Реферат: Поэмы Лермонтова

подготавливает слушателей, вводит их в настроение произведения, в ритм стиха,

помогает сосредоточиться на содержании:

Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!

А дальше следует «зачит», начало самого повествования:

Не сияет на небе солнце красное.

Стройность – её отличительная черта. Она делится на три части, из которых

каждая завершается припевом «весёлых молодцов»:

Ай, ребята, пойте – только гусли стройте!

Заканчивается «Песня»обычным величанием всех присутствующих. Интерес к

народному творчеству в русском обществе 30-х годов прошлого века был велик.

Пушкин много народных песен включил в «Капитанскую дочку». Гоголь написал

свои «Вечера на хуторе близ Диканьки» на основе изучения народного творчества

Украины. Народные песни собирали многие писатели, с которыми Лермонтов был

знаком. Но особенно большим поклонником народной поэзии был ближайший друг

Лермонтова Святослав Раевский, сосланный за распространение стихов

Лермонтова, написанных на смерть Пушкина.

С русской народной поэзией Лермонтов, выросший среди народа, был знаком с

детства. В саду, в деревне, в поле – песни звучали всюду. Среди гребенских

казаков, на Тереке, где гостил он с бабушкой у родственников, были

распространены песни про Ивана Грозного. «Если захочу вдаться в поэзию

народную, то верное нигде не буду искать её, как в народных песнях,» - писал

Лермонтов в своей тетради, когда ему было пятнадцать лет. В то время он жил в

Москве. Проводя летние каникулы под Москвой, в Середникове, юный поэт собирал

народные песни. Был знаком он и с имевшимися тогда печатными сборниками. В

пансионе и дома Лермонтов учился у А.Ф. Мерзлякова, преклонявшегося перед

народным творчеством, в русских песнях видевшего «русскую правду, русскую

доблесть». В пансионе юный поэт занимался у комментатора «Слова о полку

Игореве» профессора Дубенского, автора труда о народном стихосложении.

Раскрывая богатство стихотворных ритмов народного творчества, Дубенский

призывал писателей искать тайну стихотворного склада в русских песнях.

Лермонтов, по-видимому, внимательно прислушивался к этим советам, так как ещё

в пансионе у него были опыты с тоническим стихом, каким создавал народ свои

произведения. Вот почему не удивительно, что гениальный наш поэт написал свою

«Песню про купца Калашникова» как подлинный сказитель-импровизатор и, по

словам Белинского, «вошёл в царство народности как её полный властелин».

Ходит плавно – будто лебедушка;

Смотрит сладко как голубушка;

Молвит слово – соловей поёт.

И здесь, как в «Измаил-Бее», снова встречаем любимых героев Лермонтова:

народных певцов. На этот раз это русские народные певцы и артисты гусляры-

скоморохи. Как и царь Иван Васильевич, как Кирибеевич и сам Калашников,

гусляры-скоморохи такие же герои поэмы. Ведь это они сложили песню. Её пафос

– борьба за справедливость, борец за правду – её герой.

«Песня» была опубликована в 1838 году в «Литературных прибавлениях к

«Русскому инвалиду». Печатание произведения опального поэта представляло

затруднение. Хотя Лермонтов в то время из ссылки за стихи на смерть Пушкина

уже вернулся, но тем не менее «цензор нашёл совершенно невозможным делом

напечатать стихотворение человека, только что сосланного на Кавказ за свой

либерализм», как передавал издатель «Литературных прибавлений» А.А. Краевский

первому биографу Лермонтова П.А. Висковатову. Лишь благодаря хлопотам

Жуковского удалось добиться разрешения её напечатать, но без имени автора.

Поэма была опубликована за подписью «-въ».

С русской народной поэзией Лермонтов, выросший в пензенской деревне Тарханы,

был хорошо знаком. Среди гребенских казаков на Тереке, где он гостил в

детстве у своих родственников Хастатовых, были распространены песни про Ивана

Грозного. В этих местах пребывал он снова в 1837 году, во время первой ссылки

на Кавказ. Проводя каникулы под Москвой, в Середникове, юный поэт собирал

народные песни и пробовал сам писать в том же роде. Был, конечно, знаком он и

с имевшимися тогда сборниками народных песен.

Интерес к народному творчеству в русском обществе 30-х годов прошлого века

был очень велик.

Историческая поэма в народном стиле. Жанр романтической поэмы был основным

для эпической поэзии Лермонтова, и поэт обращался к нему на всём протяжении

своего творческого пути. Но по мере роста реалистических тенденций в

творчестве Лермонтова мы наблюдаем у него поиски иных форм эпической поэзии.

«Песня.» и была напечатана в 1838 году в «Литературных к Русскому инвалиду».

Цензура не сразу разрешившая печатание произведения поэта, незадолго до того

попавшего в опалу за стихи на смерть Пушкина, не позволила поставить имя

автора, и «Песня.» вышла с подписью «.в».

При всей своей новизне и оригинальности «Песня про царя Ивана Васильевича» не

была неожиданностью ни в творчестве Лермонтова, ни в русской литературе.

«Песня про царя Ивана Васильевича» занимает определённое место и в истории

русской литературы: она явилась гениальным разрешением поставленной за много

лет до Лермонтова творческой задачи создания поэмы в народном духе. В своей

глубоко народной поэме, Лермонтов развивает те принципы освоения

художественной литературой народно-поэтического творчества, которые нашли

осуществление в творчестве передовых поэтов, в первую очередь у Пушкина, в

его «Руслане и Людмиле», «Песнях о Стеньке», «Русалке» в сказках.

Поэма Лермонтова тесно связана с общественно-политической обстановкой,

породившей её эпохи. Это было ясно уже Белинскому. «Здесь поэт, - писал

критик о «Песне», - от настоящего мира не удовлетворяющей его русской жизни

перенёсся в её историческое прошедшее.» Дальше Белинский раскрывает значение

этого противопоставления прошлого настоящему. Лермонтова привлекала

«богатырская сила и широкий размер чувства», свойственные «грубый и дикой

общественности» старого времени. Своему поколению, «дремлющему в

бездействии», Лермонтов противопоставляет людей, умеющих действовать,

бороться.

У народа, говорил А.М. Горький, «своё мнение о действительности. Ивана

Грозного». Создавая образ царя Ивана Васильевича, Лермонтов использовал

народные песни о Грозном. В фигуре Кирибеевича нашли некоторое отражение

черты доброго молодца «удалых» или «разбойничьих» песен. «Какая сильная,

могучая натура!» - писал о нём Белинский, раскрывая психологию «удалого

бойца».

