Сочинение: Генрих Манн: молодые годы короля Генриха IV

Сочинение: Генрих Манн: молодые годы короля Генриха IV

*****

Выдающемуся немецкому писателю Генриху Манну в исторической дилогии «Молодые

годы короля Генриха IV» 1936 года и «Зрелые годы короля Генриха IV» 1938

года, удалось создать убедительный и яркий образ идеального монарха.

Историческое повествование выстроено писателем как биография героя с детских

лет до трагического конца его жизни. Об этом говорят сами названия романов,

создавших дилогию.

Жизнеописание Генриха открывается знаменательной фразой: «Мальчик был

маленький, а горы были до неба». В дальнейшем ему предстояло вырасти и найти

свое особое место в мире. Мечтательность и беззаботность, свойственная его

молодым годам, по ходу произведения уступает место мудрости в зрелые годы. Но

в ту самую минуту, когда ему открылись все грозные опасности жизни, он

заявил судьбе, что принимает ее вызов и сохранит навсегда и свое изначальное

мужество и свою прирожденную веселость.

Путешествуя по стране по направлению к Парижу, Генрих никогда не оставался

один. «Вся сомкнувшаяся вокруг него кучка его молодых единомышленников, тоже

искавших приключений и таких же благочестивых и дерзких, как он, увлекала его

вперед с неправдоподобной быстротой». Всем, окружавшим молодого короля, было

не больше двадцати лет. Они не знали бед, несчастий и поражений и «не желали

признавать ни земных установлений, ни сильных мира сего». Полный убеждений

в том, что его дело правое, Генрих сохранил в памяти стихотворение своего

друга, Агриппы Д’Обинье, и решил, «что никогда не будут из-за него люди

лежать убитыми на поле боя, платя своей жизнью за расширение его

королевства». А также, только он в полной мере осознал, что «на общество

Господа нашего Иисуса Христа ему и его товарищам едва ли можно рассчитывать.

По его мнению, надежды на такую честь у них было не больше, чем у католиков».

Этим он существенно отличался от многих протестантов, ревнителей истинной

веры, и католиков, схожих в стремлении к превосходству над остальными -

еретиками. У Генриха никогда не было таких кардинальных наклонностей, о чем

он и скажет людям в будущем.

Но тем не менее, после знакомства с парижским двором, его нравами и

правилами, некоторым ранним убеждениям молодого короля пришлось исчезнуть, а

некоторым еще раз доказать свою точность и справедливость. Только одно

ощущение, что жить важнее чем мстить, сопутствовало ему на протяжении всей

жизни, и Генрих всегда придерживался этого убеждения.

Следующий этап его жизни – пребывание в Париже, столице французского

государства, он начал со знакомства с Лувром и людьми, жившими в этом

дворце. Там ему «не изменяло критическое остроумие, и никакой показной блеск

не мог затуманить зоркость его взгляда». В этой обстановке Генрих научился

сохранять спокойствие и веселость в самых трудных ситуациях, а также обрел

способность смеяться над своими единомышленниками, для того, чтобы заслужить

благосклонность и столь необходимое доверие королевского двора. Но тогда он

еще не догадывался, сколько раз еще ему придется испытать одиночество и

становиться жертвой предательства и поэтому «спорил, обратив к сидевшему

перед ним обломку миновавшего века (адмиралу Колиньи) свое смелое и

устремленное к будущему, хотя еще и не отчеканенное жизнью лицо», называя

свое поколение молодежью и стремясь сплотить свою страну против ее врага.

Уверенно глядя вперед, он весело и искренне смеялся. И этот смех еще много

раз помогал ему в будущем, в те часы, когда Генрих, познавший ненависть,

оценил и великую пользу лицемерия. «Смеяться в лицо опасностям»,- таков девиз

молодого короля на всю жизнь.

Но, безусловно, Варфоломеевская ночь сильно повлияла на взгляды и психологию

Генриха. Утром в Лувре появился совсем другой Генрих, чем тот, который еще

вечером весело пировал в большом зале. Он распрощался с дружеским общением

людей между собой, с вольной, отважной жизнью. Этот Генрих в дальнейшем

«будет покорным, будет совсем иным, под обманчивой личиной скрыв прежнего

Генриха, который всегда смеялся, неутомимо любил, не умел ненавидеть, не знал

подозрений». Он взглянул совсем другими глазами на подданных, простолюдинов

и понял, что добиться от них зла гораздо легче и быстрее, чем чего-либо

доброго. Он увидел, что «поступал так, как будто людей можно сдержать

требованиями благопристойности, насмешкой, легковесным благоволением». Правда

после этого он не изменил своим гуманистическим убеждениям и избрал сложный

путь, то есть тот, цель которого – все-таки добиться от людей добра и

милосердия.

