Познание противоречий в самой сущности предметов есть познание сущности. Практическое углубление в тайны природы является объективным процессом восхождения, в ходе которого постигающее мышление должно было в интересах практики ставить проблему сущности и выражать свое отношение к ней.

Античная философия эту проблему ставит, прежде всего, в связи со сложностью познания для отличия истинного знания от ложного, знания от мнения. Само же это отличие обусловлено самой действительностью, где имеется то, что истинно, и то, что есть его внешняя кажимость, видимость, являющаяся источником разных мнений. Возникновение категории сущности, следовательно, было вызвано интересами постижения истины, а также интересами определения той объективной реальности, отражением которой является истина. Сущность выступает как такое коренное, основное знание, которое и объясняет то, отражением чего она является.

В понимании Аристотеля сущность есть то, что не высказывается о подлежащем, субстанция и основание специфичности вещи. Она вместе с тем устойчивое, но активное начало, актуальная, действенная форма, превращающая пассивную материю в вещь. Аристотель высказал ряд ценных мыслей о неразрывности сущности и явления, об отличии сущности от общего, что не всякое общее представляет собой сущность, а последняя - это такое всеобщее, которое определяет единичное и т. д.

Материалисты нового времени в борьбе со схоластикой отстаивали объективную реальность сущности и ее познаваемость. Так Ф. Бэкон, разработав свой индуктивный метод, полагал, что он и есть новый «органон», надежное орудие по знания сущности. Важный вклад в решение проблемы сущности внес Спиноза своим учением о субстанции и модусах Французские материалисты XVIII в., а затем и Фейербах развивают дальше материалистическое решение этой проблемы, В особенности Фейербах подвергает основательной критике Канта за принципиальную непознаваемость сущности, за отрыв ее от явления, за отступления от материализма вообще. Тем не менее эта верная критика оказалась недостаточной, поскольку она не выходила за рамки чисто гносеологического аспекта, не опираясь на общественно-историческую предметную деятельность человека, на основе которой только и возможно научное решение проблемы. Кроме того, поскольку домарксистский материализм был метафизическим, созерцательным, то он исходил из абстрактной, раз навсегда данной, неизменной сущности человека.

Современная буржуазная философия, в особенности феноменализм и неопозитивизм, продолжает линию агностицизма Юма-Канта в новых формах. Так, феноменалист Гуссерль считает, что единственной реальностью обладает сознание. Как и Кант, он сущность понимает как идеальную сущность, к тому же воспринимаемую с помощью «интеллектуальной интуиции», также непосредственно как все то, что можно слышать, видеть и т. д. Познание действительности он понимает как переход от одного феномена к другому. Сами же эти феномены не только не связаны с какой-либо объективной сущностью, но последняя является продуктом идеальной интуиции и вне ее не существует.

В таком же духе выступает и неопозитивизм, который проблему сущности и явления считает псевдопроблемой. В понимании, например, Р. Карнапа познание не может выйти за рамки эмпирико-научных вопросов и поставить вопросы о сущности предметов. Такого же взгляда на сущность придерживается и Б. Рассел, который о ней говорит как о «безнадежно сбивающем с толку понятии».

Отрыв явления от сущности - характерная особенность кантианства. Более того, современные неокантианцы «очищают» кантианство от элементов материализма, придают ему более последовательный субъективно-идеалистический характер. Они отрицают закономерности развития, объявляют сущность «логической конструкцией», обманчивой видимостью или «словесной конструкцией» и т. д. и т. п. и приходят к отрицанию самой объективной реальности и ее познаваемости. Отрыв субъективными идеалистами явления от сущности выражается и в том, что они категорию «основы» («основания») понимают либо как явление без сущности, либо как сущность без явления, и если учесть то обстоятельство, что это делается современными субъективистами после того, как эта проблема нашла свое диалектическое решение в философии Гегеля, хотя и на мистической основе, а затем в марксистской философии на диалектико-материалистической основе, то антинаучный характер кантианского агностицизма становится очевидным.

Между тем категории «сущности» и «основы» - однопорядковые понятия. Основа есть та же «сущность», выражающая связь сущности и непосредственно данного в чувственном созерцании явления, т. е. переход сущности в свое опосредствование, в свои формы существования и развития. «Философы более мелкие, - писал В. И. Ленин, - спорят о том, сущность или непосредственно данное взять за основу (Кант, Юм, все махисты). Гегель вместо или ставит и, объясняя конкретное содержание этого «и»1.