Но героическое начало в поэме связано не с этими представлениями

привилегированных верхов, а с образом «смелого купца» Калашникова. В образе

Лермонтову удалось создать характер, близкий по своим качествам к герою

русского эпоса. Правда, Калашников, в отличие от богатырей не выступает в

качестве защитника родной земли, однако и он умеет постоять за правду «до

последнева». Сознание личного и социального достоинства, жажда

справедливости, мужество, самоотверженность, честность, прямота, отсутствие

холопства в отношении к царю – таковы основные черты Калашникова как

демократического героя. Кирибеевичу, поступками которого руководит

эгоистическое чувство, Калашников противопоставлен как человек, действующий о

имя долга и чести. Поэтому в сцене поединка, ещё не вступив в бой с

Кирибеевичем, он одерживает над своим противником моральную победу:

обличающие слова Калашникова заставили «удалого» Кирибеевича побледнеть и

замолчать («На раскрытых устах слово замерло»). Заключающая «Песню» картина

«безымянной могилки», вызывающей сочувственный отклик народных масс, гусляров

вдохновляющей на песню, придал подвигу Калашникова почившего «за святую

правду-Матушку», народное значение.

Автор «Песни» бросил вызов правящим кругам своего времени, дерзнув воспеть в

манере народной песни удалого купца Калашникова, выступившего в защиту своего

личного и социального достоинства против царского любимца и самого царя. В

призыве гусляров: «Каждому правдой и честью воздайте!» слышится голом народа

имеющего право судить всех, не исключая и носителя верховной власти. Поэма

Лермонтова проникнута духом общественно политического протеста против

социальной несправедливости и просветительского произвола. По меткому

выражению А.В. Луначарского, она содержит «заряд гигантского мятежа».

Демократическая идея «Песни про Ивана Васильевича» нашла выражение в подлинно

народной форме произведения. Лермонтов опирается здесь на жанр народной

исторической песни. Помимо песни о Мастрюке Темрюковиче, которая явилась

ближайшим образцом для поэта, исследователи нашли немало параллелей к

лермонтовскому тексту в различных народнопоэтических произведениях. Но в

использовании мотивов и оборотов устной народной поэзии Лермонтов чужд

подражательности, механического заимствования. Поэт творчески воссоздает

стиль русского народного творчества. Об этом прекрасно сказал Белинский. Наш

поэт вошёл в царство народности, как её полный властитель и проникнувшись её

духом, «слившись с нею, он показал только своё родство с нею, а не

тождество.». Так поступает Лермонтов и в ритмике своей «Песни». Не становясь

на путь прямого подражания народному стиху, поэт создает оригинальную

ритмическую систему тонического, трёхударного в основном стиха, которая

полностью соответствует природе народно песенного ритма. В композиционном

отношении Лермонтов умело сочетает особенности устно-народного повествования

(решительное преобладание действия над описательными мотивами: эпическая

неспешность изложения, сочетающаяся с энергической сжатостью рассказа) и

приёмы литературного построения (временной сдвиг в эпизоде оскорбления Алены

Дмитриевны опричником, недосказанность первой сцены).

«Песня про царя Ивана Васильевича» явилась творческим откликом Лермонтова и

на те события, которые разгорелись в 30-х годах. В решительном противоречии с

«официальным» пониманием народности в духе уваровской формулы и в борьбе с

той лженародной литературой, которая стремилась популяризовать реакционную

концепцию «народности» (Кукольник, Залоскин и др.). Лермонтов творчески

реализует идею дворянских революционеров о связи принципа народности

литературы с требованиями общественно-политической свободы. «Песня»

Лермонтова отвечает и тому духу демократизма, который вносил в понимание

народности литературы Белинский. «Песня про царя Ивана Васильевича»

свидетельствует о передовом характере лермонтовских взглядов на устную

народную поэзию.

«Песня про царя Ивана Васильевича» является не только поэмой в народном

стиле, это поэма историческая, и ей принадлежит видное место среди

художественно-исторических жанров в русской литературе. Как исторический

художник, Лермонтов выступает учеником и продолжателем Пушкина, заложившего

основу реалистического историзма в русской литературе. Реалистический

историзм «Песни» заключается в том, что Лермонтов, воссоздав исторический

колорит эпохи, показал социальное противоречие того времени и дал характеры в

их социальной обусловленности.

«Измаил-Бей»

Герои поэтического мира Лермонтова – гордые, мужественные, сильные духом

люди. И герой его поэмы «Измаил-Бей» обладает «пылающей душой» и «мощным

умом». Сила души, по мнению Лермонтова, измеряется способностью переносить

страдания. С «пыткой Прометея» сравнил поэт страдания своего героя. Измаил

страдает сам и причиняет страдания другим: «Моё дыханье радость губит.» Всё

вокруг него таинственно, загадочно. Гибнет полюбившая его русская девушка,

исчезает сражавшаяся с ним рядом юная лезгинка Зара.

.Нет, не мирной доле,

но битвам, родине и воле

Обречена судьба моя, -

в этих словах героя – пафос поэмы семнадцатилетнего Лермонтова. Родина,

страстная любовь к ней, готовность жертвенно служить ей, битва за её свободу

– вот что приковывает внимание автора и вдохновляет его на «подвиг

творчества».

Герой поэмы – образованный черкес. Он долго жил в России и служил в русской

армии. Вернувшись домой, на Кавказ, Измаил не нашёл родного аула: пусто! Он

«слышит только шелест трав. Всё одичало, онемело». Под угрозой нашествия

русских войск его соотечественники были вынуждены покинуть родные места и

уйти в неприступные горные ущелья. Измаил-Бей решает мстить врагам «любезной

родины своей». В поэме много противоречивого, как противоречив и образ самого

героя с его замкнутой эгоистической натурой и пафосом любви к родине. Судьба

героя трагична. Он гибнет, предательски убитый собственным братом. На груди

мертвого, под грубой измятой одеждой воина, товарищи по оружию, черкесы,

находят «локон золотой, конечно, талисман земли чужой» и «крест на ленте

полосатой» - Георгиевский крест, русский орден, полученный им некогда за

храбрость, и они отказываются его хоронить, как отступника, как чужого.

Кратко, сильно изображает поэт жестокость колониальной войны на Кавказе:

«Горят аулы; нет у них защиты.»

Как хищный зверь, в смиренную обитель

Врывается штыками победитель.

Портрет Измаил-Бея, борца за свободу своего народа, набросал он несколькими

четкими уверенными штрихами:

Густые брови, взгляд орлиный,

Ресницы длинны и черны,

Движенья быстры и вольны.

Вернувшись на родину, Измаил едет на утренней заре по узкой горной тропинке.

«Склонившийся» со скал дикий виноград осыпает его серебряным дождем. И эти

капли росы – как привет родной земли.

Природа Кавказа описана в поэме так любовно, так живо, что кажется, будто вы

сами только что побывали там. Тут и цветущие долины Пятигорья, и неприступные

скалы Аргунского ущелья. Вот мчится всадник:

И конь летит, как ветер степи;

Надулись ноздри, блещет взор,

И уж в виду зубчаты цепи

Кремнистых бесконечных гор.

