«Лишь невежды говорят об отличии преданного служения Господу от аналитического изучения материального мира. Истинно мудрые говорят, что тот, кто действительно становится на один из этих путей, достигает результатов обоих» (Бхагават-Гита, г.5,т.4).

«Философия есть совместное познание Бога и самого себя», - Святой Августин, как всегда гениален.

«Наука и религия, столь долго имевшая лишь потенциальную связь через философию, теперь всё больше сходятся между собой и с удивлением констатируют единство мировоззрений...

Тайны Природы, - говорит Иерофант Оракий - те же, что и религий, и может существовать лишь Единая доктрина, ибо существует лишь один принцип существ», - утверждает наш непознанный гений Владимир Шмаков.

«Итак, мы видим, с самого начала ошибки религии и науки были ошибками неполного развития. Обе они были первоначально в зачаточном состоянии, обе достигли более полного развития; недостатки обеих всегда заключались в их неполноте; разногласие между ними всегда было только последствием их неполноты, и по мере того, как они приближаются к конечной форме, между ними устанавливается полная гармония», - так красиво на своём любимом эволюционном коне въезжает в нашу главу Герберт Спенсер.

Его полностью поддерживает Владимир Шмаков: «По мере развития человека идёт развитие чувства синтеза, и с помощью его он начинает корректировать данные интуиции, делая их всё более и более независимыми от собственной личности. Конечное развитие соединённое вместе интуиции и чувства синтеза выливаются в Откровение, высшую познавательную способность».

Японский философ Дайсаку Икеда так далеко не заглядывает, но его позиция также во многом схожа с предыдущими, и с ней согласно огромное количество людей: «Хотя, возможно, следует отнести религию к сфере интуиции, религии,, не поддержанные ничем иным, кроме интуиции, становятся неубедительными». Дальше нашу главу логично продолжает Шмаков: «Некоторые мысли объединены единым центром, называемым идеей... Идея есть составляющая часть принципа (закономерности, закона, неизбежного правила)». Этим он продолжает великую линию Платона и Спинозы об исключительной важности связи, и это уже чистая философия.

«Философия есть наука принципов и первопричин», - даёт очень чёткое определение Аристотель.

«Философия есть наука принципов, то есть всего того, что есть наиболее возвышенного во всех науках», - дополняет его Декарт. А обоих пытается обобщить Спенсер: «Во всех разнообразных воззрениях на Философию, после исключения из них разногласящих элементов, остаётся общим признание, что Философия есть знание наивысшей общности. Это молчаливо признаётся разделением Философии как целой на Теологическую, Физическую, Этическую и т.д. Ибо то, что характеризует род, видами которого являются эти разделы, должно быть чем-то более общим, чем то, что отличает какой бы то ни было вид... Как каждое более обширное научное обобщение охватывает и соединяет более узкие обобщения своего раздела, так обобщения Философии охватывают и соединяют самые обширные обобщения Науки».

То есть, подводя итог, можно сказать, что все науки имеют одну мать - Философию. И она в этом подобна Богу - в идеале она должна быть единой, охватывая и обобщая множества.

Из всех предыдущих высказываний наполнимся чувством уважения к Философии, прочувствуем её огромную значимость и продолжим её изучение дальше.

Если дать краткую характеристику философии целого первого тысячелетия, то в первую очередь следует отметить, что она была нераздельна с религией. Можно смело даже сказать, что у философов и теологов этого периода было одно миропонимание, которое условно и с большой натяжкой можно было разделить на религиозное и философское. Вообще это общее понимание существовало вместе-едино более двух тысяч лет - вплоть до средних веков, о периоде ещё первых веков первого тысячелетия верно заметил великий Гегель: «На уровне средневековой схоластики религия и философия мало чем отличались друг от друга, а философия и теология - ничем».

Вообще очень трудно дать краткую и единую характеристику этому тысячелетию, ибо оно было очень смутным и переломным - с исторической сцены уходили языческие религии, пришло христианство, возникло мусульманство. И был период, когда всё это вместе, смесь, существовало одновременно и вместе.

Может, поэтому при изучении этого периода возникает, столько разных мыслей, чувств и эмоций.

