Диплом: Генезис и поэтика демонологических образов в романе Михаила Булгакова

креста, очерченного круга, спастись от них можно при помощи чеснока, железных

орудий, словесных оберегов. Лучшим средством против русалок считалась полынь.

Конечные выводы Д.К.Зеленина сводятся к следующему: «в образе русалки, прежде

всего, отразились народные представления о заложных покойниках».37

Нередко образ русалки связан с поверьем о водяном, является парным к нему.

По словам Э.В.Померанцевой, неясно само название «русалка», наряду с которым

в народе живут и другие: купалка, водяница, лоскотуха, мавка.

Само слово «русалка», очевидно, позднего происхождения и связано с

древнерусскими языческими игрищами русалиями.

Русалки описываются по разному. У украинцев и южан великорусов превалирует образ

водяной красавицы, у белорусов, главным образом, связан с лесом и полем, у

северных великорусов это чаще всего косматые, безобразные женщины с большими,

отвислыми грудями.38

Это - нечисть и нечисть опасная, тем опаснее, что своей красотой и обаянием

русалки легко могут завлечь, заворожить, а потом погубить человека. Ни в

одном другом демоническом существе нет такого трагического сочетания красоты

и коварства.

В представлении русского человека живет образ русалки - образ, вышедший за

пределы верований, образ легенды, сказки.

Корнями своими он восходит к древним верованиями, однако, укреплен и уточнен

в представлениях современного человека не мифологическими рассказами, а

профессиональным искусством - литературой и живописью. Древние мифологические

представления легли в основу как фольклорных, так и литературных произведений

о русалке - демоническом женском образе.

Литературный образ русалки, чеканный и выразительный, живет как явление

искусства и способствует жизни этого образа уже не как элемента верования, а

как пластичного представления в массовом искусстве, в быту и в речи.39

Еще один достаточно распространенный представитель нечистой силы - домовой. С

одной стороны, он рассматривается как одна из ипостасей черта, нечистой силы,

а с другой стороны, устанавливается его тесная связь с домом и хозяйством. В

рассказах о домовых совершенно нет того священного трепета, который так

ощутим в быличках и бывальщинах о духах природы. Домашние духи лишены того

поэтического ореола, который характерен для образа водяного, лешего и

русалки. Во всех многочисленных информациях образ домового исключительно

стабилен и монолитен, понятен и прост.

Он, прежде всего, хозяин, причем не в том смысле, как водяной или леший,

являющихся хозяевами водного или растительного мира, который они оберегают от

враждебных сил человека, а как глава дома, того узкого хозяйственного мирка,

с которым связаны все помыслы и заботы крестьянина. Он выступает как

рачительный и заботливый хозяин того дома, в котором живет, и принимает

деятельное участие в жизни обитающей в нем семьи.

Изредко встречались сведения, что по внешнему облику домовой близок черту,

что он черный, рогатый и холодный, если его ударить - «рука разбивается», «у

него чуть заметны рога и подогнутый еле заметный хвост». Редки сведения, что

домовой может принять вид собаки, гадюки, кошки, лягушки или даже прыгающего

мешка с кормом. Среди описаний домового доминируют не только свидетельства

его антропоморфности, но и указывается на то, что он похож на хозяина дома,

на одно с ним лицо.

Домовой настолько очеловечен, что с ним можно подружиться; не только заручиться

его благосклонностью, но и по-товарищески с ним общаться.40

В отличие от домового банники и овинники - чаще всего злые духи, опасные,

враждебные человеку.

Характеристика большинства демонов двойственная: они могут и погубить, и

облагодетельствовать. Особенно ярко эта двойственность сказалась в рассказах о

водяном и лешем. Домовой, очевидно потому, что связан с домом, очагом, в

основном добр. Злые качества домашнего духа были воплощены в баннике (недаром

баню считали опасным, часто нечистым местом, в ней не было икон, в ней гадал),

иногда в овиннике, «хозяине» тоже не безопасного для жизни человека месте.

41

Лешие, русалки, водяные и домовые - самые распространенные представители

народной низшей демонологии. Каждый из них варьирует в народных

представлениях, часто они несут одинаковые функции.

В лесах, кроме лешего, согласно верованиям, проживают болотники, моховики,

которые внешним своим видом похожи на обезьян, некоторые на водяного, только

хвостик имеют покороче, меньше ростом и не приносят людям слишком большого

зла. Поля населяют полевики, болота - болотники.

Каждый из рассмотренных мифологических персонажей в той или иной степени

родственен, прежде всего, как нечистый дух и враг человека, черту, наиболее

сложному образу.42

Черт - самый популярный образ русской демонологии.

Черт в народных представлениях и связанных с ними фольклорных рассказах

нередко соединяется с образом водяного, лешего, даже домового.

Э.В.Померанцева в своей работе приводит следующие сведения: «в Смоленской

губернии считали, что черти внешне схожи с человеком, но только покрыты

черными косматыми волосами, живут в разных местах и называются лесовиками,

домовыми, банниками, овинниками.

Многие корреспонденты Тетишева указывают, что «черт» - общее название всей

злой силы, которая часто обобщенно называется «нечистою».