Горы и реки – герои стихотворений и поэм Лермонтова. Терек и Арагва, Казбек и

Эльбрус, Машук и Бештау – всех наделил он чертами характера. Тереку посвятил

целое стихотворение («Дары Терека»). В поэме «Измаил-Бей» «Бешту» - суровый,

а река Аргуна и лезгинка Зара будто сестры. Даже имя реки Лермонтов изменил и

«Аргун» превратил в «Аргуну». Аргуну, как и Зару, называет поэт «дитя

природы», она «вольнолюбива» и «резва», «резвится и играет».

В поэме «Измаил-Бей» Лермонтов уже показал себя мастером стиха. С каким

искусством написана поэтическая картина, изображающая героя поэмы, едущего

ночью в степи! Настроение путника передается замедленностью ритма этих строк:

Уж поздно, путник одинокий

Оделся буркою широкой.

За дубом низким и густым

Дорога скрылась, ветер дует.

Чувство одиночества усиливается музыкальным аккомпанементом – шумом ветра и

шумом потока, бегущего в глубине оврага. Окончание строк, рифмы, построены на

звуках о. о. у.

Шумит. (Слыхал я этот шум,

В пустыне ветром разнесённый,

И много пробуждал он дум

В груди, тоской опустошённой.)

В природе всё наводит Лермонтова на размышления. «Волшебный замок» рассеянных

ветром облаков напоминает ему об узнике – «преступном страдальце», звон цепей

которого прерывает его сновидение о родине. А под нависшим над горной

тропинкой серым камнем в его поэтическом мире растет голубой цветок, который

назвал он цветком воспоминания:

В его тени, храним от непогод,

Пленительней, чем голубые очи

У нежных дев ледяной полуночи,

Склоняясь в жар на длинный стебелёк,

Растёт воспоминания цветок!..

И нависшие скалы, и серые камни на Кавказе повсюду. А на Машуке растут на

длинных стеблях хрупкие голубые цветы. Всё это с детства знакомо поэту.

Ребёнком три раза побывал он в Пятигорске, который назывался в то время

Горячеводском. Е.А. Ерсеньева возила внука на Кавказ

лечиться.

Приветствую тебя, Кавказ седой!

Твоим горам я путник не чужой:

Они меня в младенчестве носили, -

так начинает Лермонтов поэму «Измаил-Бей». И «прозрачная лазурь» небес, и

«чудный вой мгновенных, громких бурь», и «воинственные нравы» сынов Кавказа –

всё хорошо знакомо ему с детских лет. Десятилетний мальчик на празднике

бойрана в ауле, у подножия Бештау, недалеко от Горячеводска любовался

скачками, джигитовской, военными играми мирных черкесов. Здесь слышал он и

народного певца. Но ещё ближе «воинственные нравы» кавказцев Лермонтов

наблюдал, гостя у родственников бабушки, Хастатовых, на Тереке, в районе,

издавна заселенном гребенскими казаками. Там принадлежали Хастатовой обширные

земли и завод, находившийся в большом селении Шелкозаводском и Шелковом.

Кроме крепостных Хастатовой, в Шелкозаводском жили и казённые крестьяне,

армяне и грузины. Это было большое промышленное село, жители которого

занимались шелководством и виноделием. Там было шумно, беспокойно, а потому,

вероятно, Хастатовы и жили на Хуторе Парубочево, где до сих пор сохранился

барский дом (он много раз перестраивался). С этим домом в станицах на Тереке

связывают память о Лермонтове. Напротив владений Хастатовой, на правом берегу

Терека, находился чеченский аул Акбулат-Юрт, и случалось, что чеченцы,

переплыв реку, нападали на крестьян, возвращавшихся с поля. В трёх верстах от

деревни Парубочево стоял военный пост Ивановский. Пост был окружен крупным

кустарником, укреплён двойным плетнем, обрыт канавой. Здесь постоянно дежурил

караул казаков. Этой надежной охраной и объясняется кажущаяся непомерной

храбрость «авангардной помещицы», как прозвали Хастатову. Её владения, дом,

семья – всё находилось под надежной защитой гребенских казаков, не уступавших

в отваге чеченцам. В пятидесяти саженях от военного поста была уже заброшена

в то время крепость Ивановская.

Приезжая на Терек, мальчик-поэт попадал в атмосферу, насыщенную всевозможными

рассказами, легендами. На кавказских преданиях и основана его поэма «Измаил-

Бей». Тему народного предания Лермонтов воплотил в образе старого чеченца.

Этот «седой старик» рассказал поэту повесть про старину. Погружённый в думы и

воспоминания, он молча сидит под «столетней мшистой скалой»:

Как серая скала седой старик,

Задумавшись, главой своей поник.

Молчание старого чеченца сливалось с молчанием окружающих скал. Лирический

герой поэмы, «странник чуждый», полный уважения к обычаям и верованиям чужого

народа, не решался прервать это сосредоточенное молчание горца: «Быть может,

он о родине молился!» А его рассказ, «то буйный, то печальный», «вздумал

перенесть на север дальний»:

Пускай ему не внемлют, до конца

Я доскажу! Кто с гордою душою

Родился, тот не требует венца;

Любовь и песни – вот вся жизнь певца.

Хранители народного преданья – народные певцы. Народный певец – излюбленный

герой Лермонтова. Он участник всех событий народной жизни, радостных и

печальных. Звук его могучих слов «воспламенял бойца для битвы». Таких певцов

Лермонтов ставит в пример своим современникам («Поэт»). Народного певца

Лермонтов вывел и в своей восточной повести «Измаил-Бей» на празднике

бойрана, окружённый толпой горцев, поёт он «песню старины». И с одинаковым

вниманием слушают его все: и «юность удалая», и седые старики.

На сером камне, безоружен,

Сидит неведомый пришелец.

Наряд войны ему не нужен,

Он горд и беден – он певец!

Поэма «Измаил-Бей» дошла до нас в авторизованной копии. Кроме того,

сохранились выписки из утраченного автографа, сделанные собирателем

творческого наследия Лермонтова В.Х. Хохряковым. Среди них есть дата

написания поэмы – 10 мая 1832 года, – а также строки при печатании поэмы,

запрещённые цензурой или вычеркнутые самим поэтом. Из первой части «Измаил-

Бея» (после главы 25) Лермонтов снял большое лирическое отступление слишком

интимного характера, связанное, по-видимому с В.А. Лопухиной, которой, по

всей вероятности, и посвящена поэма. Коротенький роман Лермонтова с Лопухиной

происходил весной и летом 1832 года, перед отъездом поэта из Москвы в

Петербург. Жизнь разлучила их. Но чистое, высокое чувство к Варваре

Александровне Лермонтов пронес через всю свою жизнь; оно во многом питало его

творчество. Среди стихов, написанных в Петербурге, осенью 1832 года, есть

черновик посвящение к «Измаил-Бею» более полный, чем в копии. «И ты, звезда

любви моей,» - обращается поэт к той, кому посвящает свою поэму.

