Возникновение цивилизаций в долинах Нила и Месопотамии весьма показательно. Долины рек этого региона резко контрастируют с окружающей их природной средой: кругом этих долин местность состоит из бесплодных каменистых или пустынных почв. Но в доцивилизационное время эта местность (по крайней мере в Африке) была совсем другой: на севере Африки, на месте современной Сахары, была саванна и доцивилизационные люди жили собирательством и охотой. Опустошение саванны вынудило людей двинуться к великой реке и её притокам, то есть туда, где жизнь поражала буйством и разнообразием, но была мало пригодна для собирательства и охоты (кроме разве что охоты на крокодилов – дела достаточно опасного).

Для того, чтобы приспособиться к новым природным условиям, доцивилизационные люди вынуждены были заняться земледелием. Поначалу земледелие возникло не в самой долине, где была болотистая местность и которую ежегодно заливал великий Нил, а на её краю. Когда земледелие «встало на ноги» и появились медные орудия, люди начали осваивать саму долину, но такое освоение требовало значительных объёмов ирригационных работ. Нужда в этих работах привела к возникновению новой социальной организованности. Для проведения ирригационных работ требуется социальная структура, управляющая подобными сложными работами. Постепенно выделившаяся для руководства ирригационными работами управленческая прослойка начала оформляться институциально, в основном в виде жречества. Необходимость обороны (или захватов) выделило в доцивилизационном социуме другую прослойку – военную. Иногда эти прослойки сливались, иногда существовали раздельно, но их выделение ознаменовало возникновение социальной иерархии в первобытном обществе. Устойчивая социальная иерархия вызвала к жизни институт государственной власти, которая была нужна выделившимся прослойкам для упрочения собственного положения.

Первые государственные образования, возникшие в условиях родоплеменного строя, не были крупными и формировались вокруг определённых ирригационных сооружений, которые первоначально создавались определённой общиной на небольшом участке реки. В дальнейшей своей эволюции эти первоначальные государственные образования концентрировались вокруг храмов, что подчёркивало возвышение в социальной иерархии жреческой прослойки. Далее вокруг храма с прилегающей территорией стали возводить стены для защиты от внешних врагов. Возведение стен фактически означало появление городов, в которых и концентрировалась бывшая община, которая приобрела теперь устойчивую социальную иерархию. Соседние общины перенимали друг у друга опыт строительства ирригационных сооружений, опыт социального членения, опыт военного и религиозного строительства. Таким образом, номовые (греческий термин) государства, концентрировавшиеся вокруг своих храмов, возникли не в единичных экземплярах, а некоторой группой. География речной долины вела к тому, что номовые государства выстраивались вдоль реки и упирались друг в друга. Дальнейшее расширение стало возможно только путём военных захватов, так как никто не хотел двигаться в пустыню. У древнегреческих полисов оказался «под рукой» другой путь – морская колонизация, которой они и воспользовались для выплескивания избыточного и пассионарного населения. Номы Египта и Месопотамии такой возможности не имели и повели борьбу между собой за господство. Такая борьба усиливала военную организацию номов, всё большая власть стала концентрироваться в руках военных предводителей.

Здесь мы подходим к весьма важному различию между начавшими формироваться централизованными государствами Египта и Месопотамии: если в северо-восточном углу Африки существовала лишь одна значительная река – Нил, то в регионе Месопотамии было две таких реки – Евфрат и Тигр, а вскоре (по тем историческим масштабам) к ним присоединилась соседняя с Месопотамией территория – Элам, с двумя своими речными долинами – Каруна и Керхе.

Различная география двух первоначальных цивилизованных территорий привела к формированию разных типов государственности. В Египте одна единственная речная долина привела к созданию государства, где государственный сектор хозяйства оказался в конце концов единственным, данный тип государственности вполне заслуживает названия «восточной деспотии». Множественность речных долин Месопотамии способствовала возникновению сразу нескольких устойчивых государственных образований, которые постоянно вели между собой борьбу, но не могли окончательно покорить соседей.

Хозяйственная структура этого мира, включавшего несколько государственных образований, тоже оказалась богаче египетской структуры. Наряду с государственным сектором существовал общинно-частный сектор, что придало месопотамскому обществу значительно более разнообразную социальную структуру. Такая структура вряд ли вписывается в понятие «восточной деспотии», приписанное западноевропейцами всем восточным цивилизациям. Месопотамия с прилегающим к ней Эламом и стала местом бурного цивилизационного развития, в которое постепенно стали включаться соседние территории. Сначала в эту орбиту включилась Верхняя Месопотамия, в которой со временем возникла первая «мировая держава» – Ассирия, далее в орбиту этого цивилизированного мира стали включаться индоевропейские племена мидян и персов, последними – арабы.

