Невозможно подразумевать под общечеловеческими ценностями и ценности большей части человеческого сообщества, при таком чисто арифметическом подходе явно не учитываются ценностные приоритеты разных общественных субъектов, не говоря уже о том, что общество – сложная, целостная система, имеющая внутренние особенности собствен-ной структурной организации и функционирования, а не просто сумма отдельных индивидов и небольших локальных сообществ.

С начала 90-х гг. ХХ в., особенно интенсивно в первый президентский срок Б.Н. Ельцина, под именем общечеловеческих ценностей стала усиленно пропагандироваться «великая американская мечта». Естественно, что в обществе с неблагоприятной экономикой высокий приоритет будет иметь материальное благополучие, обеспеченный образ жизни, имеющий прямую ассоциацию в российском общественном сознании с Западом. Такое манипулирование экономическими достижениями развитых стран и практически систематическое насильственное внедрение и насаждение чуждых российскому обществу ценностей через СМИ, общественные и религиозные организации, систему образования принесло свои негативные плоды – к середине 90-х гг. происходит разделение россиян практически на «две равные части по отношению к западному образу жизни и ассоциация в обыденном сознании общечеловеческих ценностей с западными культурными нормами» [21, с. 12].

Многие современные исследователи под общечеловеческими ценностями понимают именно западноевропейские общественные ценности. Сквозь призму этих общечеловеческих ценностей сама европейская цивилизация предстаёт уже в ином свете: не как уникальная в своей исключительности и не как одна из многих в своей относительности, но как своеобразное и поныне наиболее яркое воплощение общечеловеческих ценностей [67, с. 185].

Необходимо отметить, что российское государство и цивилизация исторически создавались на принципе взаимодействия и взаимопроникновения разных этнических культур, в ходе которого была выработана система ценностей и норм сосуществования различных культур. Идея «диалога культур» получила в России такое развитие, в котором наиболее ярко и самобытно проявилась уникальность российской культуры, и поэтому в отечественной философской традиции вопрос о безоговорочном принятии западноевропейских ценностей решался неоднозначно. Ещё в 30-е гг. XIX в. в качестве реакции против слепого подражания Западу, характерного для довольно широких кругов русского дворянства, стали закладываться первые основы критики Запада русскими мыслителями. Впервые систематическую критику Запада, западной культуры дал князь В.Ф. Одоевский, стоявший во главе, так называемого общества любомудров, осуждавшего Запад за царящие там «нравственную бухгалтерию», меркантильные заботы, вытесняющие искусство, убивающие поэзию жизни. «Ни социальная жизнь Запада, основанная на меркантилизме и экономическом рабстве, ни его политический строй с господством охлократии, ни его культура не могут возбуждать нашей зависти», – пишет В.Ф. Одоевский. Россия при всех своих недостатках выше Запада; ей присущи «чувство общественного единения», «чистота» религиозных верований, она уже имеет свою богатую литературу [25].

Эта ключевая проблема в дальнейшем была развита крупнейшим русским мыслителем П.Я. Чаадаевым: «Мир испокон делился на две части – Восток и Запад. Это не только географическое деление, но также и порядок вещей... это два принципа... две идеи, обнимающие весь жизненный строй человеческого рода. Сосредоточиваясь, углубляясь, замыкаясь в себе самом, созидался человеческий ум на Востоке; раскладываясь вовне, излучаясь во все стороны... развивается он на Западе... Но Россия не Запад и не Восток... У нас нет традиций ни того, ни другого». Далее мыслитель продолжает: «Говорят про Россию, что она не принадлежит ни к Европе, ни к Азии, что это особый мир. Пусть будет так. Но надо ещё доказать, что человечество, помимо двух своих сторон, определяемых словами – Запад и Восток, обладает ещё третьей стороной» [87, с. 323].

Бремя такого доказательства взяли на себя славянофилы – И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков и другие. Представитель позднего славянофильства – Н.Я. Данилевский, автор книги «Россия и Европа», изданной в 1869 г., противопоставляет общечеловеческое и всечеловеческое, осуждая Запад за навязывание своей культуры под фиговым листком «общечеловеческих ценностей» другим народам. Общечеловеческое, по мысли Данилевского, есть нечто аморфное, бесцветное, неоригинальное, – словом, то, что принято называть общим местом. Каждый культурно-исторический тип привносит свой, по мере необходимости ограниченный вклад в многообразно единую цивилизационную жизнь человечества. «Прогресс, – по убеждению Данилевского, – состоит не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях...» [85, с. 234]. Ни одна цивилизация (культурно-исторический тип) не может претендовать на выработку окончательных форм человеческого общежития. Европейская, германо-романская цивилизация так же ограничена, как и все остальные. Но каждая из цивилизаций недосягаемо велика в чём-то одном, самобытно своём – в том, что касается её исторической судьбы, её духовного начала, её идеи. Великий русский мыслитель искренне стремился к тому, чтобы Россия отказалась от поверхностного подражательства и сохранилась как самостоятельная, самобытная страна и справедливо утверждал, что какие-либо попытки приблизить нашу цивилизацию к любой другой не должны вести к утрате её национальных начал и духовных ценностей.

Их оппонентами были западники – К.Д. Кавелин, Н.Г. Чернышевский, Б.И. Чичерин, которые рассматривали Россию во многом как азиатскую страну, которой необходимо цивилизоваться, идя по европейскому пути и принимая ценности Европы.

Осмысление места России, её культуры и историко-культурных вопросов взаимоотношений Европы и Азии отражено в трудах представителей евразийства (П.Н. Савицкий, Г.В. Флоровский, Н.Н. Алексеев, Л.П. Карсавин и др.), которые отрицали идеальность, абсолютность западноевропейской культуры, правомерность «европоцентризма» в целом. Евразийство как идейное, философское течение подвергалось критике с разных позиций. В качестве оппозиции такой точке зрения выступал В.С. Соловьев, который писал, что Россия обладает великими самобытными духовными силами, но для их проявления ей нужно принять и деятельно усвоить те общечеловеческие формы жизни и знания, которые выработаны Западной Европой [66, с. 447]. Две противоположные тенденции, влияние Запада и Востока весьма существенно повлияли на формирование русского национального характера и на спектр ценностей, существующий в русской культуре. В системе ценностей русского народа, по мнению великого русского философа Н.А. Бердяева, отразились устойчивые качества, присущие представителям данной нации, возникающие и закрепленные русским человеком как позитивные в ценностном ряде под влиянием природных и исторических факторов, проявляющихся не только в нравах, поведении, образе жизни, культуре, но и в судьбе нации, государства [8, с. 56].

Как считает М.С. Каган, философская мысль разных эпох активно искала обоснование общечеловеческих ценностей, но могла найти его только в Боге – ибо практическая жизнь человечества была нескончаемой войной, кровавым или идейным противоборством разных его частей; однако поиск онтологического основания ценностей – пресловутой триады «истина, добро и красота» – в Боге оказывался безуспешным, по той простой причине, что каждая религия имеет своего Бога и отвергает всех других, так же как славянофильский идеал «соборности» имел национально-конфессиональные границы и не объединял не только православных русских с язычниками эскимосами, но даже сторонников православной ортодоксии с раскольниками и разного рода сектантами. Варфоломеевская ночь и террор Великой французской революции, или же Октябрьская революция и недавняя война в Чечне достаточно отчётливо говорят об отсутствии общечеловеческих ценностей в реальном бытии популяции землян не только в первобытности и средневековье, но и в Новое время, и о неспособности религиозной философии доказать их наличие [28].

