Николай Александрович Бердяев (1874-1948) родился в Киеве в семье дворян. Отец, Александр Михайлович Бердяев, происходит из рода киевских и харьковских помещиков, предки его были почти все военные, сам он был кавалергардским офицером, потом киевским уездным предводителем дворянства, потом председателем правления киевского земельного банка. Мать, Алина Сергеевна, урожденная княжна Кудашева, по матери являлась француженкой.

Чрезвычайно рано у Николая Бердяева проявляется интерес к философии, в 14 лет он начинает читать Канта, Гегеля, Шопенгауэра.

Вначале Бердяев учится в Киевском кадетском корпусе, но военная обстановка оказалась для него чуждой. Поэтому он переходит в Университет св.Владимира в Киеве и учится там сначала на естественном, а затем на юридическом факультете. В университете принимает участие в социал-демократическом движении и изучает марксизм. В 1898 году за участие в студенческой демонстрации он подвергся месячному тюремному заключению, был судим и выслан в Вологду (1901-1902). Вращается там в изысканной среде ссыльных революционеров-интеллигентов, в частности, общается с А.В.Луначарским и А.А.Богдановым.

В 1901 году выходит его первая книга «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии. Критический этюд о Н.К. Михайловском». К 1903 году отходит от марксизма, сближается с русскими православными философами - Сергеем Булгаковым и Семеном Франком. С 1904 года сотрудничает с журналом «Новый путь». В том же году женится на дочери петербургского адвоката Лидии Юдифовне Трушевой.

В 1905-1906 годах совместно с С.Булгаковым редактирует журнал «Вопросы жизни», стремится сделать его центром всех новаторских исканий в социально-политической, религиозно-философской и художественных областях. В 1907-1908 годы Бердяев живет в Париже, после возвращения в Россию сближается с кругом московских православных философов, объединенных книгоиздательством «Путь» (кн. Е.Н.Трубецкой, В.Ф.Эрн, С.Н.Булгаков, П.А.Флоренский), участвует в организации религиозно-философского общества «Памяти Вл. Соловьева».

В 1909 году выходит сборник «Вехи» со статьей Бердяева «Философская истина и интеллигентская правда». В ней Бердяев делает вывод, что русская интеллигенция должна перестать слепо следовать за новейшими европейскими философскими течениями, в том числе за марксизмом, и обратиться к традициям русской философии.

Начиная с 1912 года, Бердяев обращается к идеям средневековых мистиков и русского религиозного романтизма. В феврале 1914 года он пишет книгу «Смысл творчества», в которой выдвигает положение о том, что творение мира незавершенно и неокончательно. Мир находится в стадии становления. Бердяев выдвигает идею о том, что в творении мира Бог нуждается в человеке и будущий мир должен быть результатом сотворчества мира человеком и Богом. Само понятие Бога еще не завершено, и человек в свободном творчестве должен строить все более истинное представление о Боге.

Человек, таким образом, ставится Бердяевым в центр бытия как фигура, творящая мир в свободном диалоге с Богом и стремящаяся к более высокому понятию о самом Боге. Центральными понятиями философии Бердяева становятся понятия творчества и свободы.

Официальная православная церковь несколько критически относится к Бердяеву, так как ее смущает излишне, с ее точки зрения, творческий пафос философии Бердяева, который призывает переосмысливать многие устоявшиеся понятия православной религии. В то же время можно провести параллель между Н. Бердяевым и Вл. Соловьевым. Согласно последнему, высшее назначение искусства состоит не только в том, чтобы создавать произведения искусства, но и перевоссоздавать по законам красоты и добра окружающий мир, космос, живую и неживую материю, и таким образом, в конечном счете, прийти к Царствию Божию.

Февральскую революцию 1917 года Бердяев воспринимает с энтузиазмом, как конец «священного русского царства», которое было «мужицким», ничего общего не имеющим с истинной Россией. «Мужицким» в смысле темной и непросвещенной России, той, которая так точно описана Чеховым в рассказах «В овраге», «Мужики», «Злоумышленник», но которую идеализировали народники и славянофилы.

Октябрьский же переворот Бердяевым воспринимается как выявление разрушительного начала революции и как крах тех социалистических идей, которыми была одержима русская интеллигенция. Осенью 1919 года Бердяев в Москве организует Вольную академию духовной культуры, где лучшие русские философы Андрей Белый, Вяч. Иванов, С. Франк, Ф. Степун читают свои курсы. Сам Бердяев ведет семинар по Достоевскому, на материалах которого он впоследствии издаст блестящую работу «Миросозерцание Достоевского», читает курсы «Философия религии» и «Философия истории». Позднее, в 1923 году, на основе этих курсов в Берлине он напишет книгу «Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы», которую он наряду со «Смыслом творчества» будет ценить больше всего из того, что написано в доэмигрантский период.

Деятельность Бердяева привлекает внимание ЧК. В 1920 году его арестовывают, он допрашивается Дзержинским, но потом освобождается без каких-либо последствий. В 1922 году последовал второй арест, Бердяева высылают в составе большой группы оппозиционно настроенной интеллигенции за пределы Советской России. Тогда было выслано более сотни профессоров и писателей по обвинению их в расхождении с советской идеологией. Среди них были С. Булгаков, И. Ильин, И. Лапшин, С. Франк, Л. Карсавин, Н. Лосский, социолог Питирим Сорокин. Такое массированное вливание в европейскую культуру самых умных и творческих людей России стимулировало развитие философии, социологии и общий рост духовности в западном мире. Сама высылка из России спасла этих людей от расстрела и гибели в ссылках в ближайшие годы. Так погибли, например, оставшиеся в России Павел Флоренский, Густав Шпет, вернувшийся в Россию Лев Карсавин.