Насколько независимы от месопотамского источника цивилизационного движения были финикийцы и проживавшие в Сирии и Малой Азии народы, мы не знаем, но по своей социальной организации финикийское общество сильно напоминало сложившуюся в Месопотамии структуру. По сути дела, ни одно из государственных образований, возникших на территории всего этого региона вплоть до появления ислама, не переняло для себя египетский пример государственности. Месопотамский образец явно победил египетский, и ни о какой «восточной деспотии» в период древности не приходится говорить.

Целью данной курсовой работы является анализ Евразии как специфической цивилизации в истории человечества.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. В первой главе работы дается краткий географический очерк истории цивилизации Евразии, во второй главе описываются древнейшие цивилизации Евразии.

1. Географический очерк истории цивилизаций Евразии

Западноевропейской цивилизации суждено было сыграть выдающуюся роль в истории земных цивилизаций. Она первая связала все континенты Земли воедино, а благодаря мощному индустриальному рывку Запад (как цивилизация) смог навязать своё господство всему остальному миру. Это господство способствовало государственному оформлению огромных территорий невиданного доселе масштаба. Государства покрыли территории обеих Америк, Австралии и Африки. Хотя и до этого здесь возникали и существовали различные цивилизации, но они охватывали лишь небольшую часть этих материков. Экспансия Запада цивилизовала все эти территории, дав толчок государственному развитию четырёх континентов. Но история возвышения Запада не может быть понята только из его собственной истории, сам термин «Запад» появился из противопоставления его «Востоку».

То, что ныне принято относить к Востоку, вбирает в себя множество различных цивилизаций, существовавших на просторах суперматерика – Евразии с прилегающей территорией северной Африки. История одной цивилизации – западноевропейской – не может быть вырвана из контекста общей истории цивилизаций этого суперконтинента. Поэтому противопоставление Запада некому абстрактному Востоку во многом надуманно, сложилось под идеологическим воздействием нынешней западноевропейской «демократии». Эта «демократия» является зрелой фазой эволюции западноевропейской цивилизации, добившейся действительно оглушающегося успеха в современном мире. Именно этот успех дал основу для противопоставления одной из цивилизаций – западноевропейской – всем остальным цивилизациям Евразии. [1]

Но с научно-исследовательской точки зрения такое противопоставление представляется бессмысленным, потому что одна цивилизация в данном случае противопоставляется множеству других цивилизаций. Это сравнение несопоставимых величин, несмотря даже на всю мощь этой одной цивилизации. Если бы эта цивилизация смогла покорить все остальные, лишив их возможности самостоятельного имманентного развития, то тогда такое противопоставление, возможно, и имело бы смысл. Но западноевропейская цивилизация всё же оказалась не настолько мощной, чтобы включить всю территорию Евразии в свои государственные образования. Цивилизации Востока выстояли, всё, чего смогла добиться западноевропейская цивилизация на просторах Евразии (в отличие от других континентов) – временно подчинить некоторые из них (Индию и часть земель исламской цивилизации). В таких условиях противопоставление конкретного «Запада» и абстрактного «Востока» оказывается лишённым исследовательского смысла.

Сам термин «Запад» возник сравнительно недавно, а общеупотребительным стал и вовсе после второй мировой войны, когда возникло противостояние конкретного «Запада» с конкретным «Востоком» – СССР. Русская цивилизация первой из других цивилизаций евразийского континента бросила вызов господству западноевропейской цивилизации в мире. Но силы оказались всё же не равны, западноевропейская цивилизация нарастила значительный резерв в лице США, резерв, аналога которому не имела русская цивилизация. Поэтому СССР и потерпел поражение в «холодной» войне, хотя это поражение и не было обусловлено одной только этой причиной, а вызвано целым комплексом обстоятельств, в основном, внутреннего характера.

Но из внешних причин поражения наличие столь существенного резерва Запада в лице США сыграло главенствующую роль. Не будь США, западноевропейская цивилизация могла бы и вовсе потерять свою государственность, став частью огромной Российской Империи. Но история пошла по другому пути, и Западу удалось вернуть пальму первенства.

Однако это было первое реальное противостояние Запада с одной из других цивилизаций евразийского суперконтинента, а так как современный Запад и теперь претендует на господствующее положение в мире, то следующее противостояние вряд ли заставит себя долго ждать.

Теперь вернёмся к вопросу о столь значительном возвышении западноевропейской цивилизации в современном мире. Термин «Запад» осмыслен не как одна цивилизация, противостоящая всему остальному «Востоку», а как цивилизация, расположенная на крайней западной оконечности евразийского суперконтинента. Именно в этом смысле мы и будем его применять, избавив его от кавычек.

1.1 Горные хребты на территории суперматерика

Феномен Запада невозможно понять, не обратившись ко всей истории Евразии, в которую мы будем включать и прилегающую к ней территорию Африки, ограниченную с одной стороны пустыней Сахара, а с другой – Эфиопским нагорьем и идущим за ним следом к югу высокогорьем вокруг озера Виктория. Если рассмотреть весь этот суперконтинент с точки зрения географии, то бросается в глаза несколько обстоятельств.

