Курсовая: Обзор литературы, посвященной жизни и творчеству Б.Л. Пастернака

На протяжении романа идет борьба этих двух стихий. И в конце они сходятся в

одном стихотворении «Зимняя ночь». В нем сосредоточена, сконцентрирована эта

борьба. Оно является как бы обобщением всего рома­на. Посмотрим первые строки

стихотворения:

Мело, мело по всей земле

Во все пределы...

В них нечто меланхолическое. Темп плавный, сонный, движение

усыпляет. И вдруг нарастание темпа:

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

Идет контраст противопоставления, сопротивления, страсть. Там

— «мело, мело», а тут — «свеча горела», вот оно — противоборство двух стихий,

включающееся с первых строк.

Вспомним стихотворение А. С. Пушкина «Зимний вечер». Оно напоминает биографию

жизни самого автора — ссылку Пушкина в Михай-ловское. Стихотворение же

Пастернака напоминает февральскую револю­цию, неопределенные, весьма бурные

события тех лет.

Чисто внешне стихи у Пушкина и Пастернака схожи, вроде одно и то же: непогода,

метель, двое внутри дома укрываются, спасаются от нена­стья. Но разница все же

есть, она состоит в том, как герои этих стихотворе­ний воспринимают непогоду,

как ее переживают. «Для Пушкина — это еди­нение сердец — свет во тьме бури. У

Пастернака единение — источник об­мана, свет как символ самой страсти — будущей

правды»,[3] — так пишет об этом

О. Верникович в своей статье «Две вьюги».

Вообще данное стихотворение имеет двойной смысл, двойное восприятие. С одной

стороны — это стихотворение о любви, соединяющей две души, два сердца, два

тела в зимнюю непогоду. Но с другой стороны здесь явно чувствуется другой

смысл, другой подтекст. Это стихотворение о революции, о стихии,

захватывающей и сметающей всех подряд. Итак обо всем по порядку.

Стихотворение начинается с монотонного, усыпляющего — «ме­ло, мело по всей

земле». Всё заметает снег, всё застыло, заснуло, стоит.

Жизнь в городе как будто остановилась. На улицах царствует буря, непогода,

причем непогода во всех смыслах (с первых строк чувствуется двойной смысл:

непогода — снег, и непогода — революция). Снег все усыпляет, оста­навливает.

И в то же время чувствуется движение. Идет снег, все тот же не­скончаемый

снег. Но он не просто падает с неба, и он падает не в одном на­правлении.

Мело, мело по всей земле

Во все пределы...

Это метение — постоянное, непрерывное движение наискосок и вниз. Снег с

огромной скоростью, плотной стеной уходит из неба прямо в землю. И он

исчезает, растворяется, погибает в том же снегу. Из бесконечно­сти в

бесконечность со страшной скоростью летит снег, несомый стихией. И если

смотреть на него неотрывно, то становится непонятно: то ли он летит с такой

бешеной скоростью, то ли он стоит на месте, а ты взмываешь вверх.

Метение — это поступь революции, которая заползает и прони­кает во все,

ничего и никого не пропускает. А в доме прячутся двое — он и она, и

огарок свечи. Эти двое смотрят на весь этот ужас за окном, но они по­ка в

безопасности, их он еще не коснулся.

Эта метель никого не оставляет в покое, она сносит, затапливает всех, как

потоп. И нельзя ни спастись, ни спрятаться. Возможность укрыться — это

счастье, подаренное судьбой лишь единицам. В данной ситуации че­ловек ничего

не может сделать, он беспомощен. Счастье зависит только от

судьбы, рока, креста — «судьбы скрещенье».

В стране идет война, война со всеми страшными последствиями — голодом,

холодом, одиночеством, смертью. У всех людей одна цель — выжить, выжить

вопреки всему, несмотря ни на что. Выжить самому, все ос­тальное неважно. Тут

вроде и не до любви, не до соединений. Но люди не любят одиночества, они даже

в этом хаосе ищут друг друга, пытаются возро­дить былые соединения.

Метель —страстная стихия, она несет с бешеной скоростью снег на улице, несет

всех и вся, кого-то больше, кого-то меньше. Некоторые еще способны

удержаться, кого-то уже отрывает и уносит, а кого-то уже унесло. Но кто-то

смог спрятаться от этой стихии, он смотрит на все это со стороны, из окна

своего маленького домика, который в любой момент тоже может по­глотить та же

непогода.

Однако и внутри дома уже неспокойно. Самих героев захватыва­ет стихия

страсти, а свеча, стихия огня, противостоит метели, которая как бы пытается

пробраться снаружи в дом и захватить его тоже. ...Слетались хлопья со двора К

оконной раме.

И этим хлопьям, этому снегу пытается противостоять свеча. Она дает свет,

освещает пространство дома, делает возможным общение, жизнь. Но в то же

время, освещая дом, свеча дает возможность появиться теням.

На озаренный потолок

Ложились тени...

Тени — части тьмы, они проникли в дом, они являются вырази­телями, а может и

побудителями той страсти, которая охватила героев. Тени руководят сознанием

укрывшихся в доме людей. Они как бы пробуждают у героев желание нестись в

такт стихии за окном, заставляют отдаться общему потоку, метению, слиянию.

На свечку дуло из угла...