Представление о том, что общечеловеческие ценности есть религиозные, порождает ряд неразрешимых проблем. Во-первых, религия объединяет, сближает представителей одной конфессии одновременно и отталкивает от всех других, т.к. несовместимы различные представления, лежащие в основе того, либо иного религиозного учения. Во-вторых, появляется вопрос о том, примет ли ценности православия нехристианская часть российского общества и возможна ли в начале III тысячелетия, после активной, многолетней атеизации населения переориентация россиян на религиозные ценности? В-третьих, история Российской Православной Церкви, претендующей на роль носителя национальной духовности, свидетельствует о том, что, несмотря на свою 1000-летнюю историю, она не смогла противостоять активному разрушению национальной культуры в 20-х гг. ХХ в. и рождению в Советской России социальной технологии управления массами. В-четвёртых, в современной России существуют особенности развития религиозности населения, проявляющиеся в одновременном существовании в религиозном сознании взаимоисключающих тенденций: синкретическое сочетание веры и безверие, объединение разных конфессиональных доктрин, ситуативность религиозности, «маятниковая реакция», широкое распространение нетрадиционных верований. Уровень образования населения очень высок, а всеобщее религиозное образование в нашей стране не существует с 1918 г., поэтому вряд ли в современной России религиозные ценности смогут стать каркасом общества и важнейшим фактором его объединения, поскольку «религиозное Возрождение в нашу эпоху невозможно ни в России, ни в любой другой стране, уже выросшей из пеленок феодализма» [30, с. 139].

По-прежнему остаётся открытым и неразрешённым вопрос о том, какие именно ценности играют решающую роль в объединении любого общества, определяют качественное состояние социокультурных связей в обществе, придавая ему устойчивость. Естественно, что в такой противоречивой ситуации фиксируется «потеря основополагающих ориентиров нашего общества. Никто толком не знает, что за общество мы строим, какую цель преследуем…» [14, с. 98].

Нынешний этап истории философии отличается от всех предыдущих тем, что реальная жизнь предоставляет для теоретического осмысления такую практическую ситуацию, в которой выработка общечеловеческих ценностей становится условием выживания людей на Земле. Значит, не в том или ином Боге нужно искать всеобщность ценностей, а в единых интересах человечества, осознающего своё единство – несмотря на все конфессиональные различия и на противоположность верующих и неверующих – и готового действовать в соответствии с обретаемым общечеловеческим сознанием.

Общечеловеческие ценности не являются чистой идеализацией, их невозможно просто выдумать или навязать обществу, они создаются и осознаются людьми для того, чтобы их жизнь имела цель и приобрела смысл в повседневной жизни, и, таким образом, общечеловеческие ценности имеют экзистенциальную наполненность. Экзистенциальные ценности находят свое выражение в формировании смысложизненных позиций индивидуальным или совокупным субъектами. Своеобразие этих ценностей заключено не только в их содержании, но и в механизме их возникновения, так как они не даются личности от рождения, а являются итогом, результатом взаимодействия различных видов ценностей. Экзистенциальные ценности имеют свои специфические особенности: это интроспективно-диалогические и интегративные ценности, они расположены на другом уровне аксиосферы, нежели правовые, политические, нравственные и религиозные ценности, им присуща интравертная ориентация. Для экзистенциальных ценностей характерна высокая динамичность, метаморфозность и трансформация, наряду с традиционным, им присущ и инновационный характер.

В особые исторические эпохи именно экзистенциальные ценности выступают основой общественного консенсуса, базисом культурной идентификации личности и общества, ядром осознания человеком своего реального места в мире, основой исторической памяти народа, необходимым компонентом поддержания стабильности общества, началом взаимопонимания и взаимодействия людей. Экзистенциальные ценности, выступая фактором интеграции и самоидентификации отдельных общественных субъектов, являются своеобразным критерием жизнеспособности и устойчивости общества как системы при фиксировании в нем «определенной аксиологической гомогенности» [29, с. 50].

Экзистенциальные ценности выступают в качестве системообразующего фактора культуры, как своеобразный «код нации», проявление особой национальной идеи, цементирующее начало нации, своеобразное «лекарство» для духовно-нравственного оздоровления страны. Благодаря наличию в аксиосфере культуры экзистенциальных ценностей происходит своего рода «сортировка» колоссального массива других видов ценностей, их трансляция от поколения к поколению и частичное изменение в соответствии с меняющейся социокультурной ситуацией. Очень важная особенность экзистенциальных ценностей как феномена культуры заключается в том, что в сознании одного человека могут совмещаться различные ценностные доминанты, могут присутствовать одновременно ценности и «антиценности». Среди экзистенциальных ценностей, влияющих на поведение людей в конкретных жизненных ситуациях, возможно, выделить традиционные ценности, т.е. ценности, ориентированные на сохранение и воспроизводство давно сложившихся культурных норм. К такого вида ценностям мы считаем возможным отнести ценности семьи, личностного общения, безопасности жизни и ценности современные, которые сформировались в общественном сознании сравнительно недавно, например, ценности толерантности, плюрализма.

Таким образом, в аксиологическом плане ситуацию в современной России можно представить как единство противоположных ценностей, обусловленную ценностным кризисом. Современный ценностный кризис проявляется в двух формах в кризисе национальной идентичности и в разрыве единого духовного пространства. Выход из этого кризиса возможен только путём образования новых ценностей, на основе исторической преемственности – общечеловеческих. Характер нынешнего исторического времени показывает, что общечеловеческие ценности имеют именно смысложизненное содержание, в них сосредоточен глубоко пережитый опыт человечества и его устремления. В современном мире роль экзистенциальных ценностей в качестве системообразующего фактора культуры колоссально возрастает.

3.2 Традиционные и новые ценности в контексте аксиологической парадигмы современности

Современный мир сложен и многообразен, и динамичные драматические события последних лет предельно четко высветили проблему его разобщённости и имеющихся в нём социальных и культурных различий. Проблема диалога и толерантности культур, цивилизаций, «миров» стала одной из наиболее обсуждаемых в современной философии и культурологии, при этом не вызывает разногласий то, что в основе всех культурных различий лежат различия ценностных систем. Вопросы, связанные с ценностями, относятся к числу важнейших потому, что ценности являются интегративной основой не только для отдельно взятого индивидуального субъекта, но и для коллективных субъектов – социальных групп, наций и для человечества в целом. В любом обществе, представляющем собой гетерогенное, асимметричное образование, состоящем из множества субъектов, каждому из которых присущи свои ценностные установки, наблюдаются две взаимно противоположные аксиологические тенденции: стремление к ценностной дифференциации, связанное с противоречиями между аксиологическими установками общественных субъектов, и стремление к интеграции, обусловленное их общими ценностными представлениями. Наличие двух противоположных тенденций выступает закономерным результатом развития аксиосферы.

Процесс изменения ценностных ориентиров, выражающийся в пересмотре «старых» ценностей, активном их преобразовании, появлении особого типа духовных ценностей, оригинально совмещающих в себе «старые» и «новые» ценностные шкалы с их своеобразной «подстройкой» под динамичную социокультурную реальность, характерна не только для современной России, но и для всего человечества. Используя парадигмальный подход, рассмотрим экстраординарный период развития аксиосферы, который возможно проанализировать с двух сторон. С одной стороны, современные социокультурные процессы свидетельствуют о том, что ценностная трансформация, произошедшая в российском обществе, не означает полного уничтожения традиционных ценностей, наблюдается только изменение в иерархии ценностей. Традиции и обычаи определяли жизнь людей большую часть истории человечества. Традиция является характеристикой стабильности, устойчивости, инерционности в культуре. Благодаря наличию традиционных экзистенциальных ценностей, человек усваивает культурный опыт поколений, и система традиционных ценностей способствует взаимопониманию и взаимодействию людей разных культур, отражая целостность и прочность общества как общества, а не простого скопления разрозненных групп людей.