Первое. Практически вдоль всего суперконтинента тянется ряд горных хребтов в широтном направлении, которые как бы разрезают его на две части – северную и южную. Особенно увеличивается высота гор ближе к востоку суперматерика, это район Тибета и Гималаев. Если вспомнить историю возникновения наиболее старых цивилизаций Земли, то все они возникли в южной части Евразийского суперконтинента. Долины Нила, Междуречья, Инда, Ганга и Хуанхэ и стали родиной всех древнейших цивилизаций мира. Практически все значительные реки южной части Евразии стали родиной той или иной цивилизации, за исключением совсем южных – Меконга и окружающих его рек полуострова Индокитай. Но долины рек Индокитая расположены южнее двадцатого градуса северной широты, который как бы определяет южную границу возникновения первых цивилизаций. Северной же границей является цепь горных хребтов, которая тянется на уровне сорока градусов северной широты. В Европе в диапазоне от двадцати до сорока градусов северной широты крупных рек вообще нет. Поэтому здесь и не возникло никакой первоначальной речной цивилизации. Европа «получила» первоначальную цивилизованность лишь в конце этапа речных цивилизаций.[2]

При этом представляется, что государственные формы первой европейской цивилизации – Таллосократии Крита – были скопированы с более древних государственных образований близлежащего региона – Египта и Финикии.

Речной этап первоначальных цивилизаций Евразии разворачивался в течение длительного времени, в разных регионах в разное время. В целом он охватил промежуток в две с половиной тысячи лет – от начала III тысячелетия до середины I тысячелетия до нашей эры. В это время речные цивилизации начали перерастать в более крупные территориальные государственные образования, начавшие претендовать на роль супердержав региона. Первой такой державой стала Ассирия, за ней последовали Мидийская и Персидские державы в регионе Ближнего Востока; в Индостане сформировалась первое субконтинентальное государство Ашоки, включавшее в себя почти весь полуостров; в Китае после периода «семи воюющих царств» тоже возникло единое государство – сначала империя Цинь, а затем Хань.[3]

Первым по времени начал создавать региональные супердержавы регион, ставший и родиной первых речных цивилизаций – Месопотамии и Египта. Наличие сразу двух первоначально независимо развивавшихся речных цивилизаций создало возможность образования региональной супердержавы, состоявшей из достаточно разнородных составляющих, что потребовало существенной трансформации государственного организма. От беспредельной власти правителей древнего Египта и Месопотамии мало что осталось, хотя первая региональная супердержава региона – Ассирийская – попыталась идти проверенным старым путём. Но попытка объединить разные народы, опираясь исключительно на старые государственные формы, весьма быстро провалилась. Как только военная мощь Ассирийской державы ослабела, то тут же и развалилась сама супердержава. Более успешной оказалась попытка персов, которые на завоёванных землях устроили управление с помощью налоговой системы, при этом они не покушались на независимость местных религиозных культов. Возникла достаточно искусная в деле государственного управления система власти, значение которой большинством историков явно недооценено. Дело в том, что Персидская супердержава просуществовала лишь около двух веков и была разрушена завоевательским походом Александра Македонского, поэтому стало расхожим мнение о слабости Персии. Однако завоеватели в деле государственного управления не придумали ничего нового и скопировали институты Персидской державы, лишь слегка модифицировав их под себя. Эллинистические государства оказались насыщены культурной атмосферой эллинизма, но сама атмосфера никогда не играла роли государственной скрепы. Поэтому с большим основанием можно считать, что эллинистические государства стали своеобразным продолжением Персидской державы в вопросах организации государственной власти, и лишь культурная начинка у них оказалась другой. Но эллинистические государства просуществовали по времени отнюдь не дольше Персидской державы, да к тому же в разделившемся на части виде. Так чем же они оказались сильнее персидской государственности? В реальности, конечно, ничем. Но эллины создали более мощную военную силу по сравнению с персами и благодаря ей одержали свою историческую победу над «Востоком».[4]

Более сложен вопрос о мощи государственных форм Римской империи. Её государственные формы нельзя назвать скопированными с Востока, они возникли имманентно, хотя именно в имперских формах всё равно можно ощутить некоторое влияние «восточных деспотий». Но главным изобретением римской государственности было создание института гражданства, которое мог «заработать» практически любой житель Римской империи. А в начале III века оно было «даровано» всем жителям империи императором Каракаллой.

С полным основанием можно сказать, что лишь римская государственность по своей мощи и искусности превзошла восточные аналоги, и ближневосточный регион являлся лидером в этом вопросе почти до конца «ненашей» эры. На рубеже эр этот регион изобрёл нечто, сослужившее добрую службу многим государствам в последующем: он «придумал» мировую религию, которая стала со временем играть роль одной из государственных скреп, при чём более мощной, чем военная сила. Ближневосточный регион возвратил себе пальму первенства в тогдашнем мире посредством христианизации Восточной Римской империи и завоевательных походов арабов, распространивших ислам по территории, в два раза превышавшей Персидскую державу.

