Эпоха средних веков охватывает период со второй половины пятого века (начальной точкой здесь служит взятие Рима Одоакром в 476 году и окончательное падение Западной Римской империи) до второй половины пятнадцатого века (в качестве рубежа средних веков называют взятие Константинополя турками-османами в 1453, начало печатания книг Гуттенбергом (середина пятнадцатого века) и открытие в 1492 Колумбом Америки), то есть лежит в промежутке, занимающим примерно тысячу лет. Этот промежуток обычно делят на раннее средневековье (середина 5-го - 10 в.), зрелое, или высокое средневековье (10 - 13 вв.) и позднее (13 - 15 вв.).

Средние века - это период полного господства феодализма, крепостничества и христианства в Европе. Именно две особенности - феодализм и христианство - обусловили собой содержание и состояние философии Средневековья. Данная философия - богословие. Средневековая философия - слишком содержательный и продолжительный этап в истории, пронизанный проблемами религии.

Средневековая мысль отличается от античной своей нравственно-мировоззренческой парадигмой. Идеал греческой мысли - созерцательный разум, отсутствие страстей, доведённое до атараксии, апатии, а сам философ - бесстрастный созерцатель мировой драмы. Христианское мироощущение перенасыщено эмоциями, ибо сказано в писании: «Горе тому, кто не горяч, не холоден, но тепел». Для античности в мире движения нет. Хотя всё изменяется и «течёт», но в итоге всё приходит к одному и тому же (идея мирового года с его вечным круговращением). В конечном итоге движение оборачивается покоем.

Для христианского сознания время выпрямляется и превращается в линию, «стрелу», устремлённую к будущему. Новая концепция времени наполняет жизнь смыслом, а разум делает эмоциональным. В жизни появляется цель. Есть начало - есть конец. Начало - сотворение мира, потом пришествие Христа. Конец - его второе пришествие, Страшный Суд, спасение, вечная жизнь.

В античном мышлении человек - часть целого, часть мирового космоса. Постигая его интеллектуально, он только рационализирует свои связи с целым, за их рамки выйти он никак не может. Христианское мироощущение иное: человек как бы «протягивает руку» Богу через голову природы. Она теперь не главное в его духовной жизни. У человека появился идеал, который подобен ему, но - выше его и вынесен вовне – за рамки конечного человеческого мира. Фактический идеал человека Бог. Грандиозность целей обуславливает напряжённость внутреннего мира человека, стремящегося к самосовершенствованию.

В христианстве человек не гражданин космоса, но царский сын, терпящий несообразный своему сану позор. Вспомнить о своём царственном достоинстве означает восчувствовать свою униженность, боль и срам. Тема скорби о помрачённом образе божьем в человеке, а значит – о собственном совершенствовании, глубинах внутреннего мира становится главной в средневековой философии.

Человек стремится к своим божественным возможностям, то есть вверх, но, живя на земле, он неизбежно поддаётся земным соблазнам, «искусу бесовскому» - и падает вниз. Так появляется раздвоение личности, которого нет в античности, раздвоение между бездной благодати и бездной погибели, между материальным и идеальным, чувственно-эмоциональным и интуитивно-интеллектуальным, конечным и бесконечным, между жизнью и смертью.

Философское знание средних веков принято условно разделять на несколько периодов, самые крупные из которых патристика и схоластика. В свою очередь каждая из них делится на несколько различных периодов и направлений.

Глава 1. Патристика. Понятие о патристике и её основные особенности

Свое название патристика получила от латинского слова «патрис», означающее «отцы церкви». Обычно патристикой называют совокупность учений отцов христианской церкви II – VII вв. Понятие «отец церкви» формировалось на протяжении нескольких столетий. Первоначально «отцом» именовался духовный наставник, обладавший признанным учительским авторитетом. Развитие христианской догматики и доктринальные споры побудили уточнить это понятие и были установлены четыре существенные характеристики «отца церкви»: 1) святость жизни, 2) древность, 3) ортодоксальность учения и 4) официальное признание церкви.

