Феноменология - направление в философии ХХ века, определявшее свою задачу как беспредпосылочное описание опыта познающего сознания и выделения в нём сущностных идеальных черт[2, с. 98].

Феноменология началась с тезиса Гуссерля «Назад к самим вещам!», который противопоставляется распространённым в то время призывам «Назад к Канту!», «Назад к Гегелю!», и означает необходимость отказаться от построения дедуктивных систем и философии, подобных гегелевской, а так же от редукции вещей и сознания к каузальным связям, изучаемым науками. Феноменология, таким образом, предполагает обращение к первичному опыту, у Гуссерля - опыту к познающего сознания, где сознание понимается не как эмпирический предмет изучения психологии, но как «трансцендентальное я», и чистое «смыслообразование» (интенциональность).

Гуссерль выдвигает цель построения универсальной науки (универсальной философии, универсальной онтологии), относящейся к «всеобъемлющему единству сущего», которая имела бы абсолютно строгое обоснование и служила обоснованием всем прочим наукам, познанию вообще[1, C. 50]. Такой наукой должна стать феноменология.

Феноменология исследует и приводит в систему априорное в сознании; сводя априорное к «последним… сущностным необходимостям», она тем самым задаёт основные понятия наукам[1, с. 88]. Задача феноменологии -- «в познании полной системы образований сознания, конституирующих» (имманентно) объективный мир[1, с. 134]

Цель данной работы изучить и теоретически обосновать философское направление «Феноменология».

Поставленная цель определила следующие задачи:

- раскрыть сущность феноменологии;

- охарактеризовать общие принципы феноменологии, а именно: предмет, проблему сознания в феноменологии, а так же интенциональность, время и бытиё;

- сделать выводы.

1. Феноменология

1.1 Предмет феноменологии

Человеческое бытие раскрывается как бытие в мире с другими, как сознание и самосознание, как любовь и ненависть, как познание и художественное творчество, как воля и желание, страх и совесть, свобода и смерть, как духовное и телесное, как трагическое, комическое и ничтожное бытие. Эти фундаментальные феномены и их иерархия -- предмет феноменологии, или феноменологической философии.

Основной принцип феноменологии -- «к самим вещам», что означает: преодолеть предрассудки и предвзятые мнения, освободиться от привычных установок и навязываемых предпосылок, отстраниться от методологических шаблонов и клише и обратиться к первичному, изначальному опыту сознания, в котором вещи предстают не как предметы уже имеющихся теорий, точек зрения, установок, не как нечто, на что мы смотрим глазами других, но как нечто, что само раскрывается перед нами в первичном опыте. «Сами вещи» раскрываются нам, когда мы раскрываемся им навстречу, когда мы не мешаем им предстать пред нами такими, каковы они суть -- так же как другой человек раскрывает себя нам, когда мы внимаем ему, а не оцениваем его, когда мы лишены предвзятости и обретаем особую настроенность, меняя наши привычные, обыденные установки.

Феноменология предлагает изучать человеческую субъективность для того, чтобы четко различить, что же принадлежит нашему сознанию, а что -- предмету. В этом аспекте феноменология -- это антикантианское направление, хотя в некоторых других пунктах можно найти определенное сходство.

Лишь описание, с одной стороны, предмета, или вещи (опять-таки в самом широком смысле), а с другой стороны, постигающей эту вещь субъективности, может нам дать доступ к «самой вещи». Поэтому в основе феноменологического метода -- описание, но не конструкция или воображение[5, с. 182].

В академическом плане возникновение феноменологии во втором половине XIX -- начале XX в. было вызвано разделением, во-первых, предметов и методов психологии и естествознания, во-вторых, психологии и философии (в аспекте проблемы сознания), в-третьих, психологии и логики.