Но даже на этом претензии этого региона на мировое лидерство не прекратились, последней такой попыткой стала Османская империя. Если взглянуть с высоты «птичьего полёта» на историю цивилизаций Ближнего Востока в широком плане, то ясно видно его лидерство в создании всё более мощных государственных образований с III тысячелетия до нашей эры до возникновения Римской империи. Но и в нашей эре он не прекратил борьбу за мировое лидерство, правда, теперь ему пришлось бороться с соседним западноевропейским регионом, догнавшим его ещё в античное время.[5]

Механизм противостояния этих двух регионов описан в предыдущей главе, и главным его элементом стала их конкурентная борьба. Эта конкурентная борьба и стала основным стимулом развития обоих регионов, стержнем, на который стали нанизываться претензии сначала на межрегиональное лидерство, а затем и на планетарное. И роль покорителя «планеты» выпала западноевропейскому региону, но не потому, что составляющие данный регион этносы чем-то умнее или свободнее, или придерживаются более «правильной» религии, а потому, что в конкурентной борьбе с соседним ближневосточным регионом Запад нарастил достаточные силы, чтобы перейти от межрегиональной экспансии к экспансии планетарной и сделал это в момент своей наивысшей пассионарной мощи. Но это обстоятельство есть лишь первая составляющая современного успеха Запада. Чтобы выявить вторую, надо вернуться к античному миру.

Второе. Это обстоятельство частично вытекает из первого, а частично является самостоятельным. Наибольшей высоты горные хребты, разрезающие Евразию в широтном направлении на южную и северную, достигают ближе к востоку в районе Тибета и Гималаев. Такая естественная преграда как бы отрезает дальневосточную часть материка, создавая условия для достаточно длительного имманентного развития этого региона, независимо от событий в других регионах.

Так и произошло с китайской цивилизацией и окружающими её этносами до начала планетарной экспансии Запада. Китайская цивилизация занимает главенствующее положение в этом регионе Евразии благодаря наибольшему количеству целостной территории, пригодной для проживания и хозяйственной деятельности. В этом регионе в диапазоне с 20 по 40 градусов северной широты находятся ещё только Корейский полуостров и Японские острова, которые тоже стали основой для собственной государственности населивших их этносов, но они значительно уступают территории срединной равнины по размерам пригодной для возделывания земли. Поэтому в этом регионе и должна была возникнуть супердержава, ядро которой составили земли между реками Хуанхэ и Янцзы, а географически обособленные Корейский полуостров и Японские острова смогли создать свою независимую государственность, но с явным преобладанием в регионе всё же Китая. Изолированность дальневосточного региона от других регионов Евразии придала своеобразие местным цивилизациям. Давлеющая супердержава была ярко выражено сухопутной, так как единственными, кого опасалась Китайская империя, были кочевники с севера.[6]

Поэтому вся экономическая мощь империи в течение тысячелетий была направлена на отражение военных угроз с севера и материально воплотилась в Великой Китайской стене. Опасности с моря не было, так как близлежащие цивилизации явно не обладали потенциалом, сравнимым с китайским, чтобы рассчитывать на успех морской агрессии.

В таких условиях и сформировалась своеобразная самодостаточность Китайской цивилизации, которой лишь временами приходилось прилагать значительные усилия для отражения или изгнания со своей территории северных кочевников. Ни о какой конкуренции, а тем более противостоянии с другими регионами Евразии речи не шло до начала планетарной экспансии Запада. Поэтому неудивителен тот «паралич», в который впала китайская цивилизация в результате экспансии Запада в XIX веке, тем более, что она наложилась на пассионарный провал в китайской истории.

Япония, которая никогда особенно не «выделялась» своей государственной мощью, значительно быстрее среагировала на вызов Запада и перестроила свои институты для адекватного ответа. Но у японской цивилизации ресурсов было значительно меньше, чем у ведущих держав Запада с присоединившимся к ним СССР. Поэтому её поражение во второй мировой войне было предопределено и лишь оттягивалось из-за борьбы её противников с Германией. Но с поражением в войне японская цивилизация не потеряла своей гибкости, вновь быстро перестроилась и сделала упор на экономическую мощь.

Китай же, как громадная держава, обладал значительно большей инерцией в своей эволюции, поэтому его реакция на вызов Запада явилась замедленной, но с течением времени он сумел перестроиться и его ответ по мощи будет намного превосходить ответ Японии ввиду значительно более огромных людских и территориальных ресурсов Китая. Однако вышеперечисленными странами не исчерпывается специфика дальневосточного региона.