Черт всегда таит в себе зло, он никогда не выступает в качестве благодетеля,

как иногда леший, водяной и особенно домовой. Это опасное зло, которое иногда

человеку удается победить с помощью хитрости или же бога, крестной силы,

ангела.

Вместе с тем, дьявол, рассказы о котором связаны с легендами о споре бога и

сатаны, о грехопадении ангелов, о сотворении мира, то есть с дуалистическими

легендами, в достаточной мере далек от представления о «бытовом черте», который

во многом подобен лешему и постоянно пакостит человеку в его повседневной

жизни.43

Эту разницу между библейским дьяволом и чертом, живущим в общераспространенных

народных представлениях, отмечал П.Н.Рыбников, изучая заонежские предания. «В

представлениях заонежан, - писал он, - человеконенавистный дьявол сам по себе:

это отвлеченное существо, о котором вне круга религиозных верований они знают

лишь из особого рода сказаний, в жизни же они имеют дело с духами, совершенно

иного порядка, которые и по природе, и по наклонностям близки человеку, но

только сильнее его.44

Черт соблазняет женщин, толкает на самоубийство, провоцирует страшные

преступления, постоянно охотится за человеческими душами.

Образ черта встречается почти во всех жанрах народной устной прозы. Его знают

не только легенды, предания, бывальщины и былички, но и сказки, как

волшебные, так и бытовые, рассказы и анекдоты.

Бытующие в русском народном репертуаре рассказы о черте делятся на две

основные жанровые группы: легенды, притчи, предания, бывальщины, былички об

искусителе, носителе злого начала, антиподе бога и сказки и анекдоты о глупом

черте. Нередко они совпадают не только отдельными своими мотивами, но и

сюжетно, однако интерпретация и восприятие образа черта, относящееся к нему в

этих двух основных группах рассказов диаметрально противоположная.

Среди русских рассказов о черте выделяется несколько циклов, сюжеты которых

тяготеют либо к одной, либо к другой упомянутой группе.

Так для первой группы особенно характерны легенды о происхождении черта.

Дуалистические по своему характеру, они связаны с христианскими

представлениями о боге и легендами о сотворении мира и человека. Легенды о

происхождении черта, бытующие в народе, как правило восходят к апокрифической

литературе и базируются на представлениях о борьбе светлого и темного начала

в мироздании, о борьбе бога и сатаны.

В отношении черта именно в тех легендах, в которых он резко отличен от прочих

духов, можно предположить заимствование византийских и западноевропейских

мотивов, воздействие на устные рассказы библейских и житийных версий.45

При всем разнообразии этих рассказов - говорят ли они о низвержении ангелов,

о состязании между богом и чертом в создании мира и человека, о гневе бога, о

том, что черт появляется из плевка бога или был самовольно сброшен им с неба,

или изгнан при помощи архангела Михаила - они в сущности едины по своей

основе и в своих тенденциях.

Это не былички или бывальщины, это легенды, христианские мифы, повествующие со

всей серьезностью о чем-то высшем, о знании, ничего общего с повседневным бытом

не имеющем.46

По народным поверьям, зафиксированным в Пензенской губернии, черти произошли

таким образом: «Когда бог сотворил мир, то заставил ангелов петь ему

славославие, а сам ушел в рай к Адаму. Ангелы - то пели, пели, да соскучились.

Вот один из них и говорит: «Бог-то ушел, давайте-ка отдохнем». Некоторые ангелы

и перестали славословить. Бог пришел и приказал верным ангелам прогнать их с

неба. Эти ангелы и стали нечистыми. Вот черти и говорят «Ведь нас немного,

бог-то нас, пожалуй, совсем погубит, давайте соблазним людей и души-то их будут

нашими». И вот таким образом они соблазнили Еву».47

Каждый из жанров устной прозы о черте имеет свои излюбленные сюжеты. В

легенде превалируют рассказы о происхождении черта, о его борьбе с богом, о

взаимоотношении колдунов с чертями, в них дается портрет чертей самого

непривлекательного вида.

Образ черта встречается и в преданиях, чаще тех, в которых говорится о

кладах, а также в топонимических рассказах.

Так, в Вологодской губернии существовали предания о камнях близ Кокшеньги, на

которых, якобы, «невидимо стоит воздушный дворец его темнейшества господина

дьявола». В этот дворец собираются «большие и малые бесы», там живут проклятые

и похищенные люди. Около этих камней школьный сторож видел черта во всем белом,

а на голове красная шапочка».48

Легенде, бывальщине, быличке в равной мере противопоставлены сказки о черте,

хотя отдельные сказочные элементы встречаются и в каждом из этих жанров.

«Черт здесь, - говоря словами А.Н. Афанасьева, не столько страшный губитель

христианских душ, сколько жалкая жертва обмана и лукавства сказочных героев: то

больно достается ему от злой жены, то бьет его солдат прикладом, то попадает он

под кузнечные молоты».49

Рассказ о черте также может превращаться в анекдот.

Легко обнаружить, сообщает Э.В.Померанцева, что между двумя, казалось бы

противоположными, видами устной прозы - сказочной и несказочной - происходит

постоянное взаимодействие; предания и легенды используют многие чисто

сказочные ситуации и приметы, былички и бывальщины с течением времени

становятся сказками. С другой стороны, в сказке используются элементы

народных верований, в частности, среди ее персонажей встречаются многие

образы народной демонологии.

