1. Роль монологов Чацкого в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума».

2. Идея подвига во имя общего счастья в рассказе М. Горького

«Старуха Изергиль».

1. «Чацкий не только умнее всех прочих лиц, но и положительно умен.

Речь его кипит умом, остроумием. У него есть и сердце, и притом он

безукоризненно честен» (И. А. Гончаров).

«Чацкий совсем не умный человек — но Грибоедов очень умен... Первый признак

умного человека — с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать

бисера перед Репетиловым и тому подобными...» (А. С. Пушкин).

«Молодой Чацкий похож на Стародума... В этом главный порок автора, что

посреди глупцов разного свойства вывел он одного умного человека, да и то

бешеного и скучного...» (П. А. Вяземский).

«...В Чацком комик не думал представить идеала совершенства, но человека

молодого, пламенного, в котором глупости других возбуждают насмешливость,

наконец, человека, к которому можно отнести стих поэта: Не терпит сердце

немоты» (В. Ф. Одоевский).

«Горе от ума» — «общественная» комедия с социальным конфликтом «века

нынешнего» и «века минувшего». Чацкий является идеологом «века нынешнего».

Как все идеологи в комедии, он высказывается монологически.

Именно в монологах раскрывается отношение Чацкого к основным аспектам

современной ему жизни: к воспитанию («Хлопочут набирать учителей полки...»);

к образованию («...Чтоб грамоте ни кто не знал и не учился»); к службе («Как

тот и славился, чья чаще гнулась шея...»); к чинам («А тем, кто выше, лесть,

как кружево плели...»); к иностранцам («Ни звука русского, ни русского

лица...»); к крепостному праву («Тот Нестор негодяев знатных...»

Многие высказывания Чацкого выражают мнение самого Грибоедова, то есть можно

говорить, что Чацкий выступает в роли резонера.

Монологи Чацкого появляются в комедии в переломные моменты развития сюжета и

конфликта.

Первый монолог - экспозиция («Ну что ваш батюшка? ) Конфликт только

намечается. Чацкий дает яркую характеристику московских нравов.

Второй монолог («И точно, начал свет глупеть...) - завязка конфликта. В нем

дается резкое противопоставление «века нынешнего» и «века минувшего».

Третий монолог («А судьи кто?») - развитие конфликта. Это программный

монолог. В нем наиболее полно и всесторонне изложены взгляды Чацкого.

Четвертый монолог - важен для развития любовной интриги. В нем воплощается

отношение Чацкого к любви.

Пятый монолог («В той комнате незначащая встреча...») - кульминация и

развязка конфликта. Никто не слышит Чацкого, все танцуют или увлеченно играют

в карты.

Шестой монолог («Вы помиритесь с ним, по размышлении зрелом...») - развязка

сюжета.

Билет № 3

1. Тема поэта и поэзии в лирике А. С. Пушкина*.

2. Тема любви в прозе А. И. Куприна (на примере одно

го произведения).

1. Тема творчества (о назначении поэта и поэзии) привлекала многих

поэтов. Она занимает значительное место и в лирике Пушкина. О высоком

предназначении поэзии, ее особой роли говорит он не в одном стихотворении:

«Пророк» (1826), «Поэт» (1827), «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»

(1836). Поэзия — трудное и ответственное дело, считает Пушкин. А поэт

отличается от простых смертных тем, что ему дано видеть, слышать, понимать то,

чего не видит, не слышит, не понимает обыкновенный человек. Своим даром поэт

воздействует на него, он способен « глаголом жечь сердца людей». Однако талант

поэта не только дар, но и тяжелая ноша, большая ответственность. Его влияние на

людей столь велико, что поэт сам должен быть примером гражданского поведения,

проявляя стойкость, непримиримость к общественной несправедливости, быть

строгим и взыскательным судьей по отношению к себе. Истинная поэзия, по мнению

Пушкина, должна быть человечной, жизнеутверждающей, пробуждать добрые гуманные

чувства.

В стихотворениях «Свободы сеятель пустынный...» (1823), «Поэт и толпа»

(1828), (1830), «Эхо» (1831), «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»

(1836) Пушкин рассуждает о свободе поэтического творчества, о сложных

взаимоотношениях поэта и власти, поэта и народа.

«Пророк — это идеальный образ истинного поэта в его сущности и высшем

призвании....

Все то житейское содержание, что наполняет сердца и умы занятых людей, весь

их мир должен стать для истинного поэта пустынею мрачной... Он жаждет

духовного удовлетворения и влачится к нему. С его стороны больше ничего и не

требуется: алчущие и жаждущие насытятся...

Поэт-пророк изощренным вниманием проник в жизнь природы высшей и низшей,

созерцал и слышал все, что совершается, от прямого полета ангелов до

извилистого хода гадов, от круговращения небес до прозябания растения. Что же

дальше?.. Кто прозрел, чтобы видеть красоту мироздания, тот тем мучительнее

ощущает безобразие человеческой действительности. Он будет бороться с нею.

