) связана с другими областями гуманитарного знания. Без использования их научного аппарата, методов и результатов исследования история и теория PR останется всего лишь собранием любопытных примеров взаимодействия групп лиц в те или иные промежутки времени, никакого отношения к науке не имеющим. Тогда как рациональное сочетание указанных элементов позволит превратить PR действительно в науку и даже в «искусство» (как высокопарно склонны определять их некоторые специалисты).

Изучение истории PR как профессионального вида деятельности является очень важным аспектом в системе подготовке специалиста по связям с общественностью. Во-первых, целенаправленное изучение истории PR позволит проследить эволюцию этой профессии и ее теоретической составляющей в более глубокой ретроспективе. Во-вторых, принимая во внимание «цикличность» исторического процесса и зная о том, как решались PR-задачи в тех или иных исторических условиях, современные специалисты могли бы использовать аналогии со сходными ситуациями прошлого. В-третьих, - это позволит обогатить учебный процесс примерами на основании широко известных исторических фактов, объяснить, почему в рамках учебного процесса уделяется вниманием тем или иным предметам и учебным дисциплинам и повысить степень усвоения студентами материала.

Список использованной литературы

1. Шишкина М. А. Паблик рилейшнз в системе социального управления. - СПб., 1999.

2. Cutlip S. M. Public Relations History: From the 17th to the 20th Century. - New Jersey, 1995.

3. Presbey F. The History and Development of Advertising. - New York, 1968

4. Cutlip S. M. Public Relations History: From the 17th to the 20th Century. - New Jersey, 1995.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9