В течение тысячелетий в нём существовал ещё один центр силы, фактически потерявший свою значимость теперь, но придававший весомую динамику эволюции этого региона в прошлом. Речь идёт о кочевниках великой степи. Своими вторжениями они вливали свежую кровь в китайскую супердержаву, а однажды даже замахнулись на евразийскую экспансию, возглавленную Чингисханом. Владычество монголов на разных территориях продолжалось 150–200 лет, что соответствует обычному сроку существования колониальных империй, образующихся в период пассионарного зенита этноса. Поэтому вряд ли стоит говорить о некой эфемерности государств кочевников, европейские колониальные системы просуществовали чуть дольше – максимум около трёхсот лет. Так что первенство в деле евразийской экспансии принадлежит не западной оконечности Евразии, а восточной.[7]

Дальневосточная регион, имеет собственную динамику эволюции государственно-этнических систем, но всё же меньшую, чем западноевропейский вкупе с ближневосточным. Для него характерно более постепенное развитие, испытывающее меньшие динамические взрывы, за исключением монгольской экспансии. Но эта экспансия оказала незначительное влияние на ход дальнейшей эволюции государств дальневосточного региона. Так что обособленное существование данного региона привело к некой непрерывности его государственно-политического и культурного развития в отличие от других регионов Евразии, где можно насчитать три очень динамических скачка: античный, арабо-персидский и западноевропейский.

Постепенная непрерывность имеет свои плюсы и минусы. Плюсы заключаются в том, что, имея непрерывное нарастание знаний, изобретений, культурно-технический прогресс не имеет провалов, и благодаря этому китайцы изобрели большинство новшеств, составляющих основу современной цивилизации: компас, бумагу, книгопечатание, порох, фарфор, шелководство, чай, лак, спички.

Но благодаря своему динамическому скачку западноевропейская цивилизация заставила работать эти изобретения на «полную катушку». Добавив к этим изобретениям использование пара, западноевропейцы начали промышленную революцию, аналогов которой действительно не было в истории человечества, резко обойдя другие регионы Евразии в индустриальном отношении.

Ничто «не вечно под луной», и пример Японии, а теперь Кореи и Китая показывает, что страны дальневосточного региона, освоив технологию промышленной революции, вполне сами могут начать «изобретать» в рамках процесса ускоренного технологического изменения окружающего мира. И, скорее всего, со временем обойдут Запад в этом отношении. Не обладая культурно-промышленной технологией динамического скачка, дальневосточные страны, встроившись не в ими «изобретённый» процесс, тем не менее, благодаря упорству в наращивании технологии производства, вполне могут достигнуть даже больших результатов, чем западная цивилизация. И это противостояние для Запада будет посерьёзней, чем с русской цивилизацией.

1.2 Морские державы

Мы описали только часть второй географической особенности Евразии, которая непосредственно вытекает из первой: расположения горных хребтов на территории суперматерика. Но есть ещё и моря. И их обилие, вернее изрезанность береговых линий с образованием большого количества заливов, небольших морей и, соответственно, островов и полуостровов поражает при взгляде на западную и юго-западную часть Евразии. Такого обилия полуизолированных территорий, для которых связь по морю с внешним миром более предпочтительна чем по суше, не найти нигде на планете. В дальневосточном и американском регионах тоже есть значительные островно-полуостровные территории, но они расположены в районе экватора, то есть в зоне, где цивилизации первоначально не формировались, и только недавно началась их государственная история.

Индокитай, Индонезия, Филиппины, территории Карибского бассейна весьма подходят для возникновения «морских цивилизаций», но они самостоятельно породили цивилизации слишком поздно по сравнению с более благоприятными в отношении возникновения цивилизаций северными территориями, и эти цивилизации, «не успев» стать морскими, были завоёваны более развитыми «северянами».

Наиболее древними цивилизациями Земли стали «речные» цивилизации Месопотамии и Нила. И именно возле них образовались и первые «морские»: Таллосократия Крита и финикийские города-государства. А Эгейское море выполнило роль реки для древнегреческой цивилизации. Ведь первые государственные образования на реках появились как номовые государства, точно также образовались города-полисы Эллады. Но далее история номовых городов и полисов Эллады пошла разными путями. Номовые речные города изначально оказались взаимозависимы из-за их существования возле одной транспортной и хозяйственной артерии территории – реки, тогда как города-полисы Эгейского моря, освоив свою «реку» – Эгейское море, начали плавать и по соседним – Средиземному и Чёрному морям.[8]

Поэтому греки избежали борьбы за установление единого государственного целого при росте народонаселения, вместо захвата соседних городов они начали основывать колонии на берегах других «рек». Вместо речных централизованных государств в Средиземноморье возник мозаичный греческий мир, параллельно с которым развивался финикийский мир, а далее возник и Рим.

География Средиземного моря способствовала возникновению полисного мира, а география речных цивилизаций – возникновению «восточных деспотий». Поэтому противопоставление свободных «греков» и «рабов Персидской монархии» довольно бессмысленно, так как свободу грекам дала морская география, тогда как речная география создала пирамидальное социальное устройство на Востоке.

Речные державы при переходе ко второй евразийской значительной эпохе стали перерастать в региональные супердержавы, точно также морские города-государства стали перерастать в морские супердержавы. Первыми были эллинистические государства, а затем пришёл черёд общесредиземноморской державы – Римской империи. На этом закончилась вторая евразийская эпоха. Её окончание назвали концом античности, но это применимо только по отношению к Европе.