Содержание поэмы «Измаил-Бей» взято из исторических событий на Кавказе начала

XIX века. Прототипом для главного героя послужил кабардинский князь Измаил-

Бей Атажухин (или Атажуков), получивший образование в России и служивший в

русской армии. Историческим лицом является и Росламбек, двоюродный брат

Атажукова. Участие Зары в войне не представляет собой чего-то необычного.

Женщины кавказских народов иногда сражались наряду с мужчинами. Поэма

«Измаил-Бей» была опубликована в 1843 году в «Отечественных записках» -

журнале, где поэт при жизни печатал свои произведения. Горячее сочувствие

новому восстанию в борьбе горцев за свободу, ярко выраженное в поэме, вызвало

большие цензурные сокращения.

«Демон»

Первый вариант «Демона» Лермонтов набрасывает пятнадцатилетним мальчиком, в

1829 году. С тех пор он неоднократно возвращается к этой поэме, создавая её

различные редакции, в которых обстановка, действие и детали сюжета меняются,

но образ главного героя сохраняет свои черты.

В буржуазном литературоведении «Демон» постоянно ставился в связь с традицией

произведений о духе зла, богато представленной в мировой литературе («Каин» и

«Небо и земля» Байрона, «Любовь ангелов» Мира, «Эмак» А. де-Виньи и др.) Но

даже компаративистские изыскания приводили исследователе к выводу о глубокой

оригинальности русского поэта. Понимание тесной связи лермонтовского

творчества в том числе и романтического, в современной поэту русской

действительности и с национальными традициями русской литературы, что

является руководящим принципом для советского лермонтоведения, позволяет по-

новому поставить вопрос об образе Демона у Лермонтова, как и о его

романтической поэзии вообще. Тот романтический герой, который впервые был

обрисован Пушкиным в «Кавказском пленнике» и в «Цыганах» и в котором автор

названных поэм, по его собственным словам, изобразил «отличительные черты

молодежи 19-го века», нашёл законченное развитие в романтическом образе

Демона. В «Демоне» Лермонтов дал свое понимание и свою оценку героя-

индивидуалиста.

Лермонтов использовал в «Демоне», с одной стороны, библейскую легенду о духе

зла, свергнутом с неба за свой бунт против верховной божественной власти, а с

другой – фольклор кавказских народов, среди которых, как уже говорилось, были

широко распространены предания о горном духе, поглотившем девушку-грузинку.

Это придает сюжету «Демона» иносказательный характер. Но под фантастикой

сюжета здесь скрывается глубокий психологический философский, социальный

смысл.

Если протест против условий, подавляющих человеческую личность, оставлял

пафос романтического индивидуализма, то в «Демоне»это выражено с большей

глубиной и силой.

Гордое утверждение личности, противопоставленной отрицательному миропорядку,

звучит в словах Демона: «Я царь познанья и свободы». На этой почве у Демона

складывается то отношение к действительности, которое поэт определяет

выразительным двустишием:

И всё, что пред собой он видел

Он презирал иль ненавидел.

Но Лермонтов показал, что нельзя остановиться на презрении и ненависти. Став

на пусть абсолютного отрицания, Демон отверг и положительные идеалы. По его

собственным словам, он

Всё благородное бесславил

И всё прекрасное хулил.

Это и привело Демона к тому мучительному состоянию внутренней опустошенности,

бесплотности, бесперспективности, к одиночеству, в котором мы застаем его в

начале поэмы. «Святыня любви, добра и красоты», которую Демон вновь покинул и

под впечатлением прекрасного, открывается ему в Тамаре, - это Идеал достойной

человека прекрасной свободной жизни. Завязка сюжета и состоит в том, что

Демон остро ощутил пленительность острого Идеала и всем своим существом

устремился к нему. В этом смысл той попытки «возрождения» Демона, о которой

в поэме рассказывается в условных библейско-фольклорных образах.

Но развитие признал эти мечты «безумными» и проклял их. Лермонтов продолжая

анализ романтического индивидуализма, с глубокой психологической правдой,

скрывает причины этой неудачи. Он показывает как в развитии переживаний о

событии благородный общественный идеал подменяется иным –

индивидуалистическим и эгоистическим, возвращающим Демона к исходной позиции.

Отвечая «соблазна полными речами» на мольбы Тамары, «злой дух» забывает идеал

«любви, добра и красоты». Демон зовёт к уходу от мира, от людей. Он

предлагает Тамаре оставить «жалкий свет его судьбы», предлагает смотреть на

землю «без сожаленья, без участья». Одну минуту своих «непризнанных мучений»

Демон ставит выше «тягостных лишений, трудов и бед толпы людской.» Демон не

смог преодолеть в себе эгоистического индивидуализма. Это стало причиной

гибели Тамары и поражения Демона:

И вновь остался он, надменный,

Один, как прежде, во вселенной

Без упованья и любви!..

Поражение Демона есть доказательство не только безрезультатности, но и

губительности индивидуалистического бунтарства. Поражение Демона есть

признание недостаточности одного «отрицания» и утверждение положительных

начал жизни. Белинский правильно увидел в этом внутренний смысл поэму

Лермонтова: «Демон, - писал критик, - отрицает для утверждения, разрушает для

созидания; он наводит на человека сомнение не в действительности истины, как

истины, красоты, как красоты, блага, как блага, но как этой истины, этой

красоты, этого блага. Он не говорит, что истина, красота, благо – признаки,

порожденные больным воображением человека; но говорит, что иногда не всё то

истина, красота и благо, что считают за истину, красоту и благо». К этим

словам критика следовало бы добавить, что демон не удержался на этой позиции

и что в полной мере данная характеристика относится не к лермонтовскому

герою, а к самому Лермонтову, который сумел подняться над «демоническим»

отрицанием.

Такое понимание идейно-социального смысла лермонтовской поэмы позволяет

уяснить её связь с общественно-политической обстановкой последекабрьского

периода. Путём глубокого идейно-психологического анализа настроений тех

представителей поколения 30-х годов, которые не шли дальше

индивидуалистического протеста, Лермонтов в романтической форме показал

бесперспективность подобных настроений и выдвинул перед прогрессивными силами

необходимость иных путей борьбы за свободу. Если взять «Демона» с современной

русской действительностью не сразу обнаруживается вследствие условности

сюжета поэмы, то в реалистическом романе Лермонтова о герое времени, где

запечатлено то же социально-психологическое явление, эта связь выступает с

полной наглядностью.

Преодоление романтического индивидуализма, раскрытие ущербности

«демонического» отрицания ставило перед Лермонтовым проблему действенных

путей борьбы за свободу личности, проблему иного героя.