Гегель доказывал, в частности, что исходить нужно не из одной сущности или из одного явления, а из их неразрывного единства. Сущность - не плод субъективного суждения, а объективный процесс. Вместе с тем Гегель разрабатывает диалектический метод восхождения от явления к сущности и от сущности к явлению как закон познания. Он решительно подчеркивает, что логические категории - не пустые оболочки, а содержательные формы самого бытия, поскольку они имеют содержание уже потому, что они определены. Доказывая содержательность категорий, Гегель обосновывает познаваемость мира, критикует агностицизм Канта, называя его «несуразным» за то, что он не допускает познания предмета как он есть в себе, не понимая того, что «вещи в себе» есть «не что иное, как не имеющие истинности, пустые абстракции». Кантовская философия исходит из ложной позиции, будто разум ,не способен по знать никакого истинного содержания и в отношении абсолютной истины следует отсылать к вере. Это рассуждение служит «подушкой для лености мысли», успокаивающейся на том, что все уже доказано и решено.

Поскольку в домарксистской философии материализм и диалектика были оторваны друг от друга, то и решение этой, как, впрочем, и других философских проблем, было либо материалистическим, но метафизическим, либо диалектическим, но идеалистическим. Этот коренной недостаток всей прежней философии был преодолен основоположниками марксистской философии.

Познание сущности, разумеется, начинается с ее кажимости (видимости), с несущественного, внешнего, которое есть бытие без сущности, есть «ничтожность». У Гегеля учение о сущности имеет следующие отделы: сущность как рефлексия в себе самой, явление и действительность. Первый отдел начинается с анализа видимости. Кажущееся есть несущественное, поверхностное, ничтожное, отрицательная природа сущности. «Кажущееся есть сущность, - комментирует В. И. Ленин Гегеля, - в одном ее определении, в одной из ее сторон, в одном из ее моментов»2. Как внешнее, чувственно созерцаемое проявление момента сущности кажимость есть тоже знание, но знание поверхностное, абстрактное, бедное. В «Капитале» Маркса сначала анализируется также простое, обычное, непосредственно данное отношение буржуазного общества - обмен товаров. Каждый без какой-либо теоретической подготовки знает, что товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, удовлетворяющая человеческие потребности. Но такое знание, будучи бедным по своему содержанию, в то же время является необходимым моментом, точнее - условием восхождения мысли к сущности. Устремление мысли в сущность снимает этот момент, вскрывая в зародыше все противоречия буржуазного общества. Дальнейший анализ фиксирует развитие этих противоречий, развертывание сущности, прокладывающей себе путь.

Как исторически, так и логически познание невозможно без кажимости - последняя является необходимым этапом восхождения мысли к сущности. Кажимость непосредственно не есть сущность, и как внешнее проявление ее момента может выражать сам этот момент извращенно (например, видимое движение Солнца вокруг Земли или видимость того, что заработная плата рабочего является полной оплатой всего труда рабочего, а не его части.

Поскольку сущность есть снятие кажимости и содержит ее в себе как свой момент и поскольку сама кажимость может быть понята только на основе знания сущности, сказанного о кажимости достаточно и целесообразно остановиться более подробно на анализе сущности.

Сущность у Гегеля в «Науке логики» имеет ряд аспектов. Сущность есть, во-первых, простое соотношение с собой самой, чистое тождество. Это есть то ее определение, со стороны которого она скорее есть отсутствие определений. Во-вторых, подлинным определением служит различие, и притом отчасти как внешнее или безразличное различие, разность вообще, отчасти же как противоположная разность или как противоположность. В-третьих, как противоречие, противоположность рефлектируется в самое себя и переходит обратно в свое основание.

В первом отделе первого тома «Капитала» «Товар и деньги» Маркс исследует исторические предпосылки возникновения капитала - сущности. Этими предпосылками является товарное производство и развитое товарноеобращение, торговля. «Товар - деньги» - это бытие предмета, которое переходит затем в сущность. Во втором отделе первого тома «Капитала»: «Превращение денег в капитал» Маркс исследует процесс превращения денег в капитал, процесс становления капитала - сущность. Последний пункт этого превращения - деньги, первая форма проявления капитала. Конечный пункт движения бытия и начальный пункт сущности совпадают.