Огонек свечи трепещет от ветра, тени мелькают, движутся, ме­-

тутся в ритме заоконной непогоды. .Они находят уединение на «озаренном»

потолке, словно наслаждаясь тем, что смогли хоть на время вырваться из этой

несущейся в никуда, в ни во что, разбивающей в смерть стихии.

Скрещенья рук, скрещенья ног,

Судьбы скрещенья.

Судьбы пересекаются, скрещиваются. Но скрещенье — это не

навсегда, это всего лишь пересечение линий, пересечение в маленькой точке.

Героев свела судьба всего лишь на один миг. Встретились, соприкоснулись, и

уже судьба, стихия несет дальше. Несет всех «по всей земле, во все пределы»,

причем внутренний мир живет в лад с внешним — «мело, мело», он набирает

скорость и несется вместе со стихией. Куда— это неизвестно —

«по всей земле».

Героев все больше захватывает уличная круговерть, их спокойное, размеренное

существование остается в прошлом.

На свечку дуло из угла,

И жар соблазна

Вздымал, как ангел, два крыла

Крестообразно.

Даже «жар соблазна» надувает из угла, сквозняком с улицы. И этот

жар вздымает «два крыла крестообразно». Опять рок, судьба, крест.

Даже эта страсть дана по воле судьбы, по воле стихии. Жар — это тоже стихия, это

вселенский масштаб, тут и сгореть недолго. Жар — это не свеча. Свеча дает тепло

и свет, а жар — это что-то гораздо большее, это намного опаснее.

Как летом роем мошкара

Летит на пламя,

Слетались хлопья со двора

К оконной раме.

Зачем и на что летит снег? Мошкара летит на пламя, причем зная, что ее ждет

гибель. Мошкара живая, это ее выбор, ее судьба сгореть в этом пламени. Тяга к

огню у мошкары природная, пламя для нее — нечто высшее. И в этом судьба, рок.

Мотылек знает, что сгорит, но не лететь не может (что-то вроде «если я гореть

не буду...»). Пламя для него, как своего рода высший идеал, ради которого

можно умереть. А снег слепой, неодушевленный. Он летит, как мошкара, но куда,

зачем, во имя чего? Его пламя — мираж, оно обманное, его нет. Этот слепой

снег, летящий из ниоткуда в никуда — символ революции. Снег, несомый стихией.

Так сотни, тысячи судеб захватила и

понесла стихия революции, кого к смерти, кого к этому пламени-миражу, тоже,

возможно на гибель. Во имя чего — многие толком и не понимают, но стихия не

ждет понимания, она несет, ей так хочется.

Февраль. Значит скоро весна. Скоро стихии придет конец. Она чувствует скорую

гибель, поэтому атакует снова и снова, бросает все новые и новые полчища

снега. Он еще может победить, захватить все, кроме этого дома. Его изнутри

охраняет и защищает свеча. Она знает — скоро лето, при­греет солнышко и снег

погибнет, ей недолго осталось держать оборону. Све­ча и солнце. Они дают

тепло и свет, в их силах спасти от непогоды. Свеча, как символ победы.

Стихия нарушает гармонию прошлой жизни, все погублено, сме­тено — «мело,

мело». Те, кто внутри дома, кто смотрит на все это из окна, пока в

безопасности, их не несет, они еще в том старом времени. Но все это до

шестого куплета.

И все терялось в снежной мгле,

Седой и белой.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

Вот оно новое — снежная мгла. Снег все заметает, в нем все те­ряется. Старый

мир уничтожен, его больше нет. В пятом куплете автор опла­кивает старое

время. Падение башмачков, как символ падения мира. Меняется, сбивается,

изменяется ритм. Свеча своими восковыми слезами оплакивает это падение,

оплакивает тот правильный, спокойный мир, которого больше не существует — «и

воск слезами с ночника на платье капал».

Свеча вроде бы противостоит снежной мгле, но и ее атакует сти­хия: «на свечку

дуло из угла». И героев, их внутренний мир захватывает вихрь несения. Стихия,

страсть не дают им больше избегать общего движе­ния, скорости. Героев тоже

охватывает стихия страсти — «жар соблазна».

Мело весь месяц в феврале,

И то и дело

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

Все это противоборство идет не один день — «мело весь месяц», но все же за

свечой поэт оставляет последнее слово. «И то и дело» — в этом ритме можно

жить, он дает надежду на спасение. Скоро война закончится, она почти

выиграна. На пороге весна, тепло. Стихия захватила героев, но не погубила их.

Свеча не позволила этого. На протяжении всего стихотворения постоянно

повторяется: «свеча горела на столе, свеча горела», и этими же строками оно и

заканчивается. Свеча — надежда, последнее слово за ней.

Это стихотворение, как я уже говорила, имеет двойной смысл. С одной стороны

это стихотворение о любви, с другой — о революции. О том, что она сделала со

спокойной, уравновешенной жизнью людей. Стихотворе­ние имеет прямое отношение

к роману Бориса Пастернака «Доктор Живаго».

Без контекста оно теряет свою двойственность, тот смысл,

который придает ему роман, оно является неотъемлемой частью произведения. В

стихотворении заложена история, ход исторических событий, оно словно краткое

изложение «Доктора Живаго»

Очень хорошо власть стихии показана в стихотворении «Разлука». Здесь герой

признает, что лишь по воле судьбы «Она» (Лара) появилась в его жизни.