С другой стороны, можно сказать, что в этом веке были такие личности, о которых можно сказать, что они в своём понимании достигли всего или почти всего - это революционный великий Иисус Христос и его последователи - Павел, Иоанн, Матвей, Марк, Лука, Пётр, Андрей, Ориген, Дионисий, Ареопагит, Василий Великий, Арий, Августин и ещё несколько христиан. Это множество споров, дискуссий и раздоров по поводу трактовок наследия учеников Иисуса Христа и самого нового учения. Все это в том же режиме выяснения прошло через великих Пелагия, Августина и пошло во второе тысячелетие до Фомы Аквинского. Во-вторых, - это яркий великий иудейский мыслитель, философ и теолог - Филон. Филон сделал Логос - Мессию центральным пунктом своей философии, у него Логос -Мессия посредник и искупитель. Учитывая, что он не был христианином, и родился на двадцать лет раньше Христа, то сразу бросается в глаза, что учение Христа неслучайно, оно назрело, оно исторически закономерно. И в этом всегда убеждаешься, когда изучаешь учение Филона. И неизвестно, кем мог бы стать Филон в истории - будь он таким героем, как Иисус Христос.

Затем обязательно стоит отметить последних великих язычников: Плотин, Прокл, Порфи-рий, Ямвлих. Все они были хорошо знакомы с христианским учением и предыдущими, и поэтому некоторые вопросы миропонимания разработали особенно, красиво и необычайно глубоко. Они очень достойно ушли с исторической философской сцены, оставив неизгладимый след.

И, конечно, нельзя пройти мимо такого знаменательного исторического факта: во второй половине тысячелетия жил воспитанник племени Бану Саад. Жил именно в том месте, где возникали, развивались и оспаривали свое право на жизнь все основные человеческие мировоззрения. Над всеми ими он долго и мучительно размышлял, а особенно над молодым христиан-ским с его многочисленными трактовками, спорами и раздраями. В результате мир получил ещё более новое учение, новый взгляд на Мир. Последователи Мухаммеда - Ибн-Рушд (Авер-роэс), Фараби, Рази, Ибн-Туфайль, Ибн-Сина и другие великие арабские мыслители в своих взглядах учли достижения ещё и великих древних греков, особенно Аристотеля, и втаком виде это направление перешло во второе тысячелетие к великому Ибн-Араби и послужило основой всей европейской философии.

Иногда неприятно даже говорить о первом тысячелетии. Первые столетия - это множество полулегальных христианских общин. Отсутствие единого христианского миропонимания, раздоры между лидерами общин, взаимные обвинения и изгнания друг друга. В общем, бардак и разброд, смутное и неприятное время. Совсем похожее на наше. А если еще к этому прибавить травлю и гонения римских императоров... которые, кстати, были правы, обвиняя христиан в том, что они театрально себя ведут, театрально идут на смерть и жизнь, как таковую, вообще не ценят.

Можно много рассуждать о теоретических разногласиях - исходит Святой Дух от Иисуса Христа или нет, жениться священникам или нет и т.д., но факты говорят, что последний и окончательный разрыв произошёл в 1054 году из-за принадлежности южноитальянских приходов... Вкус к власти у церкви так успешно развивался, что уже во второй половине девятого века папа Иоанн Восьмой, провозгласил право церкви не только короновать или не короновать королей и императоров, но и лишать их корон. И к этому фантастическому состоянию церковь пришла, уже имея фундаментальное философское основание.

Её автор родился в 354 году. Четвертый век вообще был богат выдающимися мыслителями - Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст; а до этого были очень популярны ми-ровозрения Дионисия Ареопагита, Оригена, Ария; развивались течения несторианцев и мани-хейцев. Разброс мнений и взглядов был очень большой: одни признавали реинкарнацию, другие признавали Иисуса Абсолютным Богом, третьи утверждали более реалистично - Иисус был очень продвинутым, максимально совершенным человеком, достигшим в своем совершенстве богокачеств и т.д. Но доминантное развитие после инициатив императора Константина получили, бесспорно, философские мировозрения Августина, о родителях которого мы уже упоминали. Почему? Чем его философия заслужила такой счастливой судьбы? Сейчас в этом и разберемся. Августин получил прекрасное образование в Карфагене, работал адвокатом и прекрасно разбирался во всех современных ему философских течениях. И сам в начале он не был христианином, он был манихеем и горячим поклонником язычника Плотина. Но со временем пришел к тому, к чему, по-моему, мог прийти только юрист или гениальный еврей. Гениальность Августина вне всяких сомнений, и она не только достоинство этого человека, но и плод своего бурного времени. Его детище попадало в десятку исторического времени и делало его святым среди христиан.