В ближневосточном регионе возникли две новые супердержавы – Византия и Арабский халифат, которые были скреплены изобретением «осевого времени» – мировой религией. Именно новая скрепа в виде религии наиболее ярко характеризует третью эпоху государственной евразийской истории. Все последующие государственно-политические организации начали использовать данную скрепу, включая западное христианство и Киевскую Русь. Взаимоотношения различных этносов стали рассматриваться сквозь религиозную призму, что привело к возникновению таких специфических явлений как войны ислама против «неверных» и крестовые походы западного христианства.

Далее последовали «миссионерская» деятельность западноевропейских народов по цивилизации остального мира и расширение православной ойкумены. В конце концов, две гигантски расширившиеся цивилизации сошлись в противоборстве, но уже не под религиозным флагом, а под противопоставлением «измов». Капитализм победил, но эта победа характеризует начало новой эпохи евразийской истории, которая стала в полной мере мировой, эпохи, в которой постепенно происходит отказ от религии как от универсального средства отделения одних суперэтнических целостностей от других. Что придёт на смену религии – сказать пока затруднительно, наша идея заключается в том, что Земля со временем придёт к взаимодействию и противостоянию различных регионов. Пока наиболее ярко выявился Запад, со временем должны идентифицировать себя и другие регионы планеты.

Но вернёмся к морской теме. Давайте перечислим основные единицы морских пространств западной и юго-западной части Евразии, к которым будем относить моря и крупные заливы. На северо-западе и западе выделяются Балтийское, Северное моря и Бискайский залив. Средиземноморье можно разбить ещё на ряд морей: Эгейское, Адриатическое, Тирренское, Ионическое, а также западный угол от Пиренейского полуострова до островов Корсика и Сардиния и восточный угол. Проливами Босфор и Дарданеллы Чёрное и Мраморное моря соединены со Средиземным. На юге выделяются Красное, Аравийское моря и три залива: Аденский, Персидский и Оманский. Несколько особняком стоит Каспийское море, не соединённое проливами с другими морями и поэтому не игравшее значительной роли в развитии мореплавания и торговли. Роль проливов в данной морской системе оказывается крайне высока – достаточно указать на три ведущих: Ла-Манш, Гибралтар и уже упоминавшиеся Босфор и Дарданеллы.[9]

Возле них возникли крупнейшие города древности и современности: Троя и Константинополь между Чёрным и Средиземным морями, Лондон, Париж и Амстердам между Северным морем и Атлантикой; только Гибралтар не дал крупнейшего города Европы, но там возникли Кадис, Малага и Севилья, ставшая в своё время главной морской таможней Испании. Отсутствие значительного города около Гибралтара объясняется спецификой исторической эволюции самой Испании, которая изначально стала формироваться на севере Пиренейского полуострова и лишь перед открытием Америки отвоевала у арабов юг полуострова.

Благодаря проливам все расчленённые внутренние моря взаимосвязаны, что создало возможность связать морскими дорогами между собой огромные пространства. Пример Каспия как раз и демонстрирует, что одного внутреннего моря мало для существенного развития мореплавания и торговли, нужна система проливов, соединяющая своё внутреннее море с другими морями. Морские дороги Средиземноморья и Северной Европы сыграли роль «кровеносной системы» социальных организмов, формировавшихся на этих землях.

Достаточно вспомнить древнегреческую и финикийскую историю: освоение новых территорий шло через создание прибрежных колоний. Цивилизованность сначала внедрялась на побережье, а затем начинала расширяться вглубь континентальной территории. Развитие современной Западной Европы было сильно стимулировано морскими походами викингов, которые и создали «кровеносную систему» северной части Западной Европы.

Но у каждой кровеносной системы должен быть мотор в виде сердца. Для северной части Западной Европы таким местом и стал треугольник, в вершинах которого находятся Лондон, Париж и Амстердам. Этот треугольник вызвал торговый, промышленный и политический переворот в истории западноевропейской цивилизации, который принёс ей невиданную мощь. Но перед северным переворотом сначала был южный, менее значимый по политико-индустриальным последствиям, но более значимый по культурным – итальянский Ренессанс.

Этот переворот произошёл благодаря торговой, промышленной и банковской деятельности трёх городов-коммун Италии: Флоренции, Венеции и Генуи. Собственно именно с него и началось возвышение Западной Европы. А крестовые походы во многом стимулировались морскими интересами итальянских республик.

Это было первое по времени «сердце» западноевропейской цивилизации, которое дало мощный начальный импульс социальному организму Западной Европы.