Бердяев живет в Берлине, знакомится со знаменитыми философами Освальдом Шпенглером, Максом Шелером. Формируется окончательное отношение Бердяева к революции: он ее теперь принимает как неизбежную стадию в исторической судьбе России. Европейскую известность Бердяеву приносит книга «Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы» (1924). У Бердяева начинает складываться репутация не только оригинального русского мыслителя, но и одного из ведущих философов Европы. В 1924 г. Бердяев переезжает в Париж. Начинается активная деятельность по созданию Религиозно-философской академии в Берлине. Издает журнал «Путь». Его приглашают участвовать в международных философских и эстетических конгрессах, конференциях, симпозиумах.

Во время второй мировой войны обострились его патриотические чувства по отношению к России, заставившие однажды признать: «Я не националист, но русский патриот». Бердяев мучительно переживает первые годы войны Советской России с фашистской Германией, в то же время «он все время верил в непобедимость России» и «чувствовал себя слитым с успехами Красной армии». На этой почве началось его отчуждение от близких знакомых по русской эмиграции, которые надеялись на поражение Советского Союза в войне, что должно было, по их мнению, способствовать освобождению России от ненавистного большевизма.

Первой послевоенной книгой Бердяева станет книга «Русская идея. Основные проблемы русской мысли ХIХ в. и начала ХХ в.» (Париж, 1946), где он излагает историю русской философии. 23 марта 1948 года Бердяев скоропостижно скончался во время работы за письменным столом в своем доме в Кламаре под Парижем.

1. Бог и духовность в философии Н.А. Бердяева

Человек низок и высок, ничтожен и велик. Н.А.Бердяев. «Проблема человека».

Духовное бытие человека, его нравственные основания и метаморфозы нравственности, связанные с современным Бердяеву социальным бытием, являются основой научной деятельности великого русского философа. Вслед за Соловьевым Бердяев ищет оснований для человеческой нравственности, и находит ее в идеальном, Божественном.

Н.А. Бердяев особенно остро переживал различия, а иногда и противоречия между церковью, как институтом и Церковью, как воплощением православной идеи. Он был неотъемлемым членом Церкви, смело и даже дерзновенно относившимся ко всем человеческим и историческим структурам и организациям в ней и, следовательно, в целом к церкви. Бердяев понимал роль церкви, но более желал исполнять свою великую пророческую миссию проявить в жизни и усилить Церковь.

Он никогда не уходил из Православия, но часто был невысокого мнения о православной конфессиональной институции. Бердяев видел уникальность духа Православия в прошлом, настоящем и будущем, ибо он укоренен в вечности, но так или иначе он мог и смел видеть правду и истину и в других церквах и духовных учениях. Он стремился к полноте истины и считал, что обрести эту полноту можно в Православной церкви, хотя не отрицал такой возможности и для неправославных христиан. Он чувствовал необходимость для всех христиан прорываться через свою конфессиональную ограниченность и жизненную неправду.

С точки зрения Бердяева, духовное бытие человека тесно связано с божественной духовностью. Свой взгляд он противопоставляет дуалистическому теизму и пантеизму, рассматривая эти теории как результат натуралистической религиозной философии. Согласно Бердяеву, основной противоположностью, с которой необходимо начинать разработку мировоззрения, является противоположность между духом и природой, а не между психическим и физическим. Дух есть субъект, жизнь, свобода, огонь, творческая деятельность; природа объект, вещь, необходимость, определенность, пассивная длительность, неподвижность.

К царству природы относится все, что объективно и субстанциально (под субстанцией Бердяев понимает неизменное, замкнутое бытие), множественное и делимое во времени и пространстве. С этой точки зрения, не только материя, но психическая жизнь также относится к царству природы. Царство духа имеет другой характер: в нем разногласия преодолеваются любовью; отсюда дух не является ни объективной, ни субъективной реальностью Н.А. Бердяев. Философия свободного духа, гл. I Цит. по Лосский Н. История русской философии. - М., 1999. - Гл.XVI., Н.А. Бердяев.. Познание духа достигается посредством опыта. Все философские системы, не основанные на духовном опыте, являются натуралистическими: они суть отображения безжизненной природы.

Бог есть дух. Он реально присутствует в жизни святых, мистиков, людей высокой духовной жизни и в человеческой творческой деятельности. Те, кто имел духовный опыт, не нуждаются в рациональном доказательстве существования Бога. В своей сокровенной сущности Божество иррационально и сверхрационально; попытки выразить Божество через понятия неизбежно представляют собой антиномию; иными словами, истина о Боге должна быть выражена в паре суждений, которые противоречат друг другу.

Бердяев различает три вида свободы: первичную иррациональную свободу, т.е. произвольность; рациональную свободу, т. е. исполнение морального долга; и, наконец, свободу, проникнутую любовью Бога. Человеческая иррациональная свобода коренится в ничто, из которого Бог сотворил мир. Это ничто не есть пустота; это первичный принцип, предшествующий Богу и миру и не содержащий никакой дифференциации, т. е. никакого деления на какое-либо число определенных элементов. Эту концепцию Бердяев заимствовал от Якова Бёме (немецкий философ-мистик, 1575-1624), который обозначал этот первичный принцип термином Ungrund (лишенный основания, первичный хаос).

Бердяев пишет: «Из божественного Ничто, или из Ungrund, рождается Святая Троица, Бог-Творец. Сотворение мира Богом-Творцом есть вторичный акт, С этой точки зрения, можно сказать, что свобода не создается Богом: Таким образом, Бог единый в своей сущности есть триединство» Лосский Н. История русской философии. - М., 1999. - Гл.XVI., Н.А. Бердяев. Отсюда ясно, что концепция личности в применении к Богу отличается от концепции сотворенной личности и используется в теологии просто как аналогия. Она коренится в Ничто, в Ungrund, извечно. Противоположность между Богом-Творцом и свободой является вторичной; в первобытном обряде божественного Ничто эта противоположность выходит за пределы, так как и Бог и свобода выступают из Ungrund. Бог-создатель не может быть ответственным за свободу, которая породила зло. Человек есть детище Бога свободы ничто, небытия. Свобода согласуется с божественным актом творения; небытие свободно приемлет бытие Н.А. Бердяев Проблема человека. Цит. по Лосский Н. История русской философии. - М., 1999. - Гл.XVI., Н.А. Бердяев. Отсюда следует, что Бог не обладает властью над свободой, которая им не создается. Бог-создатель является всемогущим над бытием, над сотворенным миром, но у него нет власти над небытием, над несотворенной свободой. Эта свобода первична по отношению к добру и злу, она обусловливает возможность, как добра, так и зла. С точки зрения Бердяева, действия какого-либо существа, обладающего свободной волей, не может предвидеть даже Бог, поскольку эти действия всецело свободны.