Впоследствии, все демонические образы нашли свое воплощение в художественной

литературе, приобрели какие-то новые черты, утратили некоторые старые, были

интерпретированы в зависимости от мировоззрения и задач автора.

3. Демонология в христианстве.

В христианской теологии вера в дьявола занимает существенное место. Вера в

дьявола на Руси развивалась со времени ее христианизации на основе старых

народных, «языческих» представлений.

Вот какие сведения приводит М.М. Шейнман в книге «Вера в дьявола в истории

религии»:

«Князь Владимир велел одних богов («идолов») изрубить, а других сжечь; Перуна

приказал привязать к хвосту коня, волочить к реке, колотить а затем бросить в

Днепр. Киевлянам князь повелел явиться к реке для крещения. А дьявол говорил,

стеная: «Увы мне! Прогоняют меня отсюда!»

В данном случае «дьявол» олицетворял старых, привычных славянских богов. То

же произошло при крещении новгородцев. Статую Перуна волокли по навозу, били,

потом бросили в Волков. В это время вошел в Перуна бес и начал кричать: «О

горе, достался немилостивым рукам».

На самом деле старых богов не «прогнали», как писал летописец, вера в них в

народе сохранилась и переплелась с христианскими верованиями, которые нашли

свое отражение в Библии.51

М.И. Рижский в книге «Библейские пророки и библейские пророчества» утверждает,

что «в действительности Библия является именно «человеческим литературным

произведением».52 Если к ней относиться таким образом, то следует

согласиться с автором нескольких работ о Библии И.А. Крывелевым, считающим, что

это произведение может быть оценено как «важное историко-культурное явление,

заслуживающее внимательного и заинтересованного исследования».53

Библия (греч. «книги») не является одним цельным произведением. Это собрание

различных текстов, числом более шести десятков, условно называемых «книгами»,

значительно различающихся между собой как по объему, так и по времени

составления, содержанию, жанру и стилю, написанных разными авторами.

В Библии выделяются две крупные части: Ветхий завет (др. сл. «древний союз»

или «древний договор») и Новый завет.

Каждая «книга» Библии имеет свое, особое название, например: Бытие, Книга

пророка Иеремии, Псалтырь, Евангелие от Матфея.

Ветхий завет стал священным писанием древнееврейской религии, Новый завет –

христианства. Но поскольку христианство сложилось на основе иудаизма, его

последователи признавали священным писанием также и Ветхий завет. До сих пор

все христианские церкви считают священным писанием всю Библию, то есть Ветхий

завет и Новый завет, в то время, как иудеи признают только Ветхий завет.

Ветхий завет был очень рано переведен на греческий язык, почти все сочинения,

вошедшие в состав Ветхого завета были написаны на древнееврейском языке, и

лишь несколько мест – на родственном ему арамейском языке.

Изучая историю ветхозаветного текста, сообщает в своей работе И.А. Крывелев,

исследователи установили в нем помимо оригинального содержания, наличие следов

внешних влияний со стороны соседних народов, в частности Египта и Месопотамии.

54

Церковное учение о происхождении основных книг Ветхого завета так

сформулировано в современном католическом Словаре библейского богословия: «По

схематическому представлению, унаследованному церковью от древнего

иудейства, считалось, что все Пятикнижие написано Моисеем; все псалмы

приписывались Давиду, книги Премудрости – Соломону, все шестьдесят шесть глав

книги Исаии – одному –единственному пророку VIII века».

Древнейшая часть Ветхого завета восходит к XIII в. до н.э. Собирание и

систематизация материала, вошедшего в ветхозаветную часть Библии, начались в

VI в. до н.э. В нее вошли устные предания, мифы о богах и патриархах,

легенды, культовые правила, исторические хроники, юридические и бытовые

предписания.

Например, в рассказе об Адаме и Еве, как сообщает в своей работе Л.Я. Штернберг,

наблюдаются черты культа змеи, который существовал у многих народов древности.

Змея почиталась и «как бог мудрости и прорицания» и как «универсальный демон

зла».55

О злых духах и демонах говориться во многих местах Ветхого завета. Так, книга

Судей повествует, что «бог послал злого духа между Авилиленом и между

жителями Синема» (кн. Судей IX, 23). Бог, согласно книге Чисел, «насылает на

мужчин дух ревности» (Числа V, 14). Существует и «дух блуда» (Осия IV, 12).

В более древних частях Ветхого завета злые духи не противоположны богу, они

не враги его, они подчинены ему, исполняют его веления. Здесь еще нет

представления о дьяволе. Оно появится в более поздних частях Ветхого завета.

По свидетельству Ветхого завета древние евреи поклонялись многим богам.

Библия называет их «бесами». Книга Второзакония (XXXII, 17) сообщает, что

евреи приносили жертвы богам, а не бесам. И в Псалтыре мы читаем, что евреи

«приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам» (Псалтырь CV, 37).

Единобожие далеко не сразу победило.