Если вернуться к античной цивилизации, то у неё первоначально было два сердца: финикийское и греческое. Конкуренция вытеснила финикийцев в Западное Средиземноморье, и они основали Карфаген, который со временем превратился в столицу мощной морской державы, роль которой до этого играл Тир. Но тот потерял свою независимость, и потерял свою морскую державу, которую подхватил окрепший Карфаген. Этот город сыграл роль резерва финикийской цивилизации, оказавшейся наиболее старшей из цивилизаций, создавших античную эпоху. Последней по времени стала римская цивилизация, и она достигла наибольших успехов в территориальном отношении, объединив весь античный средиземноморский мир. Поэтому можно сказать, что античная эпоха имела две пары «сердец» последовательно: сначала Древняя Греция и Финикия, а затем Карфаген и Рим. В конце концов осталось только одно, но на исходе античности возникло новое «сердце», которое билось ещё целое тысячелетие и стало центром новой державы – Византии.[10]

Пересчитаем количество вышеперечисленных морей и заливов в кровеносной системе западной и юго-западной частях Евразии. Если исключить Каспий, не участвовавший в общей системе, то получится 16 морских единиц. При этом 8 дают Средиземное и Чёрное моря. Естественно, что здесь и должно было произойти наиболее значительное развитие мореплавания в древности. На севере – лишь три моря и значение их возросло только с началом атлантической эпохи, когда они стали воротами в Атлантический океан. Южные моря соединили ближневосточный регион с Индией и восточным побережьем Африки и пик своего значения получили в арабо-персидскую эпоху. Средиземноморье оказалось в центре общей морской системы, включающей в себя 16 морских единиц. Оно и создало первый морской мир, где значение моря выше значения сухопутных пространств. Этот морской мир получил название античной эпохи.

Следующим по времени морским миром стал арабский, к которому присоединились персы. Арабы включили в единое целое огромные сухопутные территории, которые оказались ограничены в основном морями и пустынями. Арабы, изначально бывшие отличными караванщиками, к караванным дорогам добавили морские, которые оказались расположенными уже в двух морских системах: Южных морей, входящих в морскую систему Индийского океана, и уже освоенную в предыдущую эпоху систему Средиземноморья. Именно в арабскую эпоху вся южная часть Евразии оказывается опутана морскими дорогами, которые сочетаются с караванными, самой знаменитой из которых был Великий Шёлковый путь.

Исламская цивилизация, оказавшись в центре Евразии, впервые стянула прочными торговыми связями весь суперматерик за исключением его северно-восточной части.

К середине II тысячелетия нашей эры поднялась западноевропейская цивилизация, и её первым желанием в планетарном масштабе стало как раз желание самим установить торговые отношения со сказочно богатой Индией и загадочным Китаем, которые до этого были монополизированы исламским миром. Великие географические открытия и стали прямым следствием этого желания, которое вряд ли могло бы возникнуть, если бы арабы и персы не создали общеевразийскую систему торговли.

Арабо-персидскую и западноевропейскую цивилизации нельзя в полной мере назвать исключительно морскими цивилизациями наподобие античной, они сочетали морские пути с сухопутными, при этом в отдельных местах преобладали морские, а в других – сухопутные. Но в конце своей истории по тому пути пошла и античная цивилизация: римляне начали строить превосходные континентальные дороги и античная цивилизация в римскую эпоху начала терять свой исключительно морской характер, к тому же благодаря завоеваниям в состав Римской империи вошли значительные континентальные массивы земель, прежде всего в её северо-западной части, которая в дальнейшем и стала ядром западноевропейской цивилизации.

В истории освоения морских дорог можно выделить три основных эпохи:[11]

1) античная, освоившая центральный массив водных просторов объединенного региона Западной Европы и Ближнего Востока;

2) арабо-персидская, расширившая морские магистрали на западную и северные границы Индийского океана и включившая Южные моря объединённого региона в список основных морских дорог;

3) западноевропейская, первоначально включившая теперь северо-западные моря в общий список основных евразийских морских магистралей, а потом превратившая океаны в главные морские дороги.

Освоение морских дорог, начавшись для древних греков с испещрённого островами Эгейского моря, представлявшего самый удобный бассейн для овладения искусством мореплавания, постепенно расширилось сначала на всё Средиземноморье в античную эпоху; далее связался морскими путями весь евразийский суперматерик в арабо-персидскую эпоху; а затем последовало открытие океанских дорог в эпоху подъёма западноевропейской цивилизации.

Процесс освоения морских магистралей шёл постепенно, наращивая обороты, пока не добрался до эпохи великих географических открытий, связавшей морскими дорогами всю планету и все материки. И каждая из трёх морских эпох имела своих персонифицированных героев: античная – Одиссея, арабо-персидская – Синдбада, западноевропейская – Колумба и Магеллана.

А задать импульс и наращивать обороты морского освоения мог тот регион планеты, где были наиболее благоприятные географические условия, выразившиеся в этом случае в обилии внутренних морей, соединённых стратегическими проливами. Такая морская система позволила, постепенно освоив искусство мореплавания, расширять сеть морских дорог в каждую из исторических морских эпох, пока не достигла своего потолка.