В года мытарств, во времена

Немыслимого быта

Она волной судьбы со дна

Была к нему прибита.

И действительно, в один из сложных периодов жизни

Юрия Жи­ваго судьба, словно великий дар, ниспослала герою любовь к Ларе.

Среди препятствий без числа,

Опасности минуя,

Волна несла ее, несла

И пригнала вплотную.

Но эта же судьба и отнимает у героев их любовь, лишает счастья

против воли, насильственно разлучает. Стихия обрекает их на страдания,

возможно даже на гибель.

И вот теперь ее отъезд,

Насильственный, быть может!

Разлука их обоих съест,

Тоска с костями сгложет.

Это стихотворение так же, как и «Зимняя ночь» напрямую по

смыслу связано с самим романом. Контекст «Доктора Живаго» придает ему

дополнительный смысл, поясняет, уточняет его. Оно неразрывно связано с

четырнадцатой частью «Опять в Варыкине», с её тринадцатой, четырнадцатой

главами.

В «Свидании» появление героини тоже связано со стихией. Она

появляется на фоне снегопада.

Засыпет снег дороги,

Завалит скаты крыш.

Пойду размять я ноги:

За дверью ты стоишь.

To, что она стоит именно за дверью, тоже очень показательно.

Герой не ожидает ее появления, он собрался по своим делам, или просто

раз­мять ноги, открыл дверь, а тут она — полнейшая неожиданность. Причем

ге­роиня появляется в прямом смысле на фоне разбушевавшейся стихии:

Деревья и ограды

Уходят вдаль, во мглу.

Одна средь снегопада

Стоишь ты на углу.

Опять все тот же снег, та же метель, та же мгла, из которой она появляется, и

в которую она впоследствии скорее всего канет.

Зачастую судьба дает неожиданные повороты, привносит в жизнь чудеса. Причем

происходит это очень часто весьма неожиданно, чудо засти­гает врасплох, оно,

на мой взгляд, тоже стихийно. Юрий Живаго (вернее, его устами Пастернак)

пишет об этом в стихотворении «Чудо»:

Когда мы в смятеньи, тогда средь разброда

Оно настигает мгновенно, врасплох.

В стихотворении «На Страстной» описывается весна, пробуждение природы.

Основная тема произведения – изменения, которые происходят в окружающем мире

и в душе человека. В стихотворении чувствуется напряжённая борьба стихий ночи

и дня, темноты и света, зимы и весны, что подтверждают средства контраста (

ночная мгла – рань на свете; земля голым- гола – колеблется земли уклад).

Особенные метафоры и эпитеты создают впечатление подвижности перемен, которые

охватили весь мир ( март разбрасывает снег; сады выходят из оград; вода

буравит берега и вьет водовороты).

Приём психологического параллелизма – основной принцип построения

произведения. Б.Пастернак показывает внешний мир параллельно внутреннему,

поэтому напряжённая борьба стихий происходит не только в природе, а и в душе

лирического героя. Перед нами разворачивается символический пейзаж: деревья,

сады, вода, лес, утро, март принимают участие в библейском сюжете про

Страстную неделю. Это полная аллегория, с помощью которой автор утверждает

мысль о том, что настоящая жизнь человека ( как и жизнь природы) – всегда

борьба добра и зла, жизни и смерти. Страдания Христа, его распятие и

Воскресение должны напомнить каждому про его собственный выбор.

Вообще же и в романе о докторе Живаго, и в стихотворениях, на­писанных от его

имени, отчетливо видна одна мысль, мысль о том, что наша судьба предрешена,

ее нельзя изменить и нет смысла бороться со стихией. Эта мысль высказывается

автором и в стихотворении «Гефсиманский сад»:

Но книга жизни подошла к странице,

Которая дороже всех святынь.

Сейчас должно написанное сбыться,

Пускай же сбудется оно. Аминь.

Может быть именно поэтому, из-за этой предрешённости Юрий Андреевич выступает

в романе таким безвольным человеком. Возможно он просто понимает, что

бороться со стихией бесполезно, что нужно просто по­кориться судьбе, ведь

изменить ничего нельзя. Герой безропотно принимает то, что преподносит ему

стихия, и не пытается удержать того, что она отни­-

мает.

В стихотворениях Юрия Живаго присутствует, как и в романе,

стихия страсти:

Сними ладонь с моей груди,

Мы провода под током.

Друг к другу вновь, того гляди,

Нас бросит ненароком.

( «Объяснение»)

И герой покоряется и ей тоже. Он дает закружить себя в эту кру­говерть, как

бы желая посмотреть, куда его занесет. Он знает, что стихия страсти может

погубить, но это сладкая гибель:

Ты — благо гибельного шага,

Когда житьё тошней недуга,

А корень красоты — отвага,

И это тянет нас друг к другу.

И он, зная о возможной гибели, не пытается защищаться, спа­стись,

это не его доля:

Мы брать преград не обещали,

Мы будем гибнуть откровенно.

Из этого стихотворения («Осень») мы видим, что герой прекрас­но

понимает, что его несет стихия на погибель, но он сознательно подчиняет­ся

этому — «мы будем гибнуть откровенно».