Таким образом, рассматривая проблему теодицеи, которая состоит в необходимости согласовать всеблагость и всемудрость Бога с несовершенством созданного им мира, в котором присутствуют зло и несправедливость, Бердяев применяет им же созданную иерархию свободы. Традиционное решение в христианстве состоит в том, что Бог в силу своей именно всеблагости наделил первого человека свободой, но сам человек свою свободу использовал во зло, совершив грехопадение, и этим обрек весь мир на несовершенство. Однако и при таком решении остается проблема: всемудрый Бог мог бы предусмотреть, чем обернется свободный выбор человека, и, следовательно, получается, что за несовершенство мира отвечает в конечном счете сам Бог.

У Бердяева же, когда изначальной, первичной реальностью является не Бог, а некое особое состояние, которое он характеризует как бытие-до-бытия, неизъяснимая тайна, чистое ничто, свобода как таковая, нечто совершенно неопределенное, находящееся по ту сторону добра и зла Ungrund. Из этой бездны, или чистой свободы, порождается сам Бог, и из этой же бездны он творит человека. Человек в силу этого богоподобен, в нем присутствует часть той первичной свободы, которая есть и в Боге. Вот эта чистая свобода, чистая неопределенность передается через человека в мир в виде зла и несовершенства. Таким образом, зло изначально и неустранимо в мире, так как источником его является это чистое ничто, чистая свобода, которая более первична, чем даже сам Бог. Но одновременно через эту свободу в человеке, полученной им от Ungrund, становится понятной способность человека, наряду с Богом, к творчеству, созданию нового, до того не бывшего.

«Несотворенная свобода объясняет не только возникновение зла, непонятное для традиционных философских учений, но и возникновение творческой новизны, небывшего» - пишет Бердяев. И добавляет: «Несотворенная свобода есть предельное понятие, вернее, не понятие, а символ, так как о несотворенной свободе, ввиду ее совершенной иррациональности, нельзя составить рационального понятия» Бердяев Н.А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М., 1991. С.297.

Бердяев отвергает всемогущество и всеведение Бога и утверждает, что Бог не творит воли существ вселенной, которые возникают из Ungrund, а просто помогает тому, чтобы воля становилась добром. К этому выводу он пришел благодаря своему убеждению в том, что свобода не может быть создана и что если бы это было так, то Бог был бы ответственным за вселенское зло. Тогда, как думает Бердяев, теодицея была бы невозможной. Зло появляется тогда, когда иррациональная свобода приводит к нарушению божественной иерархии бытия и к отпадению от Бога из-за гордыни духа, желающего поставить себя на место Бога Н.А. Бердяев Проблема человека. Цит. по Лосский Н. История русской философии. - М., 1999. - Гл.XVI., Н.А. Бердяев.

О. Александр Мень, анализируя нравственную проблематику в философии Н.А. Бердяева, пишет: «Для Бердяева тайна Бога всегда была тайной непостижимой. В этом он был полностью согласен с христианским богословием. Но и тайна человека оставалась столь же непостижимой. Тайна человека оказывалась у него необычайно тесно связанной с тайной божественного» Мень.А. Николай Александрович Бердяев.. Здесь, по мнению Меня, одна из уязвимых сторон бердяевской метафизики. Бердяев пишет: «Согласно Библии, Бог вдохнул в человека дух. Поэтому дух не есть творение, а есть порождение Бога». Это фактически отождествление нашего духа с Духом божественным. Подобные выражения не могли найти отклика в религиозных кругах.

По мнению Меня, Бердяев говорил об этом в пылу полемики, пытаясь возвысить дух, который постоянно унижался, и материализмом, и религиозным мышлением. И он в своей парадоксальной полемике доходил до таких высказываний: «Нам дорога не только Голгофа, но и Олимп». Конечно, на первый взгляд кажется странным что тут общего? Но он хотел показать, что красота мира, красота плоти имеет ценность для Бога (даже если она воплощена в языческом Олимпе), потому что она тоже есть форма творчества.

Является ли целью жизни человека спасение? спрашивал Бердяев. Если понимать под этим нечто чисто утилитарное, а именно попадет ли человек в «хорошее» место после смерти или в «плохое», попадет ли он в рай или в ад, Бердяев радикально выступал против такого понимания спасения. Он говорил, что задача человека вовсе не спасение, не эгоцентрическое, эгоистическое, не поиск какой-то радости, а творчество. Бог заложил в человека огромный потенциал, и человек должен творить, и тогда из этого вытекает и высокое нравственное понимание, и благородство духа.

«Человек есть существо, способное возвыситься над собой, и это возвышение над собой, трансцендирование себя, выход за замкнутые пределы самого себя есть творческий акт человека. Именно в творчестве человек преодолевает самого себя, творчество есть не самоутверждение, а самопреодоление, оно экстатично» Н.А. Бердяев Проблема человека. - М., 1996. Таким образом, нравственным является не слепое следование канону, а постоянный духовный, творческий поиск. Именно творчество для Бердяева является высшим проявлением человеческой духовности. «Творчество подобно платоновскому эросу, имеет свой источник не только в богатстве и избытке, но и в бедности и недостатке. Творчество есть один из путей исцеления больного существа человека. В творчестве преодолевается раздвоенность. В творческом акте человек выходит из себя, перестает быть поглощенным собой и терзать себя» Там же.