Основатель феноменологии -- Эдмунд Гуссерль, непосредственные предшественники -- Франц Брентано и Карл Штумпф. Феноменология -- это не замкнутая философская школа, но широкое философское движение, в котором уже в ранний период возникают тенденции, несводимые к философии Гуссерля -- учения М. Шелера и М. Хайдеггера; работы мюнхенской группы феноменологов (И. Дауберт, А. Райнах, А. Пфэндер и др.). Эволюцию феноменологии характеризуют, во-первых, применение феноменологического метода в психологии (А. Пфэндер, В. Шапп) и психиатрии (Л. Бинсвангер, В. Франкл), этике (М. Шелер и Д.Ф. Гильдебранд), эстетике (М. Гайгер, Р. Ингарден, М. Дюфрен), праве и социологии (А. Райнах, Э. Штамп, А. Шюц), философии религии (М. Шелер, К. Ставенхаген, Ж. Херинг), онтологии (А. Райнах, X. Конрад-Мартиус, Р. Ингарден, Е. Финк), философии математики и естествознания (О. Беккер), истории и метафизике (Л. Ландгребе), во-вторых, влияние на экзистенциализм, пер сонализм, герменевтику и другие философские течения, в-третьих, широкое распространение после Второй мировой войны в Европе и Америке, а также в Австралии, Японии, Китае и некоторых других странах Азии. В России быстрое распространение идей Гуссерля в им чале XX в. (одним из непосредственных учеников Гуссерля был Г.Г. Шпет) было обусловлено определенной традицией философии со знания в русской философии XIX в., которая затем была прервана по политическим причинам в начале 1920-х гг. С 1960 г. вновь появляются аналитические работы по феноменологии и переводы феноменологических текстов[3, C.156].

1.2 Проблема сознания. Различие психических и физических феноменов

Сознание -- это нечто нам непосредственно присущее и в то же время нечто загадочное. Сознание кажется чем-то само собой разумеющимся, самопонятным и в то же время неуловимым и непостижимым. Мы непосредственно владеем нашим сознанием: воспринимаем, судим, радуемся или огорчаемся и т.д. Однако стоит задать вопрос о сущности сознания -- и то, что было непосредственно доступным, превращается в нечто неопределенное и почти недоступное. О сознании можно сказать то же самое, что утверждал о времени Августин: пока меня не спрашивают -- знаю, когда просят разъяснить -- не знаю.

Проблему сознания можно считать одной из традиционных философских проблем -- об этом говорит, например, трактат Аристотеля «О душе», и вместе с тем это сравнительно новая проблема. Лишь во второй половине XIX в. с возникновением современной психологии и феноменологии проблема сознания выделяется из теории познания.

Как особая и основная проблема философии и психологии проблема сознания была поставлена только немецким философом Францем Брентано (1838--1917) в его основной работе «Психология с эмпирической точки зрения» (1874).

В феноменологии впервые был задан вопрос: как является нам наше собственное сознание, отличаются ли явления, или феномены сознания, от явлений предметов внешнего опыта, скажем, от вещей, которые мы можем воспринимать органами чувств. На каком пути решать этот вопрос? Каков должен быть метод философии сознания? Брентано, определивший круг этих проблем, ставших исходной проблематикой феноменологии, не стал искать ответы, прибегая к метафизическим конструкциям или абстрактным дефинициям[7, c.19].

Основой основ философского метода Брентано считает описание и разделение: он не ищет общего определения феномена (у Брентано термины «феномен» и «явление» равнозначны, однако в определенном контексте, как мы увидим далее, их можно различать), но сразу же разделяет феномены на два класса -- психические и физические.

Брентано ставил своей целью провести резкое, радикальное различие между психическими и физическими феноменами. Это различие он полагал в основу классификации наук: предмет психологии -- психические феномены, предмет естественных наук -- физические. Отсюда разница в методах, в способах исследования. Брентано полемизировал с Э. Махом, который развивал позитивистскую точку зрения -- между психическим и физическим нет принципиальной разницы. Все зависит от точки зрения: свет, изучаемый в аспекте его источника, -- это физическое явление, а свет, воздействующий на сетчатку глаза, -- психическое. Согласно Маху, и методология этих наук должна быть общей. Брентано решительно возражал, проводя различие между психическими и физическими феноменами, и это явилось отправной точкой феноменологии.