Тем не менее, Генриху еще предстояло пройти все круги ада, пережить унижения,

обиды и оскорбления, но помогла ему пройти через это одна особенная черта,

присущая его характеру – осознание своей избранности и понимание своего

истинного предназначения. Поэтому он храбро шел по своему жизненному пути,

уверенный в том, что он должен пройти все, что предначертано ему судьбой.

Варфоломеевская ночь дает ему не только познание ненависти и «ада», но и

понимание того, что после смерти его матери, королевы Жанны, и главного

ревнителя истинной веры – адмирала Колиньи, ему не на кого больше положиться

и он должен был выручать себя сам. Хитрость становится его законом, потому

что он узнал, что именно хитрость управляет этой жизнью. Он умело скрывал

свои чувства от других, и лишь «под прикрытием ночи и тьмы лицо Наварры

наконец выражает его истинные чувства: рот скривился, глаза засверкали

ненавистью».

«Несчастье может даровать недоданные пути к познанию жизни», - пишет автор

в поучении (moralite) к одной из глав. В самом деле, после многочисленных

унижений Генрих научился смеяться над собой, «как будто сторонний человек», а

один из его немногих друзей, Д’Эльбеф говорит про него: «Он – незнакомец,

проходящий суровую школу».

Пройдя эту школу несчастий под названием «Лувр» , и наконец вырвавшись на

свободу, Генрих еще раз подтверждает собственные выводы о том, что религия

не играет особой роли» «Кто исполняет свой долг, тот моей веры, я же

исповедую религию тех, кто отважен и добр», а самая главная задача короля –

укрепить и объединить людей и государство. В этом еще одно отличие его от

других монархов – стремление к власти не для того, чтобы удовлетворить

собственные интересы и получить выгоду для себя, а для того, чтобы сделать

свое государство и подданных счастливыми и защищенными. Но для того, чтобы

добиться этого, король должен быть не только храбрым, потому что храбрых

людей на свете много, главное – быть добрым и мужественным, что дано не

каждому. Как раз этому смог научиться Генрих в жизни. Он легче извинял другим

их проступки, чем себе, а также обрел редкое для того времени качество,

которое было ново и незнакомо народу – человечность – заставившее людей

усомниться в прочности привычного им мира долговых обязательств, платежей и

жестокости. По мере того как он приближался к престолу, он показал миру, что

можно быть сильным, оставаясь человечным, и что, защищая ясность разума,

защищаешь и государство.

Воспитание, полученное им в годы плена, подготовило его к тому, что он тал

гуманистом. Знание человеческой души, давшееся ему так нелегко, - это самое

драгоценное знание эпохи, в которую он будет государем.

Несмотря на столь бурную жизнь, которую вел Генрих, и на все его

многочисленные увлечения, лишь одно имя сыграло действительно большую роль в

его молодости. Королеву Наваррскую, или же просто Марго, можно назвать

роковой фигурой в жизни Генриха. Он любил и ненавидел ее, «расстаться с нею

тоже можно, как и со всякой другой; но ее образ отпечатлелся на всей его

юности, как волшебство или проклятие, и то и другое захватывает самую суть

жизни, не то что возвышенные музы». Марго не делала ему особые подарки, не

бросила ради него свою семью, но именно с нею связаны все трагические и

прекрасные моменты молодости короля Генриха IV.

Но даже после женитьбы на принцессе Валуа , Генрих не стал серьезным врагом в

глазах королевского дома и могущественного года Гизов, он не был трагической

фигурой и не находился у всех на виду, в центре событий. И вот, во время

столкновения с королевской армией наступает переломный момент. «Он становится

даже чем-то большим: борцом за веру по образу и подобию библейских героев. И

все сомнения людей в нем исчезают. Ведь он сражается уже не ради земли или

денег и не ради престола: он жертвует всем ради славы Божией; с непоколебимой

решимостью принимает сторону слабых и угнетенных, и на нем благословение Царя

Небесного. У него ясный взор, как у истинного борца за веру».

В это время он делает свой самый большой и значительный шаг на пути к престолу.

Но окончательное торжество будет куплено не только ценой его собственных

жертв: «Генрих становится свидетелем того, как приносятся в жертву люди,

которых он хотел бы сохранить. <..> На поле битвы при Арке король Генрих,

весь залитый потом после стольких боев, плачет под песнь победы. Это слезы

радости, другие он проливает об убитых и обо всем том, что кончилось вместе с

ними. В этот день кончилась его молодость».

Как мы видим, его дорога к престолу была наполнена суровыми школами и

испытаниями, но его истинная удача заключается в том, что он обладал огромной

прирожденной твердостью характера, выражающейся в вере в то, что эта долгая

дорога, несмотря на все невзгоды, победоносна, что через трагические ошибки и

потрясения, Генрих медленно движется по пути нравственного и

интеллектуального совершенствования, и что в конце этой дороги, молодого

короля обязательно ожидает справедливый и верный конец.

Генрих Манн:

«Молодые

годы

короля

Генриха IV»

Сочинение на тему:

Психологический портрет

короля

Генриха IV