Анализ процесса производства капитала дает нам основание сделать следующие выводы о категории сущности. Сущность является внутренним тождеством явлений, общей их основой. Это - тот аспект сущности, о котором Гегель говорит как о «простом соотношении с собой самой, чистом тождестве». В этой связи Маркс развивает мысль Аристотеля и Гегеля о том. что хотя сущность есть общая основа вещей, но не совпадает с общим. Верно, что общее может выступать как сущность, но в то же время может и не выступать. Всякая сущность есть общее, но не всякое общее есть сущность. Так, различные товары могут иметь общий признак, скажем, им как материальным вещам обще то, что они имеют химический состав. По такое общее отнюдь не есть сущность товара как экономической категории и искать ее нужно не в химическом, физическом и т. д. составе товара, а в экономических отношениях, овеществленных в товарах. Чтобы отыскать, определять и выделять сущность товара, познание должно, разумеется, изучать всю совокупность связей и отношений, поскольку сущность выступает, как было сказано, единой основой не одного данного товара, а .множества. На этом уровне непосредственности, данной рассудком, можно находить их общее сходство, общий признак. Однако это лишь подтверждает то, что рассудок всегда есть необходимое, но недостаточное состояние постигающего мышления и он должен снять себя в разуме, дабы постичь сущность.

Рассмотрение многоразличности, всесторонности, индивидуальности свойств, качеств, связей самой данной вещи в себе, несмотря на всю его необходимость и важность, оказывается недостаточным, потому что эти многообразные индивидуальные связи вещи в себе с другими составляют некую систему и обусловлены всеобщей основой, сущностью, которая является вместе с тем объективным источником научного познания самих этих индивидуальных связей. Для постижения научной истины необходимо за этим многообразием связей и отношений открыть их единую основу, возводить единичное во всеобщее, бытие в сущность. «Задача науки, - подчеркивает Маркс - заключается в том, чтобы видимое, лишь выступающее в явлении движение свести к действительному внутреннему движению...»3, т. е. к сущности.

Сущность, поскольку непосредственно не совпадает с явлением не лежит на поверхности предмета, не дана в чувственном созерцании, скрыта от него и постижима только наукой, мышлением, ибо «если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня»4. Так, прибавочная стоимость, принимая различные формы, распадаясь на разные части, как бы скрывается за этими своими формами проявления, становится все более и более неузнаваемой. Она не выступает непосредственно в явлениях, а только путем научного анализа должна быть открыта как "скрытая мистерия". Буржуазная политэкономия в прибыли видела только прибыль и не смогла вследствие «недостаточной силы абстракции» открыть в ней прибавочную стоимость. Маркс же, развивая дальше научную абстракцию, «вылупил» («прибавочную стоимость из прибыли, показав, что последняя является лишь формой проявления своей сущности - прибавочной стоимости. Создание теории прибавочной стоимости Марксом было поистине величайшим переворотом в науке.

Поэтому, опираясь на данные практики и живого созерцания, познание должно восходить к сущности и за многообразием внешней кажимости явлений открывать их внутреннюю основу, их сущность.

Часто говорят так: сущность познается только абстрактным мышлением. Верно, конечно, что для познания сущности нужно восходить от чувственного созерцания к абстрактному мышлению, к теории. Так, в «Капитале» теоретическое воспроизведение предмета опирается на «монблан» фактов, на обработку колоссального количества эмпирического материала. Это значит, что как в индивидуальном познании, так и в истории познания эмпирическая стадия выступает как необходимая ступень, этап познания. Вместе с тем эта ступень - основа движения мысли от кажимости, явления, единичного к всеобщему, сущности и выражает собою первую половину пути воспроизведения конкретного: от эмпирического накопления отдельных, разрозненных фактов, к их теоретическому обобщению и открытию их внутренне необходимых связей, законов, сущности - таково содержание этого отрезка пути познания, что является, в свою очередь, основой дальнейшего восхождения.