Приведя примеры психических и физических феноменов, мы теперь должны выявить характерные признаки психических феноменов и тем самым указать критерии отличия одного класса феноменов от другого. Психические феномены -- это акты сознания, акты представления, суждения, любви, ненависти и т.д., а не то, что представлено, что обсуждается, что любится и т.д. Слова, которыми обозначаются психические феномены (представление, суждение и т.д.), могут вводить нас в заблуждение, пока мы четко не разделим: сам акт представления и представленное в нем, сам акт суждения и то, что признается (утверждается) или отвергается (отрицается) в нем, само чувство * любви или ненависти, симпатии или антипатии и т.д. и то, что любится, ненавидится и т.д. Психические феномены могут быть даны только во внутреннем опыте. Это означает, что мы не можем их наблюдать, как это мы можем делать в отношении внешних объектов. Психические феномены мы можем постигать с очевидностью. Наличие внутреннего восприятия, или внутреннего сознания, т.е. сознания сознания -- один из признаков сознания, т.е. психических феноменов. Таким, образом, наше сознание обладает принципиальной возможностью рефлексии, и рефлексия, так впоследствии развил эту мысль немецкий философ ЭдмундГуссерль (1859--1938), это не наблюдение за сознанием извне, но видоизменение (модификация) сознания.

Несмотря на всю важность указанных критериев: 1) психически феномены или сами суть представления, или имеют представления в качестве своей основы; 2) источник знания о психических феноменах -- внутреннее восприятие (соответственно, о физических феноменах -- внешнее), все же основной признак психических феноменов это интенциональность, смысловая направленность на предметы, вещи, ситуации (на предметность в самом широком смысле). Брентано ввел в современную философию термин средневековой философии «интенция», или «интенциональное существование». Каждый психический феномен, т.е. акт сознания, характеризуется направленностью на содержание: в представлении нечто представляется, в суждении нечто признается или отвергается, в любви -- любится, в ненависти - ненавидится, в желании -- желается. На первый взгляд кажется, что такое определение интенциональности тривиально и тавтологично.

Обратим, однако, внимание на то, что, во-первых, это нечто может быть одним и тем же предметом, а во-вторых, вообще может не существовать. Если предмет, который представлен, о котором высказано суждение, к которому мы так или иначе эмоционально относимся, один и тот же, то это означает, что наши различные акты сознания не зависят от предмета и не являются его «субъективным образом», как это считается в теории отражения. Тем более, когда предмет не существует, когда мы один предмет принимаем за другой. Такие аргументы выдвигал Брентано и вслед за ним Гуссерль. И хотя эти аргументы могут быть подвергнуты критике, все же они оказались необходимыми для открытия такой сферы исследования, как сознание и способ человеческого бытия в мире. Если Брентано сосредоточился на различии акта сознания и его содержания, то Гуссерль в силу своих исходных научных интересов (статус математических объектов, предмет логики, сущность теоретического знания вообще) в ходе анализа понятия «содержание» провел различие между содержанием как смыслом, или значением (у Гуссерля -- это синонимы), и содержанием как предметом.

2. Интенциональность, значение, предмет

Гуссерль формулирует программу «чистой логики», теории всех теорий; теория состоит из значений как гомогенного материала; связи значений, которые лежат в основе теоретических связей -- связей истин, отличаются, с одной стороны, от связей переживаний в познании, т.е от связей психических актов, а с другой стороны, от связей познаваемых в науке вещей. Между вещами может быть обнаружена причинная связь, между элементами теории нет причинной связь, связь идеальная, логическая связь значений.

