В данном контексте необходимо обсуждать логику в узком смысле как наук о формах рассудочного мышления, а не как методологию научного познания. Поскольку задача познавательных возможностей логических систем в тех или иных сферах человеческого познания чрезвычайно обширна, мы ограничимся только принципиальными замечаниями. Для краткости процитируем Г. Ф. фон Вригта "Кант быт первый, кто употребил термин «формальная» по отношению к аристотелевой и схоластической логике. Логика изучает структурные аспекты силлогистических рассуждений, которые мы называем аргументацией, выводом или доказательством. Она дает правила суждения о корректности перехода от посылок к заключениям, но не правила суждения об истинности самих посылок и заключений. Это придает логике формальный характер, и именно это имели в виду Кант и Гегель, когда жаловались на "пустоту" предмета и отсутствие содержания" [Вриг, 1992, с. 81] Хотя это замечание относится к формальной традиционной логике аристотелевского типа в принципе оно справедливо для любой логической системы. Любая логика способна продуцировать новые формы суждений без приращения содержания сверх того, что есть в смыслах исходных посылок. Логика - это вариации на темы условно принятых в посылках истин. Не более.

Какие общие замечания можно высказать по вопросу получения знания, если логика включается в познавательный инструментарий? Первое замечание посылки, включаемые в логическую систему, должны быть истинными, с тем, чтобы была надежда на истинность логического вывода. В этой части проблема естественно переносится в область соответствующей конкретной области знания где применяется соответствующий инструментарий той или иной логики.

Второе, что нужно отметить, это формальность и произвольность (одной логической системы по отношению к другим), выбора логической структуры, правил суждений, логических выводов и т.п. Такой выбор не может осуществляться внутри данной логики, поскольку он делается как раз при ее создании, формировании, а такая методология нуждается в собственном оправдании и обосновании и так до бесконечности.

Третье замечание относится к неразрешимым полностью методологическим проблемам выбора той или иной логической системы. Для применения в той или иной области знания. Как показывает опыт развития науки, такой выбор невозможно осуществить на основании одного рационального подхода. Проблема эта неразрешима в идеале потому, что все области знания не формализуются во многих существенных разделах, особенно по мере удаления от математики по линии физика, химия, геология и биология, человек и общество.

Наконец, четвертое замечание если бы даже полная формализация тех или иных областей знания была осуществима, то согласно общеметодологическим следствиям теорем Гегеля о неполноте, потребовалось бы введение бесконечного числа аксиом для выражении всех истин данной области в соответствующем формализованном аппарате, что, естественно, также неосуществимо.

Вынося логике предельно краткий приговор, следует отметить что логика оперирует формами мысли и в логических выводах не может содержаться больше содержания, чем в посылках.

Не лучше, обстоит дело с обоснованием математики - ни одна из программ обоснования математики от рационалистско-логических их вариантов до иррационалистско интуиционистских не оказалась состоятельной (эта проблема имеет громадный объем литературы, для общего сведения см., например [Вриг, 1992]). Не обсуждая многие детали и проблемы, отметим главное любой раздел математики, равно как и любая программа «обоснования, неизбежно включает ряд исходных положений, принципов, которые постулируются, принимаются на веру, а отсюда и не имеют рационально-научных оснований, несмотря на строгость последующей конструкции. В этом смысле какова бы ни была математическая конструкция в самой себе, внутри - стройной, строгой непротиворечивой, красивой наконец, - она всегда сомнительна в своих основаниях. Этот момент ярко просматривается в словах Д. Я. Стройка о работах Кантора: «Этой теорией (теорией множеств) Кантор создал совершенно новую область математических исследований, которая удовлетворяет самым суровым требованиям в строгости, если только принять ее исходные посылки»[105]. Последнее замечание в этой фразе в комментариях не нуждается.

Избежать диссонанса и неудовлетворенности в связи с осознанием неразрешимых проблем обоснования математики (а отсюда и ненадежности ее результатов в приложении к другим областям знания) возможно только по пути принятия «пифагорейской веры» в субстанциональность чисел и количественных отношений, в онтологическое понимание математических форм. Этот путь обоснования истинности основных положений математики путем придания им онтологического статуса, т.е. придания им статуса непосредственной принадлежности к Абсолютному бытию и Истине, аналогией отмеченному выше пути онтологиэации Слова-Логоса. Вера во внеопытность и универсальность математических знания - характерная черта ряда философов и многих математиков Опять-таки, не берясь судить здесь о ложности или истинности такой позиции (что и невозможно), отметим, что вопрос сводится к предпочтениям, основанным на вере.