Сущность есть процесс. В «Капитале» Маркс показывает, что капитал есть не что иное, как самовозрастающая, самодвижущаяся стоимость. Она хотя и сохраняет себя как сущность, свою общую природу как капитал, но в то же время развивается, модифицируется, обогащается. Стоимость как всеобщая сущность всякого товарного и товарно-капиталистического производства есть процесс восхождения, обогащения. Само это восхождение в определенных исторических условиях обеспечило превращение денег в капитал, т. е. превращение стоимости в самовозрастающую стоимость. Мы имеем перед собой ту антиномию, которую не решить никакими формальными средствами: стоимости могут отличаться по величине только, но сущность их одна - стоимость: одна денежная сумма может отличаться от другой только по величине, но сущность одна - деньги; абсолютная и относительная прибавочная стоимость отличаются друг от друга, но сущность одна - прибавочная стоимость. И не «с одной стороны и с другой стороны», а со всех сторон сущность одна.|

Выше было показано, что противоположности единства совпадают, равнодействуют. Однако это вовсе не означает дуализма сущности. Никакого дуализма сущности в действительном мире не существует. Совпадение, равнодействие противоположностей означает, что каждая из них есть по существу «просвечивание» себя в другом и даже полагание себя как другого. Значение истинной действительности заключается в сущности одной из них, другая - не имеет значения истинной действительности, поэтому объективная сущность, хотя и противоречива, заключает в себе противоположные тенденции, тем не менее, только одна из противоположностей представляет ее, в то время как другая противоположность подчиняется первой. Одна из них господствует над своей другой, подчиняет ее себе и для себя. Господствующая и подчиненная противоположности совпадают в том, что подчиненная должна быть подчиненной, чтобы могла господствовать господствующая, а последняя должна господствовать, чтобы могла быть подчиненной подчиненная. Таким образом, господство есть в одном и том же отношении подчинение, а последнее - господство. Следовательно, сущность одна, едина, есть одно и то же отношение, имеющее две стороны с противоположными тенденциями, в котором подчиненная сторона снимает себя в господствующей, является ее моментом, формой ее движения, способом ее господства.

В этом единстве явление, хотя и определяется сущностью, обусловлено ею как своей основой, но в свою очередь, как сказали, обогащает сущность богатством своего индивидуального, особенного, отдельного: сущность сберегает, содержит в себе богатство каждой отдельной формы своего проявления в снятом виде. Следовательно, сущность повторяется во множестве явлений, бытует в них, передается, переносится ими не без собственного изменения, а в преобразованном виде, в специфическом преломлении в каждой отдельной форме своего проявления.

2. Явление

Сущность является. Явление есть проявление сущности, есть сущность в своем существовании. Не являющейся сущности или сущности вне существования нет. Сказанное, разумеется, не означает, что познание в явлениях также всегда постигает сущность. Когда говорим: сущность всегда является, мы под этим подразумеваем то, что сущность не может существовать иначе, как в своих объективных явлениях, в своих объективных формах проявления. Не являющаяся сущность не есть сущность, а абсолютно пустая абстракция, подобно кантовской непознаваемой «вещи в себе». Что же касается познания сущности, то, хотя непознаваемой сущности нет, но поскольку познание есть временной и неисчерпаемый процесс, то и познание сущности есть временной процесс: одни сущности познаются на данном этапе, а другие, хотя и проявляют себя в своих объективных формах, но пока скрыты, не познаны и ждут своего познания. «Мысль человека бесконечно углубляется от явления к сущности, от сущности первого, так сказать, порядка, к сущности второго порядка и т. д. без конца»5. Постигающее мышление не должно смешивать эти разные вопросы. Их смешение было как раз одним из гносеологических источников различных разновидностей и идеализма, и агностицизма.

Являющаяся сущность есть непосредственность, есть существование. Все, что есть, существует. Если налицо все условия некоторой мыслимой вещи, то она вступает в существование. Сущность, достигшая непосредственности, есть ближайшим образом существование, а как неразличенное единство сущности с ее непосредственностью, она есть существующее или вещь6. Так, у Маркса процесс обращения капитала есть явление, а его кругооборот есть непосредственность капитала, есть его существование, Поэтому Маркс анализ процесса обращения капитала начинает с «метаморфоз капитала и их кругооборота», т. е. с существования капитала. Хотя исследование процесса производства сущности - капитала теперь и пройденный этап восхождения (Маркс во II томе специально не возвращается к нему), но оно составляет основу дальнейшего изучения движения капитала, без которого нельзя понять ни существования, ни явления капитала. Иными словами, опираясь на исследование процесса сущности, рассмотренного в чистом виде, теперь, на достигнутом этапе исследования, Маркс, также в чистом виде, исследует процесс явления, - конкретные формы проявления капитала в сфере обращения. Теперь предмет исследования есть явление - обращение капитала.

