Основы философии

Основы философии

1

Содержание

• Введение
• 1. Научное познание
• 2. Знание
• 3. Понятие куматоида
• 4. Социальные эстафеты
• 5. Эстафетная модель
• 5.1 Науки
• 5.2 Знания
• 6. Стационарность социальных эстафет
• Заключение
• Список литературы

В современной цивилизации наука играет особую роль. Наука не только революционирует сферу производства, но и оказывает влияние на многие другие сферы человеческой деятельности, начиная регулировать их, перестраивая их средства и методы.

Не удивительно, что проблемы будущего современной цивилизации не могут обсуждаться вне анализа современных тенденций развития науки и ее перспектив. Важную роль в научном исследовании играет установка на постоянный рост знания и особую ценность новизны в науке.

Ценностные ориентации науки образуют фундамент ее этноса, который должен усвоить ученый, чтобы успешно заниматься исследованиями.

Если в других формах общественного сознания рациональное познание действительности, ее упорядоченное и систематизированное отражение является сопутствующей целью, то в науке критерий рационального осознания мира занимает центральное место. Наука - это исторически сложившаяся форма человеческой деятельности, направленная на познание и преобразование объективной действительности. Наука - это одновременно и система знаний, и их духовное производство, и практическая деятельность на их основе.

Качественное многообразие действительности и общественной практики определило многоплановый характер человеческого мышления, разные области научного знания. Современная наука - чрезвычайно разветвленная совокупность отдельных научных отраслей.

Существенным компонентом научного познания является философское истолкование данных науки, составляющее ее мировоззренческую и методологическую основу. Уже сам отбор фактов, особенно в общественных науках, подразумевает большую теоретическую подготовленность и философскую культуру ученого.

Карл Поппер предложил в 1967 году различать следующие три "мира": во-первых, мир физических объектов или физических состояний; во-вторых, мир состояний сознания, мыслительных состояний, в-третьих, мир объективного содержания мышления, мир научных идей, проблем, поэтических мыслей и произведений искусства. Этот "третий мир" вполне объективен и осязаем. Это мир книг, библиотек, мир произведений живописи. Книга, согласно Попперу, содержит объективное знание независимо от того, прочитает ее кто-нибудь или не прочитает. Важно только то, что она потенциально может быть прочитана и понята.

Концепция Поппера подчеркивает своеобразие и загадочность знания как объекта исследования: для того, чтобы найти ему место в цепи явлений, понадобилось выделить особый "третий мир". Настаивая на самостоятельном и независимом существовании этого мира, Поппер предлагает нам следующий эксперимент. Он предлагает представить себе, что уничтожены все машины и орудия труда, а также все субъективные знания и навыки, позволявшие пользоваться ими. Восстановится ли цивилизация. Поппер отвечает: "да". Если при этом сохранятся библиотеки и наша способность читать и понимать книги.

Книга в чем-то подобна магнитофонной ленте, на которой записана какая-либо музыка. Сама лента - это еще не музыка. Нам необходимо вдобавок считывающее устройство и устройство, преобразующее электромагнитные колебания в звук. Если пользоваться приведенной аналогией, то можно ответить на вопрос: что же такое знание? Это и не лента, и не музыка сами по себе, это то устройство, которое позволяет перейти от одного к другому. Знание - это, прежде всего некоторое особое устройство памяти.

Мир куматоидов достаточно разнообразен и включает в себя явления, которые иногда очень не похожи друг на друга. Мы рассмотрим социальные куматоиды. Воспроизведение значительной части сравнительно устойчивых форм нашего поведения и деятельности не связано с письменными текстами, а чаще всего не вербализовано вообще. Неявное знание передается от человека к человеку или от поколения к поколению на уровне воспроизведения непосредственных образцов. Есть поэтому смысл в том, чтобы выделить и специально рассмотреть этот механизм.

Это важно и потому, что язык, на базе которого строятся более развитые передачи опыта, сам передается и воспроизводится именно таким образом, т.е. на уровне непосредственных образцов речевой деятельности. Ребенок, осваивая язык, не пользуется ни словарями, ни грамматиками. Единственное, что имеется в его распоряжении - это образцы живой речи. И вот в одной языковой среде он начинает говорить по-русски, в другой - по-английски. Мы имеем в лице такого воспроизведения некоторый исходный, базовый механизм социальной памяти, фундамент, обеспечивающий в итоге воспроизведение всех элементов Культуры. Конечная задача теории социальных эстафет состоит в том, чтобы классифицировать разные виды традиций или вывести все разнообразие форм из одной базовой формы.

Под эстафетой понимается передача опыта от человека к человеку, от поколения к поколению путем воспроизведения непосредственных образцов поведения или деятельности.

Пример социального куматоида - это такое явление как образ жизни. Речь идет о традициях и обычаях, определяющих в рамках того или иного сообщества основные и постоянно повторяющиеся траектории поведения и деятельности людей.