Наконец, если даже признать математический инструментарий как обоснованный, то его приложение для описания и познания других областей реальности (природы, общества) также необоснованно и опирается лишь на индуктивное подтверждение некоторых приложений. По этому поводу Н. Катленд замечает, что у разума и логики есть присущая им ограниченность, которая заставляет нас опираться на веру. Например, физики-теоретики верят, что понятия математики и логики, применяемые для работы с этими понятиями, верны и приложимы к окружающему миру. Успехи современной науки и техники дают серьезные основания для такой уверенности, однако они сами признают, что четких доказательств этому нет. Лауреат Нобелевской премии Ю. Вигнер соглашается с тем, что это «постулат веры», и считает, что эффективность математики и естественных наук "необоснована", те не может быть подтверждена исключительно доводами разума".

В целом можно сказать, что любое знание, получаемое в результате использования аппарата логики и математики, - это знание, основанное на вере! Вере в истинность посылок и исходных данных, вере в выбранные правила логического вывода и математическую модель, вере в приложимости аппарата логики и математики к той или иной области реальности.

Таков взгляд на познавательные возможности логики и математики, если избавиться от ослепления их видимой строгостью и обоснованностью. Если же обсуждать вопрос генезиса нового знания, то весьма часто, как показывает история науки, и логика, и математика оказываются вообще несостоятельными на самых ответственных начальных этапах зарождения новой идеи. Так, периодический закон химических элементов противоречил господствовавшим в химии идеям классической механики и соответствующему логико-математическому аппарату с ней взаимосвязанному; также для классической электродинамики с ее логико-математическим аппаратом были абсурдны идеи кванта Планка, планетарная модель атома Резерфорда, квантовая модель атома Бора. Другими словами, логика с ее тавтологиями и математика с ее количественными соотношениями - хорошие инструменты для описания готового знания, сформировавшихся идей, но их эвристике-методологические функции в конкретных науках не так значительны, как это представляется многим, если посмотреть на это без "розовых очков''.

Вообще характерной чертой человеческого познания являет стремление к завершенности, простоте, однозначности, а часто, помпезности при представлении тех или иных теорий, направлений. Эта черта выражается в постоянном «зализывании углов» и «полировке шероховатостей» представляемого учеными знания, наведения на эмпирические результаты флера научности в виде теоретических конструкций на основе аппарата логики и математики. Один из наглядных примеров - квантовая химия. Несмотря на ее большие успехи и полувековую историю развития мы сейчас имеем точны; записи волновой функции для простейших атомов, большая часть приближенных расчетов для более или менее сложных молекулярных систем пока не играет существенной практической роли; деятельности современных химиков, синтетиков и аналитиков. Имея непреодолимые трудном при решении химических проблем методами квантовой химии и совокупным арсеналом логико-математического аппарата и компьютерной техники, мы тем более имеем "супернеразрешимые" логико-математические проблемы при описании биологических, геологических, экологических систем. Математические модели, например живой клетки, экосистем, конечно, могут быть полезны все более и более, но важно при этом сознавать их крайнюю упрощенность сравнению с реальным объектом и соответственно ограниченность их познавательного значения. Любая самая совершенная и сложаная математическая модель самой простейшей биологической структуры, например молекулы ДНК, представляет реальный объект не более, чем пластмассовая детская игрушка "медведь" живого медведя. Сказанное - не тенденциозный скептицизм, это реальность математизации науки, она хорошо знакома всем, кто занимается применением математического аппарата для описания природных, технических, социальных объектов.

§ 11. Естествознание

Выше рассмотрены проблемы обоснования и познавательные пределы философии, логики, математики. Ввиду того, что эти области знания в разных формах и на разных уровнях включаются в систему естествознания, можно говорить о перенесении этих проблем в сферу естествознания. Помимо этого, для естествознания в целом можно выделить следующие неразрешимые полностью проблемы:

1. Макроскопическая пространственно-временная ограниченность человеческого опыта, обусловливающая отсутствие возможности его обоснования экстраполяцией человеческих знаний в область мегамира (мира космических тел, космоса, Вселенной) и область микромира (мира элементарных частиц), а также области далекого прошлого и будущего (космология).

2 Экспериментально-индуктивный путь построения многих разделов естествознания. В связи с конечной точностью эксперимента и конечным числом опытных экспериментальных данных ни одну из естественнонаучных теорий нельзя считать окончательно обоснованной.

Причем «трагедия» естествознания дополняется тем, что чем сложнее исследуемый естественный объект, тем ограниченнее возможности его экспериментального исследования и получения достаточного статистического материала. Действительно, с элементарными частицами и полями человек может проводить эксперименты миллионы раз, с химическими веществами (молекулами и их превращениями) - тысячи раз, со сложными биомолекулами - сотни раз (проблемы выделения, очистки и пр., некоторые из них вообще недоступны исследованиям так как не выделены в чистом виде). Совсем другой уровень проблем начинается с простейших живых объектов в мире нет двух совершенно одинаковых живых клеток. Даже моноклоналъные клетки не являются идентичными, у каждой могут быть специфические отличия хотя бы только в связи с воздействием естественного радиоактивного фона и мутациями им вызываемыми. Далее сложности возрастают чем сложнее исследуемый объект, система, целостность, чем больше факторов на него влияют, тем большая экспериментальная статистика нужна для познания той или иной его характеристики. Реальная же ситуация, как сказано выше, обратная. В такой науке, как медицина, исследования вообще часто построены на нескольких десятках историй болезни, но насколько сложен человек как объект познания по сравнению с электроном.