Его действие и оружие — слово правды... Но для того, чтобы слово правды,

исходящее из жала мудрости, не язвило только, а жгло сердца людей, нужно,

чтобы само это жало было разожжено огнем любви...

Билет № 4

1. Автор и его герой в романе А. С. Пушкина «Евгений

Онегин». Чтение наизусть отрывка из романа.

2. Поиски правды в пьесе М. Горького «На дне».

1. Образ автора в романе «Евгений Онегин» имеет три грани:

автор-персонаж; автор-повествователь

автор — лирический герой, рассказывающий о себе, своих переживаниях,

взглядах, жизни.

Из многочисленных лирических отступлений («мечтательная часть», по словам

Бестужева) складывается представление о характере Автора, его образе мыслей,

переживаниях, изменении его личности.

Цветы, любовь, деревня, праздность, Поля! Я предан вам душой. Всегда я рад

отметить разность Между Онегиным и мной.

В I главе Автор дает беглый очерк истории русского театра, когда актрисы

казались Автору «богинями» . Описание туалета Онегина рождает у Автора

сентенцию: «Быть можно дельным человеком / И думать о красе ногтей».

Во II главе, описывая внешность Ольги, Автор замечает, что подобный портрет

красавицы легко обнаружить в любом современном романе. Такой идиллический

образ Автор и сам прежде любил, но «надоел он мне безмерно». Поведав типичную

историю жизни семейства Лариных, Автор приходит к выводу о постоянной

повторяемости событий и судеб и неотвратимости смерти:

Придет, придет и наше время, И наши внуки в добрый час Из мира вытеснят и нас!

В III главе Автор открыто выражает свою симпатию и сочувствие Татьяне.

Татьяна, милая Татьяна!

С тобой теперь я слезы лью...

В IV главе Автор делится своими наблюдениями о светской дружбе. «Уж эти мне

друзья! О них недаром вспомнил я». Друг оказывается предателем, поэтому

«Трудов напрасно не губя, / Любите самого себя».

В VI главе Автор как бы «теряет» нить повествования, рассуждая о собственном

прошедшем, настоящем и будущем.

Мечты, мечты! где ваша сладость? Ужель и впрямь и в самом деле Без

элегических затей Весна моих промчалась дней?..

В начале VIII главы Автор становится почти центральным персонажем романа. Он

вспоминает о начале своей литературной деятельности:

В те дни, когда в садах Лицея Я безмятежно расцветал... Близ вод, сиявших в

тишине, Являться Муза стала мне.

Для Автора характерно ощущение жизни как праздника, поэтическое восприятие

жизни для него связано с творчеством. Творчество объединяет поэта с миром:

В глуши звучнее голос лирный, Живее творческие сны.

Автор представляет Онегина в качестве своего «доброго приятеля», уточняет

обстоятельства своего знакомства с ним:

Условий света свергнув бремя,

Как он, отстав от суеты,

С ним подружился я в то время.

В Онегине Автора привлекают «неподражательная странность, резкий охлажденный

ум». И тот и другой познали «страстей игру», «в обоих сердца жар угас»,

«обоих ожидала злоба Слепой Фортуны и людей». Нравятся Автору и умение

Онегина вести «язвительный спор», его желчные шутки и мрачные эпиграммы; не

раз бродили они светлыми летними ночами по уснувшей столице, стояли над

дремлющей Невой. Вместе с Онегиным Автор собирался путешествовать по «чуждым

странам», но по воле случая они разошлись (Онегин уехал вступать в

наследование имением).

В то же время Автор противопоставляет себя Онегину.

Для Онегина природа — лишь одно из звеньев в цепи перемены занятий и образа

жизни. Автор по-настоящему любит природу («Я был рожден для жизни мирной, для

деревенской тишины...»).

У Автора отношение к театру восторженное («Волшебный край!..»), у Онегина —

светское.

Они по-разному относятся к любви. Для Онегина это «наука страсти нежной».

Автор, как и «все поэты — любви мечтательной друзья».

Важна разница и в их отношении к литературе. Автор говорит о герое: «Хотел

писать - - но труд упорный ему был тошен...».

2. Пьеса «На дне» — это иносказание о человеке, для которого правда и жизнь

полярно разошлись. Правда человека и правда о человеке никак не могут

совпасть у героев пьесы. Например, у Насти. Бубнов и Барон смеются над

выдуманной ею историей о любви к ней Рауля. Но за дешевой выдумкой стоит

внутренняя потребность Насти в этой любви и вера в то, что такая любовь

изменила бы ее и ее жизнь. Для нее — это самая святая правда. Но правда Насти

не может перейти из сферы мечты в сферу реальности. Она не отделилась от

Насти и не перешла в факт ее жизни. Так происходит абсолютное расхождение

правды о Насте и правды Насти. В жизни Настя — проститутка и фантазерка. Но

на уровне понимания самой героини эта разница остается непроясненной.