Патристика – название собирательное и достаточно условное. Когда мы говорим о патристике как целом духовном явлении, мы всегда имеем ввиду норму, а не исключение. Норма же определяется глубочайшим единством принципов, составляющим важнейшую особенность патристики. Истина в патристике – достояние не индивидуальное, но корпоративное; она принадлежит не тому или иному автору, но всему христианскому сообществу. Авторитет всякого отца церкви объясняется вовсе не его личной оригинальностью, не тем, что он предложил особую ни на что не похожую позицию или сверхоригинальное решение проблемы, но тем, что его мысли находятся в согласии с традицией, освящённой апостольским и церковным авторитетом. Эта традиция предпочитает для себя максимальную единовидность и, в свою очередь, подкрепляется согласием отцов. Отец церкви более всего велик там, где он согласен с другими авторитетными отцами. «Согласие святых отцов», таким образом, является важнейшим источником авторитета (после Писания и постановлений Вселенских соборов)

С точки зрения самих отцов, патристика – это не «набор» и даже не «совокупность» отдельных учений, но единое учение, раскрываемое и излагаемое различными отцами церкви с различной полнотой и глубиной. Если, однако рассматривать патристику «извне», отвлекаясь от её собственных критериев и правил, то можно на фоне внутреннего единства этого явления увидеть всё богатство и разнообразие его составляющих, оценить уникальность каждого представителя патристики и его неповторимый вклад в целокупность учения. Для исследователя, желающего остаться беспристрастным, патристика может предстать и как разнообразие личных позиций, и как и как многоплановый духовный феномен. Отсюда следует, что само понятие «патристика» имеет как минимум два значения: прежде всего, это особая форма построения христианской культуры и одновременно её саморефлексия; во-вторых, это специальная научная дисциплина (её можно также назвать «патрологией»), которая изучает патристику в первом её значении.

Взятая в этом значении, патристика есть весьма сложное явление, а потому сочинения отцов церкви могут рассматриваться по крайней мере с трех точек зрения: догматико-теологической, историко-литературной или (как в данном случае) историко-философской. С последней точки зрения, патристика есть по преимуществу совокупность принципов и методов христианского философствования.

Как историко-философский феномен патристика - это прежде; всего синтез религиозных ценностей христианства и эллинского философского наследия. Но такое определение имеет слишком общий характер, а потому нуждается в ряде уточнений. В свое время известный знаток патристики А. Гарнак, выражавший взгляды протестантских кругов, определил культурный синтез как прогрессирующую эллинизацию первоначального христианства. В III в., указывал он, христианство ни идейно, ни тем более организационно не походило на самое себя при Христе. Возражая Гарнаку, многие авторы (преимущественно католики) впали в противоположную крайность, утверждая, что патристика гораздо меньше зависела от греческой философии, чем может показаться, и что вернее говорить о "христианизации эллинизма, но вряд ли об эллинизации христианства". Полярная противоположность оценок лучше всего говорит о противоречивом характере межкультурного синтеза и о том, как трудно оценить все существенные факторы этого процесса, не абсолютизируя одну из его сторон.

В связи с историческим развитием патристики от истоков к универсальным теологическим системам зрелого периода нужно говорить о смене философских парадигм. Первоначально влиятельный стоицизм (порой выделяют даже особый «стоический» период патристики уступает с Оригеном на Востоке, Амвросием и Августином на Западе свое место платонизму. Важнейшие идеи античной философии были суммированы на основе платонизма в наиболее мощной и синтетической системе античности - неоплатонизме. Вот почему самые зрелые и развитые теолого-философские учения патристики больше всего напоминают неоплатоническую систему и охотнее всего обращаются именно к ней как к источнику философских парадигм.

Два наиболее общих метода обращения с этими парадигмами таковы. В христианской теологии Бог столь же непостижим для человеческого ума, как в неоплатонической теологии - запредельное единое (притом разумеется, что Бог христиан решительно отличается от абсолютно безличного первоначала неоплатоников). Поэтому в конечных своих основаниях и христианское, и неоплатоническое философствование имеет отчетливо выраженный апофатический («отрицательный») характер: выясняя прежде всего, чем Бог не может являться, такое философствование всегда есть попытка описать неописуемое и выразить невыразимое. Конечное основание бытия принципиально недоступно разуму: к Богу приближает только вера. Здесь коренятся важнейшие проблемы христианского сознания и прежде всего - соотношение разума и веры, разума и авторитета. Здесь же заключен источник тех трудностей, с которыми сталкивается всякая попытка выразить содержание религиозного сознания и любую теологическую проблематику христианства языком философии. Однако принципиальная непостижимость Бога не исключает возможности делать предположения о тех проявлениях Его Существа, которые (по идее) могут быть доступны разуму и чувству человека. Таково основание «катафатической» («положительной») теологии, в русле которой решаются вопросы христологии, происхождения и познаваемости мира, назначения человека, т.е., всего, что составляет содержание космологии, антропологии и этики. Нет нужды говорить о том, что оба этих метода нельзя совершенно обособить друг от друга; на протяжении всей истории патристики они всегда использовались параллельно (хотя тот или другой мог предпочитаться сообразно уровню и направленности учения). Общее правило звучит приблизительно так: чем выше, отвлеченнее и изощреннее (в философском плане) учение того или иного отца церкви, тем сильнее тяготеет оно к апофатической теологии.