Наконец, наиболее сложные пространственно-временные (исторические) системы невозможно подвергнуть экспериментальной проверке, ни разу эволюция неорганической и органической природы (космогонические и космологические теории, теории происхождения жизни и ее эволюции), социальная история (мы не можем дополнить и проверить наши знания о битве при Ватерлоо путем ее повторения). Некоторые же системы и научно-теоретические их описания, например, экосистемы и варианты глобальной экологической катастрофы, можно проверить только один раз, поскольку вслед за ними проверять будет нечего и некому.

Проблемы ограничений в связи с "макроскопической размерностью" человека ярко проявились в ряде областей современного естествознания при познании микро- и мегамира, где определенно обозначились пределы научного человеческого познания. В физике микромира это выразилось в соотношении неопределенностей, проблемах причинности и вероятностном описании микромира волновой функцией, проблемах квантовой концепции целостности и фундаментальности взаимодействия «макроскопический человек с макроскопическим прибором - микроскопический объект» (копенгагеновская интерпретация), проблемах полноты квантовой механики (парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена), а также взаимосвязанных проблемах скрытых параметров, локализации микрочастиц проблемах языка описания микромира "макроскопическим"' языком (принцип дополнительности и корпускулярно-волновой дуализм). Как писал В. Гейзенберг "Естественные науки не просто описывают и объясняют явления природы; это часть нашего взаимодействия с природой"[106] (цит. по [Каира, 1994. с. 118]).

Аналогичные замечания можно сделать и по проблемам теории относительности. Так, постулат о постоянстве скорости света во всех системах отсчета основывается имплицитно на понятиях некоего абсолютного пространства (абсолютного в смысле несвязанности ни с какими конкретными физическими телами - эталонами протяженности) и абсолютного времени (абсолютного в смысле несвязанности ни с какой конкретной системой координат). Таким образом, основополагающий постулат специальной теории относительности вводится посредством метаязыка метафизических понятий философии и классической механики (аналогично в классической механике Ньютона используется метафизическое понятие "сила'", за что она неоднократно критиковалась). Это действительно так, поскольку в самой теории относительности, развитой на основе названного выше постулата, термины "время" и "пространство", "длительность" и "протяженность" имеют смысл только по отношению к избранной для "наблюдателя Природы" системе отсчетаЗдесь важно уловить философско-методологический смысл проблемы - утверждение о постоянстве скорости по отношению ко всем системам отсчета невозможно без исходных понятий о неких абсолютных и не входящих в концептуальный аппарат теории относительности мерах длительности и протяженности.

По Эйнштейну, меры длительности и протяженности каким-то образом изменяются по масштабу, но абсолютны в смысле независимости от природы физических объектов и связанных с ними систем отсчета, т е. являются какими-то метафизическими сущностями. В этом смысле более обоснованной и разумной представляется интерпретация Пуанкаре, который считал фундаментом новых концепций пространства-времени новую механику, а не необычные свойства масштабов и часов[107].

Здесь существенно заметить, что не теория относительности Эйнштейна породила новые философские проблемы пространства-времени, а. наоборот, философские размышления о проблемах человеческого познания пространства-времени (в первую очередь не Эйнштейна, а Пуанкаре) породили основные идея теории относительности. Исторически это хорошо прослеживается по специально-научным и философским работам Пуанкаре, которые предшествовали работам Эйнштейна и были ему известны Эйнштейн не удосужился сослаться на работы Пуанкаре в известной публикации 1905 г. и достиг мировой славы, не поделенной, согласно справедливости, по крайней мере пополам[108].

Ситуацию, в которой оказывается «человек земной» (а другого мы не знаем) при попытке постижения идей теории относительности, можно охарактеризовать, перефразировав Тертуллиана: «Абсолютных пространства и времени нет - это неудивительно, ибо достойно удивления; скорость света постоянна во всех система отсчета - это совершенно достоверно, ибо нелепо; и ход времени зависит от движения системы отсчета - это несомненно, ибо невозможно».

Августин говорил, что когда его не спрашивают о пространстве и времени, он знает, когда же его спрашивают - он понимает, что не знает.