Аналогичное противоречие между правдой героя и правдой о герое характерно

почти для каждого персонажа, включая Сатина, который любит повторять: «Хорошо

это — чувствовать себя человеком!» А на деле он — «арестант, убийца, шулер».

Еще древние греки поняли, что нельзя абсолютизировать «голую» правду, и

создали свое классическое триединство «истина, добро и красота». Горький в

пьесе «На дне» отважился перекинуть мостик между понятиями «человек» и

«правда». В завершающих споры о правде и человеке монологах Сатина эта мысль

формулируется четко: «Что такое — правда? Человек — вот правда». «Существует

только человек, все остальное — дело его рук и его мозга».

По Горькому, голая правда не представляет ценности. Правдолюбец Бубнов

обрисован драматургом с откровенной неприязнью. Непонятно, чего больше в

словах Бубнова — жажды правды или стремления

унизить и оскорбить человека. Правда Бубнова зла, и потому она далека от

истины. Такими же соками злобы и ненависти питается «честность» Татарина.

Чтобы стать действенной, полезной, правда должна опираться на нечто более

глубокое, чем она сама. По Горькому, этой опорой является Человек.

Мир же, окружающий героев пьесы, живет по другому закону. В нем истинной

ценностью обладают дела и вещи. А человек — лишь приложение к ним. Обитатели

«дна» по-своему даже симпатичны, ибо в них нет ничего от «Ионыча» и «человека

в футляре». Если человек — это только мозг и руки, рассуждает Васька Пепел,

«ежели людей по работе ценить... тогда лошадь лучше всякого человека... возит

— и молчит!». Не случайно К. С. Станиславский, первый исполнитель роли

Сатина, подчеркивал в горьковской пьесе именно этот пафос босяцкой свободы:

«Свобода — во что бы то ни стало! — вот ее духовная сущность. Та свобода,

ради которой люди опускаются на дно жизни...»

Несгибаемая вера человека в справедливую и прекрасную жизнь выражена в притче

Луки о праведной земле. Это идейная сердцевина пьесы. Здесь сталкиваются друг

с другом «человек» со своей верой в существование праведной земли и «ученый»,

опровергающий своими картами и цифрами эту иллюзию: «Покажи ты мне, сделай

милость, где лежит праведная земля и как туда дорога?» «Ну, тут человек и

рассердился — как так? Жил-жил, терпел-терпел и все верил — есть! А по планам

выходит — нету! Грабеж... И говорит он ученому: ах ты.. сволочь эдакой!

Подлец ты, а не ученый... да в ухо ему — раз! Да еще!.. А после того пошел

домой и — удавился!»

Здесь кроется ключ к разгадке идейной противоречивости пьесы «На дне». Если

реальность не позволяет человеку сохранять чувство собственного достоинства,

то пусть «правду о человеке» заменит «правда человека» (или «святая вера»).

Человек в притче о праведной земле жестоко расплатился за свою веру. Но это

был его выбор, его собственное решение. И именно о нем говорит Сатин:

«Человек — свободен... он за все платит сам, и потому он — свободен!» Актер,

вспомнивший на мгновение, что это значит — чувствовать себя Человеком,

повторил поступок человека из притчи, предпочтя возвышенную смерть

унизительной жизни.

Правда реалистов привязывала человека к действительности, искажавшей до

неузнаваемости абстрактные ценности моралистов и философов, делала его

заложником и жертвой жизни. В образе Клеща Горький сталкивает в непримиримом

противоречии такие бесспорные нравственные ценности, как труд и гуманность:

«Ты думаешь, я не вырвусь отсюда? Вылезу... кожу сдеру, а вылезу... Вот

погоди... умрет жена...» Чтобы зажить по-человечески, требуется принести

человеческую жертву. Пробиться в жизнь, как вырваться из капкана, можно лишь

содрав с себя шкуру. Человеческое отношение к Анне несовместимо в Клеще с

пониманием себя как человека. На примере этого персонажа Горький

демонстрирует, какую метаморфозу претерпевают «на дне» такие понятия, как

«стыд», «совесть», «честь» и пр. Именно они заставляют Клеща презирать и люто

ненавидеть людей, прежде всего ближних своих. Чтобы он оставался честным, они

все должны издохнуть.

Горький не столько ищет в пьесе готовый ответ на вопрос (а есть ли на свете

способ вырваться на свободу из этого порочного круга?), сколько ставит

вопрос: а можно ли считать человеком того, кто смирился и больше не ищет

ответа на этот вопрос? Отсюда и стержневой мотив пьесы — противоречие между

Правдой раба и свободой Человека. Художественная ценность пьесы в том, что

она задала этот острый и мучительный вопрос, а не в том, что найден ответ.