С другой стороны, культура не может существовать, не обновляясь, творчество и изменение являются другой важной стороной развития культуры. Живя в современности, трудно ограничиться лишь одними традициями, многое в ценностях приходится переосмысливать и даже кардинально менять, либо создавать заново, или же заимствовать, поэтому сформированные традиционные ценности являются не мертвым бременем, а, напротив, постоянно обновляющимся достоянием культуры. Параллельное существование в аксиосфере традиционных и современных видов ценностей является закономерным, т.к. новаторство и традиции – две взаимосвязанные стороны развития культуры, характеризующие наличие в ней как устойчивых, так и противоречивых моментов.

В течение всей многотысячелетней истории традиционные ценности являлись основой самоидентификации русского народа и России. Главным стержнем ценностей русской культуры всегда выступал примат духовного над материальным, соборность, православие, любовь и служение Отчизне, готовность к защите Отечества, вплоть до самопожертвования, труд, справедливость, свободолюбие, любовь к земле, любовь к женщине – матери и супружнице, приоритет государства над личностью.

Насколько в современной российской культуре сохранились традиционные ценности, в какой степени Россия ХХI в. может считать себя правопреемницей культурных традиций исторического прошлого? При попытке ответить на данный вопрос автор опирается на ряд эмпирических исследований Г.Г. Дилигенского, И.М. Клямкина, Б.Г. Капустина, А.А. Кара-Мурза, Н.И. Лапина, В.В. Лапкина, Ю.А. Левада, В.К. Левашова, А.С. Панарина, И.К. Пантина и др. Сравнительный анализ и сопоставление результатов эмпирических исследований ценностей россиян позволяет автору констатировать тот факт, что особенностью духовной сферы современного российского общества является определенная стабильная устойчивость некоторых, тесно связанных между собой традиционных ценностей. Ценностно-ориентирующая атмосфера подвержена действию процесса исторической преемственности. Она вбирает все положительное из прошлого исторического опыта, постоянно обращается к его духовным ценностям.

Характеризуя традиционные ценности, присутствующие в аксио-сфере современного российского общества, нельзя не выделить существование религиозных ценностей. Сегодня религиозность воспринимается многими россиянами как необходимая часть духовности, как социально-исторический феномен, имеющий важное мировоззренческое значение, как элемент национальной духовной культуры, как фактор, играющий важную роль в формировании национального самосознания и национальной идентичности. Следует отметить, что российское общество в настоящее время, как и прежде, остается не только многонациональным государством, но и многоконфессиональным. Традиционными, наиболее распространенными конфессиями для России остаются православие и ислам. В истории России православие сыграло исключительно большую роль. Для православия и его ценностного идеала характерно стремление к соборности, равенству людей, духовности, причём русские воспринимали себя, скорее, как именно духовную общность, а не этническую. И процесс духовного, нравственного самосовершенствования для православного человека неотделим от жизненного процесса.

Православие отличается большой терпимостью к другим конфессиям. Такая веротерпимость православия зиждется на идее соборности. Великий русский философ Н.О. Лосский писал: «Соборное единение различных народов предполагает возможность взаимопроникновения национальных культур. Как аромат ландыша, голубой свет и гармоничные звуки могут наполнять одно и то же пространство и сочетаться воедино, не утрачивая своей определённости, так и творения различных национальных культур могут проникать друг в друга и образовать высшее единство» [42, с. 269].

Соборность предполагает нравственную общность коллектива, подчинённую интересам церкви, религии и, непосредственно в ценностном сознании многих россиян, связана с народностью. Народность – это любовь к своему народу, единство духовное и практически-политическое с ним. Характеризуя народность как ценность русской культуры, А.С. Хомяков отмечал, что, «признавая принцип народности, мы только признали то понятие, что он лежит в основании всякой полезной, на пользу всего человечества, деятельности; или говоря более точно, всякая частная деятельность как личная, так и народная, общечеловечески полезна, лишь когда она проникнута народной индивидуальностью: всякое же искание общечеловеческого, достижимого, будто бы, помимо народного, есть самоосуждение на бесплодие» [85, с. 136].

В русской культуре народность гармонически сочетается с патриотизмом. Для российских граждан патриотизм был всегда одним из показателей их ценностно-мировоззренческой духовности. Россиянам издавна было свойственно трогательное отношение к своей Родине, в истории России совершено немало подвигов и героических поступков во имя любви к своей Отчизне, ради сохранения независимости и целостности государства. В отличие от прагматичного патриотизма западного толка российский патриотизм традиционно более иррационален и предметно-созерцателен. Русский человек привык любить свою Родину не за материальное вознаграждение, а потому что она дана ему от Бога, и потому, что он здесь родился, вырос, обрел дорогих сердцу людей. В современной культуре просматривается тенденция консолидирующего свойства – отчетливо выраженный запрос на «новый патриотизм». Патриотизм значительной частью населения трактуется как чувство национальной гордости, как один из способов национальной самоидентификации, как ценность, определяющая основные жизненные позиции. Патриотизм выступает как осознанная каждым гражданином принадлежность к единому социокультурному пространству, как творческое начало, благодаря которому каждый человек воспринимает свой внутренний духовный мир как составляющий элемент национальной культуры. Патриотические настроения характерны для подавляющего большинства россиян – чувство гордости у сограждан вызывают великие свершения российского народа (победа в Великой отечественной войне, освоение космоса, достижения российской науки, подвижничество русских святых), а также традиционные духовно-нравственные качества русского человека – простота, терпение, стойкость и нравственный авторитет русской интеллигенции.

На вершине аксиосферы по-прежнему находится традиционный триумвират ценностей – ценность семьи, дружбы и любви; за последние годы их положение в иерархии ценностей не только не ослабло, а ещё более утвердилось. Такая высокая позиция в ценностной иерархии российского общества традиционных ценностей объясняется тем, что всегда семья, частная жизнь была и остается для большинства россиян основным средоточием их душевных и физических сил и часто является тем единственным спасительным островком, где возможно найти защиту от постоянно усиливающегося социального и психологического напряжения.

На одном из центральных мест в иерархии экзистенциальных ценностей в общественном сознании россиян стабильно находится ценность свободы: до 70 % россиян называли свободу в качестве жизненно необходимой ценности. Объективный факт нахождения на вершине аксиосферы ценности свободы объясняется тем, что мечта о свободе издавна жила в русском народе, обреченном историей на многовековую зависимость. Следует заметить, что свобода осознаётся россиянами как ценность, в силу существующих традиций и особенностей российского менталитета; не как политическая или правовая ценность (свобода волеизъявления, свобода слова и т.п.), а именно как смысложизненная ценность, причём понимание свободы в стране, не жившей в течение всей своей истории в условиях свободы, весьма специфично.

Рассматривая проблему свободы, надо отметить, что в системе ценностей в русском культурном архетипе понятие свободы не могло оформиться в собственном смысле этого слова. Свобода как ключевое понятие европейской ментальности означает не только возможность выбора для себя, но и уважение аналогичного права у других, то есть свобода – это свобода для всех, защита чужой свободы как своей. Атрибут свободы – необходимость и способность индивидуального, внутреннего и ответственного выбора. В архетипе культуры русского человека место свободы занимает понятие «воля» как свобода лишь для себя и безразличие к чужой свободе в самом широком смысле слова – от равнодушия до подавления. Воля проявляется, прежде всего, в абсолютизации независимости, свобода же достижима лишь в обществе открытого типа, среди людей с развитым индивидуальным сознанием и гуманистической ментальности. Свобода по-русски понималась (и понимается) большинством населения как воля, своеволие, анархия, произвол.