Продолжающиеся обсуждения проблем интерпретации природы квантовой механики и теории относительности и не утихающие споры об этом все больше свидетельствуют об их неразрешимости - безуспешности попыток достичь классического идеала миропонимания - познания Мира таким, «каков он есть на самом деле».

Выше не сказано о проблемах квантовой механики и теории относительности принципиально ничего нового. Вся новизна здесь в том, что продолжающиеся обсуждения проблем интерпретации, природы квантовой механики и теории относительности и не утихающие споры об этом все больше свидетельствуют об их неразрешимости - безуспешности попыток достичь классического идеала миропонимания - познания Мира таким, "каков он есть на самом деле.

Более того, если принять точку зрения Канта (а она имеет свод основания), то все проблемы и интеллектуальные коллизии научного познания пространства-времени есть феномены самопознания человека, познания человеком присущих ему априорных форм чувственности пространства, времени, причинности.

Ситуация при рассмотрении проблем пределов научного познания в сфере физики микромира и релятивистской механики в целом такова да, квантовая механика и теория относительности достаточно теоретически стройны, да, квантовая механика и теория относительности находят подтверждение во многих экспериментах, но вне зависимости от интерпретации этих систем знаний можно утверждать о невозможности удаления человека-экспериментатора из получаемых экспериментальных данных и соответствующих им теоретических конструкций. Другими словами, как бы человек ни изощрялся, информацию о микромире он получает при взаимодействии микрообъекта с соразмерным ему макроскопическим прибором. Аналогично, как бы человек ни изощрялся, он не может одно» временно наблюдать Мир из нескольких различных систем отсчета, ч е не может, находясь в одной системе отсчета, утверждать, что его наблюдение тех или иных природных явлений тем или иным образом однозначно соотносится с наблюдением этих же явлений в других системах отсчета. В частности, об изменении пространственных протяженностей и временных длительностей мы можем говорить не вообще, не в отношении двух или более систем, а в отношении к их наблюдаемым величинам в избранной для наблюдения системе отсчета (утверждение же о постоянстве скорости света во всех системах отсчета, как отмечалось, есть постулат метафизический, он не вытекает из теории относительности, а теория относительности вытекает из него). Эти непреодолимые препятствия познания Мира "человеком макроскопическим", с одной стороны, и "человеком локализованным» (неспособным одновременно и в одном лице находиться в различных областях пространства-времени) - с другой, выражаются в «практическом формализме» физики микромира и теории относительности. Именно в этом, и только в этом смысле данные области знания фундаментальны, т.е. выражают фундаментальный природный феномен неразделимой взаимосвязи познаваемого Мира и познающего субъекта. Протагоровское изречение «человек есть мера всех вещей» небеспочвенно отнюдь не пустой каламбур софиста, как и «вещь в себе» Канта, недоступная полному познанию, - не просто заблуждение великого мыслителя. Далее, переходя от проблем описания и познания микромира отдельных объектов и релятивистских эффектов к динамическим системам многих частиц (термодинамическим системам), мы сталкиваемся с новыми своеобразными непреодолимыми познавательными проблемами. Для пояснения этого позволим себе длинную цитату из работы Г. Николис и И.Р. Пригожина "В течение почти трех веков со времен Ньютона классическая динамика представлялась некоторой завершенной наукой, позволяющей находить любые траектории из первых принципов и определенных начальных условий. Теперь мы видим, что это справедливо лишь для ограниченного класса динамических систем. В случае достаточно неустойчивых динамических систем в каждой области фазового пространства независимо от его параметров содержатся расходящиеся траектории. В этом случае, для того чтобы можно было говорить об отдельной четко определенной траектории, нам потребовалось бы задать начальные условия с бесконечно высокой точностью. Иными словами, нам нужна была бы бесконечная информация, обусловленная бесконечным количеством цифр, требующихся для задания начальных данных. Как 6удет показано в дальнейшем, именно устранение этой бесконечной информации приводит к необратимости. Разумеется, это относится лишь к классической механике, поскольку в квантовой теории распад неустойчивых частиц представляет собой дополнительный источник необратимости.

Находясь в мире неустойчивых динамических систем, мы можем рассматривать внешние события лишь через «окошко». Таким образом, здесь наблюдается крушение идеала «полного знания», царившего в западной науке в течение трех столетий"[109]. Следующий пример непреодолимых проблем в рамках эмпирико-рационалистической традиции науки нам дает область знания, описывающая поведение систем многих частиц - термодинамика.