Итак, вникнем в суть. Авторитетнейший теолог Пелагий утверждал, что грех - это личное решение каждого человека, то есть свобода совершить грех или свобода от греха воздержаться. По Пелагию: «Наделив человека и той и другой возможностью, Он, собственно, сотворил так, что тот поступает как хочет, дабы, способный к добру и злу, имел он по природе своей две возможности, и по своей воле склонялся бы к одному или же к другому... Богом самим освобожден человек, получив дар свободной воли... Прежде, чем создать человека, Он объявил, каким будет человек, сказал, что создает его по образу и подобию Своему». Ступенька между свободой и необходимостью, и даже предопределённостью настолько сложна, гибка и извилиста, что об неё невозможно не споткнуться. Пелагий явно ошибался, отрезая человека от внешнего Мира, от его зависимости. Его понятие свободы в этом контексте было ошибочным, а Августина - верным. Августин со своим предопределением, которое он назвал благодатью Божьей, частично стал на позицию буддийской концепции кармы. Но Пелагий понимал человека как образ Божий, то есть содержащий в себе добро и зло; ибо только наличие двух противоположностей обеспечивало в результате борьбы развитие вперёд. И здесь прав был Пелагий. Позже сам Августин перейдёт на эту же позицию.

Пелагий понимал, что человек свободен, совершить зло, но он и утверждал, что он за зло и понесёт наказание, то есть человек будет наказан, это его бремя, а всё человечество тут, ни при чём; оно не отвечает за грех своего члена. Даже по юридической науке не допускается двойного наказания, то есть, чтобы был наказан человек, а затем ещё кто-то, тем более всё человечество. Поэтому Пелагий и утверждал: «Всякий грех частей и личен; он относится лишь к человеку, а не к человечеству». И в этом был прав.

Августин же, прекрасно профессионально разбиравшийся в виновности своих сограждан и знавший силу искушения-греха (он сам страдал обжорством, это осознавал публично, каялся -но жрал, жрал и жрал) заявил, что человек греховен изначально, уже от момента рождения. И он от рождения уже выпачкан в грехах не потому, что грязны и греховны его родители, или что в своей прошлой жизни здорово нагрешил и до своей смерти не смог искупить-компенсировать свои грехи - нет, человек в дерьме от рождения потому, что когда-то некий первобытный мужик по имени Адам имел свободу не грешить (по Пелагию), но согрешил и потерял свою свободу; и грех с тех пор есть сила, свойство человеческой воли, от которой невозможно освободиться и которая подавляет - а это Августин знал по себе. Чем же эта концепция так понравилась его современникам и многим людям в течение последующих тысячи шестисот лет? - Тем, что она затрагивала вопрос власти. Ибо теперь можно было взглянуть сразу на любого человека, как на грязного и виновного, потому что первый двуногий слабак передал свой грех по наследственности миллионам и миллиардам людей навечно. Теперь любому умнику, смельчаку, мудрому или более-менее совершенному можно было заткнуть глотку и уверенно им управлять. Лучшего подарка римские императоры и не ждали. И в конце четвертого столетия они, благодарные, закрепили своими эдиктами (приказами-законами) статус христианской церкви. Этим манёвром Августин добился того, что не получилось у Павла, несмотря на те же действия, - потрясающей связи церкви и власти. Церковь становилась выгодной и полезной для власти, союзни-ком её, компаньоном в управлении и подчинении народа.