Поклонение древним богам сохранилось у древних евреев и тогда, когда у них

появилось единобожие и сложилась церковная, храмовая организация культа Яхве.

Как рассказывает книга Левит (XVI 5-30), бог повелел Моисею, чтобы в десятый

день седьмого месяца евреи праздновали «день очищения» от всех грехов. В этот

день в храм приносили двух козлов, одинаковых по внешности и росту и

одновременно взятых из стада. Первосвященник вынимал из деревянного ящика

поочередно две записки: на одной было написано «для бога», на другой «для

Азазела». Козла, которому падала записка «для бога», приносили в храм в

жертву богу, а второго с нарочным отправляли в пустыню в дар демону Азазелу.

Корни этого обычая уходят в глубокую древность, когда евреи-кочевники

приносили умилостивительные жертвы козлообразному духу пустыни (слово

«Азазел», точнее «Аза-Эл» значит «козел-бог»).

При переходе к оседлому образу жизни, а в религиозной области – с

распространением культа бога Яхве, евреи приносили обычно жертвы этому богу, но

в силу этому богу, но в силу традиции продолжали приносить жертву и злому духу

пустыни – теперь уже дьяволу Азазелу. Следы веры козлообразного бога – дьявола

сохранились и в современных иудейских и христианских верованиях: дьявол,

принявший в значительно позднее время в представлении верующих образ человека,

сохранил, однако, некоторые свои древние внешние атрибуты: рожки и копыта.

56

Вместе с рассказами о злых духах – исполнителях божьей воли, в Ветхом завете

рассказывается о демонах и дьяволе, противостоящих богу. Как личность

выступает дьявол в книге Иова. Он не враг бога, а скорее, его искуситель;

между ними существуют дружеские отношения.

Эта книга, судя по языку и заложенным в ней идеям, по мнению М.М. Шейнмана,

относится примерно к V в. до н.э. В ней рассказывается о благочестивом

человеке по имени Иов. Было у него семь сыновей, три дочери и много добра,

семья жила в довольствии и радости. Но вот пришел к богу сатана, и между

ними, как между добрыми знакомыми, происходит мирная беседа. Бог спрашивает:

«Откуда ты пришел? И отвечал Сатана Господу и сказал: Я ходил по земле и

обошел ее. И сказал Господь Сатане: обратил ли ты внимание твое на раба моего

Иова? Ибо нет такого, как он на земле: человек непорочный, справедливый,

богобоязненный и удаляющийся от зла» (Иов I, 6-8). А сатана отвечает богу:

это ты же ему все дал и оградил дом его и все, что у него, но «коснись

всего, что у него, - благословит ли он тебя? И сказал Господь Сатане: вот,

все, что у него, в руке твоей» (Иов I, 11-12). Проще говоря, бог передал

верного ему человека в руки сатаны. И сатана сделал свое дело: в кратчайший

срок враги захватили у Иова его огромные стада, затем сгорел дом, погибли

сыновья и дочери. А Иов? Он разодрал на себе одежду, пал на землю, поклонился

и сказал: Господь дал, Господь и взял, но не «произнес ничего неразумного о

боге».

И опять пришел сатана к богу. Бог упрекнул сатану, что он возбуждал его

против праведного Иова, между тем как тот остался непоколебимым в своей вере.

А дьявол отвечал Господу: «коснись кости его и плоти его – благословит ли он

тебя?» Тогда бог опять отдал праведного Иова в руки дьявола. И сказал Господь

Сатане: «вот он в руке твоей, только душу его сбереги» (Иов II, 4-6).

Дьявол «поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его.» В

конце концов Иов взроптал и проклял день, когда родился на свет. Затем в

книге рассказывается о длительном споре между Иовом и тремя его приятелями о

боге и справедливости. Иов раскаивается в своей дерзости, а бог возвращает

ему его потери.

Нас интересует вопрос: как представлены в книге Иова отношения бога и сатаны.

Между ними нет антогонизма, считает М.М. Шейнман. Бог легко отдает дьяволу на

глумление и мучения преданного ему человека. Рассказ о беседе бога и сатаны

начинается так: «И был день, когда пришли Сыны божии предстать перед Господом,

между ними пришел и Сатана» (Иов I , 6).57

Из Ветхого завета нельзя узнать, откуда же взялся дьявол. В перечне существ,

сотворенных богом, о которых сообщается в библейской книге Бытие, ни дьявол и

ни демоны не упоминаются.

Вместе с ветхозаветным учением о боге христианство восприняло как истину и

ветхозаветное учение о дьяволе, нечистой силе, змее-дьяволе, искусившем Еву,

грехопадении и первородном грехе, бесах, которые вселяются в людей. Сказалось в

этом и влияние эллинистических верований. Христианство разработало, однако,

свою демонологию, которая включила и ветхозаветные представления, и верования в

злых духов, и новые идеи, связанные с христианским пониманием мира и его судеб.

58

Мир, по христианскому учению, делится на царство божие и царство дьявола;

между этими двумя царствами идет постоянная борьба за господство над душами

людей. Новозаветный сатана и его демоны, в отличие от ветхозаветных,

находятся в оппозиции к богу. Цели их деятельности противоположны боговым.