Наука - это социальный куматоид. Если наука - это куматоид, то ее надо рассматривать как множество определенных конкретных программ (традиций, эстафет), реализуемых на человеческом материале.

В составе науки выделяют две группы программ, функционально отличающихся друг от друга. Программы первой группы задают способы получения знаний, т.е. собственно исследовательскую деятельность. Это исследовательские программы. Программы второй группы - это программы отбора, организации и систематизации знаний. Это коллекторские программы.

Ссылаясь на авторов "Философии науки и техники" Степина В.С. и Розова М.А., будем рассматривать науку как социальный куматоид, представляющий собой постоянную реализацию двух типов программ: исследовательских и коллекторских. Эти программы частично вербализованы, но в основной своей массе существуют на уровне эстафет. Они тесно связаны и постоянно взаимодействуют друг с другом. Наука предстает перед нами как очень динамичная открытая система. Рассмотрим это более подробно. Вообразим, что мы работаем в некоторой коллекторской программе, определяющей, что мы хотим знать и о чем именно. В этом случае мы свободны в выборе методов и можем заимствовать их из других областей науки. Биолог при этом остается биологом, почвовед почвоведом, хотя они широко используют методы физики или химии. Границы научной дисциплины задают здесь не методы, а коллекторская программа. Поэтому в довольно широких пределах ученый свободен в выборе задач. Например, проблема эволюции активно проникала начиная с XIX века во все области науки, отнюдь не разрушая границы научных дисциплин. Иначе говоря, ученый приобретает некоторую свободу и в выборе отдельных элементов коллекторской программы. Это относится не только к вопросам, но и к способам систематизации знания. Границы науки определяются прежде всего тем, о чем именно мы строим знание, т.е. программами референции.

Эстафетная модель рассматривает науку в целом и в этом целом ищет источник развития отдельных дисциплин. Эта ориентация на целое и составляет главную особенность новой модели.

Все выглядит примерно следующим образом. Существует множество программ референции, которрые служат как бы "центрами кристализации" для всех других программ, образуя научные дисциплины. Любой ученый, связавший себя с изучением определенного круга явлений, тем не менее достаточно свободен в выборе проблем, методов исследования и способов систематизации знания. Программы с некоторыми изменениями, обусловленными сменой контекста, свободно кочуют из одной области в другую. Поэтому объединение всех этих программ в работе ученого или даже в рамках той или иной отдельной дисциплины достаточно ситуативно и динамично, а каждое изменение той или иной из них в любой области знания, чем бы оно ни было вызвано, может в принципе иметь последствия для любой другой науки.

Данная модель содержит в себе большой потенциал выявления различных возможных вариантов и комбинаций и приводит к целому ряду следствий. Нельзя понять развитие науки, прослеживая историю какой-либо одной дисциплины. Нет истории физики или истории географии, существует история науки как целого.

Аналогичным образом обстоит дело и с продуктами научного исследования, т.е. со знаниями. Они поступают в ведение коллекторских программ, но никогда нельзя предсказать точно, каких именно. Важно, что знания, полученные в рамках некоторой дисциплины, вовсе не становятся ее "собственностью" и могут в принципе оказаться существенными для совсем других разделов науки.

Знание, разумеется, не отрицает эстафет и не существует без них. Но эстафетный механизм очень ограничен в своих возможностях, он ограничен, образно выражаясь, нашим индивидуальным полем зрения. Каждый человек может воспроизводить только то, что он непосредственно наблюдал, он владеет только той совокупностью образцов, которая была ему продемонстрирована. Возьмем пример. Информационный рынок. Здесь одна сторона задает вопросы, другая дает ответ. Возьмем эту ситуацию в качестве образца для воспроизведения и получим знание уже в полном смысле слова. Представим себе, что один из участников описывает свою болезнь, а другой - способ лечения. Закрепив этот акт коммуникации в качестве образца путем устного или письменного воспроизведения, мы получим знание типа: болезнь с такими-то симптомами лечится таким-то путем. Первые дошедшие до нас системы знаний как раз и представляют собой списки рецептов такого рода. Если принять эстафетную модель, то знание выглядит как особая эстафета, в рамках которой закрепляются и транслируются акты коммуникации. В самом исходном таком акте элементы будущего знания распределены между разными участниками: один формулирует задачу, другой указывает способ решения. Эстафеты, формирующие знание, закрепляют единство этих элементов, и мы получаем чисто вербальную форму фиксации опыта, защищенную от ситуативности коммуникационных актов. Приведем пример. Представим себе новичка в минералогическом музее. Его внимание привлекает кристалл, под которым лежит табличка с надписью: "Мусковит, Родопы". Мы предполагаем, что наш герой умеет читать и способен сообразить, что табличка относится именно к данному кристалу. В принципе это не очевидно и свидетельствует, что герой работает в некоторой традиции и не первый раз сталкивается с подобного рода табличками.