Был еще второй мощный аспект концепции этого умника, - человеческая природа от рож-дения нуждается в искуплении - и это уже напрягало изначально человека на что-то и к чему-то, а по Августину искупиться можно только с помощью Иисуса Христа, а это уже делало удар в пах язычеству, окончательно добивало его и монопольно возносило-возвеличивало христианскую церковь, ибо понятно, что она тут же объявлялась монопольной владычицей благодати и милости Бога. А значит, только церковь уполномочена отпускать грехи. Эта гениальная логика более тысячи лет держала людей во тьме и покорности, пока не опозорилась вонючим бизнесом продаваемых индульгенций и не натолкнулась на наконец-то поумневших человеков типа Мартина Лютера. Еще недавно эту логику прослеживал Шопенгауэр и - впал в крайнюю форму пессимизма - нигилизм; ибо по этой логике получалось, что человек виноват, что он рождается человеком, а не ангелом, а собака виновата, что она собака, а дерево - что дерево, а сами ангелы - что не Боги, и так до бесконечности. Ибо любая эволюционная ступень или любая форма материи обладает своим несовершенством, что, кстати, возможно, всё вместе, суммарно составляет Самого Бога.

Да, мы родились не Ангелами, но и не червями - а это уже повод для радости. Кроме того, как видно из истории, некоторые люди становятся благодаря некоторым усилиям Ангелами или почти Ангелами.

Августин по непониманию или по корыстному умыслу ошибся в своей главной теме. Он правильно заметил, подобно Пелагию, что люди уже рождаются с разными качествами, которые уже из-за своей разности могут быть противоположными, так называемыми - добрыми и злыми. Учёные в нашем веке очень много изучали детей, особенно в раннем возрасте, и также установили, что ребёнок с рождения предрасположен к разному. Во-первых, он делает и желает то, что ему необходимо, не осознавая при этом, что он может этим войти в противоречие с окружающими, с окружающей средой, то есть творить зло по понятиям окружающих. Во-вторых, ученые отметили, что в некоторых детях с раннего возраста проявляется необъяснимая и неоправданная агрессия к окружающим, и не всегда она носит защитный характер. То есть - есть бесспорный факт наличия в человеке с рождения, так называемого зла. Но человек невиновен в этом, и он невиновен, пока не реализует этот свой негативный потенциал. А заранее никто не вправе обвинять человека за наличие этого потенциала, ведь он в каждом и у каждого.

Ведь помните высказывание Гёте - он чувствовал, что может совершить любое зло в этом Мире, что он способен на любое зло. Но ведь он не совершил, хотя, видимо, дурацких мыслей у него было немало. Гёте показал искренне правду, реальность и высокий уровень сознания. К сожалению, таких случаев очень мало. Особенно это природное зло проявляется, активизиру-ется при каких-то успехах, больших деньгах и власти, когда самолюбие многое затмевает, поэтому мы часто видим эти проявления у чиновников на любом уровне и в любом возрасте.

Всю эту истину не понял или быстрее всего понял, но не хотел реализовывать по некоторым корыстным мотивам Августин. Обращаю внимание уважаемого читателя, что мы сейчас рассматриваем фундаментальные вещи. Эта тема была камнем преткновения для величайших умов человечества. На ней поскользнулся Маркс, когда по молодости и глупости возмутился разделением труда, это ошибка всех демократов и всех, кто специально в своих целях раскачивает лозунги демократов. Грегор Мендель научно показал врождённую разность качеств. Однако Ленин не обратил на это внимание - и опять произошла трагедия. И, несмотря на то, что вся последующая наука генетика подтвердила открытие Менделя, - последователи Ленина не сочли нужным принять это во внимание, а начали преследовать генетиков. Весь Запад и так называемый цивилизованный мир не признаёт этой истины, при этом декларирует демократические лозунги, но на самом деле руководствуется крайними тёмными принципами закона джунглей, который является уродливой формой закона неравенства и при рождении, наличии зла при рождении. Да, все равны перед Богом в деяниях, в их оценке, в суде, в свободе и т.д., но при рождении качества и потенциал у всех уже разный. И это невозможно оспорить. Можно только уболтать эту тему, введя в рассуждения понятия воспитания и образования. Но... вернёмся к Августину.