Ответа не было и в жизни. И вопрос этот прозвучал как надежда для тех, кто

отчаялся и смирился, и как вызов тем, кто предпочитал философствовать в

комфорте.

Кроме библейского образа шестикрылого серафима, в основе своей взято из

Библии и последнее действие этого посланника Божия:

И он мне грудь рассек мечом,

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем.

В грудь отверстую водвинул.Библии принадлежит и общий тон стихотворения,

невозмутимо-величавый, что-то недосягаемо возвышенное... Отсутствие

придаточных предложений, относительных местоимений и логических союзов при

нераздельном господстве союза «и» (в тридцати стихах он повторяется двадцать

раз)... приближают здесь пушкинский язык к библейскому...» (В. Соловьев).

2. Куприн изображает истинную любовь как высшую Ценность мира, как

непостижимую тайну. Для такого всепоглощающего чувства не существует

вопроса «быть или не быть?», оно лишено сомнений, а потому часто чревато

трагедией. «Любовь всегда трагедия - писал Куприн, — всегда борьба и достижение

всегда радость и страх, воскрешение и смерть».

Куприн был глубоко убежден в том, что даже без ответное чувство способно

преобразить жизнь человека. Об этом он мудро и трогательно поведал в

«Гранатовом браслете», грустном рассказе о скромном телеграфном чиновнике

Желткове, который был столь безнадежно и самоотверженно влюблен в графиню

Веру Шеину.

Патетическая, романтическая по характеру образного воплощения центральная

тема любви сочетается в «Гранатовом браслете» с тщательно воспроизведенным

бытовым фоном и рельефно обрисованными фигурами людей, жизнь которых не

соприкоснулась с чувством большой любви. Бедный чиновник Желтков, восемь лет

любящий княгиню Веру Николаевну, умирая, благодарит ее за то, что она была

для него «единственной радостью в жизни, единственным утешением, единой

мыслью», и товарищ прокурора, думающий, что любовь можно пресечь

административными мерами, — люди двух различных жизненных измерений. Но

жизненная среда не бывает у Куприна однозначной. Им особо выделена фигура

старого генерала Аносова, который уверен, что высокая любовь существует, но

она «должна быть трагедией. Величайшей тайной в мире», не знающей

компромиссов.

В монологах раскрываются не только мысли и чувства Чацкого, но и его

характер: пылкость, увлеченность, некоторый комизм (несоответствие между тем,

что и кому он говорит).

Монологам Чацкого присущи черты публицистического стиля. «Говорит, как

пишет», - характеризует его Фамусов. Чацкий использует риторические вопросы,

восклицания, формы повелительного наклонения.

В его речи много слов и выражений, относящихся к высокому стилю, архаизмов

(«ум, алчущий познанья»).

Нельзя не отметить афористичность высказываний Чацкого («Свежо предание, а

верится с трудом...»)

2. Для романтических рассказов Горького характерно, что среди людей,

обладающих сильными характерами, писатель различал силу, действующую во имя

добра, и силу, приносящую зло. В Ларре себялюбие переходит все границы,

перерастает в гипертрофию прихоти, каприза — в крайний эгоизм и индивидуализм.

И один из старейшин племени, искавшего меру наказания Ларе за его преступление,

подсказал поистине мудрое решение: индивидуализм наказать индивидуализмом —

обречь преступника - эгоцентрика на вечное одиночество. Старая Изергиль

оценивает Ларру с точки зрения того, что он в жизни сделал полезного, за что он

требует благ себе: ведь «за все, что человек берет, он платит собой: своим умом

и силой, иногда — жизнью».

В словах Изергиль заключен один из важнейших аспектов горьковской концепции

человека: свобода личности утверждается в активной, творческой деятельности

во имя людей. «В жизни... всегда есть место подвигам». Эти ставшие афоризмом

слова произнесла Изергиль, и рассказ о Данко, отдавшем свое сердце людям, —

подтверждение этой мысли.

Люди, которых повел сквозь тьму мужественный юноша, ими же признанный «лучшим

из всех», утомленные трудным путем, пали духом. «Но им стыдно было сознаться

в бессилии, и вот они в злобе и гневе обрушились на Данко, человека, который

шел впереди», в ярости были готовы убить его. И тогда он сердцем своим

осветил путь людям. Своей героической смертью Данко утвердил бессмертие

подвига. Он не только доказал верность идеалу свободы, но и

самопожертвованием добился свободы.