Поэзии Юрия Живаго не имеют полной последовательности в тематическом плане:

цикл начинается стихотворением «Гамлет», в котором объединяются библейские и

шекспировские мотивы. далее идут стихи о природе, человеческих отношениях, а

потом Пастернак снова возвращается к библейской теме и т.д.

Композиция цикла стихов напоминает композицию романа. который построен по

принципу контрапункта. Контрапункт – это объединение относительно

независимых сюжетных линий, которые сходятся и расходятся между собой и

развиваются с разной скоростью.

Романная форма контрапункта у Пастернака, Кафки, Джойса, Маркеса и других

писателей наибольшим образом отвечала требованиям отображения противоречивой

эпохи ХХ столетия, когда распались связи не только между людьми, а и между

различными сферами бытия ( природа и общество, человек и история, человек и

общество и др.).

Принцип контрапункта дал возможность художникам слова отразить картину

дисгармонии мира. Но Пастернак нашёл форму не только романного, но и

поэтического контрапункта в цикле «Стихи Юрия Живаго». Казалось бы, отдельно

развиваются евангельская тема, линия любви, изменения в природе, но в поэзии

контрапункт отражает не только общий распад, а и обновляет нарушенную

целостность мира. Духовные, социальные, природные связи, которые не могли

объединиться в романе, отстраиваются в «Стихах Юрия Живаго». Таким образом,

автор утверждает идею гармонии в противовес разорванным связям.

Цикл стихов имеет кольцевую композицию с точки зрения

интерпретации библейного сюжета о страданиях Иисуса в Гефсиманском саду.

Этот мотив звучит в стихотворении «Гамлет» в начале цикла и в конце – в

«Гефсиманском саду». Гефсиманский сад – это символ размышления Христа о

людях, о мире и своей Божьей обречённости, а еще это символ замешательства в

душе Иисуса, когда в минуту слабости он обратился к Богу «.чтоб эта чаша

смертия миновала.» Тема сомнений Христа объединяемая с темой сомнений Гамлета

и Юрия Живаго: какую выбрать дорогу, смириться с неприятностями судьбы или

дать им отпор, покориться миру фарисейства или до конца идти путём добра,

совести и свободы? Если в первом стихотворении лирический герой ещё

колеблется, чувствует себя очень одиноким в своих сомнениях и противоречиях,

то в последнем стихотворении «Гефсиманский сад» лирический герой находит

настоящую истину жизни и осмысленно делает свой выбор:

Но книга жизни подошла к странице,

Которая дороже всех святынь.

Сейчас должно написанное сбыться,

Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче

И может загореться на ходу.

Во имя страшного его величья

Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,

И, как сплавляют по реке плоты,

Ко мне на суд, как баржи каравана,

Столетья проплывут из темноты.

За такой кольцевой композицией цикла спрятана авторская мысль о том, что

рождение человека (духовное рождество) происходит лишь тогда, когда человек

начинает задумываться над смыслом своего бытия, сознательно выбирает свой

путь. По мнению Пастернака, вся жизнь человека – это постоянный выбор своей

моральной позиции. В конце цикла мы видим, что лирический герой прошёл путь

от Рождества до Воскресения («Я в гроб сойду и в третий день восстану.»). Тут

речь идет не только об Иисусе Христе, а и о смысле существования каждого

человека.

Я думаю приведенных здесь примеров достаточно, чтобы понять,

что в стихотворениях Юрия Живаго присутствуют те же самые стихи, которые были

выделены в романе«Доктор Живаго». Я надеюсь, их разбора на основе романа

вполне доста­точно, и в этой главе я хотела указать лишь на то, что они

присутствуют и в стихах доктора Живаго.

«Стихи Юрия Живаго» – это духовное завещание Пастернака своим потомкам.

Необычайной творческой силой, которая даёт жизнь поэзии навсегда,

стихотворения Юрия Живаго утверждают главную идею автора: смерти нет для

того, кто оставляет после себя духовные ценности.

Выводы

Основной целью моей работы было рассмотреть и попытаться осмыслить, как

отображается мотив стихии в творчестве Бориса Леонидовича Пастернака. За

основу ра­боты был взят роман «Доктор Живаго». Это было сделано по нескольким

причинам. Во-первых, потому что роман писался не один год, он достаточно

большой по объему, и автор вложил в него весь свой опыт, свой талант, тем

более что это произведение, плюс ко всему, долго вынашивалось и обдумы­валось

писателем. А во-вторых, потому что этот роман является как бы за­ключительным

этапом творчества Пастернака, его самой большой и самой значимой, на мой

взгляд, работой.

Действительно, мотив стихии проходит через все творчество Бо­риса Пастернака.

Мы встречаемся со стихиями и в первых стихотворениях

автора, и в сборниках более поздних стихов, и в поэмах, и в прозе, и,

конечно, в романе «Доктор Живаго».

В романе «Доктор Живаго» собраны все виды стихии, которые встречаются

отдельно, в других произведениях Пастернака. В романе мы встречаем стихии

грозы, метели, бурана, вьюги, огня, любви, страсти, творческого вдохновения,

революции.