Преображение и обожествление возможны только путем восхождения к третьему виду свободы, проникнутой любовью к Богу. Отсюда ясно, что они не могут быть достигнуты принудительно; они предполагают свободную любовь человека к Богу. Поэтому христианство является религией свободы. Во всех своих работах Бердяев горячо и настойчиво защищает свободу человека в вопросах веры. Свобода и свободное творчество - вот что Бог ждет от человека как его друг. Церковь, говорит Бердяев, должна дать религиозную санкцию не только святости тем, которые ищут личного спасения, но также гению поэтов, художников, философов, ученых, социальных реформаторов, которые посвящают творчество во имя Бога.

При спасении души человек все еще думает о себе, но творчество по своему внутреннему смыслу предполагает размышление о Боге, об истине, о красоте, о возвышенной жизни духа. Бердяев повторяет, что не только этика искупления, но также этика творчества есть путь в Царство Небесное.

Личность, способная к преклонению перед святым и служению ему, вступает на путь, ведущий к совершенству царства Бога. Она развивается в обществе, состоящем из бесконечного множества существ, резко отличающихся по качеству одно от другого и иерархически связанных между собой. Всю книгу под названием «Философия неравенства» Бердяев посвящает доказательству того, что уравнительные устремления демократии, социализма, интернационализма и тому подобного ведут к разрушению личности и порождаются духом отрицания, зависти, обиды и злобы. Материалистическая направленность современной личности, стремление к материальным благам и преимущественное к ним внимание, с точки зрения Бердяева, возвращают мир к иррациональному хаосу, к отрицанию духовного и далее, через буржуазный или социалистический строй к отказу от собственной свободы.

Собственно, все вопросы, связанные с проблемой нравственности, Бердяев так или иначе рассматривает через категорию свободы. Как он протестует против общественного строя, лишающего человека свободы самовыражения, так и религиозная закрепощенность не вызывает у Бердяева симпатий. В своей книге «Царство духа и царство кесаря» Бердяев пишет «Человек стоит перед вопросом всех вопросов вопросом о Боге. Вопрос этот редко ставится в чистоте и изначальности, он слишком сросся с мертвящей схоластикой, с вербальной философией, с игрой понятиями. Те, которые хотели возвысить идею Бога, страшно принизили ее, сообщив Богу свойства, взятые из царства Кесаря, а не царства Духа. Нет гарантий существования Бога, всегда человек может сомневаться и отрицать. Бог не принуждает себя признать, как принуждают материальные предметы, Он обращен к свободе человека. Вера в Бога есть лишь внутренняя встреча в духовном опыте» Н.А.Бердяев. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. Гл.1.

Личность для Бердяева является спиритуалистической, а не естественной категорией; она не часть какого-либо целого; она не часть общества, напротив, общество только часть или аспект личности. Личность не часть космоса, напротив, космос часть человеческой личности. Личность не субстанция, она творческий акт, она неизменна в процессе изменения. В личности целое предшествует частям, Являясь духом, личность не есть нечто самодовлеющее, она не эгоцентрична; она переходит в нечто другое, чем она сама, в некоторое «ты», и реализует всеобщее содержание. Этот идеал человека, когда его духовность является воплощением его целостности - и есть целостная нравственная личность.

Но в реальности сущность природы человека извращена, потому что он отрешился от Бога; у существ, отпавших от Бога и друг от друга, нет непосредственного опыта духовной жизни; они страдают от болезни изоляции. «Парадокс в том, что высшая человечность божественна и вместе с тем это есть обнаружение человека и человечности. Это представляющееся разуму противоречие рационально непреодолимо. Можно было бы сказать, что Бог человечен, человек же бесчеловечен» Н.А.Бердяев. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. Гл.1.

В своей этике Бердяев ведет борьбу против несовершенного блага, получившего развитие в общественной жизни на основе объективирования этот способ взаимодействия субъекта и объекта, человека и мира мы рассмотрим во втором параграфе. Свои взгляды на этику Бердяев раскрывает в книге «Судьба человека», которую называет опытом о парадоксальной этике. В качестве эпиграфа Бердяев взял изречение Гоголя: «Печально не видеть добра в добродетели». Вся этика Бердяева смело раскрывает печальную истину о том, что бывает очень мало добра в добродетели, и поэтому ад уготован со всех сторон.

Основной парадокс этики состоит в том, что всякое различие между добром и злом есть, по Бердяеву, последствие грехопадения как проявления и испытания свободы человека, творческого призвания человека. Опыт добра и зла возникает тогда, когда иррациональная свобода приводит к отрешению от Бога. Таким образом, реализация человеком своего духовного потенциала всегда осуществляется посредством его свободного выборы между иррациональной, хаотической свободой, и свободой нравственной.

Заканчивая эту часть исследования, хотелось бы отметить, что Бог у Бердяева не всесилен он не властен над свободой хаоса, не властен над свободой человеческой воли. Так Бердяев, не отрицая существования Бога, освобождает человека от предписываемой церковью божественной власти. Но Бердяев отрицает не только власть Бога, он освободил человека и из под власти истории - этому парадоксу будет посвящен следующий параграф.

2. История и нравственный выбор человека

Нравственная проблематика в работах Бердяева тесно переплетается с вопросами истории, ее направленности и смысла. Тезис об объективности исторического процесса, независимости его от человека, сформулированный К.Марксом в его формационной концепции истории, был очень популярен, и именно против абсолютизации теории Маркса выступает в своих философских произведениях Бердяев.

Рассматривая историю человечества исходя из своей концепции свободы, Бердяев видит грехопадение человека, приведшее к отпадению человека от Бога, как проявление достоинства и силы человека, его творчества и величия. В свою очередь, смысл истории состоит в обратном сближении человека и Бога, история есть история движения человека к Богу и Бога к человеку, есть преодоление разорванности между этими двумя полюсами. Когда человек отделился от Бога, то свобода - Ungrund - преобразовалась в пространственно-временной мир природы и общества с его разорванностью и отчуждением. Таким образом, история есть процесс преодоления этого отчуждения.

В этом процессе можно выделить несколько периодов.

В период античности человек характеризуется погруженностью в природу, в ее законы. Этому соответствует язычество, мифология, олицетворение сил природы в виде богов.