Горький утверждал, что подвиги важны не только сами по себе, — их сила в том,

что они служат примером для других. Эта мысль проводится в легенде о Данко:

подвиг юноши осветил путь людям, зажег их смелостью и упорством, они «бежали

быстро, и смело, увлекаемые чудесным зрелищем горящего сердца. И теперь

гибли, но гибли без жалоб и слез».

Писатель обращается к одной из главных тем — противоречивой человеческой

душе. Романтический герой включен в среду несовершенных, а то и трусливых,

жалких людей. Изергиль говорит: «И вижу я, не живут люди, а все

примеряются...» Соплеменники Данко «ослабли от дум; страх «сковал их крепкие

руки». По дороге из леса «стали, как звери» и хотели убить своего

предводителя. Даже спасенные, они «не заметили смерти» Данко, а кто-то из

осторожности «наступил на гордое сердце ногой ».

2. Русская литература отличалась необыкновенной целомудренностью. Любовь в

представлении русского человека и русского писателя — чувство в первую

очередь духовное.

Бунин в «Солнечном ударе» принципиально переосмысливает эту традицию. Для

него чувство внезапно возникающее между случайными попутчиками на пароходе,

оказывается столь же бесценным, как и любовь. Причем именно любовь и есть это

пьянящее, самозабвенное, внезапно возникающее чувство, вызывающее ассоциацию

с солнечным ударом. Трактовка Буниным темы любви связана с его представлением

об Эросе как могучей стихийной силе — основной форме проявления космической

жизни. Она трагедийна в своей основе. Так как переворачивает человека, резко

меняет течение его жизни. Многое в этом отношении сближает Бунина с Тютчевым.

В любви герои Бунина подняты над временем, обстановкой, обстоятельствами. Что

мы знаем о героях «Солнечного удара»? Ни имени, ни возраста. Только то, что

он поручик, что у него «Обычное офицерское лицо, серое от загара, с белесыми,

выгоревшими от солнца усами и голубоватой белизной глаз». А она отдыхала в

Анапе и теперь едет к мужу и трехлетней дочери, у нее прелестный смех и одета

она в легкое холстинковое платье.

Можно сказать, что весь рассказ «Солнечный удар» посвящен описанию

переживания поручика, потерявшего свою случайную возлюбленную. Это погружение

во мрак, почти «умопомрачение», происходит на фоне нестерпимо душного

солнечного дня. Обжигающими ощущениями буквально пропитаны все описания. Эта

солнечность должна напоминать читателям о постигшем героев рассказа

«солнечном ударе». Это одновременно и безмерное счастье, но это все же и

удар, потеря рассудка. Поэтому вначале эпитет «солнечный» соседствует с

эпитетом «счастливый», то потом в рассказе появляется «бесцельное солнце».

Писатель рисует то страшное чувство одиночества, отторжения от других людей,

какое испытал поручик, пронзенный любовью.

Рассказ имеет кольцевую композицию. В самом его начале слышен удар о причал

приставшего парохода, и в конце слышны те самые звуки. Между ними пролегли

сутки. Но они в представлении героя и автора отдалены друг от друга по

меньшей мере десятью годами (эта цифра дважды повторяется в рассказе), а на

самом деле вечностью. Теперь едет на пароходе уже другой человек,

постигнувший какие-то самые важные вещи на земле, приобщившийся к ее тайнам.

Билет № 5

1. Лирические отступления в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин».

2. Образ Луки в пьесе М. Горького «На дне».

1. Жанровое своеобразие романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: «не роман, а

роман в стихах — дьявольская разница». Преобладание лирического начала в

романном повествовании. Главенствующая роль автора в романе. Автор как

лирический центр повествования.

Лирические отступления представляют автора как героя собственного романа и

воссоздают его биографию. Биографический пунктир отступлений: первая глава —

рассказ о молодости и упоминание о южной ссылке, шестая — прощание с

молодостью, восьмая — рассказ о лицейских годах. Субъективный мир автора в

лирических отступлениях.

От «А» до «Я»: тематический диапазон лирических отступлений. Роль лирических

отступлений в создании художественного образа эпохи. Соединение в романном

повествовании эпической широты и лирической субъективности. «Евгений Онегин»

— «энциклопедия русской жизни» от первого лица.

Лирические отступления и пейзажные фрагменты повествования: объективная

«прозаичность» и субъективная «поэтичность» картин русской природы.

Лирические отступления на «литературное» темы: проблемы современной Пушкину

литературы (вопросы жанровых предпочтений, иноязычных заимствований,

взаимодействия европейской и русской литературы и т. д.) на страницах романа.

Романтизм и романтики в ироническом свете авторского повествования.

Лирические отступления как литературная биография «Евгения Онегина»:

воссоздание истории создания романа на страницах романа. Автор как читатель

собственного романа («пересмотрел все этострого...», «пора мне... пятую

тетрадь / От отступлений очищать»). Возможные, но нереализованные пути

развития романного действия. «Планы» и «черновые наброски» будущих

произведений в романе. Лирические отступления — важнейший способ построения

«свободного романа».