Хорошо известно, и это давно стало твердым убеждением в научном сообществе, что второе начало термодинамики - закон возрастания энтропии - был сформулирован вначале как эмпирическое обобщение, а затем обоснован на базе принципов молекулярно-кинетической теории и статистической механики (становление и обоснование второго начала термодинамики связано, в первую очередь, с именами Клаузиуса и Максвелла). Однако в недавней работе С. И. Яковленко ясно и убедительно показал, что названное обоснование невозможно без принятия на веру гипотезы о микроканоническом распределении энергии по степеням свободы. В связи с этим Яковленко отмечает "Гипотеза о микроканоническом распределении для классической системы означает, что в ходе эволюции энергоизолированной системы с равной вероятностью реализуют любые наборы координат и скоростей (а соответственно и энергий) частиц удовлетворяющих закону сохранения полной энергии" - и далее "Действительно, предположение о микро-ионическом распределении было необходимо для того, чтобы совместить то, что плохо совмещается с одной стороны, законы статистической механики, которые носят вероятностный характер и описывают необратимые во времени процессы; с другой стороны детерминированные законы классической механики, уравнения которой необратимы во времени"[110]. Здесь мы находим еще одну область естествознания, которая, вопреки многолетнему ц стойкому убеждению о ее обосновании, не обоснована Клаузиусом и Максвеллом ввиду наличия в их обосновании произвольного скрытого постулата о микроканоническом распределении энергий по степеням свободы. Таким образом, мы имеем еще один пример важнейшей области естествознания, где в конструировании ее обоснований не обошлось без произвольных допущений, постулатов, веры.

Пределы естественнонаучного познания ярко проявляются в области проблем Самого Начала, проблем зарождения и эволюция Вселенной, проблем происхождения жизни. Литература по этим вопросам громадна и охватывает всю историю человеческой мысли. Некоторые абсолютные пределы познания в этой области определяются сказанным выше, поскольку философия, логика, математика естествознание всегда находились в состоянии активного взаимодействия в данной предметной области.[111]

Здесь невозможно даже в самом общем плане проанализировать все научные подходы, гипотезы, теории, учения о Начале Вселенной природе Большого взрыва, образовании элементарных частиц и нуклеосинтезе, молекулярной предбиологической эволюция, эволюции живых организмов. При этом можно утверждать, что известные научные объяснения каждого из названных этапов всегда сталкиваются с проблемой образования из простого сложного, из простой системы более сложной. Такая направленность развития в природе никак не выводится из всех известных знаний естественных наук, математики, кибернетики, теории информации и т. д. Не следует с излишним оптимизмом уповать на теорию диссипативных систем и явления так называемой самоорганизации. Исследованные даже на экспериментальном уровне некоторые явления самоорганизации относятся к простейшим физико-химическим системам (простейшим в отношении, конечно, к живым системам) и мы не имеем оснований утверждать, что исследованные явления - всеобщее свойство неживой природы на всех ее уровнях, в любом пространственно-временном масштабе. Смеем утверждать, что в любой теории-гипотезе, описывающей естественное развитие от некоторого простого к некоторому более сложному в его необходимости (без уповадия на "слепую" случайность), всегда найдутся явные или неявные постулаты, допущения, а иногда и просто научные некорректности. В частности, некорректно было бы обосновывать проблему направленности эволюции Вселенной положениями неравновесной термодинамики, синергетики, самоорганизации, поскольку они применимы к локальным неравновесньм системам, но не ко Вселенной в целом (об ограничении применения термодинамики в космологических теориях и неизбежных парадоксах, при этом возникающих, см., например

При всем множестве проблем эволюционизма проблема Самого Начала остается центральной. Если хитроумные философы давно овладели разнообразными словесно-понятийными "фокусами-покусами'' превращения «ничто» в «нечто» и наоборот, то простодушные физики с их законами не могут ни того, ни другого. Эволюция космологических эволюционных теорий (точнее, гипотез) показывает, как проблема Самого Начала в рамках сложившейся естественнонаучной парадигмы отодвигается все дальше и дальше по направлению к самому простому, граничащему с «ничто». Дальнейшее движение в этом направлении приводит к проблеме возникновения "нечто'" из ''ничто", а отсюда был бы неизбежен вывод о первичности нематериального Творца - автора сценария создания Вселенной. Поскольку же для любой физической теории нужен для "упражнений" хоть какой-нибудь материальный субстрат, физическая космология начинает "держаться" за простейшее "нечто". Хотя таким "нечто"' сейчас являются вакуумные флуктуации, этого уже достаточно для физики, чтобы она привычными допущениями, предположениями, постулатами шаг за шагом начала реконструировать эволюционный процесс

Описанная ситуация достаточно ясно проявляется в словах известного космолога Я.Б. Зельдовича, он пишет: "Одним из важнейших вопросов космологии был и остается вопрос о происхождении нашего мира в целом. Он теснейшим образом связан с ранними стадиями эволюции нашего Мира. При обсуждении эволюции Вселенной вблизи планковского времени в космологии долгое время господствовала идея - избежать сингулярность в вопросе о происхождении нашего Мира введением циклической Вселенной. Была известны решения, когда масштабный фактор при приближении к сингулярности менял свою значимость во времени со степенного закона на гиперболический. Благодаря этому значение масштабного фактора оставалось хотя и очень малым, но все же конечным. Однако это не решает вопроса о том, как возникла Вселенная, а просто отодвигает его на несколько шагов раньше. Мы придерживаем другой точки зрения, развиваемой вслед за Трионом и Фомины