С возникновением христианства природа освобождается от мифических сил, вырабатывается взгляд на природу как на нечто чисто стихийное, действующее по своим собственным безличным законам. Природа в христианстве предоставлена самой себе. Этот взгляд на природу подготовил возможность научного мировоззрения. Поэтому только у христианских, европейских народов оказалось возможным появление науки как особой отрасли знания.

Другая идея христианства - идея самоценности человеческой личности как образа и подобия Бога. Христос заявил: «Не человек для субботы, а суббота для человека». Таким образом, человеческая личность выше всяких формальных законов и правил. Кроме того, фундаментальной идеей христианства является идея единого человечества. Для христианства нет ни иудея, ни эллина, все равны перед Богом.

И главное, с точки зрения христианства история есть движение к некоторой цели - Второму пришествию Христа, который будет судить всех. Отсюда впервые появляется взгляд на историю как на линейный, направленный процесс. Нехристианские же народы не имеют в этом смысле истории, но лишь набор различных фактов и событий. У этих народов есть лишь повтор одного и того же в течение столетий и тысячелетий.

Для эпохи Возрождения наиболее характерным является положение о самодостаточности и самоценности человека как такового. Разум человека в принципе способен все познать и объяснить. Появляется уверенность в возможности перестроить общество на разумных началах. Таким образом, вырабатываются утопические учения, где описываются общества, в которых все счастливы. Правда, в этих обществах за людей и в их же интересах все определяет начальство в лице ученых - питание, брачные правила, какие работы и в какой последовательности должны выполняться членами общества. Этот третий период длится до конца XVIII века.

В XIX-XX веках начинается господство человека над природой при помощи машин, что очень скоро оборачивается господством машин над человеком. Возникают, в том числе, особые социальные машины - государственные учреждения, партии, различные объединения, создаваемые вроде бы для человека, но сразу же начинающие господствовать над самим человеком. Именно в ХХ веке появляются тоталитарные режимы. И кто-то все же должен взять верх: машина или человек.

Бердяев в 40-х годах рисует три возможных выхода из этой ситуации:

1) фатальный исход, гибель человечества в атомной войне, в столкновении двух лагерей: капиталистического и социалистического;

2) насильственное введение всеобщего порядка через создание единого тоталитарного режима, господство государственной и партийных машин над человечеством. Этот вариант в литературной форме был описан Дж. Оруэллом в романе «1984»;

3) подлинный выход, на который надеется Бердяев. Он состоит во внутреннем духовном преображении человека, победе духа над техникой, в изменении отношения к природе не как объекту эксплуатации и использования, но как к одной из высших ценностей, и в изменении отношения к человеку, причем к любому человеку, как к высшей ценности. Это будет означать победу культуры над цивилизацией.

Таким образом, историю Бердяев трактует, в противоположность Марксу, не как постоянное наращивание материально-технического потенциала, в котором видит, прежде всего, подавление человеческого духа, подмену нравственных ценностей. История для Бердяева это путь человека от слепой, иррациональной свободы к свободе божественной. Достижима такая свобода лишь неуклонным совершенствованием, культурным ростом каждой человеческой личности.

Культура для Бердяева «не есть осуществление новой жизни, нового бытия, она есть осуществление новых ценностей» Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С.126 . Культура - это опора человеческой нравственности, культура - просвет иного бытия. В то же время у культуры есть негативный, или отрицательный, аспект. Продукты культуры - новые идеи и ценности, попадая в мир объективированного бытия, в мир пространства и времени, частных интересов людей и классов, государств и партий, начинают подчиняться законам этого мира и могут становиться новой, мнимой реальностью, господствующей над человеком. Так, открытия физиков о строении атомов и о новых источниках энергии обернулись для человечества атомной гонкой вооружений, созданием химического оружия. Новые открытия в психологии могут обернуться более утонченными способами манипулирования людьми.

Необходимо признавать в человеке присутствие божественной тайны, чтобы в человеке видеть человека, а не совокупность биологических свойств и социальных ролей. Человеческая индивидуальность жива, когда в ней усматривают связь с сверхличными ценностями, несводимыми к биологическому и социальному в человеке. Отказ от сверхличных ценностей приводит к потере внутреннего духовного центра в человеке, и тогда на первый план выступает не главное в человеке, а его периферийные функции. Потеря сверхличных ценностей, сведение человеческого бытия просто к жизни, к биологии и социальности, означает переход от культуры к цивилизации.

Культура есть стремление достроить природу и социальную жизнь до духовности, она духовна и символична. Цивилизация - сама жизнь как она есть, реальность, за которой ничего не стоит. В культуре главное - духовные ценности. В цивилизации духовность сводится либо к экономическому базису (К.Маркс), либо к инстинкту (Ф.Ницше, З.Фрейд).

Культура по истокам и целям религиозна, цивилизация атеистична. Культура аристократична и иерархична, она есть порождение гениев. В ней неизбежно неравенство умов, талантов и индивидуальностей. Цивилизация же механистична, демократична, в ней господствуют массы, большинство, арифметическое голосование, равенство выступает в качестве идеала. Цивилизация подозрительна к таланту.

Рассматривая роль личности человека в истории, и вообще нравственную проблематику исторической предопределенности личностных характеристик, Бердяев формулирует идею объективации. Рассмотрим эту идею через сравнение с взглядом на мир, привычным для обычных людей или для так называемого здравого смысла. Привычно и понятно, что мир вокруг нас есть нечто нам предзаданное. И он существовал таким, каким он сейчас перед нами находится, даже если бы нас всех не было. Вот эти горы и леса, моря и звезды, галактики - все это вместе есть объективный, независимый от нашего сознания и нашей воли мир. Мир как независимая от нас данность. И история тоже есть независимая от нас данность. Есть законы истории - капитализма или феодализма, они неумолимы, как законы природы. Итак, есть данный нам мир. И он определяет, в большой степени, наши ценности, убеждения, даже повседневные поступки.