Обращения к читателю в лирических отступлениях. Образ читателя на страницах

романа. «Роман требует болтовни»: эффект свободного диалога с читателем.

«Роман автора» и «роман героев» в «Евгении Онегине»: лирическое авторское

повествование вбирает в себя историю героев, выводя на первый план подлинного

главного героя романа — его создателя.

2. Лука — самый сложный образ в пьесе М. Горького «На дне». Именно с ним

связан основной философский вопрос произведения: «Что лучше: истина или

сострадание? Нужно ли доводить сострадание до того, чтобы пользоваться ложью,

как Лука?»

До появления в ночлежке Луки отношения двух групп персонажей складываются

явно в пользу «бесчувственных» правдолюбцев: так, Барон по-хамски ведет себя

по отношению к Насте, заставляет ее провести уборку ночлежки вместо себя (в

этом «общежитии» налажена система «дежурств»); малосимпатичный Бубнов грубо

отмахивается от жалоб Анны и Клеща («шум— смерти не помеха»). В целом,

«мечтатели» мучаются, они зависимы, жаждут сострадательной доброты, но не

находят сочувствия у сторонников «правды факта». Такое сочувствие они найдут

у странника Луки.

Этот человек прежде всего добр: он снисходителен к слабостям, терпим к чужим

грехам, отзывчив на просьбу о помощи. Еще одна привлекательная черта Луки —

его неподдельный интерес к жизни, к другим людям, у каждого из которых он

способен разглядеть индивидуальную «изюминку» (кстати, странничество и

интерес к «чудинке» — общие черты Луки и героя-повествователя ранних горьков-

ских рассказов). Лука вовсе не навязывает другим своих взглядов, не горит

желанием делиться жизненным опытом с первым встречным или демонстрировать

свой незаурядный ум.

Билет № 6

1. Стихотворения А. С. Пушкина о любви. Чтение наизусть одного из них.

2. Тема Гражданской войны в романе М. А. Булгакова «Белая гвардия».

1. Любовная лирика Пушкина исполнена нежных и светлых чувств к женщине.

Лирического героя стихов о любви отличают самоотверженность, благородство,

глубина и сила чувства. Тема любви, раскрывающая широкую палитру переживаний

человека, отражена в стихотворениях «Погасло дневное светило...» (1820), «Я

пережил свои желанья...» (1821), «Храни меня, мой талисман...» (1825), «К***»

(«Я помню чудное мгновенье...», 1825), «На холмах Грузии лежит ночная

мгла...» (1829), «Я вас любил: любовь еще, быть может...» (1829) и др.

Любовь и дружба — главные чувства, изображаемые Пушкиным. Герой лирики

Пушкина прекрасен во всем — ибо честен и требователен к себе.

Любовь в лирике Пушкина-- это способность подняться над мелким и случайным.

Высокое благородство, искренность и чистота любовного переживания с

гениальной простотой и глубиной передано в стихотворении «Я вас любил...»

(1829). Это стихотворение — образец абсолютного поэтического совершенства.

Оно построено на простом и вечно новом признании: «Я вас любил». Оно

повторяется три раза, но каждый раз в новом контексте, сыновой интонацией,

передающей и переживание лирического героя, и драматическую историю любви, и

способность подняться над своей болью ради счастья любимой женщины.

Загадочность этих стихов — в их полной безыскусственности, обнаженной

простоте и в то же время невероятной емкости и глубине человеческого

эмоционального содержания. Поражает свойственное очень немногим бескорыстие

любовного чувства, искреннее желание не просто счастья не любящей автора

женщине, но новой, счастливой любви для нее.

Практически все слова употреблены поэтом в своем прямом значении,

единственное исключение — глагол «угасла» по отношению к любви, и то эта

метафоричность не выглядит каким-то «выразительным приемом». Огромную роль

играют параллели и повторы однотипных конструкций: «безмолвно, безнадежно»;

«то робостью, то ревностью»; «так искренно, так нежно». Эти повторы создают

энергию и одновременно элегическую наполненность поэтического монолога,

который заканчивается гениальной пушкинской находкой — исповедь сменяется

страстным и прощальным пожеланием: «...Как дай вам Бог любимой быть другим».

Кстати, сочетание «дай вам Бог» часто используется в контексте прощания.

Гармоничной и музыкальной делает эту элегию и пятистопный ямб, и точные,

простые рифмы, и отсутствие переносов, совпадение синтаксической структуры

словосочетаний и предложений со стихотворной строкой. И конечно, совершенно

чарующе обыгран звук «л» в последнем четверостишии.

2. Роман М. А. Булгакова «Белая гвардия» посвящен событиям Гражданской войны.