Хотя царство бога, по христианскому учению, сильнее царства сатаны, последнее

будет существовать до прихода спасителя. В Новом завете сатана – враг бога и

людей, мучитель и искуситель. Он настолько силен, что искушал самого Христа:

показал ему «все царства мира и славу их» и сказал: «. все это дам тебе, если

пав, поклонишься мне» (Матфей IV, 8-9).

Согласно Новому завету, Христос пришел на землю, чтобы освободить людей от

власти сатаны, изгнать дьявола. Когда произойдет это событие? Единого ответа

на этот вопрос в книгах Нового завета нет, как нет в них единого мнения о

судьбе дьявола и армии его бесов. Согласно Евангелию от Иоанна, «князь мира

сего», то есть сатана, будет изгнан «ныне» (Иоанн XII , 31). По Евангелию от

Луки, Христос сказал ученикам, что видел сатану, «спадшего с неба» (Лука X,

18), то есть дьявол уже изгнан. По Апокалипсису, это произойдет в будущем

(Апокалипсис XII, 9). В послании Апостола Павла говорится, что Христос умер,

чтобы лишить силы дьявола (Послание к евреям II, 14).

Точки зрения, как видим, разные, но все они в конечном счете сводятся к тому,

сообщает И.А. Крывелев, что судьба сатаны и его царства зависит от пришествия

Христа. Когда же это совершится? Первые христиане верили, что это произойдет

скоро и «время близко» (Апокалипсис I, 3).

Таким образом, и в христианстве (как и в иудаизме вера в дьявола неразрывно

связана с учением о мессии, о спасителе).

В отличие от Ветхого завета, где ангелы (добрые и злые) служат богу, в Новом

завете злые ангелы служат сатане, вселяются в человека, чтобы вредить ему.

Откуда же взялись дьяволы и бесы? Новый завет отвечает на него так: бесы –

это согрешившие ангелы, они были созданы хорошими, но согрешили против власти

бога, возгордились, за что и были наказаны. И бог их «соблюдает в вечных узах

под мраком на суд великого дня» (Послания апостола Иуды I, 6). Иоанн, от

имени которого написана книга Откровения, возвещает своим единоверцам великую

и неутешительную весть: «Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и

соблюдающие написанное в нем, ибо время близко». Суд близок, указан срок –

три с половиной года, который еще надо будет ждать и терпеть. В ряде глав

(12-22) описываются видения и откровения. На небе явилось чудесное знамение:

«жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, а на голове ее венец из

двенадцати звезд». Жена эта рождает младенца мужского пола, которому

предстоит спасти все народы жезлом железным. Но также на небе появляется и

другое «знамение»: большой красный дракон с семью головами и десятью рогами,

а на рогах десять диадем. Дракон намерен сожрать родившееся дитя. А на небе

произошла великая война. Архангел Михаил во главе воинства ангелов вступает в

битву с драконом и его «злыми ангелами», одерживает победу и сбрасывает его с

небес. «И низвержен был великий дракон, змей, называемый диаволом и

сатаною.».

Библейский образ дьявола (ветхозаветный, новозаветный) получил дальнейшее

развитие в средние века. Еще большая вера в демонов и их влияние на жизнь

людей, а также в способность раввинов и благочестивых святых одолевать бесов

и командовать ими была в средние века распространена в иудаизме, в

особенности в каббалистической литературе (каббала – религиозно-мистическое

учение, зародившееся в VIII в.), где содержатся самые фантастические рассказы

о дьяволе.

Каббалисты высчитали даже, что каждого человека окружают 11000 чертей: справа

1000, а слева 10000. Каббалисты утверждали, что есть еще и женские демоны,

главная из них – Лилит.59

В иудейской демонологии Лилит – злой дух, обычно женского пола. Имя восходит к

именам трех шумерских демонов: Лилу, Лилиту и Ардат Лили. Согласно «Зогар» (11,

26 7б), Лилит стала женой Самаэля, матерью демонов. Ей подчиняется 480 демонов

– женщин. Она, учили каббалисты, была до сотворения Евы женой Адама, но он

постарался от нее избавится.60

Демоны, по учению каббалы, созданы из огня, воздуха и воды. Они могут

моментально переноситься с одного места на другое. Подобными фактами,

вымыслами, каббалисты укрепляли среди евреев веру в дьявола, в бога, в силу

раввинов.61

Каббала оказала вляние на некоторых идеологов христианской церкви, в том

числе и на средневекового философа и теолога Фому Аквинского, а также на

развитие христианской средневековой демонологии, испытав, в свою очередь, и

обратное влияние христианской демонологии.