Кругооборот капитала есть непосредственность, принимающая денежную, производительную и товарную формы, содержанием которых, так или иначе, является опять-таки капитал и в которых последний не просто пребывает, а функционирует, обогащается, сохраняя свою природу. Капитал в своем функционировании проходит ряд последовательных стадий. Так, денежный капитал проходит следующие стадии: Д-Т... П... Т1 - Д1. Рассмотрев в чистом виде существование - кругооборот денежного, производительного и товарного капиталов, как три самостоятельные функциональные формы, Маркс затем переходит к анализу явления-оборота капитала. Анализ же показывает, что в действительности имеет место не отдельный акт кругооборота, а процесс прерывно-непрерывного возобновления кругооборота. Кругооборот капитала, определяемый не как отдельный акт, а как периодический процесс, снова и снова повторяющийся через определенные промежутки времени, есть оборот капитала. Непосредственность кругооборота капитала снимает себя в опосредствовании, поскольку речь идет уже не об отдельном акте кругооборота, а о периодическом процессе - обороте, который, в свою очередь, снимает себя в анализе воспроизводства и обращения всего общественного капитала.

Таким образом, капитал существует в обращении и возможе н в нем как сущность в явлении и не иначе. Обращение капитала есть капитал в его существовании, есть существенное отношение, есть явление капитала. Явление есть, таким образом, сущность в ее существовании: сущность наличествует в нем непосредственно. Существование, как существенное существование, есть явление.

Сущность и явление взаимопроникают, взаимно обусловливают друг друга. Сущность является. Явление существенно. Ни сущность без явления, ни явление без сущности невозможны. Сущность существует (является) не иначе как в отдельном -в единичных, отдельных, реально существующих вещах, процессах, явлениях. Вне отдельного нет сущности. Отдельное явление есть проявление сущности, содержит ее в себе как основу своего существования и развития.

Все единичные явления отличаются друг от друга множеством специфических признаков, черт, свойств. Но вместе с тем они имеют одну общую основу, взаимосвязаны внутренним единством, обоснованы сущностью.

Взаимосвязь и взаимодействие явлений есть их всеобщая характеристика, выражающая тот факт, что явления не изолированы друг от друга, а находятся в бесконечных связях друг с другом. Все связано со всем благодаря тому, что каждое явление, кроме общей основы, имеет свою специфику, свою индивидуальность, свое особое свойство, которое есть отношение или связь. Именно благодаря свойствам явлений имеет место их взаимосвязь или взаимоотношение. Явление вне взаимосвязи - ничто. Однако научное познание не задерживается на этой абстракции, не ограничивает себя констатацией этого самоочевидного факта. Вместе с тем оно, во-первых, устанавливает, что взаимосвязь явлений и есть их взаимодействие через их свойства; во-вторых, поскольку знание общей картины взаимосвязи и взаимодействия явлений далеко недостаточно, оно стремится к раскрытию конкретного содержания, конкретного взаимодействия, конкретного единства, в-третьих, при раскрытии содержания конкретного взаимодействия обнаруживается, что последнее есть не что иное, как взаимопревращение противоположностей, изменение, развитие. Взаимодействующие явления всегда составляют некую систему - в конечном итоге безграничную и бесконечную действительность, внутри которой противоположности, взаимно превращаясь друг в друга, обеспечивают ее развитие, обогащение.

3. Взаимопревращение сущности и явления

Сущность в своем существовании есть действительность, или, как говорит Гегель, действительность есть единство сущности и существования. Познание предмета как целого возможно, как уже отмечалось, при одном условии, если оно не останавливается на самостоятельном анализе каждой из противоположностей единства, а идет дальше, восходит к их синтезу.

Раздвоение единства и самостоятельный анализ сущности, а затем и явления есть движение мысли в отрицательном по отношению к исходному направлении, а их синтез есть движение мысли в противоположном, положительном направления, есть процесс восстановления их единства на высшей основе.

Вместе с тем анализ показывает, что ни сущность, ни явление сами по себе не есть целое, а есть его стороны или части. Только их диалектический синтез (но не сумма) дает целое в его полноте. Это значит, что, во-первых, действительность выше, чем бытие и чем существование; во-вторых, она есть цельность, совокупность, точнее сказать, синтез своих моментов, потому и богаче, выше, конкретнее.

Чрезвычайно важно подчеркнуть, что сам этот синтез следует понимать диалектически, т. е. как развитие, как взаимопревращение противоположностей, как переход противоположностей друг в друга и в новое, высшее состояние. Поскольку сущность и явление не только тождественны, но и различны в своем тождестве, постольку и они переходят друг в друга: явление - в сущность, а сущность - в явление. Иными словами, их различие есть внутренне необходимое условие их синтеза, их взаимоперехода.