Специфика цивилизационного развития России состоит в том, что доминантной формой интеграции в ней выступает государство, которое в связи с этим приобретает в русском культурном архетипе особую ценность, что в значительной мере предопределяет отношение русского человека к политической власти. На протяжение всей тысячелетней истории в России сложилась определенная форма жестко централизованной авторитарной власти. Русская культура жила идеалом «народного царя», способного пострадать за интересы нации, организовать отпор внешнему врагу и защитить народ от произвола чиновников. Для культуры русского человека характерна фетишизация власти, порождающая квазиэтатизм, причём не в западном, а восточно-имперском смысле. Квазиэтатизм основывается на том, что государственная власть мыслилась как главный стержень всей общественной жизни. Поэтому закономерно, что неизменно высокой политической ценностью со смысложизненным акцентом по-прежнему является прочность и устойчивость российской государственности, стабильность в обществе и сильное государство как гарант уверенности в завтрашнем дне.

Исключительной особенностью функционирования ценностей в современном обществе является одновременное сочетание у одних и тех же людей полярных ценностей. Существование аксиологической асимметрии с позиций ценностно-культурного подхода объясняется тем, что «качественно различные объекты ценностного отношения вызывают и качественно различные переживания» субъекта, и, соответственно, различное содержание ценностного отношения, являющегося достоянием индивида [30, с. 161]. Аксиологическая асимметрия наблюдается по различным традиционным ценностям, независимо от их положения в иерархии. Например, по лидирующим в духовной сфере традиционным ценностям «свобода (произвол) – законность» аксиологическая асимметрия фиксируется в соотношении 75 к 80 %, т.е. одни и те же люди, в зависимости от конкретных жизненных ситуаций, осознают как экзистенциальную либо ценность свободы, понимаемую большинством населения как воля, произвол, либо ценность законности, ограничивающей в общественной жизни проявления произвола. Аналогичная асимметрия наблюдается и по другим традиционным ценностям, например, при неизменной уровне конфессиональной терпимости за 15 лет, одновременно более чем вдвое возрос уровень национальной нетерпимости.

Особой характеристикой духовной сферы современного российского общества является наличие феномена «антиценностей», обусловленного адаптацией к новым социокультурным реалиям с одновременным стрем-лением к сохранению «старой» ценностной системы. Согласно ценностно-культурному подходу М.С. Кагана, биполярные иерархические структуры равноценны в принципе и необходимы обществу и культуре для самосохранения и саморазвития, и в конкретных социокультурных условиях под системой «антиценностей» понимается та ценностная иерархия, которая резко отличается от иерархии ценностей большинства субъектов общества.

Ситуация ценностного кризиса вовсе не означает повального крушения традиционных ценностей, ценности потому и являются традиционными, что выражают фундаментальные, свойственные российской культуре нормы, правила поведения, отношения и оценки – и это является, несомненно, позитивным моментом. Именно ценности, сформированные на традиционной культуре, придают ту или иную окраску всей личностной деятельности и, что чрезвычайно важно, насколько трансформировавшись, пройдя сквозь призму жизненного опыта, будут переданы последующим поколениям. Неразрывная связь времен и поколений возможна лишь благодаря константе культурных традиций, которые, как показала история России, несмотря на идеологический прессинг, сохранились и вызывают к возрождению подлинную духовность, существовавшую в российской культуре всегда.

Традиционное и инновационное принято считать двумя сторонами одной «медали» – культуры. С одной стороны, именно в традициях много-образные элементы культурного наследия – всевозможные ценности, нормы, обычаи, идеи, мифы, обряды, фольклор и т.д. – сохраняются и передаются от одного поколения к другому. С другой – никакие культурные инновации не возникнут, если они не найдут опору в традиционных ценностных ориентациях. Новацией может считаться только то, что реально освоено в культуре, приводит к изменению составляющих элементов человеческой деятельности. В процессе культурных изменений рождаются, фиксируются и распространяются различные элементы культурного опыта. Значение, влияние и степень распространения этих элементов зависит во многом от источника их возникновения.

Так какие же новые ценности вырабатываются в аксиосфере и что выступает активным фактором их создания? Прежде всего, следует отметить формирование ценностей мира виртуальных возможностей и форм. Начало ХХI в. ознаменовано движением человечества к информационному обществу, характерные черты которого – индивидуализация человека и глобализация информационных процессов. Сегодня мы наблюдаем, как виртуальная реальность и информационно-коммуникационные технологии лавинообразно проникают в различные сферы общественной жизни. Границы пространственной и коммуникационной свободы расширены до планетарного уровня, а «сумма технологий» позволяет нарушить стереотипы восприятия традиционных ценностей и социальных норм.

Виртуальная реальность представляет собой синтез технологии, искусства, науки и части социальной реальности, который придаёт пребыванию человека в ней ценностную окраску в отношении отдельных событий, явлений, людей, позволяет индивиду осознать свою позицию. До встречи человека с виртуальной реальностью он не воспринимает тех ценностей, которые она несёт. Это появляется только при погружении в виртуальную реальность.

Словосочетание «виртуальная реальность» (от лат. virtualis – возможный, такой, который может или должен проявиться при определенных условиях и realis – вещественный, действительный) было введено исследователями в конце 70-х гг. для обозначения трёхмерных макромоделей, реализованных при помощи компьютера, поэтому определённая «экспансия» термина привела к его двоякому толкованию. Существует два основных смысла понятия «виртуальное». Первый восходит к традиционному естествознанию, в котором смысл термина «виртуальное» раскрывается через противопоставление эфемерности бесконечно малых перемещений объектов или бесконечно малых периодов существования частиц и стабильной в своих пространственно-временных характеристиках реальности. Второй смысл порождён практикой создания и использования компьютерных симуляций и раскрывается через противопоставление иллюзорности объектов, создаваемых средствами компьютерной графики, и реальности материальных объектов. В понятии «виртуальная реальность» оба смысла парадоксальным образом соединяются. Поведение изображаемого объекта воспроизводит пространственно-временные характеристики поведения объекта вещественного. Особенности виртуальной реальности таковы, что независимо от своей природы она порождаема, т.е. зависит от активной внешней по отношению к ней «константной» реальности; автономна, т.е. имеет своё пространство, время и законы существования; интерактивна, т.е. может взаимодействовать со всеми другими реальностями как онтологически независимая от них; актуальна, т.е. существует пока активна порождающая реальность [50, с. 8].

В мире виртуальной реальности существует лишь возможность, вероятность, идеальность, проектирование, интенциональность, симуляция, подобие, подражание, дублирование, имитация. Все здесь основано исключительно на отражении бытия (отображении в сознании идей и образов материальных и социальных объектов, явлений и отношений, существующих в мире материальной реальности). Порождение виртуальной реальности непосредственно связано с деятельностью сознания человека и без него невозможно. Как любой социокультурный феномен, виртуальная реальность амбивалентна, если рассматривать её как инструмент воздействия на человеческое бытие. Человек в технической виртуальной реальности более свободен в своих проявлениях, чем в действительности. Отсутствие сдерживающих факторов приводит к тому, что многие негативные явления, связанные с человеческой натурой, реализуются виртуально.