Понятие классической космологической сингулярности должно быть существенным образом заменено квантово-гравитационным процессом, описывающим рождение вашего мира. Предполагается, что в начальном состоянии не было ничего, кроме вакуумных колебаний всех физических полей, включая гравитационное. Поскольку понятия пространства и времени являются существенно классическими, то в начальном состоянии не было реальных частиц, реального метрического пространства и времени. Считаем, что в результате квантовой флуктуации образовалась классическая трехмерная геометрия".[112] Нетрудно заметить, что предполагаемое решение проблемы происхождения Вселенной также отодвигает ее на несколько шагов назад и не более того. В этом смысле критик находится ничуть не в лучшем положении, чем им критикуемые авторы. Но, если даже принять "Начало" таким, каким оно нам представляется выше, это никак не решает проблем объяснения дальнейших этапов эволюции. Естественнонаучная проблема объяснения необходимого движения от простого к сложному - от вакуумной флуктуации до простейшей живой клетки, а далее - к рыжим лисицам, полосатым зебрам, колючим ежам и, наконец, к человеку, -остается неразрешимой.

Не спасает положения и учение о самоорганизации, поскольку, если допустить ее глобальный характер, то мы неизбежно придем к онтологическим проблемам природы самоорганизации и, в конечном итоге, к высшему всемирному ''автору сценария", или "конструктору", т.е. к Творцу. Надо также отметить, что экспериментально наблюдаемые явления самоорганизации относятся к достаточно простым физико-химическим системам, да и здесь не обойтись без "творца" - для "запуска" химической осциллирующей реакции Белоусова-Жаботинского нужны не только соответствующие реагенты, но и Белоусов с Жаботинским.

Недостатки и неполнота современных научных теорий происхождения и эволюции Вселенной анализируются во многих работах, в том числе представляющих собой синтез научных и теологических точек зрения. Таких работ сейчас многие сотни, я многие из них неплохо аргументированы.

Наряду с проблемой "Самого Начала", второй узловой проблемой эволюции Вселенной является, безусловно, проблема происхождения жизни. Естественно, с принятием модели Большого взрыва, с одной стороны, и дарвинизма, с другой, ставится проблема обоснования молекулярной (химической, предбиологической) эволюции

Помимо уже высказанных замечаний по проблемам естественнонаучного обоснования закономерного и необходимого развития от простого к сложному, можно утверждать о "запределивании" этой проблемы, что также связано с неудовлетворительностью всех известных гипотез-теорий предбиологической эволюции. Анализ известных подходов с попытками раскрытия путей предбиологической (химической) эволюции - полимеризация при сверхнизких температурах путем квантово-механического туннелирования, катализ в неорганических и органических средах, самоорганизация диссипативных систем, различные варианты «молекулярного ламаркизма» и «молекулярного дарвинизма» ("гиперцикл"), открытие совмещенных регуляторных и каталитических свойств у некоторых молекул РНК и т.д. - позволяет утверждать, что во всех известных подходах показываются различные благоприятные возможности, снимаются запреты, но не обосновываются пути предбиологической эволюции в их необходимости, естественноисторической предопределенности.

В дополнение к сказанному с точки зрения развиваемого автором принципа (метода) контрредукции, основанного на положении о наличии у природных объектов высших свойств, проявляющихся и познаваемых только при их исследовании в составе более высокоорганизованной системы, ставится проблема неполноты методологических средств познания Вселенной как целостного объекта. Последнее обосновывается тем, что для любого объекта - части Вселенной - можно при исследовании применить триаду взаимодополнительных принципов (редукции, целостности и контрредукции), но для Вселенной в целом человеческое познание ограничено возможностью применения принципа редукции, что обусловливает его методологическую некомпетентность при познании Вселенной в ее органическом единстве. Человек не может ни экспериментально, ни теоретически исследовать Вселенную ни во взаимодействия с другими органическими системами для раскрытия целостных свойств, ни в качестве элемента более высокоорганизованной системы (по отношению ко Вселенной такой "системой" может быть только сам Творец), т.е. не может использовать подходы, опирающиеся на принципы целостности и контрредукции.