Морской аспект вопроса об эволюции и развитии евразийских цивилизации позволяет выделить объединённый суперрегион на просторах Евразии. Его легко обнаружить на карте именно благодаря обилию внутренних морей, он тянется от Западной Европы в юго-восточном направлении до Индии, включая в себя три евразийских региона: западноевропейский, ближневосточный и полуостров Индостан.

Индостан с полным правом можно назвать средневосточным, так как определение «Средняя Азия» исторически закрепилось за другим регионом Евразии, ядро которого составляет междуречье Амударьи и Сырдарьи. А так как первоначальная история евразийских цивилизаций развивалась в южной части Евразии, то территориально Индостан как раз и находится в середине Востока согласно общепринятой классификации Евразии, в которой западная часть называется то Западом, то Западной Европой, а остальные части южной Евразии относятся к Востоку.[12]

Так вот, если выделить этот объединённый суперрегион, то его естественными границами будут: пустыня Сахара и Индийский океан с юга, высочайшие горы планеты Гималаи и Тибет – с востока, Атлантический океан – с запада, цепь горных хребтов, разрезающих Евразию в продольном направлении и включающая в себя Альпы, Карпаты, Кавказ и Тянь-Шань, и северные побережья морей Чёрное и Каспийское – с севера. Северная граница данного суперрегиона во вторую евразийскую эпоху была перейдена цивилизационным расширением в двух местах: в Западной Европе, где римские легионы перевалили через Альпы и включили в цивилизованную зону территории современной Франции и Англии, и в Средней Азии, где в долинах главных среднеазиатских рек возникли цивилизации, во многом подобные древним речным цивилизациям Месопотамии. Этот суперрегион, который можно назвать главным евразийским, растянут с севера-запада на юго-восток примерно на восемь с половиной тысяч километров, а его ширина колеблется от двух до двух с половиной тысяч километров. Если соединить прямой линией Лондон и юг Индостана, то на её середине окажется местность около Багдада, которая и является географическим центром данного суперрегиона. Месопотамия оказывается в географическом центре его; исторический отсчёт времени цивилизаций и начинается с неё и близрасположенной долины Нила.

Цивилизационное расширение началось с географического центра суперрегиона и постепенно распространялось к его окраинам. Месопотамия сначала включила в орбиту своей цивилизации Элам и север Междуречья Тигра и Евфрата, Египет начал цивилизационное движение вверх по Нилу, а затем перешёл к территориальным захватам по восточному побережью Средиземного моря. Несколько позже Шумерской и Египетской цивилизаций независимо возникли Индская в долине Инда и Крито-Микенская в Восточном Средиземноморье и по берегам Эгейского моря, но они вряд ли совсем избежали влияния более древних цивилизаций. Цивилизационное движение от Месопотамии и Египта было направлено в противоположные стороны, охватывая всё новые территории и достигнув на рубеже второго и первого тысячелетий до нашей эры долины Ганга на востоке и Аппенинского полуострова на западе. Но размеры цивилизаций ещё не превышали территории речных долин и акваторий небольших морских пространств.

Динамический рывок в развитии цивилизаций произошёл во второй четверти первого тысячелетия до нашей эры, когда стали возникать первые региональные супердержавы. И вновь лидером в этом процессе стало междуречье Тигра и Евфрата, где последовательно возникли две первые региональные супердержавы: Ассирийская и Нововавилонская. Но процесс создания собственных государственных систем охватил уже большую территорию и первые региональные супердержавы не смогли надолго удержать власть над подчинёнными территориями. На смену находящимся в центре тогдашнего мира цивилизациям пришли их оцивилизированные соседи с востока и запада.[13]

Сначала мидийцы, а затем персы предприняли успешное наступление на центр региона с востока, а затем двинулись разбуженные персами древние греки и македонцы с запада.

Эллинистические государства пришли на смену Персидской державе, как бы подчёркивая целостность возникшего региона Евразии. По мере территориальных захватов завоеватели с востока и запада слабели пассионарно, растрачивая свою энергию в войнах и погружаясь в богатую жизнь. Их военный пыл ослабевал, и на смену им приходили менее цивилизованные, но более жадные до военных побед и добычи новые завоеватели с ещё более дальнего запада и востока.

Разбитых персов сменили родственные им парфяне, эллинов сменили римляне. Территориально регион вытянулся ещё больше, два новых центра силы – Рим и Парфию – разделяли уже четыре тысячи километров, а ни один из центров не мог одолеть другой, хотя борьба длилась долго и, казалось, Рим возьмёт верх. Но императору Траяну не удалось одолеть парфян, более того, римским легионам пришлось оставить завоёванный ими центр региона – Месопотамию.

В итоге начался процесс разделения первоначально единого региона на два, процесс членения целого. Он внешне похож на процесс клеточного деления. Первая граница между двумя регионами пролегла по землям Армении и Сирии, но она ещё не была культурной границей, так как и Рим и Парфия были эллинизированными монархиями, но с разной социально-политической структурой.

Страницы: 1, 2