В виртуальной реальности свободное развитие индивида совмещается с автоматизацией, обилие информации с технократическим мышлением, возрастание коммуникативных возможностей с изоляцией индивида и элитарным знанием, преодоление кризисных явлений в обществе с дегуманизацией жизни. В виртуальной реальности человек имеет такие возможности, которые никогда не могут быть реализованы в повседневной жизни. Это помогает ему воплотить самые смелые мечты, проекты, фантазии. Возникают новые ценности, значимые и возможные в виртуальной реальности. Виртуальность становится реальной сферой деятельности, важной частью жизни человека, меняя образ жизни, привычки, круг интересов, формируя специфическую иерархию ценностей и оказывает неоднозначное влияние на духовный мир человека.

Развитие новых коммуникационных технологий привело к проявлению одной из специфических модификаций существования виртуальной реальности, неизвестной широкому кругу ещё 15–20 лет назад – Net-игры. Пространство Интернета, вход в которое широко распахнут, стремительно изменяет и перестраивает мир культурных ценностей, активное погружение человека в виртуальную реальность повышает самооценку, способствует видимому полному удовлетворению потребности личности в самоутверждении через дистанционно развитое общение. Для многих геймеров (т.е. игроков) виртуальная реальность более интересная и предпочтительна, чем мир реальный. Для многих других людей – виртуальный отдых оказывается предпочтительной формой ухода из реальности, полной проблем и неприятностей. В виртуальной реальности границы мира раздвигаются, мир перестает быть серьезной преградой, ведь в ней все можно переиграть, начать заново. Можно много раз проигрывать ту или иную ситуацию «начерно», не торопясь «прожить» её «набело». Из компьютерной виртуальной реальности всегда можно выйти и начать сначала. Ценность жизни снижается, т.к. в виртуальной реальности нет смерти – этой границы и мерила нашего существования. Вообще, возможность «перезагрузки» весьма существенна для понимания специфики виртуальной реальности.

Мир виртуальных возможностей и форм содержит в себе два разнородных начала, которые наиболее активно проявляются при «погружении» в Интернет, и в различной степени влияющих на ценностный мир человека. Ценностно-позитивная сущность мира виртуальных реальностей заключается в компенсации у человека нехватки общения. Для многих людей виртуальное пространство – важнейшая среда для взаимодействия, которая позволяет войти в контакт с Другим, при этом оставаясь скрытым для внимания. Это упрощает знакомство, общение, налаживание контактов, дружбу и даже любовь, когда участники виртуальных отношений могут не видеть друг друга и скрыть нежелательные слабости и комплексы. Всё это создаёт ощущение психологического комфорта и защищенности, носит психотерапевтический эффект, позволяя лучше понять себя и свои стремления, содействует досугу и деятельности, связанной с проявлением творческих способностей, и является, таким образом, одним из наиболее простых и доступных способов психологической адаптации в ситуации ценностного кризиса.

Негативный момент состоит в том, что, во-первых, полное «погружение» означает уход от реальности, бегство от действительности и перенос решения экзистенциальных проблем в мир иллюзий, и является вариантом патологической психологической зависимости, формой эскапизма, «нехимическим» вариантом классической наркомании – «людоманией» (людомания – термин Всемирной организации здравоохранения, это феномен так называемой интернет-аддикции – т.е. достаточно массового ухода пользователей ПК в виртуальную реальность Всемирной Паутины). Во-вторых, рассматривая вопрос о ролевой игре и «расслоении» структуры личности, автор подчёркивает, что существует опасность полного «растворения» в роли. Человек может быть представлен одной личностью в «новой реальности», может быть несколькими, может быть любого пола, возраста, вероисповедания и т.п. Проблема «масок», которые существуют и при отсутствии «виртуальности», а с ней приобретающие ещё больший размах и значение. «Я – реальный» и «я – виртуальный» – как взаимодействуют эти две категории? Автор считает, что в результате потери связи с реальным миром, происходит смещение в онтогенезе доминант ценностного отношения из одного возраста в другой. Это приводит к нарушению процесса модификации иерархии ценностей и рассогласованности ценностного мира человека, т.к. согласно ценностно-культурному подходу ценность игры является доминантной в ценностной иерархии ребенка-до-школьника. Для более старшего возраста и для взрослых людей в иерархии ценностей характерна другая доминанта – «ценностное самосознание, стремление самостоятельно определить смысл своего существования» [30, с. 153].

Что же возникает на пересечении виртуального и реального миров человека? Особенностью виртуального мира является его аутичность – концентрированность на одном участнике, который может получать самые различные удовольствия, избегая коммуникации, не будучи зависимым от других. Это даёт большую свободу, но одновременно ведёт к утрате возможности полноценного общения, за исключением «передачи информации». Полное «погружение» в мир виртуальной реальности может привести к различным социальным конфликтам на этой почве, ценностному разрыву.

Такая ситуация свидетельствует о том, что новое информационное пространство несёт с собой поток глубочайших аксиологических изменений жизненного мира человека. Виртуальное пространство становится нередко предпочитаемым миром, становясь не только временной средой обитания, а способом борьбы с настоящим, приводящей и к отчуждению от семьи, реального дела, долга. Многие современные философы (И.Г. Корсунцев, Н.А. Носов, Д.В. Иванов, М.М. Кузнецов и др.) видят опасность именно в уходе людей из реальной действительности в виртуальную реальность, мир имиджей, оценок и рейтингов, мир превращённых форм. Как тут не вспомнить слова великого русского мыслителя Н.А. Бердяева: «Массовая техническая организация жизни уничтожает всякую индивидуализацию, всякое своеобразие и оригинальность, всё делается безлично-массовым, лишенным образа» [7, с. 30].

Современная эпоха характеризуется как эпоха цивилизационного сдвига, эпоха глобального цивилизационного кризиса. Есть разные оценки самого кризиса – оптимистическая, как естественного явления смены культур, как «конца истории», и пессимистическая – как краха цивилизации, поскольку глобальный цивилизационный кризис современности имеет такую важнейшую составляющую, как глобальный экологический кризис. Поэтому высокая значимость таких ценностей как экологические будет вполне закономерной. Глобальный экологический кризис – это не результат ошибочной стратегии технического или социального развития, а отражение глубинного кризиса культуры, охватывающего весь комплекс взаимодействия людей с обществом и природой. Вопрос взаимоотношений человека и природы является чрезвычайно сложным для решения потому, что современный экологический кризис обусловлен не только развитием экономики, научно-технической революцией, но и носит мировоззренческий характер.

Исторически в культуре прослеживаются две основные группы аксиологических приоритетов по отношению к природе, которые в отдельные периоды человеческой истории доминировали в общественном сознании, но полностью не исключали одна другую. Первая группа ценностных установок – это противопоставление человека природе. Она присутствовала в общественном сознании, начиная с поздней античности, но стала преобладать в философии с Нового времени. Ещё Декарт говорил, что люди «должны сделаться хозяевами и господами природы». Именно принцип покорения природы, господства над нею, сегодня со всей очевидностью обнаруживает свою историческую несостоятельность. В самой краткой форме такое ценностно-утилитаристское отношение к природе можно представить словами Френсиса Бэкона: «Наука нужна для того, чтобы покорять природу и ставить её силы на службу человека» [10, с. 4], или призывом И. Мичурина о том, что «не надо ждать милостей от природы – взять их наша задача».

Вторая система ценностных установок заключается в абсолютном поклонении природе, её романтизации. Она исторически более древняя, всегда была представлена в общественном сознании и являлась доминирующей в древних культурах. Осознание своей зависимости от природы, теснейшей связи с ней играло важную роль в формировании сознания первобытного и древнего человека, преломляясь в анимизме, тотемизме, магии, мифологических представлениях, по мнению Л.Н. Гумилева, именно тогда, в древности, человек находился в состоянии «гомеостазиса» (равновесия) с окружающим его ландшафтом [18, с. 15].