Широко открытые, бездонные, полные муки глаза. Воспалённые, запёкшиеся от

внутреннего огня губы. Взор, полный отчаяния и гнева, устремлён куда-то прямо

перед собой. Это голова гордого мыслителя, проникшего в тайны Вселенной и

негодующего на царящую в мире несправедливость. Это голова страдальца-

изгнанника, одинокого мятежника, погруженного в страстные думы и бессильного

в своём негодовании. Таков Демон на одном из рисунков Врубеля. Именно таков и

Демон Лермонтова, «могучий образ», «немой и гордый», который столько лет сиял

поэту «волшебно-сладкой красотой». В поэме Лермонтова бог изображен как

сильнейший из всех тиранов мира. А Демон враг этого тирана. Самым жестоким

обвинением творцу Вселенной служит им же созданная Земля:

Где нет ни истинного счастья,

Ни долговечной красоты,

Где преступленья лишь да казни,

Где страсти мелкой только жить;

Где не умеют без боязни

Ни ненавидеть, ни любить.

Этот злой, несправедливый бог как бы действующее лицо поэмы. Он где-то за

кулисами. Но о нём постоянно говорят, о нём вспоминают, о нём рассказывает

Демон Тамаре, хотя он и не обращается к нему прямо, как это делают герои

других произведений Лермонтова. «Ты виновен!» - упрёк, который бросают богу

герои драм Лермонтова, обвиняя творца Вселенной в преступлениях, совершаемых

на Земле, т. к. это он сотворил преступников.

. всесильный бог,

ты знать про будущее мог,

зачем же сотворил меня? –

обращается к богу с тем же упрёком и небесный мятежник Азраил, герой

философской поэмы, созданной одновременно с юношескими редакциями «Демона».

Лермонтов любит недосказанность, он часто говорит намеками, и образы его поэм

становятся понятнее при их сопоставлении друг с другом. Особенно помогают

такие сравнения при раскрытии сложной и трудной для понимания поэмы «Демон».

Азраил, как и Демон, - изгнанник, «существо сильное, но побеждённое». Он

наказан не за бунт, а только за «мгновенный ропот». Азраил, как рассказано в

поэме Лермонтова, был создан раньше людей и жил на какой-то отдалённой от

Земли планете. Ему было скучно там одному. Он упрекнул в этом бога и был

наказан. Свою трагическую повесть Азраил поведал земной девушке:

Я пережил звезду свою;

Как дым рассыпалась она,

Рукой творца раздроблена;

Но смерти верной на краю,

Взирая на погибший мир,

Я жил один, забыт и сир.

Демон наказан не только за ропот: он наказан за бунт. И его наказание

страшнее, изощреннее, чем наказание Азраила. Тиран бог своим страшным

проклятьем испепелил душу Демона, сделал её холодной, мертвой. Он не только

изгнал его из рая – он опустошил его душу. Но и этого мало. Всесильный деспот

возложил на Демона ответственность за зло мира. По воле бога Демон «жжёт

печатью роковой» всё, к чему ни прикасается, вредит всему живому. Бог сделал

Демона и его товарищей по мятежу злобными, превратил их в орудие зла. В этом

страшная трагедия героя Лермонтова:

Лишь только божие проклятье

Исполнилось, с того же дня

Природы жаркие объятья

Навек остыли для меня;

Синело предо мной пространство,

Я видел брачное убранство

Светил, знакомых мне давно:

Они текли в венцах из злата!

Но что же? Прежнего собрата

Не узнавал ни одного.

Изгнанников, себе подобных,

Я звать в отчаянии стал,

Но слов и лиц и взоров злобных,

Увы, я сам не узнавал.

И в страхе я, взмахнув крылами,

Помчался – но куда? Зачем?

Не знаю, - прежними друзьями

Я был отвергнут, как Эдем,

Мир для меня стал глух и нем.

Любовь, вспыхнувшая в душе Демона, означала для него возрождение.

«Неизъяснимое волненье», которое он почувствовал при виде пляшущей Тамары,

оживило «немой души его пустыню»,

И вновь постигнул он святыню

Любви, добра и красоты!

Мечты о прошлом счастье, о том времени, когда он «не был злым», проснулись,

чувство заговорило в нём «родным, понятным языком». Возвращение к прошлому

вовсе не значило для него примирение с богом и возвращение к безмятежному

блаженству в раю. Ему, вечно ищущему мыслителю, такое бездумное состояние

было чуждо, не нужен был ему и этот рай с беззаботными, спокойными ангелами,

для которых не было вопросов и всегда всё было ясно. Он хотел другого. Он

хотел, чтобы душа его жила, чтобы откликалась на впечатление жизни и могла

общаться с другой родной душой, испытывать большие человеческие чувства.

Жить! Полной жизнью жить – вот что значило для Демона возрождение. Ощутив

любовь к одному живому существу, он почувствовал любовь ко всему живому,

ощутил потребность делать подлинное, настоящее добро, восхищаться красотой

мира, к нему вернулось всё то, чего лишил его «злой» бог.

В ранних редакциях радость Демона, почувствовавшего в сердце трепет любви,

юный поэт описывает очень наивно, примитивно, как-то по-детски, но

удивительно просто и выразительно:

Тот железный сон

Прошёл. Любить он может-может,

И в самом деле любит он!..

«Железный сон» душил Демона и был результатом божьего проклятья, это было

наказанием за битву. У Лермонтова вещи говорят, и силу страданья своего героя

поэт передаёт образом камня, прожжённого слезой. Почувствовав впервые «тоску

любви, её волненье», сильный, гордый Демон плачет. Из его глаз катится одна-

единственная скупая, тяжёлая слеза и падает на камень:

Поныне возле кельи той

Насквозь прожжённый виден камень

Слезою жаркою, как пламень,

Нечеловеческой слезой.

Образ камня, прожжённого слезой, появляется ещё в поэме, созданной

семнадцатилетним мальчиком. Демон был в течение долгих лет спутником поэта.

Он растёт и мужает вместе с ним. И Лермонтов не раз сравнивает своего

лирического героя с героем своей поэмы:

Я не для ангелов и рая

Всесильным богом сотворён;

Но для чего живу, страдая,

Про это больше знает он.

«Как демон мой, я зла избранник», – говорит о себе поэт. Он сам такой же

мятежник, как и его Демон. Герой ранних редакций поэмы – милый, трогательный

юноша. Ему та хочется излить кому-нибудь свою исстрадавшуюся душу. Полюбив и

ощутив «добро и красоту», юный Демон удаляется на вершине гор. Он решил

отказаться от своей возлюбленной, не встречаться с ней, чтобы не причинить ей

страданий. Он знает, что его любовь погубит эту земную девушку, запертую в

монастыре; её строго накажут и на земле и на небе. О страшных наказаниях

«согрешивших» монахинь много раз рассказывалось в произведениях литературы,

иностранной и русской. Так, в романе в стихах «Мармион» Вальтера Скотта было

описано, как за любовь и попытку к бегству молодую прекрасную девушку-

монахиню замуровали живой в стену подземелья. Сцена из этого романа «Суд в

подземелье» была переведена Жуковским.

Пробудившееся в нём чувство подлинного добра молодой Демон проявляет также и

в том, что помогает людям, заблудившимся в горах во время метели, сдувает

снег с лица путника «и для него защиты ищет». Юный Демон есть у Врубеля. Его,

как и Лермонтова, много лет преследовал этот «могучий образ».