Текст должен быть прочитан примерно так: "Данный минерал называется "мусковит" и найден в Родопах".

О чем говорит приведенный пример? Во-первых, он показывает, что знание - это некоторая эстафетная структура и все включенные в нее эстафеты можно разбить на две группы: одни образуют как бы устройство ячейки памяти, другие - ее содержание. При этом ясно, что содержание одной и той же ячейки может быть различным. В нашем примере все зависело от опыта героя. Во-вторых, пример показывает, что содержание знания состоит в соотнесении предшествующего опыта с новым объектом или ситуацией. Знание "перебрасывает" опыт в новую ситуацию, в рамках которой он еще не использовался. Поскольку опыт в простейшем случае - это эстафеты, то знания, как мы уже отмечали, - это своеобразные волны.

Согласно сказанному, в самом содержании знания можно также вычленить два элемента: во-первых, это указание средствами языка или с помощью образцов, как в приведенном примере, тех объектов или ситуаций, куда переносится предшествующий опыт, во-вторых, сам этот опыт. Указанные таким образом объекты или ситуации - это референты знания. Переносимый опыт, который существует чаще всего в форме эстафет, мы будем называть репрезентатором. Построение знания - это поиск репрезентаторов для тех или иных объектов или ситуации.

Первые, дошедшие до нас системы знаний - это списки решенных математических задач или медицинских рецептов. Познать - значит прямо или косвенно соотнести изучаемое явление с человеческой деятельностью, воспроизводимой в конечном итоге в рамках определенных социальных эстафет.

Нетрудно проиллюстрировать решающую роль контекста при понимании не только отдельных слов, но и целых предложений. Допустим, если произнести фразу: "Сейчас восемь часов утра". Собеседник может воспринять ее по-разному. В одной ситуации он может вскочить и воскликнуть, что он опаздывает на работу, в другой - зевнуть и сказать, что можно еще поспать. Было бы неверно воспринимать все сказанное в свете привычных и достаточно тривиальных представлений: все зависит от обстоятельств, от окружения, любой предмет меняется под воздействием внешних условий. Мы сталкиваемся здесь с принципиально новой ситуацией. Отдельное слово, отдельная фраза просто не существуют вне контекста, контекст их не изменяет, а порождает.

Мы должны перестать мыслить в рамках идеологии элементаризма, согласно которой целое состоит из частей. Человек живет и действует в некотором универсуме эстафет, но если мы попытаемся разобрать это множество на отдельные элементы, нас постигнет неудача, ибо элемнты при этом теряют свою определенность. Целое существует как нечто достаточно определенное во всех своих частях, но эти части при попытке их выделения фактически перестают существовать.

С этой странной с точки зрения здравого смысла ситуацией прежде всего столкнулись гуманитарии, потом физики. Надо сказать, что для последнего времени вообще характерна переориентация с поиска причин изменения и развития на анализ устойчивости, стационарности и самоорганизации. В значительной степени это коснулось и философии науки.

В свете изложенного можно построить общую и принципиальную модель развития науки. Например, имеется некоторый исходный набор образцов, в рамках которых осуществляется деятельность. Каждый акт их реализации есть порождение новых образцов, в чем-то отличных от предыдущих. Эти последние теперь тоже воспринимаются в новом контексте и приобретают новое содержание. Можно сказать, что "генофонд" науки потенциально бесконечен.

Таким образом, подводя итог работы, следует сказать, что философия науки всегда обращалась к анализу структуры динамики знания конкретных научных дисциплин. Но вместе с тем она ориентирована на сравнение научных дисциплин, на выявление общих закономерностей их развития. Нельзя философию науки лишить ее эмпирической базы и возможности сравнений и сопоставлений.

Наука связана не только с производством знаний, но и с их постоянной систематизацией. Монографии, обзоры, учебные курсы - все это попытки собрать воедино результаты, полученные огромным количеством исследователей в разное время и в разных местах. Науку можно рассматривать как механизм централизованной социальной памяти, которая аккумулирует практический и теоретический опыт человечества и делает его всеобщим достоянием. Это уже не эстафеты, образующие базовые механизмы памяти, а более сложные образования, предполагающие вербализованные знания.

Централизация памяти и объединение знаний имеют много далеко идущих следствий и, в частности, приводят к дискуссии, без чего невозможно развитие науки.

В данной работе мы рассмотрели науку как традицию и как средство производства знания. Знание - это продукт научного исследования. Тем самым мы достигли поставленной цели.

Рассмотрев эстафетную модель науки и знания, дав определение понятиям "науки" и "знания" с философской точки зрения, мы решили задачи, поставленные в начале работы. Кроме того, мы рассмотрели такие понятия как куматоид и эстафета, что они из себя представляют и как соотносятся с жизнью на различных примерах.