В эпоху Просвещения, в эпоху преобладания рационалистических ценностей в хоре оптимизма и прославления разума, призыва к познанию законов природы и использования её благ для достижения счастья романтизация природы становится наиболее выраженной в философских воззрениях Ж.-Ж. Руссо. Он воспринимает природу не как объект познания и преобразования, а как таинственную силу, своего рода мистически понятое творческое начало, во всех этих частях его философии близость к романтизму очевидна, Руссо принципиально отказывался видеть в природе «пассивную и мертвую материю», способную произвести живые, чувствующие существа. Великий мыслитель рассматривал природу в теологическом, естественноисторическом, психологическом и эстетическом аспектах. Теологическое понимание природы основано на признании творческой силы природы, происходящей от её божественной сотворенности. Естественноисторическое понимание природы проявляется в трактовке естественного человека и животных, действующих на основании инстинктов, как проявления естественных законов, а также в трактовке утилитарных взаимосвязей между человеком и природой, как и между другими живыми существами и природой. Психологическое понимание природы определяет восприятие человеком своего места в окружающей природе через ощущение приобщенности, включенности, единения или, наоборот, разобщенности, отчуждения, разъединения. Эстетическое понимание природы Руссо связано с определением гармоничности и природосообразности как критериев красоты [49, с. 49].

Следует подчеркнуть, что при всей своей полярности указанные ориентации в ценностных установках имеют между собой и некоторую общность, обусловленную тем, что природа в них рассматривается как нечто внешнее по отношению к человеку. В современной ситуации человек, как герой русской сказки, оказывается на развилке трёх дорог: одна из них продолжает путь, по которому он шел последние столетия, не желая, по известному слову И. Мичурина, «ждать милостей от природы» и рискуя, по-прежнему, «брать их» своей научно-технической силой; идти по второй его манит утопический призыв П. Тейяр де Шардена «благоговеть перед природой», что означает – вернуться к детски-языческому поклонению ей; третья дорога открывает перспективу нового, ещё не изведанного историей, диалога человека с природой, который может и должен сделать его отношения с нею не религиозными и не технологическими, а нравственно-эстетическими [28].

Такая ситуация неизбежно приводит к постановке вопроса – на какой философской основе происходит формирование новых экологических ценностей. По мнению автора, основополагающим фактором формирования нового типа ценностей в России может служить идея русского космизма, так как обращение к идеям космизма позволяет разрешить противоречия в системе «человек – общество – природа».

Ранее автором отмечалось в главе 2, что идеи русского космизма естественным образом перекликаются с аксиологическими и антропологическими идеями русской философии «серебряного века». Учёные-космисты (В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский) рассматривали эволюцию природы, её направленное прогрессивное развитие, видели в ней внутреннюю цель. Жизнь на Земле мыслилась как результат космических излучений, т.е. как космический феномен. Идеалом провозглашается деятельность людей, которая могла бы обеспечить гармонизацию человека и природы, их совместное согласованное развитие. Условием же реализации этого идеала русские философы считали единение человечества и планетарную общность и его духовное развитие, основанное на понимании органической целостности Космоса, развитие научного познания, результатом которого была развитая Вернадским концепция биосферы и ноосферы. Согласно В.И. Вернадскому, ноосфера – это преобразованная в интересах человека природа, равновесное состояние которой поддерживается целенаправленной деятельностью человечества, это сознательно создаваемое человеком состояние природной среды. Ноосфера – это порождение разума человека, и её развитие должно основываться на высшем проявлении интеллекта – научном познании, на продуманных и аргументированных ценностных основаниях, на всесторонней программе взаимодействия и диалога культур. Сегодня теория ноосферы, на взгляд автора, является методологически новым основанием формирования ноосферного мышления и приоритета экологических ценностей.

Ценностное осмысление природы выражает нерасторжимое единство человека и общества с природой. Человек и общество выступают как элементы единой системы «природа – общество», вне которого их существование невозможно; однако при этом интересы природы выдвигаются на первый план, получают приоритет над интересами общества, включаются в сферу ценностей. При таком подходе природа в новой системе экзистенциальных ценностей выступает как цель, а не как средство, что прямо связано с новым пониманием сущности человека как природного существа.

Своеобразным итогом эволюции ценностей в общественном сознании, обусловливающим многослойность отношений человека и природы, должно стать ценностное отношение к природе, отражающее не только рационально-интеллектуальные, чувственно-эмоциональные стороны этих отношений, но и состоящее в том, чтобы видеть в окружающей природе ценность культуры. Осознание в полном объеме всей серьезности экологической проблемы предполагает совершенно новое отношение к природе. В современной техногенной цивилизации складывается новый способ бытия, где культура и природа не противоположны, а составляют целостность.

Таким образом, ценности в процессе развития общества, безусловно, меняются; то, что было ценностью вчера, может перестать быть ей сегодня, а в будущем возможен поворот к ценностям прошлого, наряду с появлением новых ценностей. Современный период развития культуры характеризуется новым этапом в эволюции ценностей. Мощные информационные и коммуникационные технологии, оперативно реагируя и на объём, и на качество быстро меняющейся информации в современном мире, в то же время аккумулируют их и становятся не только важнейшим социальным ресурсом, но и способствуют формированию новой иерархии ценностей в аксиосфере культуры. Изучение этих процессов заставляет делать выводы о том, что человечество – в лице последних достижений научно-технического прогресса и новейшей информационной революции – имеет дело с появлением новых ценностей в рамках современной аксиосферы. В период экологического кризиса, когда в биосфере происходят необратимые изменения, ограничивающие жизненные возможности человека, экологические ценности приобретают экзистенциальный смысл.

ВЫВОДЫ

Вопрос о специфических условиях человеческого существования, о значении ценностей в жизни человека – один из главных вопросов философии, определившей появление целой отрасли философского знания – аксиологии. В период цивилизационного сдвига, меняющего аксиологические основы бытия человека, насущной проблемой современности становится поиск новых базисных ценностей, и в этой связи в социально-гуманитарном познании непрерывно возрастает интерес к аксиологии, её проблематике и истории развития. Я пришел к выводу, что парадигмальный подход к исследованию ценностей является вполне продуктивным. Аксиологическая парадигма исследования культуры определяет направленность культурологических изысканий, задавая общие критерии понимания природы культуры и её строения, отбора фактов и их обобщение. Аксиологическая парадигма современности отражает взаимодействие объектного бытия и субъектного бытия ценностей в духовном мире человека, в динамике которого человек раскрывает соизмеримый с собой смысл, осуществляет различение понятий и даёт им оценку.

В понимании природы ценности существуют две основные тенденции. Согласно первой из них, ценность – осуществление эмоций, желаний, имеющими ценность считаются предмет или явления, которые удовлетворяют какое-либо желание человека. В противоположность психологистичности такого понимания, другое направление пытается найти ценности метафизическое объяснение и оправдание. Понятие ценности в философии подразумевает эмоциональное отношение человека к действительности. Что мне нравится? Что я ненавижу? Что люблю? Чему отдаю предпочтение? Обобщая идеи, высказанные философами, можно сделать вывод о том, что именно спецификой человеческого существования обусловлены экзистенциальные ценности человека.

В своём исследовании я рассматриваю только некоторые аксиологические конструкты, возникшие в русской философии ХIХ – первой половины ХХ вв. Интеллектуальный климат России начала XX в. во многом определила русская религиозная философия, в том числе и идеи русского космизма, которые актуальны и сегодня. Они оказались в русле напряжённых поисков истины о мире и человеке и представляют особый интерес для понимания процессов, происходящих в общественном сознании современного общества.