«Велик был год и страшен по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции

второй...» -- так начинается роман, в котором рассказывается о судьбе семьи

Турбиных. Они живут в Киеве, на Алексеевском спуске. Молодежь -- Алексей,

Елена, Николка — остались без родителей. Но у них есть Дом, который содержит

не просто вещи — изразцовая печь, часы, играющие гавот, кровати с блестящими

шишечками, лампа под абажуром, -- а строй жизни, традиции, включенность в

общенациональное бытие. Дом Турбиных был возведен не на песке, а на «камне

веры» в Россию, православие, царя, культуру. И вот Дом и революция стали

врагами. Революция вступила в конфликт со старым Домом, чтобы оставить детей

без веры, без крыши, без культуры и обездолить. Как поведут себя Турбины,

Мышлаевский, Таль-берг, Шервинский, Лариосик — все, кто причастен к Дому на

Алексеевском спуске? Над Городом нависла серьезная опасность. (Булгаков не

называет

его Киевом, он — модель всей страны и зеркало раскола.) Где-то далеко, за

Днепром, Москва, а в ней — большевики. Украина объявила независимость,

провозгласив гетмана, в связи с чем обострились националистические

настроения, и рядовые украинцы сразу «разучились говорить по-русски, а гетман

запретил формирование добровольной армии из русских офицеров».

Билет № 7

1.Тема Родины и природы в лирике М. Ю. Лермонтова.

Чтение наизусть одного из стихотворений.

2.Сатира в повести М. А. Булгакова (на примере одно

го произведения).

1. Стихотворения Лермонтова о природе характеризуются главным

образом соответствием духовной жизни человека («родня с душой») или, наоборот,

представляют собой контраст душевному состоянию героя, фон его переживаний —

часто общественного характера. Отсюда двухчастное строение пейзажных

стихотворений, вторая часть которых представляет собой сравнение и начинается

словом « так ». Если же прямое сравнение опущено, но сохраняется аллегория или

образный символ, то поэт обращается в этом случае к активности читательского

восприятия. Излюбленные образы — бурного моря, грозы, паруса. Это были отзвуки

настроений, всколыхнувших Европу и Россию в 1830—1831 годах, а также отзвуки

романтической литературной традиции («Парус»).

Когда волнуется желтеющая нива

И свежий лес шумит при звуке ветерка,

И прячется в саду малиновая слива

Под тенью сладостной зеленого листка...

Тогда смиряется души моей тревога

Тогда расходятся морщины на челе, —

И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу бога...

Многие темы патриотической поэзии Лермонтова сходятся в стихотворении

«Родина». Здесь размышления о прошлом России и трезвый взгляд на ее

настоящее, сознание и ощущение неразрывных связей с миром родной природы, с

русской народной жизнью. Внутренняя контрастность мотивов заявлена самим

автором в первых строках: «Люблю отчизну я, но странною любовью...», конфликт

предстает поначалу как коллизия рассудка и любви.

Философская, «рассудочная» часть текста является вступлением, а предмет

любви, зримый образ родины, занимает основное место в стихотворении. В этой

пейзажной зарисовке устраняются противоречия рассудка и любви. Величественная

пейзажная панорама включает в себя и бескрайние русские просторы, и приметы

природы и русского быта: «чета белеющих берез», жнивье, деревенька, где

празднуют подвыпившие мужики.

Пейзажные детали сменяют друг друга, отражая впечатление едущего по поселку

человека. На его пути встречается всякое: то захудалые, крытые соломой

избенки, то признаки довольства — полное гумно и резные ставни. Путник, он же

лирический герой, откликается душой на все впечатления окружающей народной

жизни. В психологическом плане — это торжество человечности.

2. Повесть М. Булгакова «Собачье сердце» объединяет в себе три

жанрово-художественных формы: фантастика, социальная антиутопия и сатирический

памфлет.

Билет № 8

1. «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова как психологический роман.

2. Тема революции в поэме А. А. Блока «Двенадцать».

1. Роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» считают первым русским

социально-психологическим и философским романом.

В 30-е годы прошлого века в русской литературе наблюдалось стремление к

правдивому исследованию внутреннего мира человеческой души, к

психологическому изображению человека.

Задача, которую автор ставил перед собой: рассказать о том, что требует

психологического и художественного проникновения в глубины человеческого

сознания.

Перед нами не просто портрет героя эпохи. Перед нами, как сказано в

предисловии к «Журналу Печорина», «история души человеческой». В предисловии

к роману Лермонтов говорил о типичности своего героя: «Это портрет,

составленный из пороков всего нашего поколения в полном их развитии». В

предисловии же к «Журналу Печорина» автор надеется, что читатели «найдут

оправдания поступкам, в которых до сей поры обвиняли человека».