Христианское учение о дьяволе разрабатывалось, пополнялось и обрастало новыми

фантастическими измышлениями в процессе церковной организации, роста ее

притязаний на господство над умами и в борьбе с языческими культами, иудаизмом

и еретическими учениями. Начиная с первых веков христианства и вплоть до нашего

времени «отцы церкви» (христианские идеологи первых веков), а затем римские

папы издавали буллы, богословы сочиняли труды и послания о дьяволе и ведьмах,

колдовстве и прославляли церковь и ее служителей как спасителей от дьявольских

козней. В итоге демонология оформилась как целая отрасль богословия.62

Ириней, епископ Лионский, живший во II в. н.э. писал, что дьявол обольстил людей

и потому получил над ними власть по праву, но «из любви к справедливости» он не

хотел насильственно этого делать. Ириней считал, что Христос, выступивший

против дьявола, искупил своей кровью грех людей, и тем самым лишил дьявола его

права властвовать над ними. Отныне власть дьявола незаконна. Взгляды Иринея

развивали и другие отцы церкви. Ориген - христианский философ, теолог и ученый

считал, что смерть евангельского Христа была жертвой «примирения с богом» и

одновременно «выкупом», который должен был быть уплачен дьяволу. Теория о том,

что дьявол имел по праву власть над людьми, держалась до начала средних веков.

Ее проповедовали и Августин, и Григорий великий, и некоторые другие церковники.

63

Отцы церкви писали о том, как выглядят дьяволы и демоны, чем они питаются.

Они считали, что как ангелы, так и демоны обладают телом. При этом некоторые

добавляли, что тело демонов плотнее и тяжелее ангельского, став таким после

падения с небес. В силу приспособления к земной атмосфере. Зато, сравнительно

с телом человеческим, тело демона едва плотно. Однако демон достаточно

материален, чтобы иметь вес и тяжестью своей выдавливать следы на сыпучих

веществах.

Наличность тела обуславливает наличность физиологических потребностей и

отправлений. Будучи телесными, демоны должны питаться. Ориген, Тертуллиан,

Афинагор, святой Иоанн Златоуст утверждали, что любимая пища демонов – пар и

дым приносимых язычниками жертв. Некоторые раввины добавляли к этому кровь, на

которую дьявол бросается всюду, где только может ее достать.64

Немецкая пословица утверждает, что «черт и мух жрет». Чувство вкуса ему, по-

видимому, чуждо. В русских и немецких сказках его верно надувают, подсовывая

вместо ореха пулю, вместо сыра – камень, и глупый черт всю эту дрянь

добросовестно жует, только удивляется, что люди находят в ней хорошего.

Индусские демоны Буты представляются воображению какими-то кишечными

паразитами, живущими за счет человеческого тела. Получив возможность войти в

человека, Бута помещается в нижней части брюха и питается там всеми нечистыми

выделениями. В продолжение своего пребывания там, он, расстраивая у человека

воображение и обращение соков, является причиной всяких припадков, параличей,

временных умопомешательств, взрывов бешенства, судорог и ревматических болей.

Как бы особенной разновидностью, средней между демоном и «злым мертвецом», надо

указать чертей-людоедов и трупоедов. Это страшные гулы индусских и арабских

сказок. Перелетев с Востока, они, под разными именами, расселились по Европе и

хорошо знакомы романо-германскому и славянскому фольклору. Но в европейских

поверьях «людоед», «великан», «огр», - обыкновенно – только демоническое

существо, вассал дьявола, а не сам дьявол.65

Обмен веществ изнашивает материю. Все телесное должно стареть. В народных

поверьях старость знает и дьявол. В раввиническом предании они не только

стареют, но и умирают. Русский сказочный черт вполне человеческое существо:

он охотно ест и пьет все, что люди, стареет, болеет, умирает, бывает ранен и

даже по смерти разлагается. Тело дьявола предполагается человекоподобным,

однако, не тождественным человеческому.

По мере того как в народе рос внутренний страх к дьяволу, все страшнее

воображалась его наружность. Самый обыкновенный и частый образ Сатаны –

высокий изможденный человек, с лицом черным, как сажа, или мертвенно-бледным,

необыкновенно худой, с горящими глазами на выкате, всей мрачной фигурой своей

выражающий ужасное впечатление призрака.

К числу физических недостатков черта надо отнести, что он хромой, вследствие

своего падения с неба. В этом случае, по-видимому, на дьявола перенесена

примета древнего арийского мифа о хромом огненном божестве. Хром эллинский

Гефест – и по той же причине: «раздраженный Зевс схватил его за ногу и

стремительно низвергнул с высокого Олимпа на землю, и вследствие этого падения

Гефест повредил ногу». Хромота черта – общеевропейское поверье, сохраняющееся

даже на значительных культурных высотах.66 В русских сказках дьявол

часто носит имя Анчутки Беспятого (с отшибленной пяткой). Будучи хромым сам,

дьявол ищет компаньонов по несчастью и по тому великий охотник портить ноги

людям, ему вверяющимся или наоборот, покушающимся на его богатства.

Некоторые богословы утверждают, что у дьявола телесна только внешность, а внутри

он пустой, вроде дерева, изъеденного дуплом.67 Иногда животное

вытесняет из дьявола человеческое подобие, и тогда является адский зверь,

чудовище, зародившееся в мифологических образах Вавилона и Египта, а также на

страницах Апокалипсиса и получившее необычайно подробное развитие в видениях

средневековых аскетов и дидактически-благочестивых романах.