В современных отечественных философских исследованиях по проблематике ценности можно выделить два основных подхода: подход, утверждающий субъектно-объектный характер ценностей (М.С. Каган); подход, согласно которому специфику ценностей следует искать в межсубъектных отношениях (Г.П. Выжлецов). На самом деле, они не являются взаимоисключающими, а наоборот, акцентируя внимание на разных моментах ценностного отношения, фактически взаимодополняют друг друга. Я сделал вывод о том, что современный этап развития философского знания вводит в аксиологию социологический, семиотический, экзистенциальный, феноменологический и даже психоаналитический методы исследования, существенно меняя при этом как теоретический смысл понятия ценности, так и его содержание. Современные подходы в изучении ценностной проблематики представляют собой синтез классических и новых нестандартных подходов.

В результате проведённого мною исследования можно сделать вывод о том, что сложность и противоречивость современных социокультурных процессов в России обусловлена ценностным кризисом. Я считаю, что с позиции парадигмального подхода к исследованию ценностей, проявление ценностного кризиса является вполне закономерным и исторически обусловленным. Выход из этого кризиса возможен только путём образования новых ценностей, на основе исторической преемственности – общечеловеческих. В современном мире роль экзистенциальных ценностей в качестве системообразующего фактора культуры колоссально возрастает, потому что общечеловеческими ценностями с позиций ценностно-культурного подхода выступают именно экзистенциальные ценности.

Проанализированные с позиции ценностно-культурного подхода тенденции изменения системы ценностей подтверждают общий вывод о том, что духовные ценности всегда выступали и продолжают выступать в качестве долговременных ориентиров и жизненных правил, в которых видится внутренний мир человека и без которых человек существовать не может. Ситуация ценностного кризиса вовсе не означает повального крушения традиционных ценностей, в современной культуре, наряду с традиционными ценностями, существуют и новые ценности, формирование происходит в соответствии с понятием экстраординарного периода развития аксиосферы. Начало ХХI в. ознаменовано движением человечества к информационному обществу, характерные черты которого – индивидуализация и глобализация информационных процессов, которые способствуют формированию ценностей мира виртуальных возможностей и форм. Помимо указанных ценностей, в период экологического кризиса, возрастает значимость экологических ценностей, которые приобретают экзистенциальный смысл.

В подтверждение своих доводов я привожу слова известного современного философа В.С. Стёпина: «Мы потеряли старые жизненные ориентиры и ищем новые… Сегодня, как никогда остро, стоит вопрос о выработке новых жизненных ориентиров, призванных обеспечить выход из глобальных кризисов и вхождение человечества в новый, посттехногенный цикл цивилизационного развития. Поиск таких ориентиров идёт во всей мировой философии, хотя пока можно говорить лишь об отдельных перспективных идеях» [31].

В заключение своего исследования я отмечу большую научную привлекательность и одновременно сложность избранной темы, некоторые важные вопросы которой были отражены в исследовании, привлечь к ним внимание и вызвать интерес к дальнейшему философскому осмыслению и необходимости дальнейшего изучения тенденции развития и динамики ценностей. Я надеюсь, что проведённый мною теоретический анализ сможет осветить ещё одну грань культуры и окажется полезным для практической жизни общества.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Алексеев П.В. Философы России XIX – XX столетий: биографии, идеи, труды [Текст] / П.В. Алексеев. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Акад. Проект, 2009. – 944 с.

2. Андреенкова А.В. Материалистические / постматериалистические ценности в России [Текст] / А.В. Андреенкова // Социологические исследования. – 2008. – № 11. – С. 73–81.

3. Архипов М.В. Социально-утопический космизм Н.Ф. Фёдорова [Текст] / М.В. Архипов // Россия: прошлое, настоящее будущее: материалы Всерос. науч.-практ. конф. Санкт-Петербург, 16–19 декабря 2006 г. / отв. ред. М.С. Уваров. – СПб.: Изд-во БГТУ, 2006.

4. Баева, Л.В. Аксиология неклассической и постнеклассической эпохи [Электронный ресурс] / Л.В. Баева // Онтология и постнеклассическая наука: материалы межрегион. электронной науч. конф. – URL: http://astresearch.narod.ru/confer_2.html

5. Бакач Н.Б. Культурная парадигма как объект социально-философ-ского анализа [Текст]: автореф. дис. … канд. филос. наук / Бакач Н.Б. – Волгоград, 2008. – 26 с.

6. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского [Текст] / М.М. Бахтин. – Изд. 4-е. – М.: Советская Россия, 2009. – 320 с.

7. Бердяев Н.А. Человек и машина (проблема социологии и метафизики техники) [Текст] / Н.А. Бердяев // Вопросы философии. – 2009. – № 2. – С. 25–34.

8. Бердяев Н.А. О назначении человека [Текст] / Н.А. Бердяев. – М., 2007. – 324 с.

9. Бердяев Н.А. О самоубийстве [Текст] / Н.А. Бердяев. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010. – 24 с.

10. Бэкон Ф. Новый органон. Предисловие [Текст] / Ф. Бэкон. // Соч. Т. 1. – М., 2008.

11. Вардомацкий А.П. Некоторые особенности постсоветского общественного мнения [Текст] / А.П. Вардомацкий // Социологические исследования. – 2008. – № 9. – С. 59–62.

12. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера / В.И. Вернадский. – М., 2009. – 400 с.

13. Виндельбанд В. Дух и история [Текст] / В. Виндельбанд. – М., 2006. – 480 с.

14. Волков Ю.Г. В поисках новой идеологической парадигмы [Текст] / Ю.Г. Волков // Социально-гуманитарные знания. – 2007. – № 2. – С. 80–100.

15. Выжлецов Г.П. Аксиология: становление и основные этапы развития [Текст] / Г.П. Выжлецов // Социально-политический журнал. – 2006. – № 1. – С. 86–99.

16. Выжлецов Г.П. Духовные ценности и судьба России [Текст] / Г.П. Выжлецов // Социально-политический журнал. – 2008. – № 3–6. – С. 16–32.

17. Гартман Н. Этика [Текст] / Н. Гартман. – М.: Владимир Даль, 2007. – 708 с.

18. Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли [Текст] / Л.Н. гумилёв. – М.: Мишель и Ко, 2010. – 206 с.

19. Гуревич П.С. Философия культуры [Текст] / П.С. Гуревич. – М.: ИФРАН, 2007. – 300 с.

20. Гусинский Э.Н. Введение в философию образования [Текст] / Э.Н. Гусинский, Ю.И. Турчанинова. – М.: Логос, 2008. – 224 с.

21. Дилигенский Г.Г. «Запад» в российском общественном сознании [Текст] / Г.Г. Дилигенский // Общественные науки и современность. – 2008. – № 5. – С. 5–19.

22. Дробницкий О.Г. Проблемы нравственности [Текст] / О.Г. Дробниц-кий. – М.: Политиздат, 2007. – 150 с.

23. Евлампиев И.И. История русской философии [Текст]: учеб. пособие для вузов / И.И. Евлампиев. – М.: Высш. шк., 2008. – 584 с.

24. Жюлиа Д. Философский словарь [Текст]: пер. с франц. / Д. Жюлиа. – М.: Международные отношения, 2009. – 544 с.

25. Завершинский К. Культура и культурология в жизни общества [Электронный ресурс] / К. Завершинский. – URL: http://www.gumer.info/ bibliotek_Buks/Culture/INDEX_CULTUR.php.