Все стихии, встречающиеся в произведениях Бориса Леонидовича Пастернака можно

разделить на стихии природы и стихии, так сказать, человеческого мира,

созданные людьми, касающиеся только людей. К стихиям природы можно отнести

вьюгу, буран, метель, грозу, огонь. Из всего множества природных стихий у

Пастернака встречаются именно эти. Причем они могут как переходить друг в

друга (редкий падающий снежок переходит в снежный буран, буран — в метель),

так и противостоять друг другу (противостояние стихий холода — метели, вьюги,

бурана — стихии огня — свече). К человеческим стихиям относятся стихии любви,

страсти, творческого вдохновения, стихия революции. Но ес­ли первые три

индивидуальны, они захватывают каждого человека отдельно, то четвертая —

стихия если не мирового масштаба, то, по крайней мере, госу­дарственного. Все

стихии очень тесно связаны между собой, и нередко автор посредством одних

отображает другие. Чаще всего природными стихиями (бурями, вьюгами) он

выражает стихии, бушующие в душах людей (любовь, страсть, творчество),

захватывающие государство (революция).

Эта стихийность позволяет автору живее и красочнее описывать происходящие

события, дает возможность читателю окунуться в окружаю­щий мир, увидеть,

почувствовать его. Через описания стихий Пастернак глу­боко раскрывает

внутренний мир героев, их чувства и ощущения, их отно­шение к происходящему

вокруг. Мне кажется, и сам автор был стихийным человеком, он чувствовал

стихию, жил в ней. Ведь человек не испытавший, не прочувствовавший ее никогда

не смог бы так точно, ярко описать ее. Я считаю, мотив стихии играет огромную

роль в творчестве Бориса Леонидовича Пастернака, и без него произведения

автора были бы сухими и безжиз­ненными, даже, скорее всего их вообще бы не

было, ведь представить скучно­го спокойного, монотонного Пастернака, по-

моему, просто невозможно.

В чём же заключается значение Бориса Пастернака для русской и мировой литератур?

Он показал трагедию ХХ столетия через призму человеческих душ, воспроизвёл

все переживания творческой личности, которая попала на перекрёсток зла и

насилия, и смогла сохранить в себе свободу и живой дух. «Доктор Живаго»:

живой – Живаго, «Во имя Духа Живаго.». Юрий Живаго, герой произведения, -

доктор, он, несмотря ни на что, сохраняет в себе ощущение свободы,

способность мыслить и любить. Но он не может жить в мире зла и насилия. Его

смерть символична. Но Пастернак утверждает мысль, что дух человека остаётся

жить и после смерти. Поэтому роман завершается стихами Юрия Живаго, которые

несут свет высокой духовности и тем самым отрицают темноту и мрак жестокости.

Пастернак - лучшие традиции Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Фета, Гейне и

Мицкевича. Он создавал философскую поэзию, насыщенную сложными вопросами

эпохи, которые разрешал, прежде всего, с моральной позиции.

В творчестве Пастернака мы находим и отражение жизни в его реальных формах, и

символические знаки, и футуристические поиски, и романтические мечтания, и

импрессионистические зарисовки. Поэтому поэт не умещается в пространство

одного какого-то метода или направления. Его творчество достаёт вершин

мирового искусства и ставит автора на почётное место среди классиков ХХ

столетия.

Мир Пастернака, явленный в его творчестве, ещё ждёт всестороннего исследования.

Список литературы.

1. Альфонсов В. Поэзия Бориса Пастернака. Л., 1990.

2. Архангельский А. « И только в том моя победа». // Дружба народов.

1987, №4. С.263-266.

3. Баевский В.С. Борис Пастернак – Лирик: Основы поэтической системы.

Смоленск, 1993.

4. Бак Д.П. «Доктор Живаго». Б.Л.Пастернака: функционирование лирического

цикла в романном целом. // Пастернаковские чтения. Пермь, 1990.

5. Бахнов Л.В. С разных точек зрения Доктора Живаго. Москва, 1990.

6. Бердлев Н. Самопознание. Москва, 1990.

7. Берёзов Р. Свеча горела // Р Берёзов. Лебединая песня. Москва, 1991.

С. 266-268.

8. Борисов В.М. Пастернак Е.Б. Материалы к творческой истории романа

Б.Пастернака «Доктор Живаго». // Новый мир. 1988, №6, С. 205-248.

9. Борисов В.М. Имя в романе Б.Пастернака «Доктор Живаго». // “Быть

знаменитым некрасиво.” Пастернаковские чтения. Москва, 1992.

10. Вильмонт Н.Н. О Борисе Пастернаке: Воспоминания и мысли. Москва,

«Советский писатель», 1989.

11. Вегорек А. Литературные традиции в прозе Бориса Пастернака 20-30-х г.г.

// Идейно-художественное многообразие советской литературы 60-80-х г.г.

Москва, 1991, С. 48-54.

12. Верникович О. Две вьюги. // Новая юность. 1994, №4. С. 180-189.

13. Воздвиженский В.Т. Проза духовного опыта. // Вопросы литературы. 1988,

№9, С. 82-102.

14. Вознесенский А. Свеча и метель. // Правда. 1988. 6 июня. С. 4.

15. Вознесенский А. Благовещизм поэта // Литературная газета. 1990. 7

февраля, №6. С. 5.

16. Воробьёв К. Свеча человечности и правды. // К.Воробьёв. Заметы сердца: из

архива писателя. Москва, 1989. С. 61-63.