Взаимопревращаемость сущности и явления выступает как основное содержание всего пути познания и в особенности его второй половины, поскольку речь идет о синтезе, единении раздвоенных противоположностей. Мышление отходит от внешности, кажимости и углубляется во внутреннюю природу предмета, просвечивая ее. «Мышление, восходя от конкретного к абстрактному, не отходит - если оно правильное... - от истины, а подходит к ней. Абстракция материи, закона природы, абстракция стоимости и т. д., одним словом, все научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее»7. Сведение явлений к их единой основе, к сущности, открытие закона их существования и развития есть в познании превращение явления в сущность. На этом отрезке пути познания, характеризующемся главным образом анализом и индукцией, единичное возводится во всеобщность, явление переходит в сущность.

Однако познание не ограничивается вычленением сущности. Оно пускается как бы в «обратный» путь и начинает из сущности, из единой основы объяснять одно явление за другим. Так, например, «научный анализ конкуренции становится возможным лишь после того, как познана внутренняя природа капитала, - совершенно так же, как видимое движение небесных тел делается понятным лишь для того, кто знает их действительное, но чувственно не воспринимаемое движение»3. На этом отрезке пути познания, характеризующемся главным образом синтезом и дедукцией, сущность переходит в явление. От чувственно-конкретных явлений к сущности и от последней к мысленно-конкретным явлениям на высшей основе, т. е. на основе синтеза сущности и явления - таков путь научного познания. В высшей степени важно подчеркнуть, что движение познания от сущности к явлениям не есть механическое перенесение сущности, а есть ее обогащение, ее обрастание «плотью и кровью», богатством единичных явлений, поскольку сами явления переносят на нее нечто специфическое, свое богатство. Это значит, что конкретное содержание явления обусловлено не только сущностью, но и множеством внешних связей и обстоятельств, в которых проявляет себя сущность.

В этой связи заметим, что требование диалектики объективности рассмотрения вещи в самой себе, исследование ее относительной самостоятельности и устойчивости, сущности и т. д. вовсе не означает игнорирование анализа внешних условий предмета. Разумеется, всестороннее рассмотрение не может быть всесторонним, если игнорировать внешние связи и отношения, внешние условия, обстоятельства существования, развития предмета. Когда мы подвергли критике тех, кто игнорирует сущность, внутреннее и все дело сводит к внешности, то этим мы вовсе не хотели сказать, что познание должно игнорировать внешние условия. Нельзя ни отрицать внешнее, ни недооценивать его роль в жизни предмета, ибо само внутреннее объективно невозможно без внешнего и для его познания нужно познание внешнего. Истинное познание сущности возможно, если рассматривать ее всесторонне - в единстве внутреннего и внешнего. Сущность, «очищенная» от своего богатства внутренних и внешних связей и условий, есть пустая абстракция.

Истинное познание должно исходить из единства тождества и различия внутреннего и внешнего. Тождество их состоит в том, что они друг друга обусловливают, взаимопроникают и взаимопревращаюгся - внутреннее превращается во внешнее, внешнее - во внутреннее. Вместе с тем эти стороны различны, отличаются друг от друга своим местом, ролью, характером, положением, спецификой и т. д. в этом их единстве. Познание должно сосредоточить свое внимание на внутреннем, поскольку оно характерно предмету, оно составляет его внутреннюю жизнь, сущность, которая для своего проявления использует и подчиняет себе внешние условия. С другой стороны, сущность может проявлять себя лишь в определенных внешних условиях, отношениях (как, например, капитал в своем обращении). Ведь ясно само по себе, что не было бы никакого капитала без его обращения. Более того, только их взаимопревращение есть восхождение, развитие капитала, который является конкретным, целым благодаря своему единству со всеми своими многообразными внутренними и внешними связями. Поэтому для имманентного рассмотрения предмета нужен анализ, кроме всего прочего, и внешних условий, сведение последних к внутреннему, поскольку сама внутренняя имманентная жизнь предмета есть превращение внешних условий в его внутренние процессы, в его содержание.

Литература

1. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 120, там же. С. 119.

2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. I. С. 343, там же. Т. 25. Ч. II. С. 384.

3. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 29 С 227

4. Гегель Г. Соч. Т. V. С. 572.

5. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 152.

6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 326-327.