На картине Врубеля «Демон сидящий» (1890) изображён сильный юноша с длинными

мускулистыми руками, как-то удивительно беспомощно сложены, и совсем детским,

наивным лицом. Кажется, если он встанет, то это будет длинный-длинный, быстро

выросший, но ещё не вполне сложившийся подросток. Физическая мощь фигуры

особенно подчеркивает беспомощность, детскость выражения лица с опущенными

углами мягкого, немного безвольного грустного рта и детским выражением

печальных глаз, точно он только что плакал. Юноша демон сидит на вершине горы

и смотрит вниз, в долину, где живут люди. Вся фигура, взгляд выражают

бесконечную тоску одиночества. Лермонтов работал над «Демоном» с 1829 года. В

ранних вариантах поэмы действие происходит в какой-то неопределенной стране,

где-то на берегу моря, в горах. По отдельным намекам можно предположить, что

это Испания. После первой ссылки на Кавказ, в 1838 году, Лермонтов создал

новую редакцию. Сюжет усложнился благодаря знакомству поэта с бытом и

легендами народов Кавказа. Поэма обогатилась яркими, живыми картинами

природы. Лермонтов перенёс действие на Кавказ и описал то, что сам видел. Его

Демон пролетает теперь над вершинами Кавказа. Лермонтов прекрасно передаёт

разные виды движения: качку, пляску, полёт. И вот мы видим, как Демон летит.

Сама инструментовка первых двух строк поэмы создает ощущение плавного полёта:

Летал над грешною землёю.

До нас как бы доносится отдалённый, едва слышный шум крыльев, и вдали

мелькает тень распростёртого в эфире летящего Демона. Изменение ритма создает

впечатление, что Демон приближается:

С тех пор отверженный блуждал

В пустыне мира без приюта.

Мелькнувшая вдали тень превращается в ещё обесформленную дальностью

расстояния фигуру летящего живого существа. Демон всё приближается. Звуки

становятся слышнее, громче, как бы тяжелее. Уже можно различить какой-то

несколько жужжащий звук крыльев: «отверженный» - «блуждал». И вот наконец

летящий Демон почти над нами. Это ощущение создает короткая строка:

И зло наскучило ему.

Прошумев крыльями над нашей головой, Демон снова удаляется. И вот он уже

далеко, в вышине:

И над вершинами Кавказа

Изгнанник рая пролетал.

Первая часть пути Демона – Военно-Грузинская дорога до Крестового перевала,

самая величественная и дикая её часть. Когда смотришь издали снизу на суровую

скалистую вершину Казбека, покрытую снегом и льдом, то охватывает на миг

ощущение холода, бесприютности, одиночества, подобное тому, с которым не

расставался Демон. Поэтические пейзажи Кавказа у Лермонтова имеют характер

документальности, как и его рисунки: «Я снял на скорую руку виды всех

примечательных мест, которые посетил». Но в своих рисунках Лермонтов ещё

сильнее по сравнению с действительностью подчеркнул суровость безлесных

скалистых гор, как будто бы делал иллюстрации к поэме, сопоставляя эти серые,

обнажённые скалы с опустошённостью души своего героя. Но вот действие поэмы

развивается. И Демон уже перелетел за Крестовый перевал:

И перед ним иной картины

Красы живые расцвели.

Эта резкая перемена пейзажа правдива. Она поражает каждого, кто проезжает

через Крестовую гору:

Роскошной Грузии долины

Ковром раскинулись вдали.

И Лермонтов с тем же мастерством, с каким он только что описал суровый и

величественный пейзаж Кавказского хребта до Крестового перевала, теперь

рисует «роскошный, пышный край земли» - с кустами роз, соловьями,

развесистыми, обвитыми плющом чинарами и «звонко бегущими ручьями». Полная

жизнь роскошная картина природы подготавливает нас к чему-то новому, и мы

начинаем невольно ждать событий. На фоне этой благоуханной земли появляется

впервые героиня поэмы. Как образ Демона дополняется пейзажем скалистых гор,

так и образ молодой, полной жизни красавицы грузинки Тамары становится ярче в

сочетании с пышной природой её родины. На кровле, устланной коврами, среди

подруг проводит свой последний день в родном доме дочь князя Гудала Тамара.

Завтра её свадьба. У героев Лермонтова смелые и гордые души, жадные на все

впечатления жизни. Они страстно желают, страстно чувствуют, страстно мыслят.

И в пляске раскрывался характер Тамары. Это – не безмятежная пляска.

«Грустное сомненье» темнило светлые черты юной грузинки. Красота сочеталась в

ней с богатством внутренней жизни, что привлекло в ней Демона. Тамара не

просто красавица. Этого было бы мало для любви Демона. Он почувствовал в ней

душу, которая могла понять его. Волновавшая Тамару мысль о «судьбе рабыни»

была протестом, бунтом против этой судьбы, и этот бунт ощутил в ней Демон.

Именно ей он и мог обещать открыть «пучину гордого познанья». Только к

девушке, в характере которой были заложены черты мятежности, мог обратиться

Демон с такими словами:

Оставь же прежнее желанье

И жалкий свет его судьбе;

Пучину гордого познанья

Взамен открою я тебе.

Между героем и героиней поэмы «Демон» существует некоторая родственность

характеров. Философская поэма «Демон» в то же время и поэма психологическая.

В ней и громадный социальный смысл. Герой поэмы носит в себе черты живых

людей, современников поэта. Действие философских поэм Лермонтова («Азраил»,

«Демон») происходит где-то в космическом пространстве: там, на отдельных

планетах живут существа, похожие на людей. Его небесные бунтовщики испытывают

человеческие чувства. А в их бунт против небесного тирана вложено немало

собственного гнева автора против земного самодержца. Поэма «Демон» дышит

духом тех лет, когда она была создана. В ней воплотилось всё то, чем жили, о

чём думали, чем мучились лучшие люди времени Лермонтова. Она заключает в себе

и противоречие этой эпохи. Передовые люди 30-х годов прошлого века страстно

искали истину. Они резко критиковали окружающую самодержавно-крепостническую

действительность, с её рабством, жестокостью, деспотизмом. Но они не знали,

где найти правду. Затерянные в царстве зла, они бессильно бились и

протестовали, но не видели пути в мир справедливости и чувствовали себя

бесконечно одинокими.