Перечисленные общие особенности объединяют патристику со схоластикой, которая в большинстве отношений может считаться продолжением патристики. Недаром такой известный знаток средневековой философии, как Э. Жильсон, начинает свое изложение с патристики. Однако в схоластике особое значение приобретает метод применения философских конструкций и понятий, а само философствование начинает постепенно освобождаться от догматической оболочки. Во-вторых, схоластика в большей мере опирается на Аристотеля, тогда как патристика в целом ориентирована на Платона.

Перечисленные особенности нужно учитывать и при традиционном делении патристики на греческую и, латинскую, или (что несколько более условно) на восточную и западную. Помимо чисто языкового критерия (который применим не во всех случаях), мы должны иметь в виду, что греческой патристике, опиравшейся на изощренную платоническую метафизику, свойственно большее внимание к высокой теологии. Для латинского Запада, исторически и географически удаленного от крупных центров греческой философии, характерен интерес к проблемам христианского социума и христианского индивида, т.е. к антропологии, психологии, этике и праву.

Наконец, особый круг вопросов связан с хронологическим делением патристики. Обычно она делится на раннюю (П-Ш вв.), зрелую (IV-V вв.) и позднюю (конец V-VIII вв.). Будучи переходным периодом между античной и средневековой философией, патристика как внутренне цельное духовное течение почти лишена (в отличие от социально-экономических явлений этого периода) признаков «промежуточности», «переходности» и разделяет со схоластикой основные особенности средневекового образа мышления. Поэтому к патристике с известными основаниями можно отнести большинство христианских авторов вплоть до X или даже до XII в. на Западе, а на Востоке - еще более поздних. Вместе с тем, патристику и схоластику можно рассматривать как два больших периода христианского философствования, и имеет смысл считать патристику «христианской античностью» в отличие от «христианского средневековья» Согласно общепринятому взгляду, патристика захватывает последние века античности и завершается той эпохой, когда на Западе уже появляются авторы, обычно рассматриваемые в средневековой философии.

Глава 2. Схоластическая философия

Слово схоластика происходит от лат. Schola, школа, или ближе, от производного «Scholasticus» - школьный, учебный. Этим именем обычно обозначается философия, преподававшаяся в школах средних веков. По общему своему характеру схоластика представляет религиозную философию не в смысле свободной спекуляции в области вопросов религиозно-нравственного характера, как это мы видим в системах последнего периода греческой философии, а в смысле применения философских понятий и приёмов мышления к христиански-церковному вероучению, первый опыт которого представляет предшествовавшая схоластике патристическая философия. Имея в виду путём такого применения сделать доступным разуму содержание веры, схоластика и патристика тем отличались одна от другой, что для последней этим содержанием служило Св. Писание и для догматической формулировки собственно откровенного учения она пользовалась философией — тогда как для схоластики содержание веры заключалось в установленных отцами догматах и философия применялась преимущественно к уяснению, обоснованию и систематизации последних. Отношение между схоластикой и патристической философией точнее можно определить так: первая осуществляет и развивает то, что не достигло ещё осуществления и развития в последней, хотя и находилось в ней в качестве зародыша. Философствование схоластиков строилось на почве установленного учения церкви и тех учений античной философии, которые сохранились до средних веков. В этом двойном богословско-философском предании высшее место, конечно, принадлежало церковному учению. Философы говорили, что философия - служанка богословия. Почему? Во-первых, она давала теологии научную форму; во-вторых, из неё теология извлекала те истины разума, на основе которых она могла возвыситься до спекулятивного разумения христианских тайн, насколько оно вообще доступно человеческому духу. В начале схоластического периода философская мысль ещё не стоит в рабском подчинении церковному учению. Взгляд на философию как на служанку богословия хотя и не проводился строго всеми схоластиками, однако выражал, можно сказать, господствующую тенденцию времени. Тон и направление всей духовной жизни в средние века давала церковь. Естественно, что и философия в это время принимает теологическое направление и судьба её связывается с судьбою иерархии: с возвышением последней и она достигает высшего расцвета, с падением её - падает. Отсюда историки выводят и некоторые другие черты схоластической философии.