Дьявол и демоны могут также вызывать болезни, бури, отрывают людей от веры,

смущают и обольщают пустынников. Сатана зорко следит за каждым, хотя бы

малейшим поводом к грехопадению. Если Бог приставил к каждому человеку

ангела-хранителя, то Сатана также приставил демона-искусителя. Неутомимый

устроитель всех бед и несчастий человечества: войн, болезней, катастроф

всякого рода, - смутитель и отравитель частной жизни, профессиональный

мучитель людей Сатана есть великий лжец и обманщик во вселенной. Первая

причина зла в мире, неустанный подстрекатель греха и вечный соблазнитель душ,

он в то же время оказывается и главным палачом человечества, карающим зло и

искупающим грех через справедливое возмездие, которое осуществляется в аду.

Ад, преисподняя [лат. (locus) infernus, «нижнее место», отсюда итал. Inferno,

франц. l’Enfer; англ. Hell, «место сокрытия», ср. др. сканд. Hel-Хель], пекло

(в славянских языках, например, польском piecto – «смола»), в христианском

представлении место вечного наказания отверженных ангелов и душ умерших

грешников.

Представление об аде (противопоставляемом раю), имеющее своими предпосылками

формирование понятий о дуализме небесного и подземного, светлого и мрачного

миров, о душе умершего (резко противопоставляемой телу) – в сочетании с

возникновением идеи загробного суда и загробного воздаяния сравнительно

позднего происхождения. В канонических ветхозаветных текстах подобные моменты

практически отсутствуют. В каноне Нового завета предупреждение об угрозе

страшного суда и ада занимает важное место, но детализация адских мучений

отсутствует.

Ад определяется как «мука вечная» (25, 46), «тьма внешняя» (8, 12 и др.; по

церковно-славянскому «тьма кромешная»). Пребывание в аду – это не вечная

жизнь, хотя бы в страдании, но мука вечной смерти. Это не образ пытки, а

образ умерщвления. Наиболее устойчивая конкретная черта ада в Новом завете –

это упоминание огня, символический характер которого выявлен через очевидную

цитатность соответствующих мест: уподобление ада «печи огненной» (Матфей 13,

42) соотносится с контекстом популярных идей о каре, которой были подвергнуты

Авраам и гонители трех отроков, а образ ада как «озера огненного и серного»

(Апокалипсис 20, 10; 21, 8).

Символика огня получает особенно глубокие измерения, поскольку огнь – это

метафора для описания самого бога: Яхве – «огнь поядающий» (Второзаконие

4,24, цитируется в Новом завете – Евр. 12,29); явление духа светлого –

«разделяющиеся языки, как бы огненные» (Деяния 2,3); причастие сравнивается

в православных молитвах с огнем, очищающем достойных и опаляющих недостойных.

Отсюда представление, что нет какого-то особого адского огня, но все тот же

огонь и жар бога, который составляет блаженство достойных, но мучительно жжет

чуждых ему и холодных жителей ада.

Такое понимание ада не раз возрождалось мистическими писателями

средневековья. Однако одновременно создаются чувственно-детализированные

картины ада и мучений, рассчитанные на устрашение массового воображения.

Ад рисуется как застенок Божественной юстиции, в которой царствует сатана с

бесами (чертями) в роли усердных палачей, как место чувствительных пыток,

применяемых за различные категории грехов по некоему потустороннему кодексу:

клеветники, грешившие языком, за язык и подвешены; лжесвидетели, таившие в

устах ложь, мучимы огнем, наполняющим им рот; ленивцы, которые в неурочное

время нежатся в постели, простерты на ложах из огня. Эти подробности в изобилии

содержатся в многочисленных апокрифах и «видениях» - от раннехристианского

«Апокалипсиса Петра» (начало II в.) и «Апокалипсиса Павла» (различные тексты от

II или III в. до V в.) до византийского «Апокалипсиса Анастасии» (XI или XII

в.) и так далее.68

Эта тысячелетняя литературно-фольклорная традиция, содержащая актуальные отклики

на условия народного быта, но консервативная в своих основаниях, уходит своими

корнями в дохристианскую древность; она унаследовала толику

позднеиудаистических апокрифов (например, «Книги Еноха», II в. до н.э.),

направление которой непосредственно продолжила, но переняла также и мотивы

языческих (греческих, отчасти египетских) описаний загробного мира. Уже само

слово с’

(легитимированное греческим текстом Библии как передача еврейского «шеол»)

образовывает мост между христианскими и языческими понятиями.69

Если говорить о картине мира в целом, то ад – часть строения вселенной,

которое представляет из себя трехслойную систему. В центре – земля, над ней –

небеса, под ней – преисподняя. Именно так выглядит картина вселенной в книгах

Ветхого и Нового завета.

К небу, по библейским представлениям прикреплены светила, причем солнце и

луна держатся стационарно и прочно, а звезды могут падать на землю.

Небо стоит на специальных столбах. Не раз повторяется в ,Библии определение

неба как «тверди». Уже в самом начале истории творения много раз встречается

это слово, которое обозначает не что иное, как небо: «И назвал Бог твердь

небом» (Бытие 1:8).

В библейском тексте говорится не только о небе в единственном числе, но и о

небесах, «о небесах небес». Нигде не сказано, сколько их, этих небесных сфер,

есть лишь одно указание, что их не меньше трех.