Гениальность Августина заключалась еще и в том, что, дав увеличив-усилив дополнительно власть императоров, он предложил им поделиться ею или совместно ее использовать. «Всякое государство, если оно не служит церкви, является ничтожной шайкой грабителей, - утверждал он. - Бог вложил в руки церкви меч духовный, а в руки императора - меч светский, который должен служить первому» - продолжал гнуть свою линию философ.

И сделка состоялась. Церковники стали активнейшими участниками политических процессов. И более того, на горе многим императорам и королям, почти полностью узурпировали власть у себя, решали, кого из королей короновать, а кого нет, и долго не желали ею делиться. Мало того, им и этого было мало - во второй половине одиннадцатого века папа Григорий Седьмой объявил себя непогрешимым авторитетом, так как назвал себя еще наместником Бога на Земле, викарием. Абсурд достиг эпогея.

Заканчивая разговор об Августине, стоит отметить, что он изобрёл прекрасную смиренную рубашку для мозга подчинённых и глупых, и одновременно тормоза для развития и эволюции - это его знаменитый принцип «верую, чтобы понимать», а не наоборот. Чем, конечно, вознёс необыкновенно роль и авторитет церкви. Сам он, естественно, ему не следовал, иначе был бы язычником или манихейцем.

Теперь понятно, почему Августин так почитается и превозносится церковью. Вообще об Августине, как о Ленине, можно сказать много критического и много положительного. И термины - умник, мудрый, гениальный, великий, - применимы к нему как к человеку-мыслителю совершенно серьёзно и в полном объеме. Он был настоящий верующий, более того, он постиг тайны мистики, а значит, разбирался в понятии Бога науровне самых совершенных людей. Слава ему! Но пора многим разобраться в его философии окончательно и идти дальше.

Итак, первое тысячелетие закончилось полным триумфом христианской идеологии, представленной на Западе вариантом философии Августина. Сама церковь также достигла максимального триумфа идеологического, политического, и, кроме этого, церковь была крупнейшим собственником. Но, по какому-то закону качества и количества, - всегда в такие моменты триумфа и благополучия начинается процесс внутреннего разложения, гниения.

Насколько были «божественны» нравы в церкви к концу первого тысячелетия достаточно посмотреть на такой факт: для насыщения своей жадности и обжорства папы начали продавать свой папский сан.

Больше всех в этом бизнесе преуспел папа Бенедикт Девятый. Он в 1046 году продал свой сан сразу трём бизнесменам, то есть по-любому двоих кинул. В результате два года в Ватикане разгребали эту позорную бодягу. Другой язык к этим фактам и лицам просто неприменим. Кстати, после этого факта логично было ожидать от церкви уже чего угодно. Оно и произошло -начались знаменитые крестовые походы, прославившиеся своими зверствами и кровожадностью.

Литература

1. Ответ Джо Соросу, Роман Череш, Санкт-Петербург, 200 г. Изд-во»Тема».

2. Философский словарь. М.: Политиздат, 1987.

3. Современная западная философия. Словарь. М.: Изд-во полит. литературы, 1991.

4. Тоффлер О. Смещение власти: знание, богатство и принуждение на пороге XXI века. М.: Изд-во АН СССР, 1991.

5. Новая технократическая волна на Западе. Под ред. П. С. Гуревича. М.: Прогресс, 1986.

6. Тоффлер О. Третья волна. В жур.: США - экономика, политика, идеология. № 7-11 за 1982 год.

7. Введение в философию. Учебник для высших учебных заведений, 2 том. П/р Фролова И. Т. - М., 1989г.

8. Мир философии. Книга для чтения, 1 часть. М., 1991г.

9. Фiлософiя. Курс лекцiй. П/р Бичко I. В. - К., 1993г.

10. Мир философии. М., 1991. Ч. 1.

11. История философии в кратком изложении. М.:” Мысль” , 1994

12. Зеньковский В.В. История русской философии. В 4-х ч. Л., 1991.

13. Нарский И.С. Западноевропейская философия 19 в. -М., 1976.

14. Фромм Э. Бегство от свободы. - М.: Прогресс, 1990.