Выросшие и воспитанные в крепостнической стране, они были и сами во многом

отравлены её пороками. Черты одиноких страдальцев-бунтарей Лермонтов воплотил

в образе Демона. Это герой промежуточной эпохи, когда для передовых людей

старое понимание мира умерло, а нового ещё нет. Это бунтовщик без

положительной программы, гордый и отважный мятежник, возмущенный

несправедливостью законов Вселенной, но не знающий, что этим законам

противопоставить. Как и герой романа Лермонтова Печорин, герой его поэмы –

эгоист. Демон страдает от одиночества, рвётся к жизни и к людям, и в то же

время этот гордец презирает людей за их слабость. Одну минуту своих

«непризнанных мучений» он ставит выше «тягостных лишений, трудов и бед толпы

людской». Как Печорин, Демон не может освободиться от отравившего его зла, и,

как Печорин, он не виновен в этом. Но Демон также и образ символический. Для

самого поэта и для его передовых современников Демон был символом ловки

старого мира, крушения старых понятий добра и зла. Поэт воплотил в нём дух

критики и революционного отрицания. «Дух критики, - писал Герцен, - вызван

не из ада, не с планет, а из собственной груди человека, и ему некуда

исчезнуть. Куда бы человек не отвернулся от этого духа первое, что попадается

на глаза, - это он сам со своими вопросами». Символический смысл образа

Демона раскрыл Белинский. Демон, писал он, «отрицает для утверждения,

разрушает для созидания; он наводит на человека сомнение не в

действительности истины как истины, красоты как красоты, блага как блага, но

как этой истины, этой красоты, этого блага. он тем и страшен, тем и могущ,

что едва родит в вас сомнение в том, что доселе считали вы непреложною

истиною, как уже кажет вам издалека идеал новой истины. И, пока эта новая

истина для вас только призрак, мечта, предположение, догадка, предчувствие,

пока не сознали вы её, не овладели ею, - вы добыча этого демона и должны

узнать все муки неудовлетворенного стремления, всю пытку сомнения, все

страдания безотрадного существования». Через несколько лет после смерти

Лермонтова Огарев говорит о Демоне так:

В борьбе бесстрашен он, ему грубит отрада,

Из праха он всё строит вновь и вновь,

И ненависть его к тому, что рушить надо,

Душе свята, так как свята любовь.

В поэме «Демон», создававшейся Лермонтовым на протяжении десятилетия, много

противоречий. Они сохранились и на последних этапах работы. Свой труд над

поэмой Лермонтов не закончил. В конце 30-х годов Лермонтов от своего Демона

отошёл и в поэме «Сказка для детей» (1839-1840) назвал его «детским бредом».

Он писал:

Мой юный ум, бывало, возмущал

Могучий образ, меж иных видений,

Как царь, немой и гордый, он сиял

Такой волшебно сладкой красотою,

Что было страшно. и душа тоскою

Сжималася – и этот дикий бред

Преследовал мой разум много лет.

Но я, расставшись с прочими мечтами,

И от него отделался – стихами.

На рубеже 40-х годов для поэта наступил новый творческий этап. Он шёл от

отрицания – к утверждению, от Демона – к Мцыри. В образе Мцыри наиболее полно

раскрыл Лермонтов самого себя, собственную душу, что хорошо поняли его

передовые современники. Белинский назвал Мцыри любимым идеалом Лермонтова, а

Огарев писал, что это самый ясный и единственный идеал поэта.

Работу над «Демоном» Лермонтов не закончил и печатать не собирался. Ни

авторизованной копии, ни тем более автографа поэмы в этой редакции нет. Её

печатают по списку, по которому она была напечатана в 1856 году А.И.

Философым, женатым на родственнице Лермонтова, А.Т. Столыпиной. А.И.

Философов был воспитателем одного из великих князей и напечатал эту редакцию

«Демона» в Германии, в Карлсруэ, где в тот момент находился двор наследника.

Книга была издана очень небольшим тиражом, специально для придворных. На

титульном листе списка Философова написано: «Демон». Восточная повесть,

сочиненная Михаилом Юрьевичем Лермонтовым 4-го декабря 1838 года.» Имеется

там также и дата списка: «Сентября 13-го 1841 года», что свидетельствует о

том, что список этот делался уже после смерти Лермонтова.

«Демон» (1838 года сентября 8 дня)

Сохранилась авторизованная копия этой редакции поэмы, подаренная Лермонтовым

В.А. Лопухиной (по мужу Бахметьевой) и находившаяся у её брата, А.А.

Лопухина, друга Лермонтова, и его товарища по Московскому университету.

Драгоценная рукопись дошла до нас. Большая тетрадь из прекрасной плотной

бумаги сшита белыми толстыми нитками, как обычно сшивал Лермонтов свои

творческие тетради. Она хранится в Ленинграде, в библиотеке имени Салтыкова-

Щедрина. Обложка пожелтевшая, порванная и потом кем-то подклеенная. Хотя

рукопись переписана чужым ровным почерком, но обложка сделана самим поэтом.

Сверху – крупно – подпись: «Демон». Внизу слева мелко: «1838 года сентября 8

дня». Заглавие старательно выведено и заключено в овальную виньетку. Почерк

Лермонтова мы встречаем также на одной из страниц поэмы в самом конце.

Строки, написанные Лермонтовым в тетради, подаренной им любимой женщине,

среди бездушно выписанных писарем страниц, приобретают особый интимный смысл.

Они воспринимаются с волнением, как нечаянно открытая чужая тайна. Страница,

написанная рукою писаря, кончается стихами:

Облаков неуловимых

Волокнистые стада.

На следующей странице мы видим почерк Лермонтова. Поэт старается писать ровно

и красиво, но, по привычке, как всегда, строчки, написанные его мелким,

неровным почерком, устремляются вверх и загибаются вниз:

Час разлуки, час свиданья –

Им не радость, ни печаль;

Им в грядущем нет желанья

И прошедшего не жаль.

В день томительный несчастья

Ты об них лишь вспомяни;

Будь к земному без участья

И беспечна, как они.

А дальше писарь продолжает старательно переписывать поэму. Но по окончании

снова появляется рука Лермонтова. Под чертой, вслед за поэмой, он пишет

посвящение. В этой редакции «Демона» наиболее полно и ясно выражено

прогрессивное содержание поэмы. Разница двух редакций очень ощутима во второй

части поэмы и особенно ярко выражена в финале. Их сравнение имеет большой

интерес для читателя. Делая список «Демона» на основе двух списков разных

редакций, Белинский назвал их списками «с большими разницами» и при переписке

отдал предпочтение данной редакции, приведя в конце варианты второй. Находясь

под впечатлением «Демона», Белинский писал В.П. Боткину в марте 1842 года о

творчестве Лермонтова: «.содержание, добытое со дна глубочайшей и

могущественнейшей натуры, исполинский взмах, демонский полёт – с небом гордая

вражда, - всё это заставляет думать, что мы лишились в Лерм[онтове] поэта,

который по содержанию шагнул бы дальше Пушкина». В связи с «Маскарадом»,

«Боярином Оршей» и «Демоном» Белинский говорил: «. это – сатанинская улыбка

на жизнь, искривляющая младенческие ещё уста, это – «с небом гордая вражда»,

это – презрение рока и предчувствие его неизбежности. Всё это детски, но

страшно сильно и взмашисто. Львиная натура! Страшный и могучий дух! Знаешь

ли, с чего мне вздумалось разглагольствовать о Лермонтове? Я только вчера

кончил переписывать его «Демона», с двух списков, с большими разницами, - и

ещё более в них это детское, незрелое и колоссальное создание».