Эти два различия послужили отправной точкой гуссерлевской феноменологии сознания -- учения о непсихологической субъективности. Феноменология, по Гуссерлю, нейтральная по отношению к логике и психологии наука. Отвлекаясь от «метафизического» вопроса о существовании внешнего мира, она служит и логике, проясняя сущность, логического, и психологии, выявляя сущностное основание психологических фактов.

Гуссерль отходит от традиционного понимания, согласно которому значение -- это характеристика слова или утверждения, для него не только утверждение, но и сам предмет обладает значением, причем благодаря интенциональному акту, который придает предмету значение или открывает его значение: если речь идет об идеальных предметах, таких, как, например, геометрические фигуры. Гуссерль тщательно отделяет акт придания значения от самого значения и стремится не только выделить интенциональные акты, но и описать их структуру. Единственным методом, позволяющим осуществить такое описание, является постоянное и последовательное проведение различий. Речь при этом идет не только о проведении различий как бы со стороны -- со стороны невозможно описать сознание как смыслообразующий акт, но о выявлении таких различий, или, точнее, различений, без проведения которых сознание невозможно. Иначе говоря, различение оказывается не только приемом исследователя, но и сущностью описываемого «объекта». Гуссерль близко подошел к мысли, что различение составляет фундаментальный слой человеческого опыта.

Основное различие, характеризующее акт сознания, -- это различие между первичной, достаточно неопределенной и даже направленностью сознания (интенцией значения) и реализованной интенцией (осуществлением значения). Первичная интенция может быть реализована в фантазии, в рисунке, знаке, символе и, наконец непосредственном восприятии, когда подразумеваемый предмет наиболее полно и адекватно. Здесь можно провести следующую тавтологию: замысел определенного сооружения может быть представлен архитектором и его окружением в виде образа, затем в виде символа, затем в виде чертежа, но только тогда, когда замысел осуществлен, сам архитектор и все остальные могут наиболее полно оценить этот замысел.

Сознание в своей сущности принципиально непредметно, оно не может быть представлено как объект, причинно определяемый или функционально регулируемый. Сознание обнаруживает себя как направленность на предмет (это и есть значение), как бытие осознанности, но не как осознанная предметность.

«Строгость» в учении о сознании подразумевает, во-первых, отказ от высказываний, в которых «просто», т.е. без рефлексии, нечто утверждается о существовании предметов в их пространственно-временных и причинных связях; во-вторых, отказ от высказываний относительно причинно-ассоциативных связей переживаний. Ни предметы, ни психологические состояния не перестают существовать оттого, что при повороте к феноменологической установке причинность и функционализм лишаются статуса единственного метода изучения сознания. Гуссерль вводит особые термины для обозначения процедур феноменологического метода, благодаря которым совершается переход от естественной установки к феноменологической: «эпохе» (воздержание от суждений) и «феноменологическая редукция» -- выдвижение на первый план смысловой связи сознания и мира и просмотр сквозь нее всех многообразных отношений человека и мира.

Другое направление феноменологической редукции (трансцендентальная редукция) -- отказ от объективистского понимания психического: в эмпирическом Я как «вещеобразном предмете» открывается феноменологический поток переживаний. Смысловая связь (связь назначений) реализуется в потоке феноменов, которые не содержат в себе различия между бытием и явлением: явление психического и есть его бытие. Предмет (вещь) является, однако само явление предмета не является, но переживается. Постижение смысловых связей Гуссерль называет «созерцанием сущностей», причем сфера анализа сознания -- изучение смысловых оттенков восприятия, памяти, фантазии, сомнения, актов воли и т.д. -- сравнима по объему с естествознанием.

Не только сознание, но и человеческое бытие в целом интенционально. Невозможно, утверждал М. Мерло-Понти, один из основных представителей французской феноменологии, представить себя просто кусочком мира, только объектом биологических, психологических и социологических исследований. Тема непредметности и несводимости сознания и человеческого бытия к чему-либо иному, нежели они сами, остается одной из главных для послегуссерлевской феноменологии, однако приоритет здесь отдан проблеме неразрывности человеческого бытия и мира.