17. Газизова А.А. Синтез Живаго со смыслом (размышления о прозе Бориса

Пастернака). Москва, 1990.

18. Гаспаров Б.М. Временной контрапункт как формообразующий принцип романа

«Доктор Живаго». // Дружба народов, 1990, №3. С. 223-242.

19. Гордин Я. Поэт и хаос. // Нева. 1993, №4. С. 211-263.

20. Горелов П. Размышления над романом. // Вопросы литературы, 1988, №9, С.

54-81.

21. Горелик Л. «Пушкинский миф о метели» в повести Пастернака «Детство

Люверс». // Русская филология: учёные записки. Смоленск, 1994. Том 1. С. 256-

278.

22. Гусев В. Стихия и праздник жизни. // Литературная Россия. 1987, №43, 23

октября. С. 7.

23. Гусев В. Дума об идеале. // Неоконченные споры: Литературная полемика.

Москва, 1990. С. 90-104.

24. Дубровина И.М. С верой в мировую гармонию. Образная система романа

«Доктор Живаго» // Вестник Московского университета. Серия 9. Москва, 1996,

№1. С. 103-113.

25. Зайцев Б. Вечность. // Слово. 1990, №2. С. 50-51.

26. Исупов К.Г. «Доктор Живаго» как риторическая эпопея (об эстетической

философии Б.Л.Пастернака). // Исупов К.Г. Русская эстетика истории. СПб.,

1992.

27. Ивинская О. Годы с Борисом Пастернаком. В плену времени. Москва,

«Либрис», 1992.

28. Ким Е. Своеобразие сюжета и композиции в романе Б.Пастернака «Доктор

Живаго». // автореферат К.Ф.Н. / Москва, 1997.

29. Ким Е. Об особенностях организации повествования в романе Б.Л.Пастернак

«Доктор Живаго». // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология.

1997, №3. С. 20-32.

30. Колеров М.А. Не мир, но меч. СПб., 1996

31. Кондаков И.В. Роман «Доктор Живаго» в светской традиции русской культуры.

Известия АН СССР. Серия: литература и язык. Москва, 1990, т. 49, №6. С. 527-

540.

32. Константин, архимандрит (Зайцев). Несколько мыслей по поводу романа

Пастернака. // Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси. Москва,

1991. С. 432-445.

33. Кузнецова М. Так начинают жить стихом. (О поэзии Пастернака к 100-летию).

// Библиотекарь. 1990, №2. С. 56-57.

34. Кушнер А. «И чем случайней, тем верней». // Аврора. 1990, №2. С. 12-21.

35. Лавров А.В. «Судьбы скрещенья»: теснота коммуникативного ряда в «Докторе

Живаго». // Новое литературное обозрение. Москва, 1993, №2. С. 241-255.

36. Летнёв А. Борис Пастернак. (К выходу поэмы «1905 год»). // А.Летнёв.

Литературные будни. Москва, 1989. С. 310-313.

37. Лихачёв Д.С. Размышления над романом Б.Л.Пастернака «Доктор Живаго». //

Б.Пастернак. Доктор Живаго. Повести. Фрагменты прозы. Москва, «Советский

писатель», 1989. С. 5-16.

38. Лихачёв Д.С. Размышления над романом Б.Л.Пастернака «Доктор Живаго». //

Новый мир. 1988, №1. С. 5-10.

39. Лобыцина М. Кто вы, доктор Живаго? // Знамя. Москва, 1993, №5. С. 204-208.

40. Лобыцина М.В. Герой и прототип в романе «Доктор Живаго». // Начало:

сборник работ молодых ученых. Москва, 1993. Вып.2, С. 210-216.

41. Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. Москва, 1996.

42. Лосский Н.О. Бог и мировое зло. Москва, 1994.

43. Магомедова Д. Соотношение лирического и повествовательного сюжета в

творчестве Пастернака // «Быть знаменитым не красиво.» Пастернаковские

чтения. Москва, 1992.

44. Маневич Г.И. «Доктор Живаго», как роман о творчестве. // Оправдания

творчества, 1990. С. 61-135.

45. Маргвелашвилли Т.С. С бурей и ветром в лад. // Единство. 1972, №5. С. 343.

46. Масленникова З.А. Портрет Бориса Пастернака. Москва, «Советская Россия»,

1990.

47. Мир Пастернака. Москва, «Советский художник», 1989.

48. Мережковский Д. В тихом омуте. Москва, 1991.

49. Меркулова Т.И. Об экзистенциальности художественного восприятия Бориса

Пастернака. // Филологические науки, Москва, 1992, №2. С. 3-11.

50. Муравина Н. «Доктор Живаго» и его истолкователи. // Русская мысль – La

pensee RUSSE – Париж, 1991, 4 октября. С. 15.

51. Муравьёва И. «Свеча горела»: «мысль семейная» в романе Б. Пастернака. //

Русская мысль – La pensee Russe – Париж, 1991, 26 апреля. С. 11.

52. Озеров Л. «Припомнить жизнь». // Советская музыка. 1990, №2. С. 23-30.

53. Озеров Л.А. О Борисе Пастернаке. // Новое в жизни, науке, технике. Серия

«Литература», Москва, «Знание», 1990, №1.