Теперь точка зрения Бердяева: «Я не верю в твердость и прочность так называемого «объективного» мира, мира природы и истории. Объективной реальности не существует, это лишь иллюзия сознания, существует лишь объективация реальности, порожденная известной направленностью духа. Объективированный мир не есть подлинный реальный мир, это есть лишь состояние подлинного реального мира, которое может быть изменено. Объект есть порождение субъекта» Бердяев Н.А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М., 1991. с.295.

Таким образом, то, что принято считать объективной реальностью, включающей природу и общество, есть некоторое лишь особое, порожденное нашим духом состояние подлинного реального мира. Это состояние может быть изменено. Первичен субъект, а не объект, который в действительности порожден субъектом. Бердяев подчеркивает, что было бы ошибкой считать его взгляд на мир субъективным идеализмом. Он называет свой взгляд идеализмом свободы. Исходной реальностью для Бердяева является то, что он сам называет перво-жизнью. «Перво-жизнь есть творческий акт, свобода, носительницей перво-жизни является личность, субъект, дух, а не «природа» и не объект» Бердяев Н.А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М., 1991. с.296.

В то же время фактически природа и общественные отношения выступают, все же, как что-то независимое от личности, принудительное по отношению к ней, то есть происходит то, что Бердяев называет объективацией. Откуда же возникают эти независимость и принуждение? Дело в том, что реально субъекты разобщены и обособлены друг от друга, поэтому результаты их совокупной деятельности выступают по отношению к ним как нечто независимое от них. «Объектность, - пишет Бердяев, - есть порождение разорванности, разобщенности и вражды субъектов, личностей, духов-существ». В результате «человек познает как извне данную ему реальность то, что порождено им самим, порабощенностью субъекта» Бердяев Н.А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М., 1991. с.297.

Попробуем теорию объективации на примере. В романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин» Ленский уговаривает Онегина приехать на именины Татьяны: там будут все свои, все будет по-семейному. Онегин соглашается приехать. И потом видит у Лариных гостей-помещиков, от которых ему нестерпимо скучно. Чтобы позлить Ленского, он танцует весь вечер с его невестой Ольгой. Ленский в бешенстве уезжает, посылает Онегину вызов на дуэль. И ясно, что выспавшийся перед дуэлью Онегин должен был убить Ленского, всю ночь писавшего стихи.

Весь это процесс выглядит запрограммированным объективными различиями темпераментов Онегина и Ленского; социальными обычаями - дворянским ритуалом дуэли в случае обиды; тем, что Онегин выспался, а Ленский нет, и т.д.

Но рассмотрим ситуацию с точки зрения идеализма свободы Бердяева. Онегин дал себя уговорить Ленскому поехать на именины к Татьяне, а мог бы все-таки не поехать. Здесь нет никакой неумолимости природных и общественных законов, но есть свободно принятое решение. И у Лариных мог бы не поддаться своей хандре и чувству мщения Ленскому, а отнестись с юмором к ситуации. И все сложилось бы по-другому. Или, как пишет Бердяев, состояние мира могло быть изменено. И даже когда Онегин получил вызов на дуэль от Ленского, то и здесь не было объективной предопределенности последующих событий. Пушкин показывает размышления Онегина о том, что Ленский, конечно, поступил, как мальчишка, но ясно, что в действительности во всем виноват сам Евгений как более взрослый человек, и лучше было бы отправиться к Ленскому, извиниться, распить бутылку бургундского, и дело с концом. Но... Онегин испугался «..хохота глупцов». То есть он знал, как правильно поступить, но испугался. А мог бы не испугаться, а извиниться перед Ленским и вызвать на дуэль того, кто заподозрит его в трусости Лекции по русской философии XIX - XX вв. / Под.ред. М.И.Ненашева. - М., 1997..

Таким образом, нет неумолимой цепи событий, законы психологии, общественные правила и обычаи не неизбежно предопределяют цепь событий. Это мы свободно принимаем решение, тем самым выбираем тот или иной ход событий и творим реальность. Реальность есть не что иное, как объективация нашего свободного выбора и порождение «известной направленностью духа». Поэтому реальность всегда не однозначна, но многовариантна.

Другое дело, что в результате сделанного нами выбора цепь событий начинает складываться вот так, а не иначе, и далее все труднее ее повернуть в другую сторону. Появляется все большая необратимость и независимость от нашей воли и желания. Но это происходит все-таки как результат ранее сделанного нами выбора и нашей свободы.

Так и объективных, предзаданных законов истории, по Бердяеву, не существует. Народы сами выбирают свою историю, а потом несут за свой выбор ответственность. Русский народ в 1917 году выбрал лозунг большевиков «грабь награбленное» и получил гражданскую войну, коллективизацию, бесконечные войны и восстановления. Но сначала был свободный выбор, и вот решили, что если у кого-то отнять землю и собственность, то будешь счастлив.

С одной стороны, существует наша свобода и наше творчество, которые определяют, какой должна быть реальность и какой вариант реальности осуществляется и становится так называемой объективной действительностью. Но, с другой стороны, субъекты разобщены и отчуждены друг от друга и исходят, прежде всего, из своих собственных интересов и своеволия. В результате из суммы их свободных поступков и выборов складывается то, что никто сознательно не планировал. Все и каждый делают свободный выбор, но в результате нашей же свободы осуществляется то, что предстает затем как нечто независимое от всех и каждого. И этот процесс превращения нашей свободы и наших выборов в некий независимый от нас мир, который никто сознательно не хотел и не планировал, Бердяев называет объективацией.

Действительность есть результат нашей собственной свободы, но и в то же время она есть результат нашей разобщенности и отчуждения друг от друга. Поэтому, по Бердяеву, история есть всегда великая неудача: например, задумывается революция, чтобы сделать людей счастливыми, а реально получается новая форма отчуждения. И в новом обществе приходят к власти худшие, а не лучшие, хотя революцию задумывали именно лучшие.