Сфера соприкосновения и неразрывности сознания, человеческого бытия и предметного мира -- это сфера феноменов, «себя-в-себе-самом-показывающего» (Хайдеггер). Самораскрытие феномена радикально отличается от отношения явление--сущность, однако явление, как и видимость, имеет основания в феномене: явление как то, что указывает на нечто, не показывающее себя (температура, превышающая 37°С, указывает на нарушения в организме), само должно все же показывать себя. Феномен, например самодостаточное и самоценное произведение искусства, не указывает на нечто, скрытое за ним. Тем не менее феномен не лежит на поверхности -- произведение искусства доступно не всякому, кто находится рядом с ним. Самораскрытие феномена первичнее, чем отношения субъекта и объекта. Средства «реактивации» феноменов, позволяющие многократно воспроизводить горизонты значений, -- рефлексия и феноменологическая редукция как ее исходный пункт.

3. Время и истина

Феноменология объединяет традиционно противопоставляемые «истины в себе» (идеальные, вневременные предметы) и абсолютный временной поток сознания, рефлексию и время, время и бытие. Поток сознания и идеальный предмет - два рода непсихологических связей сознания, два полюса феноменологической сферы. Гуссерль отождествляет идеальное и общее; усмотрение общего -- это не интеллектуальная операция, но особое, «категориальное созерцание». Опора на многообразные акты восприятия, памяти и фантазии есть, во-первых, основа многообразия в «созерцании сущностей»: универсум не задан одной или рядом идей, но принципиально открыт, и во-вторых, основа для радикального различения идеализации и идеации (усмотрения идеи). Первая осуществляется как конструирование понятий и объектов вне реальной сферы восприятия (точка, масса, социальная структура и т.д.), вторая отдает предпочтение миру восприятия -- фундаментальной структуре жизненного мира.

Время рассматривается в феноменологии не как объективное время (существование которого не отрицается, так же как и существование объективного пространства), но как временность, темпоральность самого сознания, и прежде всего его первичных модусов -- восприятия, памяти, фантазии (Гуссерль), человеческого бытия (Хайдеггер), человеческой реальности (Сартр), субъективности (Мерло-Понти). При этом в феноменологии следует различать две тенденции в понимании времени: а) время как синтез внутренних фаз переживания, как синтетическое единство потока значений -- «интенциональная линия», пронизывающая и объединяющая поток феноменов (Гуссерль), определяющая точка которой -- настоящее; б) время как чистая экстатичность, «Бременящаяся из будущего»[4, с. 98]. Истоком всех феноменологических анализов времени послужила темпоральная структура восприятия, предложенная Гуссерлем в 1905 г.: 1) теперь-точка (первоначальное впечатление), 2) ретенция, т.е. первичное удержание этой теперь-точки, и соответственно цепочка ретенций; 3) протенция, т.е. первичное ожидание, или предвосхищение, конституирующее «то, что приходит». Темпоральность раскрывает сознание как одновременно активное и пассивное, как сочетание переднего плана восприятия -- предметов, их форм, цветов и т.д. и заднего плана, или фона. Временность -- основа единства сознания, абсолютный поток сознания соединяет в себе все характеристики сознания в феноменологическом понимании: непредметность, несводимость (самоявленность потока), отсутствие извне заданного направления, воспроизводимость и уникальность. Время в феноменологии -- основа совпадения феномена и его описания, посредник между спонтанностью сознания и рефлексией: восприятие раскрывает себя как феномен именно потому, что рефлексия выявляет и воспроизводит присущие ему временные фазы.