«С небом гордая вражда» - цитата из данной редакции «Демона».

«Демон» сделался фактом моей жизни, я твержу его другим, твержу себе, в нём

для меня – миры истин, чувств, красот», - писал Белинский в том же письме,

только что окончив переписывать поэму в этой редакции.

«Боярин Орша»

До нас дошли черновики поэмы «Боярин Орша» и авторизованная копия, где

имеется дата: 1836 год. Но при первой публикации поэмы в «Отечественных

записках», в 1842 году, редактор А.А. Краевский, близко знавший Лермонтова,

сообщал в примечании, что она была написана в 1835 году. При публикации было

очень много цензурных пропусков, особенно в главе II. Образ юноши, томящегося

в монастыре и рвущегося на свободу из мрачных стен монастыря-тюрьмы, проходит

через всё творчество Лермонтова. Впервые образ этот зарождается в небольшом

лирическом стихотворении, написанном юным поэтом при посещении

новоиерусалимского монастыря под Москвой («Пред мной готическое здание.»

1830). В тот же период Лермонтов написал небольшую поэму «Исповедь». Действие

поэмы происходит в середине века, в Испании. Её герой, молодой испанский

монах, осуждён на казнь за нарушение монашеского обета, который состоял в

отказе от жизни и земного счастья. Юноша полюбил молодую монахиню и по

законам того времени должен умереть. В своей предсмертной исповеди, которая

звучит гордо и независимо, инок отстаивает право каждого человека на жизнь и

счастье, бросает вызов небу, высказывает сомнение в догмах церковного учения.

Дальнейшее развитие образ монаха, рвущегося на волю, к жизни, находит своё

место в поэме «Боярин Орша». В сцене суда монахов над Арсением поэт развивает

те же мысли, что и в «Исповеди». Здесь всё то же утверждение права каждого

человека на земное счастье, основанное на идее равенства. Социальная,

антикрепостническая тема в этой сцене подчеркнута сильнее, чем в поэме

«Исповедь». Здесь отстаивает своё право на счастье раб. Утверждая, что пафос

поэзии Лермонтова заключается «в нравственных вопросах о судьбе и правах

человеческой личности», Белинский в статье 1843 года ссылался именно на эту

сцену: «Для кого доступна великая мысль лучшей поэмы его (Лермонтова) «Боярин

Орша» и особенно мысль сцены суда монахов над Арсением, те поймут нас и

согласятся с нами». В поэмах «Исповедь» и «Боярин Орша» мы найдем немало

мест, хорошо знакомых нам по поэме «Мцыри». Но замысел поэмы «Мцыри» далеко

перерастал все предшествующие замыслы о рвущихся на волю иноках. Если там

основной пафос заключался в борьбе за права человека на свободу мысли и

личное земное счастье, то в поэме «Мцыри» эта тема хотя также занимает видное

место, но составляет только часть всего громадного, бездонного содержания

поэмы.

Пленник русской монастырской тюрьмы XVI века Арсений, герой поэмы «Боярин

Орша» (1835 – 1836), является первоначальным очерком характера будущего

«Мцыри». Не удовлетворенный и этим опытом создания образа положительного

героя, Лермонтов в период полной творческой зрелости осуществляет свой давний

романтический замысел в поэме «Мцыри».

Заключение

Творчество Лермонтова в его конкретном изучении не может быть оторвано от

общих проблем развития русской и мировой литературы в первой половине XIX

века, в частности от проблем романтизма и реализма. Лермонтов как художник

представляет значительный интерес не только колоссальным масштабом своего

дарования и созданными им непреходящими художественными ценностями, но только

тем, что рядом с образцами поэтики романтической он дал образцы поэтики

реалистической, но и неповторимой в своем роде творческой «незавершенностью».

Если Пушкин и Гоголь, перейдя от романтизма к реализму, не испытывали

творческой потребности в создании романтических произведений, если Тютчев и

Фет на всю жизнь остались романтиками, хотя и усваивали достижения

реалистической поэтики, то Лермонтов сочетает и сталкивает принципы поэтики

реалистической и поэтики романтической, создавая одновременно романтические и

реалистические произведения.

Незавершенность противоборства романтизма и реализма, динамическое

равновесие, установленное между ними, являет собой специфическую особенность

лермонтовского творчества в зрелую пору.

Подобная незавершенность как специфическая характерность творчества

Лермонтова объясняется не только его трагически короткой жизнью. Она

коренится в его эпохе, которая так же пребывает в кризисном состоянии.

Общественная психология, порождённая этой социально-экономической

незавершенностью, когда для современников и самого поэта было ещё не ясно,

какие формы примет социально-экономическое развитие России, отразилось в

произведениях Лермонтова в существенных, типичных чертах.

Такого рода социально-экономическая почва обусловила характер Лермонтовской

эпохи и причины подъема романтизма в 30-е годы XIX века в России, когда

первая её волна (20-е годы) уже схлынула.

Лермонтов близок нашему времени не только в тех произведениях, где он

выступает певцом свободы и поэтом-патриотом. Нам бесконечно дороги и его

лирические стихи, в которых дивная художественная форма сливается с высоким

строем мыслей. В борьбе за воспитание гармоничного человека, которую ведёт

наше общество, очень дорога Лермонтовская лирика, утверждающая красоту живой

жизни, любовь к ней, зовущая к действию, к борьбе за торжество добра и

правды.

Как истинный художник Лермонтов неутомимо и непрестанно искал новые формы и

средства поэтического выражения. Его творческая деятельность была прервана в

зените расцвета. Он унёс с собою недопетые песни, неосуществленные замыслы

новых поэм, романов и драматических произведений. Высоко ценили творчество

Лермонтова Лев Толстой, Салтыков-Щедрин и другие великие русские писатели.

Огромное влияние оказал Лермонтов на советскую поэзию. О любви к нему писали

поэты всех поколений: от Блока и Маяковского до тех, кто живёт и творит в

наши дни.

Вселенную, мироздание человек, обладающий «чувством правды», воспринимает как

свой «всемогущий прекрасный дом».

Самое поразительное, что в этом стихотворении Лермонтова нет и тени того

«демонического» начала, которое присутствует в других его произведениях,

связанных с космической темой.

Ещё более поразительно, что в творчестве Лермонтова поставлен вопрос, который

сегодня приобрел характер несколько философско-эстетический, как в его время,

сколько трагически-апокалипсических быть или не быть роду человеческому,

уцелеет ли что-нибудь живое на нашей планете или вся она сгорит в пламени

«звёздных войн»?

Список литературы:

1) Н. Л. Рабунец столовые корнеплоды;

Москва 1981г

2) Журнал “Школа и производства”

№6 1990г

3) Буклет “Овощи на вашем столе”

Москва “ Планета” 1990г

4) Симоненко В.Д. Технология “5”

Москва “Вентана-Граф” 2001г

Страницы: 1, 2