Во II послании к Коринфянам апостол Павел сообщает: «Знаю человека во Христе,

который вознесен был до третьего неба. И знаю о таком человеке. что он был

восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которые человеку нельзя

пересказать» (12:2-4).

Было время, когда рай существовал на земле, но его судьба, после того как

наши прародители были из него изгнаны, остается неизвестной. Ясно лишь, что

на небесах рай имеется и его предназначение заключается в том, чтобы

вознаградить блаженной жизнью после смерти тех людей, которые этого

заслуживают.

Со средним этапом вселенной дело обстоит значительно проще. Здесь с еще большей

силой действуют законы наивно-реалистического восприятия. Земля, которую видел

человек и на которой он жил, выглядела как круглый и плоский диск, покоящийся

под небесным куполом. То, что земля есть диск, вытекает из текста о боге,

который «восседает над кругом земли» (Книга Исаии, 40:22).70

На чем держится средний этаж вселенной? Один библейский текст гласит, как

указывает И.А. Крывелев, что земля не имеет ни каких подпорок или

фундаментов: в книге Иова сказано, что «бог повесил землю ни на чем» (26:7).

Но ему противостоит большое количество других текстов, свидетельствующих о

наличии у земли опор. В той же книге Иова бог говорит о себе, что в свое

время он «полагал основание земли» (38:4).

Если земля находится перед нами и поддается прямому визуальному наблюдению,

если небо тоже можно в какой-то мере видеть, то о преисподней остается только

гадать.

В Ветхом завете фигурирует представление, обозначаемое древнееврейским

«шеол», переводимое на русский язык словом «преисподняя». Более или менее

конкретных описаний этого места Библия не дает. Ясно лишь, что находится оно

под землей, что оно мрачное и страшное, заселенное покойниками, что после

своей смерти люди попадают именно туда.

Преисподняя очень глубока. Когда один из персонажей книги Иова хочет дать

представление о размерах бога, он говорит, что бог «превыше небес» и «глубже

преисподней»(11:8). В Ветхом завете еще не сказано, что преисподняя является

местом наказания грешников. Один из текстов отождествляет преисподнюю с адом

(книга Исаии 14:9,15).

Из некоторых ветхозаветных текстов можно сделать вывод о различии судеб

праведников и еретиков, которое заключается в том, что вторые заживо попадают

в преисподнюю, а первые нисходят туда после смерти (Числа, XVI, 30).

Видимо, на этой стадии религиозного развития, делает вывод исследователь, еще

нет четкого представления о разделении функций между небесным раем и

преисподней.

Более ощутимым это разделение становится в средние века, апогея достигает

фантазия в описании ада.

А. Амфитеатров в книге «Дьявол» приводит «Видение» Тундала, которое дышит

самой возвышенной поэзией ужаса:

«Избежав лап бесчисленных демонов, душа Тундала, сопровождаемая светлым

ангелом, достигла сквозь густейший мрак ужасной долины, усеянной пылающим

углем и покрытой небом из раскаленного железа толщиной в шесть локтей. На эту

ужасную крышу непрерывным дождем падают убийцы, чтобы растаять в ее жару,

подобно жиру на сковородке; сделавшись жидкими, они протекают сквозь металл,

как сквозь сукно, и капают на горящие угли внизу, после чего принимают свой

первичный вид, обновляясь для вечного страдания.»

Некоторые описывали ад огромной кухней или трапезной, в которой дьяволы – повара

и едоки, а души умерших – кушанья редкого приготовления.71

Чем больше церковь проповедовала в народе о необыкновенной власти и злобных

ухищрениях дьявола, тем больше порождала страх перед ним, тем больше отодвигала

на задний план самого бога. Церковь насаждала в народе невежество, что

способствовало укреплению веры в дьявола. Большое распространение получил культ

святых. «Жития» святых, которые составлялись церковными авторами, были

приукрашены особыми «подвигами», что выделяло их из массы верующих. Святые

почитались как антагонисты дьявола. Их «жития» пестрели рассказами о творимых

ими чудесах, и прежде всего, о их неустанной борьбе с дьяволом и бесами. Одна

из главных профессий святых - «изгнание дьявола», причем не только из людей, но

и из животных.72

Существующая в народе вера в дьявола, которую церковь широко

пропагандировала, принимала все более фантастический характер и в XIV – XVI

веках переросла в настоящую дьяволоманию.

Глава II. Образ, место и значение Воланда и его свиты в романе Михаила

Булгакова «Мастер и Маргарита».

Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» - замечательное творение ХХ

века. Это интересное произведение, подвергающееся изучению многих ученых и

исследователей.

Мировоззрение Булгакова наиболее полно воплотилось в его «последнем закатном

романе»1, как удивительно окрестил «Мастера и Маргариту» сам автор.

Автор «закатного романа» вроде бы не претендует на философичность, однако

постановка проблем и «проверка» современности прошлым как раз рождают

философский настрой и нравственную одухотворенность произведения2.

Вот как два разных литературоведа оценили роман «Мастер и Маргарита».

А. Метченко: «Основная коллизия романа традиционна. Это роман о гибели таланта и

о трагедии всепоглощающей любви»3. В. Лакшин же в основном

Страницы: 1, 2, 3