Принципиальным для феноменологии является разработка онтологического понимания истины. Гуссерль называет истиной, во-первых, как саму определенность бытия, т.е. единство значений, существующее независимо от того, усматривает ли его кто-то или нет, так и само бытие -- «предмет, свершающий истину». Истина -- это тождество предмета самому себе, «бытие в смысле истины»: истинный друг, истинное положение дел и т.д. Во-вторых, истина -- это структура акта сознания, которая создает возможность усмотрения положения дел именно таким, каково оно есть, т.е. возможность тождества (адеквации) мыслимого и созерцаемого, иначе говоря, интенции значения и его осуществления; очевидность как критерий истины является не особым чувством, сопровождающим некоторые суждения, а переживанием этого совпадения. Истина, по существу, тождественна бытию; история бытия -- это история его забвения, история истины -- это история ее гносеологизации.

4. Интерсубъективность и историчность

Проблема интерсубъективности -- путь к проблеме объективности познания. Мир дан нам в сознании, но дан как независимый от него. Прояснить принципиальную возможность такой данности -- одна из задач, которая до Гуссерля не ставилась. Для этого необходимо найти абсолютную границу между своим и чужим. Здесь дело не в том, что мы не можем проникнуть в духовный или душевный мир другого человека -- как раз это мы можем делать, мы можем угадывать мысли и улавливать настроения других людей без всякой телепатии; однако мы не можем психически проникнуть в чужую телесность и управлять психически, «изнутри» телом другого человека, точно так же как и другой не в состоянии управлять нашим телом «изнутри» нашей психики. Чуждость Другого прежде всего не в его чуждой нам телесности и не в его чуждом для нас духовном или душевном мире. Чуждость Другого в чуждости связи души и тела, связи, которая доступна нам непосредственно в нашем «мире», т.е. в нашей душе и нашем теле, и недоступна в «мире» Другого. Именно поэтому первое (и принципиально) чуждое есть другой человек, его возможность непосредственно управлять своей телесностью; именно этот опыт чуждости изначален -- это исходный пункт чуждости других объектов являющегося мира. Этот опыт -- источник (зачастую скрытый) нашего понимания объективности предметного мира, его независимости от нашего сознания.

Мир, который мы обнаруживаем в сознании, есть интерсубъективный мир (мир для каждого), т.е. пересечение и переплетение объективированных смыслов. «Парадокс человеческой субъективности» состоит в том, что она устанавливает, или «учреждает», многообразие смысловых связей окружающего мира (субъект, конституирующий мир), и одновременно существует как определенное смысловое звено в этом мире (объект мира). Этот парадокс расширяется затем до парадокса универсальной интерсубъективности: человечество, включающее в свой мир «всю совокупность объективного», есть часть мира и в то же время конституирует весь мир. Предпосылка интерсубъективности -- конкретный мир-феномен, жизненный мир. Это мир «субъективно-соотносительного», мир-горизонт всех наших целей и устремлений, которые так или иначе, реализуются в предметах; в нем наличествуют как вещи обыденного опыта, так и культурно-исторические реалии, нетождественные объектам научного анализа (хотя они могут быть ему подвергнуты), а также связи, не тождественные связям, устанавливаемым в научном исследовании. Жизненный мир можно рассматривать как в естественной, так и в феноменологической установке. В первом случае, по Гуссерлю, мы (в том числе и ученые) просто погружены в него, во втором -- осознаем его как преданный и соотнесенный с нашей субъективностью, непрерывно наделяющей значениями (смыслами) предметы и отношения мира.

Согласно Гуссерлю, «исторический мир дан, прежде всего, конечно, как общественно-исторический мир. Но он историчен только благодаря «внутренней историчности индивидуумов»[6, с.12].

В эпоху бурного развития естествознания Гуссерль ставит вопрос о кризисе европейских наук, который он связывает с забвением жизненного мира как смыслового фундамента науки: в мире науки (предметная область, теоретические методы и модели, эксперимент, техника) ученый проходит мимо своей субъектно-смысловой корреляции с предметами и направляет внимание на связи между последними. Главное, однако, состоит в том, что именно в жизненном мире субъективность ученого обретает опыт смыслоотнесенности к миру. В рефлексии этот опыт дает возможность устранять невыявленные, т.е. не соотнесенные с определенным способом смыслообразования предпосылки. Для Гуссерля кризис европейской культуры в целом состоит в объективизме, который затемнил истинный смысл рационализма, смысл «имманентной духовной истории Европы».