Выражением разорванности и отчуждения реальности является тот факт, что материя существует в формах пространства и времени, которые разделяют и противопоставляют каждую часть материи другой. Здесь можно провести параллель с Вл. Соловьевым, у которого пространство и время тоже есть выражение распада материи, которая лишь потенциально, т.е. в возможности, находится во всеединстве. Поэтому, в частности, человек познает в виде научного знания не подлинную реальность как таковую, но реальность, порожденную им самим, как чуждую ему самому, как нечто независимое от него самого.

Но объективирование происходит только в сфере познания; сперва оно происходит в самой реальности. Оно совершается субъектом не только как познающим, но и как живым существом. Вступление в объективный мир происходит в самой первичной жизни. Но в результате этого мы считаем реальным только то, что является вторичным, рационализированным, объективированным и ставим под сомнение реальность первичного, не объективированного, не рационализированного.

Природа как система отношений между объектами имеет следующие характерные черты: 1) объект чужд субъекту; 2) личное, специфическое и особенное поглощено общим, безлично-всеобщим; 3) преобладает необходимость, определенность извне, свобода подавляется и не проявляется; 4) жизнь приспосабливается к массовым движениям в мире и в истории и к среднему человеку; человек и его взгляды приобретают общественный характер, но это разрушает оригинальность. В этом мире объектов жизнь протекает во времени, которое подразделяется на прошлое и будущее, а это ведет к смерти.

Вместо существования как единственной, индивидуальной творческой деятельности духа мы находим в природе простое бытие, определяемое законами. Использование общих идей об этом однообразно повторяющемся бытии служит средством связи между изолированными личностями, которые создают общественные учреждения; но в этой общественности, подчиненной условным правилам, субъект остается в одиночестве.

Такая трактовка исторического процесса и индивидуальной судьбы человека, одинокого в обществе и истории, роднит философию Бердяева с более поздними представителями экзистенциализма - Сартром и Камю (философию самого Бердяева также часто причисляют к экзистенциальным направлениям в современной философии). Однако, в отличие от французских философов, Бердяев видит возможность преодоления одиночества человеческого существования.

К счастью, в своих существующих недрах человек все же сохраняет общение с духовным миром и целым космосом. Человек двойственное существо, живущее как в мире феноменов, так и в мире ноуменов (непознаваемого, вещей-в-себе, по Канту). Поэтому ноумен может проникнуть в феномен, мир невидимый в мир видимый, мир свободы в мир необходимости Н.А. Бердяев. Опыт эсхатологической метафизики. Цит. по Лосский Н. История русской философии. - М., 1999. - Гл.XVI., Н.А. Бердяев..

Эта победа духа над природой достигается посредством симпатии и любви, преодолевающих изоляцию путем общения я и ты в непосредственном духовном опыте, который по своей природе является интуицией, а не объективированием. «Это познание есть брачный союз личностей, основанный на истинной любви» Н.А. Бердяев. Одиночество и общество Цит. по Лосский Н. История русской философии. - М., 1999. - Гл.XVI., Н.А. Бердяев. Не может быть тесного единения между универсалиями, между объектами: тесное единение возможно только в отношении я и ты. Духовное познание это единение между двумя субъектами в мистическом опыте, в котором всё во мне и я во всем.

Бердяев обозначает такое непосредственное духовное общение термином общительность. Оно создает единство на основе любви. Любовь это свободное проявление духа. Поэтому она общительна и является соборным единством (соборность - термин, широко используемый Хомяковым). Свободный дух общителен и не является индивидуалистически изолированным.

Общество, нация, государство не является личностями; человек как личность имеет большую ценность, чем они. Поэтому-то право человека и его долг защищать свою духовную свободу против государства и общества. В жизни государства, нации и общества мы часто обнаруживаем темную, демоническую силу, стремящуюся подчинить личность человека и превратить его просто в орудие для своих собственных целей. В общественной жизни процесс объективизации и условные правила извращают совесть человека. Чистая, подлинная совесть может проявиться только в личности и через нее; все должно быть подчинено юрисдикции этой экзистенциальной совести, не испорченной объективированием.

При анализе общепринятой этики и канонического христианства Бердяев показывает, что они приспособлены к требованиям общественной повседневной жизни и поэтому полны условностей и ведут к лицемерию и деспотизму. Он предлагает оценивать правила этой обычной нравственности с точки зрения чистой совести, а не с точки зрения временных нужд человека. Он хочет создать «Критику чистой совести», подобно «Критике чистого разума Канта» Лосский Н. История русской философии. - М., 1999. - Гл.XVI., Н.А. Бердяев.

Бердяев использует открытия Фрейда, чтобы разоблачить садистские элементы в законности и нечистые подсознательные источники строгих требований, выдвигаемых многими поборниками добра; например, он прослеживает всякий фанатизм, всякое попечение о дальнем за счет ближнего своего, указывает на отсутствие истинной любви, а именно любви к конкретной отдельной личности, и на подмену ее любовью к абстрактным теориям, программам и прочему, поддерживаемой гордостью их авторов и сторонников.

Революциям, считает Бердяев, предшествует процесс распада, падение веры, утрата людьми объединяющего духовного центра жизни. В результате этого народ теряет свою духовную свободу, становится добычей дьявола. Руководящую роль среди народа играют крайние элементы якобинцы, большевики, люди, которые воображают себя свободными творцами нового будущего, но в действительности являются пассивными проводниками бесформенных элементов; на самом деле они обращаются не к будущему, а к прошлому, ибо они рабы прошлого, прикованные к нему злобой, завистью и местью Бердяев. Н.А. Философия неравенства. М., «Правда», 1989. С.124.

Поэтому революции ничего не могут создавать; они только разрушают; они никогда не бывают творческими. Творчество начинается только в период реакции, которая наступает после революции; тогда появляются новые формы жизни, к которым люди были подготовлены всем их прошлым. Но даже в творческие эпохи истории люди никогда не достигали тех целей, которые они ставили перед собой. Ни один проект, разработанный в недрах исторического процесса, не был когда-либо успешным.