Учреждения практического характера должны представлять собою строго организованную систему: это - одно из условий их процветания. Поэтому и католическая иерархия в период своего постепенного возвышения была озабочена собранием в систему канонических правил, которые должны лежать в основе её строя. Такое систематизаторское стремление отражается и на философии средних веков, которая тоже стремится к системе и на место опытов фрагментарного, носящего более или менее случайный характер патристического философствования даёт ряд более или менее цельных систем. Особенно это обнаруживается в цветущее время схоластики, когда появляются богословско-философские системы Альберта Великого, Фомы Аквинского и Дунса Скота.

Другая черта схоластической философии - это её тяготение к форме, к формальной обработке понятий, к построению формальных выводов. Схоластику нередко упрекают в излишнем, пустом формализме. Упрёки эти не лишены основания; но нужно иметь в виду, что такой формализм был неизбежен. В другие времена перед мыслью стояло богатство и разнообразие опытного содержания; наоборот, материал, над которым оперировала схоластическая философия, был ограничен, и свежие умственные силы новых народов должны были найти себе исход в усиленной формальной работе.

Общая задача заключалась в том, чтобы усвоить полученные от античного мира памятники философской мысли и применить их к потребностям времени. Философские учения древности делались достоянием средних веков постепенно; сначала из них были известны только скудные отрывки. В первое время являлась, таким образом, задача восполнить пробелы в философском предании, а потом требовалось уже согласить не всегда согласные между собою философские авторитеты древности. Нужно было, кроме того, применить философию к богословию, определить и обосновать отношение разума к вере, найти истинам веры разумное объяснение и в конце концов создать философско-богословскую систему. Все это побуждало средневековую мысль главным образом к формальной работе, хотя, конечно, приводило её и к новым выводам материальным, почему в философствовании схоластиков несправедливо видеть только одно повторение на разные лады сказанного Августином и Аристотелем.

2.1 Периодизация схоластической философии

1. Ранняя схоластика (IX—XII века), стоявшая ещё на почве нерасчленённости, взаимопроникновения науки, философии, теологии, характеризуется оформлением схоластического метода в связи с осмыслением специфической ценности и специфических результатов деятельности рассудка и в связи со спором об универсалиях. Главные представители схоластики: в Германии — Рабан Мавр, Ноткер Немецкий, Гуго Сен-Викторский; в Англии — Алкуин, Иоанн Скот Эриугена, Аделард из Бата; во Франции — Абеляр, Гильберт Порретанский, Иоанн Сольсберийский, Бернард Шартрский, Амальрик из Бена; в Италии — Пётр Дамиани, Ансельм Кентерберийский, Бонавентура.

2. Средняя схоластика (XIII век) характеризуется окончательным отделением науки и философии (особенно натурфилософии) от теологии, а также внедрением в западное философское мышление учения Аристотеля (см. Европейская философия), имевшегося, правда, только в латинском переводе. Формируется философия больших орденов, особенно францисканского и доминиканского, а также системы Альберта Великого, Фомы Аквинского, Дунса Скота. Затем последовал спор между сторонниками Августина, Аристотеля и Аверроэса, спор между томистами и скотистами. Это было время великих философско-теологических энциклопедий. Другие главные представители схоластики: в Германии — Витело, Дитрих Фрейбергский, Ульрих Энгельберт; во Франции — Винсент из Бове, Иоанн Жандунский; в Англии — Роджер Бэкон, Роберт Гроссетест, Александр Гэльсский; в Италии — Эгидий Римский.

3. Поздняя схоластика (XIV и XV века) характеризуется рационалистической систематизацией (благодаря которой схоластика получила отрицательный смысл), дальнейшим формированием естественно-научного и натурфилософского мышления, выработкой логики и метафизики иррационалистического направления, наконец, окончательным отмежеванием мистики от церковной теологии, становившейся все более нетерпимой. Когда в нач. XIV века церковь уже окончательно отдала предпочтение томизму, схоластика с религиозной стороны стала историей томизма. Главные представители поздней схоластики: в Германии — Альберт Саксонский, Николай Кузанский; во Франции — Жан Буридан, Николай Орезмский, Пётр д’Альи; в Англии — Уильям Оккам; в Италии — Данте. В период Гуманизма, Возрождения, Реформации схоластика перестала быть единственной духовной формой западной науки и философии. Неосхоластика защищает примат христианской философии. Схоластически и — соответствующий методу схоластики; в отрицательном смысле — хитроумный, чисто рассудочный, спекулятивный.