И уже в первой повести «Бэла» автор косвенным образом защищает Печорина от

поспешных и несправедливых суждений. Первая часть рисует Печорина как бы

«извне», глазами других людей. Перед нами возникает странный, загадочный

характер человека, видимо, необыкновенного и эгоистичного.

Максим Максимыч не понимает Печорина, ждет от него естественных проявлений

человеческих и очень досадует, когда этих проявлений не находит. Любя

Печорина, Максим Максимыч не в силах помочь ему, прочувствовать его трагедию.

А трагедия

причиной несчастий других. Ему надоели удовольствия высшего света, общество,

науки, любовь светских красавиц раздражала воображение и самолюбие, а сердце

оставалось пустым.

В исповеди Мери Печорин обвиняет общество в том, что он сделался

«нравственным калекой». Печорин неоднократно говорит о своей двойственности,

о противоречии между его человеческой сущностью и существованием. Доктору

Вернеру он признается: «Во мне два человека: один живет в полном смысле этого

слова, другой мыслит и судит его...» Жить для Печорина, а именно такова

функция первого человека, — «быть всегда настороже, ловить каждый взгляд,

значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться

обманутым и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание

из хитростей и замыслов...».

Ощущение мира как тайны, страстный интерес к жизни в Печорине сменяются

отчуждением и равнодушием. Противоречие желаний и действительности стали

причиной горечи и самоиронии Печорина.

Ему нравится быть в центре внимания, поучать, давать советы, рассеивать

надежды и повергать в реальность. Он мечтает о встрече с людьми

неординарными, о знакомстве с умным человеком. Но ничего, кроме болезненного

восприятия ничтожности этих людей, Печорин не испытывает.

Но разве можно назвать Печорина одиноким? А как же Максим Максимыч, старый

солдат, любящий героя? Вернер — единственный человек, с которым Печорину

легко и просто, понимающий его с полуслова. Правда, он оказался не вполне и

не до конца другом. Княжна Мери, Бэла, полюбившие Печорина, а Вера —

единственная женщина, которую он не в силах обмануть? Окруженный людьми,

любящими его, Печорин переживает одиночество и представляется нам не просто

героем своего времени, но трагическим героем: «Из жизненной бури я вынес

только несколько идей — и ни одного чувства».

2. Интереснее узнать, каков же в Печорине второй человек, мыслящий и

осуждающий прежде всего самого себя. В «Журнале Печорина» раскрывается

характер героя как бы «изнутри», в нем обнажаются мотивы его странных

поступков, его отношение к себе, его самооценка.

Для Лермонтова всегда были важны не только поступки человека, но и их

мотивировка, а главное — скрытые возможности человека, которые по тем или

иным причинам не могли быть реализованы.

Печорин выгодно отличается от остальных персонажей тем, что его тревожат

вопросы сознательного человеческого бытия — о цели и смысле жизни человека, о

его назначении. Его беспокоит то, что его единственным назначением является

разрушение чужих надежд. Даже к своей жизни он относится равнодушно. Только

любопытство, ожидание чего-то нового волнует его.

Так, встреча с Бэлой была последней надеждой Печорина. Никчемность,

ничтожность, неспособность любить и страдать — все это уверило Печорина в

бессмысленности жизни, и он смирился со своей судьбой.

Однако, утверждая свое человеческое достоинство, Печорин активно действует,

сопротивляется обстоятельствам на протяжении всего романа. Печорин сам себя

судит и казнит, и это его право подчеркнуто композицией, в которой последний

рассказчик -- Печорин. Все важное, что было скрыто от людей, окружавших его,

живших рядом с ним, любивших его, передано самим Печориным.

«Двенадцать» — одно из первых произведений русской литературы, написанных

после октябрьской революции 1917 года.

Все действие поэмы происходит на улице. Уже в первой главе слышится ее

революционный гул. Блок начинает поэму с лаконичной и контрастной картины

черного вечера и белого снега. Все герои выступают на фоне привычных

блоковских образов -вьюги, ветра («ветер на всем Божьем свете»). Вся поэма

представляет собой множество звучащих голосов, автора же почти не слышно. При

этом Блок

использует такие средства, как лозунги, солдатские частушки, разговорные

интонации.

Только во второй главе появляются «двенадцать». Блок не приукрашивает своих

героев: они обещают раздуть «мировой пожар в крови», «пальнуть пулей в Святую

Русь». Блок даже сгущает краски, показывая своих героев возможными

каторжниками («На спину б надо бубновый туз!»). Но в своих действиях они

несут как бы гнев всего народа, они действуют в согласии с народной стихией.

Однако в центр поэмы Блок поставил «частную» судьбу — драматическую историю

любви и преступления Петрухи, который ненароком убивает свою былую подружку

Катьку. Это отдельная человеческая трагедия на фоне всемирной вьюги,

Страницы: 1, 2, 3, 4