54. Орлицкий Ю.Б. «Доктор Живаго», как проза поэта: опыт экстраполяции

одного якобсоновского термина. // Материалы международного конгресса: 100 лет

Р.О.Якобсону. Москва, 1996.

55. Овчинников Н.Ф. Б.Л.Пастернак – поиски призвания (от философии к поэзии)

// Вопросы философии, Москва, 1990, №4. С. 7-22.

56. Пастернак Б.Л. Собрание сочинений. В пяти томах. Москва, «Художественная

литература», 1989-1992.

57. Пастернак Б. Доктор Живаго. Повести. Фрагменты прозы. Москва, «Советский

писатель», 1989.

58. Пастернак Б. Доктор Живаго. Москва, «Книжная палата», 1989

59. Пастернак Б. Стихотворения и поэмы. Переводы. Москва, «Правда», 1990.

60. Пастернак Б. Из писем разных лет. Москва, «Правда», 1990.

61. Пастернак Б. Избранное: В 2-х томах. Москва, «Художественная литература»,

1985.

62. Пастернак Б. Воздушные пути: проза разных лет. М., «Советский писатель»,

1982.

63. Пастернак Б. Детство Люверс. Повести. Автобиографический очерк. Москва,

«Детская литература», 1991.

64. Пастернак Б. Звёздное небо. Стихи зарубежных поэтов в переводе Бориса

Пастернака. Москва, «Прогресс», 1966.

65. Пастернак Б. Об искусстве: «Охранная грамота» и заметки о художественном

творчестве. Москва. «Искусство», 1990.

66. Пастернак Б. Синий цвет: избранные стихи поэтов Востока и Запада. Москва,

«Советская Россия», 1990.

67. Пастернак Б. Стихотворения. Поэмы. Проза. Москва, ТКО «АСТ» Олимп, 1996.

68. Пастернак Б. Анкеты, заявления, ходатайства (автобиография)1920. //

Русская речь, 1992, №4. С. 38-39.

69. Пастернак Б. Стихотворения и поэмы. Ленинград, «Советский писатель», 1990.

70. Пастернак Б. Не я пишу стихи. Москва, «Советский писатель», 1991.

71. Пастернак Б. Книга любви и верности. /Письма к Нине Табидзе. // Дружба

народов, 1996, №7.

72. Пастернак Б. «Услышать будущего зов». Стихотворения. Поэмы. Переводы.

Проза. Москва, «Школа - пресс», 1995.

73. Пастернак Б. «В плену у времени». Стихи. Москва, «Линор», 1996.

74. Пастернак Е.Б. Мир Пастернака. Москва. 1989.

75. Пастернак Е. Материалы для биографии. Москва, 1989.

76. Пастернак Е. Нобелевская премия Бориса Пастернака. // Новый мир. Москва,

1990, №2. С. 191-194.

77. Пастернак Е. На своём языке./ сын об отце. // Слово. 1990. №8. С. 5-8.

78. Пастернак Ж. «PATIOR» // Знамя, 1990. №2. С. 189-193.

79. Поливанов К.М. Отечественная пастернакиана за 10 лет. // Новое

литературное обозрение. Москва. 1993.№2. С. 256-261.

80. Пастернак Е.В., Пастернак Е.Б. Координаты лирического пространства. //

Литературное обозрение. 1990, №3. С. 91-100.

81. Померанц Г. Любовь небесная и земная (центростремительное и

центробежное): (о стихотворении «Магдалина») // Континент, 1997, №1. С. 306-

317.

82. Померанц Г. Пробуждение чувства вестника. // Звезда, 1993, №2. С. 192.

83. Пятигорский А. Пастернак и «Доктор Живаго». // Пятигорский А. Избранные

труды. Москва, 1996. С. 213-230.

84. Переписки Б.Пастернака. Москва. «Художественная литература», 1990.

85. Пастернаковские чтения. Пермь, 1990.

86. Рильке Р., Пастернак Б., Цветаева М. Письма 1926 года. Москва, «Книга»,

1990.

87. Рыбаков В. Свеча на ветру. // Семья и школа, 1990, №2. С. 45-47.

88. Раскат импровизаций: Музыка в жизни и творчестве Бориса Пастернака. /

Составитель Б.А.Кац. Москва, «Советский композитор», 1991.

89. Стариков Д. Уроки жизни // Д.Стариков. Свеча на ветру. Москва, 1966. С.

46-47.

90. Смирнов И.П. Роман тайн «Доктор Живаго». Москва, 1996.

91. Суконик А. Ещё несколько слов о «Докторе Живаго». // Знамя, 1994. №4. С.

168-184.

92. Суриков В. Тайная свобода Юрия Живаго. // Московский Вестник. 1990, №3.

С. 212-239.

93. Санникова Е. «Мело, мело по всей земле. во все пределы». Вечер памяти в

Москве 1994г. // Русская мысль – La pensee Russe – Париж, 1994, 17-23

февраля. №4017. С. 16.

94. Страдание живой культуры. / К 100-летию со дня рождения Б.Л.Пастернака.

// Наше наследие. 1990, №1. С. 37-63.

95. Советский энциклопедический словарь. / Под редакцией А.М.Прохорова.4-е

изд. М., «Советская энциклопедия», 1990.