Глава 3. Основные идеи средневековой философии

Средневековая философия была неразрывно связана с христианством, поэтому общефилософские и христианские идеи тесно в ней переплетаются. Основная идея средневековой философии – теоцентризм.

Теоцентризм: В соответствии с принципом теоцентризма в средние века центром всего являлся Бог. Бог являлся источником всякого бытия, блага, высшую цель жизни видели в служении Богу. В средние века бог и религия - вот главные объекты философии, именно бог и религия изучались в то время ее служителями. Принцип теоцентризма с его всеохватностью вынуждал средневековых философов рассматривать и уточнять такие понятия, как бытие, сущность, существование, свойство, качество.

Монотеизм: В отличие от античного многобожия – политеизма, средневековая философия признает лишь одного Бога.

Идея богочеловека: В средние века человека лишь только начал осознавать свою специфичность. Идея исключительности человека в полной мере проявит себя лишь в эпоху Возрождения (антропоцентризм), но зарождение ее приходится на средние века, и огромную роль здесь сыграет Евангелие. Иисус Христос бог, сын бога, но он в то же время и человек, гораздо более близкий у обыденному, чем его отец.

Креационизм: Идея сотворения мира Богом из ничего. Если творит бог, то, пусть в меньшей степени, должен творить человек. Однако существовала и противоположная точка зрения о том, что творчество – прерогатива исключительно Бога, а со стороны людей это считалось богохульством. Такого рода представления сдерживали развитие техники.

Идея креационизма возвышает Бога над природой. В отличие от античных богов, которые были родственны природе, христианский Бог стоит над природой, по ту сторону ее и потому является трансцендентным Богом. Активное творческое начало как бы изымается из природы, из космоса и передается Богу; в средневековой философии космос поэтому не есть больше самодовлеющее и вечное бытие, не есть живое и одушевленное целое, каким его считали многие из греческих философов.

Из идеи креационизма следует так называемый монистический принцип: есть только одно абсолютное начало - Бог, а все остальное - его творение. Подлинным бытием обладает только Бог, ему приписывается те атрибуты, которыми античные философы надеяли бытие. Он вечен, неизменен, самотождественен, ни от чего другого не зависит и является источником всего сущего. Аврелий Августин (354-430) утверждает, что Бог есть высшее бытие, высшая субстанция, высшая форма, высшее благо.

Провиденциализм: Провиденциализм – понимание истории как осуществления заранее предусмотренного Богом плана спасения человека. История понимается как «путь к Царству Божию» – судьба мира предопределена, и окончится апокалипсисом. Из различных вычислений назывались разные даты грядущего Страшного суда – его ждали и в 1491, и в 1666, и в другие годы, однако, как мы видим, эти вычисления оказались ошибочными.

Идея заповедей: Заповеди – договор между богом и человеком, первый список преступлений, которые может совершить человек. Человеку, преступившему эти заповеди, будет судьей не правитель или государство, а сам бог. Лишь вера, а не страх перед наказанием, не дает человеку нарушить их.

Идея первородного греха: Адам и Ева нарушили запрет Бога и попробовали запретный плод. За это они были изгнаны из эдема, но стали свободными и самостоятельными. Совершив первый грех человек доказал свое право на самоопределение.

Идея воскресения души: На место веры в переселение душ приходит вера в воскресение души – теперь умерев, праведный человек окажется вновь не на бренной земле, а в лучшем мире - Царстве Божьем. Жизнь рассматривается лишь как кратковременное пребывание на земле, по сравнению с вечной жизнью в раю, а смерть – лишь уход из нее.

Идея святости тела: Свята не только душа, но и тело. Христос состоит из плоти и крови, как и человек.

Идея всеобщего равенства: Все люди равны, так как бог создал их равными, и в раю люди тоже равны. Для бога и религии нет крестьянина или короля – есть только христианин.

Символизм. Средневековая герменевтика: Средневековый человек везде видел символы. У греков символ (цимболон) означал знак благодарности, две половинки предмета, разделенного между людьми. Символ - намек на утраченное единство. В средние века символ - это своеобразный вызов умению человека находить скрытое значение того или иного предмета.

Простой люд обходился магическими образами, в этом духе он осуществлял таинства, молился, считал яблоко символом зла, белую розу – символом Девы, прозрачный берилл, пропускающий свет, - образом христианства, красный сардоникс – образом, символом пролившего свою кровь за людей Христа. Весь мир представал как огромное многообразие символов.