Что касается теорий, точнее, гипотез эволюции живых организмов (в первую очередь, гипотезы-теории Дарвина), то по этой проблеме написано много научных и околонаучных работ как в среде адептов дарвинизма, так и в среде его ярых противников или Умеренных критиков. Главное, что надо отметить: да, мутации, действительно происходят в живой природе, и это обосновано на молекулярном уровне; да, естественный отбор имеет место в Природе (совместность этих двух февомевов прекрасно моделируется искусственным мутагенезом и искусственным отбором мутантов), но эти два феномена живой Природы никак не объясняют необходимого ц долговременного усложнения живых организмов я селективного преимущества более высокоорганизованных потомков по отношению к родителям на всех разнообразных этапах естественной истории. Случайные мутации и естественный отбор равным образом при соответствующих изменениях окружающей среды могут обусловливать эволюционные изменения как в направлении более высокоорганизованных живых организмов, так и в направлении более низкоорганизованных. Если же предположить, что в исторических процессах коэволюции природных систем условия окружающей среды всегда изменялись именно таким образом, чтобы соответствовать наилучшей приспособляемости более высокоорганизованных потомков, то таким невероятным предположением мы ничуть не снимаем проблему - она просто переходит в не менее сложную проблему объяснения целесообразной эволюции окружающей среды.

Другими словами, «классический дарвинизм» не может объяснить направленность эволюции от высшего к низшему, и в его paмках такая направленность постулируется на основании ряда эмпирических данных палеонтологии. В то же время в данных палеонтологии имеется много ''белых пятен", равно как и немало данных, не согласующихся с дарвинистской схемой происхождения видов (литература по этой части вопроса огромна). Противники дарвинизма имеют основания для его аргументированной критики. При этом как уже отмечалось, ни одну естественноисторическую теорию невозможно проверить экспериментально-практически (история уникальна и на каждом этапе, и в целом - дважды она не "проигрывается").

Можно сказать, что выводы апофатической теологии средневековья и выводы скептической, или критической, философии Юма в Канта в отношении к вопросу познания метафизических объектов (их трансцендентность, антиномичность и человекоразмерность знании о них), сейчас вполне приложимы к естествознанию, поскольку в его предметной сфере выявлено немало метафизических объектов (те объектов, находящихся за пределами возможного опыта человека). Среди них, например сингулярность «Самого начала» Вселенной, происхождение «сложности» в Природе, микромир вне познающего субъекта, флуктуации в сложных диссипативных системах и природа самоорганизации.

§ 12. Психология и антропология

Вначале буду предельно кратким и начну с резюме: при рассмотрении этого сложнейшего вопроса, входящего в "неликвидный фонд'' нерешенных проблем философии, психологии, социологии, биологии и г д - ни одна из известных наук, ни все науки в совокупности пока близко не подошли (речь идет о "ренессансной науке», «эмпирико-рационалистической парадигме) к феномену сознания и целостному '"Я".

Приведу дополнительно только меткое замечание К. Г. Юнга по невозможности психологии, если она претендует на то, чтобы быть наукой, выделить предмет своего исследования: "Вопрос о субстанции предмета наблюдения возможен в естественных науках только там где некая архимедова точка лежит вне его. Для психики такой внешней отрадной точки не существует, потому что ведь только душа может наблюдать душу. Вследствие этого познание психической субстанции невозможно, по крайней мере, с нашими теперешними средствами». Далее, говоря ''насколько ничтожны все средства которая психология употребляет для доказательства их (ее положений) значимости в научном смысле", - Юнг заключает "Можно сетовать на такую неспособность науки, но этим нельзя заставить ее прыгнуть выше головы".[113]

С научной точки зрения невозможно решить вопрос о раздельности или единстве таких субстанций, как тело, душа и дух. Одни, например ортодоксальные материалисты, видят только одну телесно-материальную субстанцию и все остальное человеческое душа и дух для них только свойства материи. Другие видят дуализм тела я души (или интеллекта, как у Декарта). В христианстве первичен Дух Святой. Для Юнга дух - это присутствие архетипа. Православный митрополит Антоний Сурожский говорит о том, что душа есть явление, возникающее во взаимодействии духа и тела человека. Для религии проблема духа, души и тела решена в соответствующей догматике, а наука решить эту проблему не может, поскольку не может "прыгнуть выше головы"

Все сказанное, конечно, прямо относится и к познавательным пределам научной антропологии в целом.

§ 13. Наука об обществе

В отношении возможностей познания и управления обществом есть вполне разумные скептические соображения. Известна концепция "идеальных типов" М. Вебера, проистекающая из теории познания Канта: человек структурирует свои знания о внешнем мире на основе предписаний рассудка, априорных форм чувственности. У М. Вебера общество описывается на основе концепции "идеальных типов". На основании методологии, смыкающейся с философией, ограниченность предсказаний будущего общества обосновывается в "Нищете историцизма".[114] С ним в этом согласны и критики попперовской концепции.[115] На основании методологии, смыкающейся с конкретным знанием по нелинейной динамике сложных самоорганизующихся систем, обосновываются границы возможностей управления обществом,[116] где утверждается, что системой нельзя управлять сколь угодно долго, поскольку самоорганизующиеся объекты должны иметь достаточную свободу для собственной реализации. Надо заметить, что данные мысли, сформировавшиеся в сфере синергетики, созвучны ранее высказанным философским размышлениям К. Ясперса, который так писал о планировании общества как целого:

1. Наше знание никогда не охватывает целое как таковое, но мы всегда находимся в нем.