Варианты феноменологии различаются прежде всего исходной точкой описания фундаментального круга «человек-мир-сознание-бытие-личность-телесность-человек». Инвариант феноменологии -- учение об интенциональности сознания, которое невыводимо из «фактических последствий» и несводимо к ним (прагматизм), к иррациональному потоку бытия или образу культуры (философия жизни), к практической деятельности (марксизм), к индивидуальному или коллективному бессознательному (психоанализ), к знаковым системам и структурным связям как каркасу культуры (структурализм), к коммуникативной практике, «следам» и т.п. (постструктурализм, постмодернизм), к интерпретации (герменевтика), к логическому и лингвистическому анализу (аналитическая философия). В то же время феноменология имеет определенные точки соприкосновения практически со всеми течениями современной мысли и некоторыми школами древней и классической философии. Существенная близость обнаруживается там, где на первом плане оказывается проблема формирования смысла (значения) и возможности его усмотрения, там, где анализ наталкивается на несводимость значения к тому, что не является значением или смыслообразующим актом. В феноменологическом учении о сознании выявляются предельные возможности многообразных способов смыслообразования: от простейшей фиксации пространственно-временного положения объекта до усмотрения идеальных предметов, от первичной рефлексии на восприятие до размышления о смысловых основах культуры[8, c. 2].

Заключение

В заключении следует отметить, что если смотреть на любую философию со стороны феноменологии, то она - философия - непременно окажется опытом.

Изучив данную работу, я сделала выводы о том, что:

- Феноменология объединяет традиционно противопоставляемые «истины в себе» и абсолютный временной поток сознания, рефлексию и время, время и бытие. Поток сознания и идеальный предмет - два рода непсихологических связей сознания, два полюса феноменологической сферы.

- Феноменология, нейтральна по отношению к логике и психологии наука. Отвлекаясь от «метафизического» вопроса о существовании внешнего мира, она служит и логике, проясняя сущность, логического, и психологии, выявляя сущностное основание психологических фактов.

- Время рассматривается в феноменологии не как объективное время (существование которого не отрицается, так же как и существование объективного пространства), но как временность, темпоральность самого сознания, и прежде всего его первичных модусов -- восприятия, памяти, фантазии, человеческого бытия, человеческой реальности, субъективности. При этом в феноменологии следует различать две тенденции в понимании времени: а) время как синтез внутренних фаз переживания, как синтетическое единство потока значений -- «интенциональная линия», пронизывающая и объединяющая поток феноменов (Гуссерль), определяющая точка которой -- настоящее; б) время как чистая экстатичность, «Бременящаяся из будущего». Темпоральность раскрывает сознание как одновременно активное и пассивное, как сочетание переднего плана восприятия -- предметов, их форм, цветов и т.д. и заднего плана, или фона.

Библиографический список

1. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПБ.: Наука, 2001;

2. Введение в философию: Учебник для высших учебных заведений. В 2 частях. /Под общ. ред. И. Т. Фролова. - М.: Политиздат, 1989.

3. Гуссерль Э. Картезианские медитации. М., 2001;

4. Молчанов В. И. Время и сознание. Критика феноменологической философии.: М., 1988

5. Феноменологическая концепция сознания: проблемы и альтернативы. М., 1998. Философия: Учебник./Под ред. В.Д. Губина, Т. Ю. Сидориной, В.П. Филатова.- М., 2005.

6. Гуссерль Э. Феноменология (Статья в Британской энциклопедии) // Логос. 1991. №1;

7. Каган М.С. Метаморфозы бытия и небытия. //Вопросы философии - 2001. - № 6.

8. www.Deport.Ru