Что касается ученых мужей, то они стремились выработать особый инструментарий для постижения скрытых значений символов. Символизм, конечно же, не был чужд и античности, достаточно вспомнить, как тогдашние философы стремились в вещах рассмотреть идеи, как стоики в своем подчинении року считали его неочевидным смыслом. Но только в средневековье благодаря успехам философии символизм становится принципом философии, ее существеннейшей характеристической чертой. Впоследствии эта черта философии в значительной степени утрачивается, сходит на нет. Символизм оказывается по существу своему необычайно важным принципом философии. В религиозной форме это было впервые обозначено средневековыми философами. Им, следовательно, суждено было стать нашими первыми учителями в деле символизма.

Каков же путь нахождения скрытых символов, как их обнаружить? С этой целью использовали некоторые приемы толкования религиозных текстов (экзегеза), равно как и вообще любых текстов (герменевтика). Понятно особое внимание к текстам. Ведь считалось, что все тайны бытия содержатся в священных писаниях, особенно в тексте Библии. Текст, слово - главный объект анализа. Обычно анализ проходил четыре стадии: этимологический, семантический, концептуальный и спекулятивный. На стадии этимологического анализа обсуждалось происхождение слов, их привычные, первоначальные значения. Семантический анализ, особенно если это касалось священных текстов, был нацелен на морализование, выяснение морального смысла жизни. Концептуальный анализ претендовал на выяснение хода мыслей автора текста. На спекулятивной стадии выясняли следствия из усвоенного, комментатор занимался системотворческой деятельностью, между прочим рискуя войти в противоречие с воззрениями авторитетов.

Средневековая философия была особенно внимательна к символике слов. Это и понятно, ибо средневековая символика начиналась с текстов Библии, т.е. со слов. Для Данте слово было всеобщим знаком, символом. Отсюда становится более понятным библейское «Вначале было Слово». Но что есть слово? Что оно означает? В этой связи и разгорелся знаменитый «спор об универсалиях» между номиналистами и реалистами, позволивший значительно уточнить восходящий к Платону и Аристотелю вопрос о соотношении единичного и общего.

Реализм и номинализм: Для средневековой философии характерны 2 течения: реализм и номинализм. Под реализмом подразумевалось учение, согласно которому подлинной реальностью обладают только общие понятия, или универсалии. Согласно средневековым реалистам универсалии существуют до вещей, представляя собой мысли, идеи в божественном разуме. И только благодаря этому человеческий разум способен познавать сущность вещей, ибо эта сущность есть не что иное, как всеобщее понятие. Для многих реалистов познание возможно лишь при помощи разума, так как лишь разум способен постигать общее.

Противоположное направление было связано с подчеркиванием приоритета воли над разумом и носило название номинализма от латинского слова «nomen» - имя. Согласно этому учению общие понятия - только имена. Они не обладают никаким самостоятельным существованием и образуются нашим умом путем абстрагирования некоторых признаков, общих для ряда вещей. Например, понятие «человек» получается откладыванием всех признаков, характерных для каждого человека в отдельности, и концентрации того, что является общим для всех: человек - это живое существо, наделенное разумом больше, чем кто-либо из животных, у него одна голова, две ноги и прочее.

Изучив основные положения философии Средних веков, стоит повторить, что средневековая философия в целом теоцентрична: все основные понятия средневекового мышления соотнесены с Богом и определяются через него.

Некоторые номиналисты даже доказывали, что общие понятия не более чем звуки человеческого голоса. На этом особенно настаивал философ Росцелин. Он доказывал, что общие понятия не более чем звуки человеческого голоса. Реально только единичное, а общее - лишь иллюзия, не существующая даже в человеческом уме.

Споры и публичные дискуссии между реалистами и номиналистами сплошь и рядом выводили отношения за рамки теологии. Постепенно стали обсуждать философские проблемы, что вызвало недовольство церковной верхушки.

Заключение

Проанализировав основные положения философии средних веков, можно сказать, что средневековая философия в целом теоцентрична: все основные понятия средневекового мышления соотнесены с Богом и определяются через него.

Список использованной литературы

1. В. А. Канке. Философия. Исторический и систематический курс: учебник. 3-е издание. М.: «ЛОГОС» 2000 г.

2. А.А. Радугин. Философия. Курс лекций. М.: «ЦЕНТР» 1999 г.

3. «История философии: Запад – Россия – Восток» (книга первая: философия древности и средневековья); г. Москва, 1996 год.