2. Всякая деятельность приводит к непреднамеренным и непредвиденным следствиям.

3. Планирование допустимо в области механического и рационального, но не в области живого и духовно разумного. Склонность прибегать к тотальному планированию и там, где оно невозможно, проистекает из двух источников: из желания следовать примеру техники и из соблазна мнимого тотального знания истории".[117]

В этом смысле «Государство» Платона не улучшило и не ухудшило ход общественной истории. Думаю, и без работ К. Маркса в России получилось бы то, что получилось, только риторика и атрибутика были бы иные. Муссолини и Гитлер устроили бы то же самое, что устроили без "помощи" Гегеля и Ницше. Интересно, что философы часто подстраивают свои системы при всей претензии на истинность к существующему политическому устройству: Аристотелю был "мил" рабовладельческий строй, Гегелю - современная ему монархия.

В силу названного обстоятельства человек "обречен" при исследовании общества на применение познавательного принципа редукции - исследование свойств целого только по свойствам его частей. Он не может использовать принцип целостности - исследование свойств целого во взаимодействиях с другими целостными образованиями. Он не может применить принцип контрредукции - исследование высших метацелостных свойств целого как части более высокоорганизованной целостности. Невозможность полного познания общества обуславливает невозможность предсказания его изменений в будущем, равно как и предсказания изменений после тех или иных искусственных воздействий на него.

Меньше всего в вопросе познания общества как целого следует питать надежды на социологию. Социология так же много может сказать об обществе, как, например, анатомия о живом организме. Все методы социологии - это методы, основанные на принципе редукции, т.е. познание целого (общества) совершается через исследование его частей (анкетирование отдельных граждан, анализ отдельных явлений культуры, общественных организаций и т. п.). Методологическая ограниченность метода редукции хорошо обоснована.[118]

Наиболее сложные объекты человеческого познания - человек* социальные и социоприродные системы. В познании и управлении сложными системами такого рода неустранимы односторонность и редукционизм - познание сложного через простое, целого через части, системы через ее элементы. Неустранимы даже при осознании методологических проблем соотношения принципов редукции, целостности и контрредукции (о последнем принципе, сформулированном автором, см., например. Неизбежность таких ограничений связана с непреодолимым объективным обстоятельством - человек (Человечество в целом ) сам является частью познаваемой им глобальной исторической (со связями между элементами во времени) социоприродной системы. Любую систему, в которую человек включен как элемент, он может реально исследовать только изнутри как в историческом аспекте - неполнота знаний о прошлом и незавершенность будущего, так и в пространственном аспекте - невозможность выйти за пределы системы, в которой он находится.

Дело также и в том, что сколько бы человек ни получал знаний об общественном организме как целом, как бы ни стремился к полному охвату, вся его деятельность в данном направлении и все получаемые знания будут опять-таки всего лишь частью этой системы. Эта система, кстати, включает в себя как элемент и систему научного знания.

Таким образом, мы, осознавая методологическую неполноту познания общества, социоприродных систем, осознаем также и то, что преодолеть эту неполноту когда-нибудь окончательно невозможно. Известное утверждение о том, что осознание границ означает уже выход из них - пустой каламбур и софизм (мы знаем, что человеческий организм не может существовать при температуре тела выше + 42 градусов, но от этого не сможем преодолеть этот барьер, во всяком случае, при температуре выше + 70...80 градусов белки полностью денатурируются и жизнь прекращается).

Только философия претендует на метафизические прорывы мысли, в которых философ стремится подняться над обществом и созерцать его как целое. Вне зависимости от результатов, сами по себе эти стремления героические.

§ 14. Индивидуальные знания и научная информация

Возможности познания Мира коллективным разумом и предельные возможности его освоения отдельным человеком в наше время все больше расходятся. Если даже рассматривать исключительно фундаментальные научные знания, которые составляют необходимые "кирпичики" миропонимания, то ни один современный, даже весьма одаренный человек, не в состоянии ими овладеть. Он не может одновременно знать физику элементарных частиц, космологию, теорию относительности и гравитации, квантовую механику, электродинамику, неорганическую и органическую химию, физическую химию и химическую физику, биофизическую химию, биохимию, молекулярную биологию, цитологию, физиологию, ботанику, зоологию, геологию, геохимию, биогеохимию, минералогию и т.д. Заметим, что в этом перечислении нет ничего лишнего, все названные области знания - необходимые составляющие естественнонаучной картины мира.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18