26. Зубец В.М. Два типа ценностных изменений [Текст] / В.М. Зубец // Философские науки. – 2008. – № 4. – С. 69–74.

27. Инглхард Р. Постмодерн: [Текст] меняющиеся ценности и изменяющиеся общества / Р. Инглхард // Политические исследования. – 2007. – № 4. – С. 6–32.

28. Каган М.С. Человек как проблема современной философии [Электронный ресурс] / М.С. Каган. – URL: http://anthropology.ru/ru /texts/kagan/man.html

29. Каган М.С. Гражданское общество как культурная форма социальной системы [Текст] / М.С. Каган // Социально-гуманитарные знания. – 2006. – № 6. – С. 47–61.

30. Каган М.С. Философская теория ценностей [Текст] / М.С. Каган. – СПб.; ТОО ТК «Петрополис», 2007. – 205 с.

31. Канаева Л. Ещё раз о резонансной природе парадигмы [Текст] / Л. Канаева // Высшее образование в России. – 2008. – № 2. – С. 54–57.

32. Кастельс М. Могущество самобытности [Текст] / М. Кастельс // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. – М., 2009. – С. 297.

33. Кисель М.А. Автономия нравственного сознания – истина и заблуж-дение [Текст] / М.А. Кисель // сб.: Этика Канта и современность / сост. П. Лайзанс. – Рига: Авотс, 2009. – С. 43–68.

34. Коджаспирова Г.М. Педагогический словарь [Текст]: для студ. высш. и сред. пед. учеб. заведений / Г.М. Коджаспирова, А.Ю. Коджаспиров. – М.: Академия, 2008. – 176 с.

35. Курбатов В.И. Современная западная социология: Аналитический обзор концепций [Текст]: учеб. пособие / В.И. Курбатов. – Ростов н/Д., 2007. – 416 с.

36. Лавлинский С.Г. Аксиологическая парадигма раскрытия сущности культуры [Электронный ресурс] / С.Г. Лавлинский. Электронное издание «Аналитика культурологии». – URL: http://analiculturolog.ru/index.php

37. Лагунов А.А. Русская религиозная философия: божественное и человеческое [Текст]: монография / А.А. Лагунов. – Ставрополь: Северо-Кавказский гос. техн. ун-т, 2007. – 204 с.

38. Лапин Н.И. Как чувствуют себя, к чему стремятся граждане России [Текст] / Н.И. Лапин // Социологические исследования. – 2008. – № 6. – с. 78–87.

39. Лисаускене М.В. Поколение next – прагматичные перфекционисты или романтики потребления [Текст] / М.В. Лисаускене // Социологические исследования. – 2006. – № 4. – С. 111–115.

40. Леонтьев Д.А. Методика изучения ценностных ориентаций [Текст] / Д.А. Леонтьев. – M., 2009. – С. 34.

41. Леонтьев Д.А. Ценность как междисциплинарное понятие: опыт многомерной реконструкции [Текст] / Д.А. Леонтьев // Вопросы философии. – 2006. – № 4. – С. 4–36.

42. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра [Текст] / Н.О. Лосский. –М. 2008. – 300 с.

43. Лосский Н.О. Ценность и бытие [Текст] / Н.О. Лосский. – М.: Республика, 2007. – 250 с.

44. Лукьянов В.Г. Аксиологическая мысль в Петербурге: две парадигмы – возможен ли синтез? (аксиологические концепции М.С. Кагана и Г.П. Выжлецова) [Текст] / В.Г. Лукьянов // Культурное пространство Петербурга: история и современность. – СПб.: СПбГУП, 2007. – С. 29–32.

45. Лукьянов В.Г. Аксиология Н.О. Лосского: ценности как ядро духовной жизни человека [Текст] / В.Г. Лукьянов // Герценовские чтения 2004. Современное общество. Социологические измерение повседневности. – СПб., 2006. – С. 108–114.

46. Лукьянов В.Г. О понятии «русская религиозная аксиология» [Текст] / В.Г. Лукьянов // Герценовские чтения 2002. Кафедре социологии 10 лет. – СПб., 2008. – С. 80–87.

47. Мазаева Т.А. Этнокультурная инновационность: традиции и новаторство [Текст] / Т.А. Мазаева. − Нальчик: Изд-во М. и В. Котляровых, 2007.

48. Маслоу А.Г. Психология бытия [Текст]: пер. с англ. / А.Г. Маслоу. – М., 2007. – 304 с.

49. Мельник Н.Б. Сущность человека в понимании Ж.-Ж. Руссо [Текст] / Н.Б. Мельник // Человек – Культура – Общество. Актуальные проблемы философских, политологических и религиоведческих исследований. – М., 2008. – Т. 1. – 180 с.

50. Михайлов А.Н. Диагностика виртуальной образности [Текст] / А.Н. Михайлов, Н.А. Носов. – М., 2008. – 220 с.

51. Ницше Ф. Воля к власти [Текст] / Ф. Ницше. – М.: Культурная революция, 2008. – 880 с.

52. Новая философская энциклопедия [Текст]. в 4 т. Т. 1 / Ин-т философии РАН. – М.: Мысль, 2010. – 721 с.

53. Новая философская энциклопедия [Текст]. в 4 т. Т. 4 / Ин-т философии РАН. – М.: Мысль, 2009. – 605 с.

54. Новейший философский словарь [Текст] / сост. А.А. Грицанов. – Минск: Изд-во В.М. Скакун, 2008. – 896 с.

55. Ольховиков К.М. Нравственная основа русской религиозной философии [Текст] / К.М. Ольховиков // Религия. Человек. Общество. Тезисы сообщений международного религиоведческого Конгресса. – Курган, 2008. – Ч. 2. – С. 61–63.

56. Перевозчикова Л.С. Гуманистическая парадигма образования [Текст] / Л.С. Перевозчикова // Философия и будущее цивилизации: Тез. докл. и выступ. IV Рос. филос. конгр. – М.: Современные тетради, 2007. – Т. 4. – С. 15–25.

57. Покровская Е.А. Динамика русского синтаксиса XX столетия и парадигмы культуры [Текст] / Е.А. Покровская // Междунар. конгресс «Русский язык: исторические судьбы и современность»: труды и материалы. – М.: МГУ, 2008. – С. 435.

58. Попов С.И. К вопросу о специфике социалистических ценностей [Текст] / С.И. Попов // Научный коммунизм. – 2010. – № 4. – С. 33–34.

59. Психология [Текст]: словарь / под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Политиздат, 2010. – 494 с.

60. Рассел Б. Философский словарь разума, материи, морали [Электронный ресурс] / Б. Рассел. – URL: http://terme.ru /dictionary/178/

61. Риккерт Г. Два пути Познания [Текст] / Г. Риккерт. – СПб., 2008. – 350 с. (Новые идеи в философии. Сб. 7: Теория познания III.)

62. Розов Н.С. Конструктивная аксиология и интеллектуальная культура будущего [Текст] / Н.С. Розов // Философия образования для ХХI века: сб. ст. – М., 2010. – С. 49–72.

63. Розов Н.С. Ценности в проблемном мире: философские основания и социальные приложения конструктивной аксиологии [Текст] / Н.С. Розов. – Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 2008. – 292 с.

64. Розов Н.С. Рациональная философия истории: ценности, сферы бытия и динамические стратегии [Текст] / Н.С. Розов // Гуманитарные науки в Сибири. – 2007. – № 1. – С. 50–58.

65. Розов Н.С. Конструктивная аксиология и этика ценностного сознания [Текст] / Н.С. Розов // Философия и общество. – 2009. – № 5. – С. 92–119.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5