96. Фроловская М. Горящая свеча или страсти по Юрию. // Простор, 1988, №9. С.

194-200.

97. Якобсон Р.О. Заметки о прозе поэта Пастернака. // Якобсон Р.О. Работы по

поэтике. Москва, 1987. С. 324-338.

Содержание

1 Н.Ф.Овчинников, Б.Л.Пастернак – поиски

призвания (от философии к поэзии). // Вопросы философии. М.,1990. №4 с.7.

[1]Б. Пастернак. Воздушные пути. М.: «Советский писатель»,1982, 2-е изд.

[2] Б. Пастернак. Доктор Живаго. // «Новый мир» 1988, №1-4

3 Д.Урнов. Безумное превышение своих сил // «Правда», 22 апреля 1988.

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. Вильнюс, 1988 г.

2 Б. Пастернак. Доктор Живаго. Повести.

Фрагменты из прозы. М.: «Совет­ский писатель», 1989 г.

3 В.М.Борисов, Е.Б.Пастернак. Материалы к

творческой истории романа Б.Пастернака «Доктор Живаго» // Новый мир. 1988.№6.

с. 205-248.

4 Б. Пастернак. Собрание сочинений в 5-ти т. М.: «Худ. лит.», 1989-1992.

1 «Высокий стойкий дух» (переписка с

М.В.Юдиной). // Новый мир, 1990, №2. С.176-190

1 Б. Пастернак. Не я пишу стихи. Москва: «Советский писатель», 1991 г.

1 Мир Пастернака. Москва: «Советский художник», 1989 год

1 Пастернаковские чтения. Пермь, 1990 г

2 В. Шекспир. Король Лир. Гамлет.

Отелло./Вст. ст. и перевод Б. Пастернака. Москва: «Искусство», 1992 г.

3 О. В. Ивинская. «Годы с Борисом Пастернаком. В плену времени».

Москва:«Либрис», 1992 г.

1 Б. Пастернак. Книга любви и верности. / Письма к Нине Табидзе. // «Друж­ба

народов» 1996 г., № 7

1 Советский энциклопедический словарь.

Под/р А.М.Прохорова. 4-е изд. Москва, «Советская энциклопедия», 1990 г. С.1287.

2 Словарь иностранных слов. 18-е издание, стереотипное.М., «Русский язык», 1989.

1 Переписка Бориса Пастернака / Из письма

к Е.Б.Пастернак. 12 марта 1942 года // Москва. «Художественная

литература».1990, с.178

2 Там же. Из письма к О.Фрейденберг. 1 февраля 1946 года, с. 219

3 Там же. Из письма к Н.Я.Мандельштам. 26 января 1946 года, с. 207

1 Б.Пастернак. Стихи из романа в прозе «Доктор Живаго». // «Знамя», №4, 1954.

1 Б.Пастернак. Доктор Живаго.Повести.

Фрагменты прозы. М., «Советский писатель», 1989г. с.44

1 Б. Пастернак. Переписка с О. Фрейдснберг. С. 273-274.

2 Б. Пастернак. Доктор Живаго. Повести.

Фрагменты прозы. Москва: «Совет­ский писатель», 1989 г. С. 9

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. Повести.

Фрагменты прозы.(Здесь и далее М., «Советский писатель», 1989г.) с.20

1 Б.Пастернак. Доктор Живаго. с.21

2 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 21

1 Т. Фроловская. Горящая свеча, или

страсти по Юрию. // «Простор» 1988 г., №9. С. 199

2 Б. Пастернак. Доктор Живаго. С. 27

3 Б. Пастернак. Доктор Живаго. С. 77

1 Там же. С.71

2 Н.Иванова. Смерть и воскресение доктора

Живаго. // «Юность» 1988 г., № 5. С. 79

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с.473

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с.382

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 163

2 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 137

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 313

2 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 30

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго.с. 300

2 Там же. С. 303

3 Там же. С. 297

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 295

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 326

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 314

2 Там же. С. 298

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 300

2 Б.Пастернак. Доктор Живаго.с. 303

1 Б.Пастернак. Доктор Живаго. с. 321

2 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 375

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 404

1 А. Вознесенский. Свеча горела. // Правда 1988 г., 6 июня. с.4

1 К.Воробьев. Свеча человечности и

правды. //К.Воробьев. Заметы сердца:из архива писателя. М.,1989 г. с. 61

1 . Пастернак. Доктор Живаго. с. 21

2 Пастернак. Доктор Живаго. с. 155

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 154

2 Там же. С. 151

3 Там же. С. 165

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 272

2 Там же. с. 314

3 Там же. с. 315

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго.. с. 314

2 Там же. с. 172

3 Там же. с. 329

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. . с. 374

1 JI. И. Толстой Анна Каренина. Москва «Худ. литература». 1985 г. с. 721.

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго.с.328

1 Б.Пастернак. Доктор Живаго. с.328

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 340

2 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 140

1 Б. Пасгернак. Доктор Живаго. с.303

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с. 137

2 Там же..с. 231

3 Там же. с. 231

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго. с.304

1 Б. Пастернак. Доктор Живаго.с. 304

2 Там же. с.327

[3] О.Верникович. Две вьюги. // Новая юность. 1994, № 4. с. 180

Страницы: 1, 2, 3