Так, например, усилия по осуществлению социализма преобразуют его в нечто совершенно отличающееся от социалистического идеала. Социализм вскроет новые разногласия в человеческой жизни - так считает Бердяев, и история подтвердила его правоту. Социализм никогда не достигнет освобождения человеческого труда, которое Маркс стремился осуществить путем принуждения к нему; социализм никогда не даст человеку богатства и никогда не установит равенства, но только приведет к новой вражде между людьми, новой разъединенности и новым, неслыханным формам угнетения

Бердяев отнюдь не предлагает отменить этику закона или легальные формы общественной жизни. Он просто требует терпимости в борьбе со злом и указывает на более высокую стадию нравственной сознательности, чем этика закона. Эта более высокая стадия находит свое выражение в этике искупления и любви к Богу; она основана на появлении Богочеловека в мире и приятии им страдания из любви к грешникам.

Таким образом, Бердяев не признает предопределенности поступков человека ни божьей волей, ни исторической закономерностью. Человек свободен, но вместе с этой свободой он получает колоссальную ответственность, которую больше не может разделить ни с Богом, ни с историей. Никакие революции, никакие социальные преобразования не дадут человеку счастья, а лишь - возможно некоторое материальное довольство. Только постоянный духовный труд, стремление к нравственным идеалам может дать человеку истинное счастье. Таков идеал человека, созданный Бердяевым и только для таких людей возможно гармоничное и счастливое будущее.

Заключение

Очень важно, что нравственная проблематика раскрывалась в философии Бердяева с точки зрения христианской антропологии, заново открыв и описав ее центр соборную человеческую личность, понятую уникально и чисто по-христиански, «экзистенциально», не тождественную никакой индивидуальности, но противостоящую ей. Н.А. Бердяев стремился к воцерковлению жизни, всего подлинного в ней, к тождеству Христианства не с высшей религией, а с высшей Жизнью. Он оправдал человеческую плоть (тело и душу человека), соединив ее с жизнью человеческого духа, приобщенного к вечной Жизни Духа Божьего во Христе и через Христа.

Н.А. Бердяев ввел и другие понятия, поставившие многие вещи на свои места. Например, он отказался от онтологии в пользу подлинной «экзистенции», понятой не по-западноевропейски, а по-православному, даже прямо по-библейски. Н.А. Бердяев возродил достоинство христианского (нееретического) гностицизма, ощутив единство мира в его иерархическом строении, как и соответствующей ему жизни. Он строил новое здание необъективированного и неидеализированного познания Бога, мира, жизни и человека. Н.А. Бердяев заново осмыслил историю, признал всю ее трагическую тяжесть и неизбежную неудачу, но в то же время всю ее высшую правду, растворенную свойственным только ему вкусом борьбы за нее ради откровения полноты метаисторической богочеловеческой истины.

Всеми своими философскими трудами Н.А. Бердяев утверждал ценность и достоинство социального и культурного строительства в единстве его лучших достижений в настоящем и прошлом. Однако он знал ему меру и его место. Н.А. Бердяев заново осмыслил и утвердил, как своего рода аристократические, «аскетические добродетели» в христианстве. Он возвел послушание к Богу, а смирение к его корню Миру, который есть тот же Бог (вспомним сказанное о Христе: «Он есть мир наш»). Для Бердяева и целомудрие не было связано непременно с безбрачием, а с Целостностью, Единством, Мудростью.

Нравственное ядро в учении Н.А. Бердяева проявлялось и том, что он последовательно выступал против любого, и особенно духовного, насилия (как обычного проявления духовной слабости), показав пример борьбы со всякого рода противниками оружием духовной правды и Истины, которая побеждает неправду и неистину внутренней силой собственной убежденности через восполнение положительного духовного и нравственного опыта своего противника, а не разрушение его лишь потому, что в нем не все правильно (праведно) и истинно.

Нравственная проблематика в философии Бердяева раскрывается в его философии свободы человеческого морального выбора от исторической и божественной обусловленности. И то бремя свободы, которое несет каждый человек, его нравственная ответственность за все совершенные им поступки для Бердяева не трагическая обреченность, а путь к наивысшей свободе.

Разумеется, во всей полноте философия Н.А. Бердяева может быть понята только в контексте своей эпохи. Его надо знать и ценить в связи со всей значительной плеядой деятелей русского и мирового религиозно-философского возрождения первой половины XX века. В то же время он более других связан с будущей жизнью мира и церкви.

Список использованной литературы

1. Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990.

2. Бердяев Н.А. Самопознание (Опыт философской автобиографии). М., 1991.

3. Бердяев Н.А. Русская идея // Вопросы философии. 1990. № 2.

4. Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского // Н.Бердяев о русской философии / Сост., вступ. ст. и примеч. Б.В.Емельянова, А.И.Новикова. Ч. 1. Свердловск, 1991.

5. Бердяев. Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

6. Бердяев. Н.А. Философия свободы. Смысл Творчества. М., «Правда», 1989.

7. Бердяев Н.А. Царство духа и царство кесаря. М.: Республика, 1995

8. Бердяев Н.А. Новое религиозное сознание и общественность, М.: Канон, 1999.

9. Бердяев. Н.А. Философия неравенства. М., «Правда», 1989.

10. ВЕХИ. Интеллигенция в России. М., «Молодая гвардия», 1991.

11. Зеньковский В.В. История русской философии. Т.II. 2-е изд. - М., «Просвещение», 1997

12. Левицкий С. Бердяев: пророк или еретик?// Н.А.Бердяев: pro et contra. Антология. Книга 1.- Спб, изд. Русского христианского гуманитарного института, 1994. С. 501.

13. Лекции по русской философии XIX - XX вв. / Под.ред. М.И.Ненашева. - М., 1997

14. Лосский Н. История русской философии. - М., 1999. - Гл.XVI., Н.А. Бердяев

15. Мень А. Николай Александрович Бердяев.

16. Философский энциклопедический словарь. М., 1983

17. Хрестоматия по истории философии. М. «Прометей», т.1.

18. Шестов Л.. Николай Бердяев. Гнозис и экзистенциальная философия. //Н.А.Бердяев: pro et contra. Антология. Книга 1.- Спб, изд. Русского христианского гуманитарного института, 1994. С. 411.