Введение
Именно рациональное учение об общих ценностях, регулирующих отношения между бытием и сознанием, составляет сердцевину философии, понимаемую как любовь к мудрости. Ведь чтобы ни говорили, главной проблемой для мудреца вообще и для философа в частности является все же вопрос о смысле жизни, о том, для чего жить и как жить. А без обсуждения вопроса о ценностях на него нельзя дать ответ. Правда, "бытие" (особенно в смысле объективной реальности) и "сознание", всеобщие знания о них оказываются тогда интересными, важными, но все же периферическими темами и предметом философии. Но, с другой стороны, умножение, и как показывает история цивилизации и науки, совершенствование знания о бытии мало способствует решению коренных ценностных проблем человеческого существования.

Современное общество вряд ли стало мудрее своих предшественников, да и мудрецов, как всегда, - считанные единицы, ибо и в современных университетах их создать (выучить) невозможно. Как говорится: много званых, да мало избранных.

А. Чанышев в одной из своих последних работ "Введение в любомудрие" (М., 2000), пытаясь в понимании предмета философии отстаивать древнее ее истолкование - любомудрие, рациональное учение об общих ценностях - насчитывает (различает) двадцать один вид мудрости:

1) агатологическую (учение о добре и зле);

2) айтиологическую (учение о причинах);

3) аксиологическую (учение о ценностях);

4) антропологическую (учение о человеке);

5) архэологическую (учение о начале, началах);

6) биотическую (житейскую);

7) гносеологическо-эпистемную (учение о знании);

8) диалектическую (умение вести диалог, обсуждение, спор);

9) криптологическую (учение о сокровенном знании);

10) логическую (учение о мышлении и его законах);

11) процессуальную (учение о процессах между началами и концами);

12) телеологическую (учение о целях); 13) теологическую (учение о богах и Боге); 14) теоретическую (учение об умственном постижении истины); 15) техническую (практическое искусство); 16) футурологическую (учение о будущем); 17) хюпокейменическую (учение о субстрате), 18) эмпирическую (учение об опыте); 19) эстетическую (айсхетическую) (учение о чувственно-прекрасном и безобразном); 20) эсхатологическую (учение о концах как противоположных "началам"); 21) этическую (учение о нравах).

При этом А. Чанышев отмечает одну очень важную тонкость: " философ (любомудр.) любит не все мудрости (эмпирическая и техническая мудрости - дофилософичны, сокровенная - сверхфилософична, религиозная и житейская удовлетворяются также вне философии" (с.50). Будучи учением об общих ценностях, регулирующих различные виды отношений между Я и не-Я, философия, тем не менее, всегда была далека от того, чтобы быть нормативной формой сознания, а тем более - нормативной базой правильного поведения. Это удел конкретных поведенческих наук (педагогики, психологии, прикладной этики и др.).

Философия же исходит из наличия у Я свободы воли, наделяя Я неотъемлемым правом выбора тех или иных ценностных ориентаций.

Обоснование учения о ценностях
Учение о ценностях (аксиология - от греческого axia - ценность и logos - слово, понятие, учение).

Хотя понятие ценности, не только в обыденном, но и в научном планах употребляется в различных значениях все же философская трактовка этого понятия (и которой придерживались Виндельбанд и Риккерт) обозначала самые общие принципы целесообразной деятельности, отправляясь от которых человек вообще приписывает тем или иным объектам как материального, так и духовного мира определенную значимость для него и принуждающую его действовать и вести себя определенным образом. Сопрягая понятие ценности с вопросом о целях человеческой действительности В. Виндельбанд и Г. Риккерт рассматривали философию как науку об общезначимых (по Риккерту - "трансцендентальных") ценностях, носящих непреходящий общечеловеческий смысл.

Импульсом к развитию аксиологии как философской (а затем и как социологической) дисциплины стало обнаружение в процессе познания важной роли оценочного момента, которое ставило познание в зависимость от направленности человеческой воли.

Собственно, по Виндельбанду, все положения познания уже содержат комбинацию суждения с оценкой, ибо оценка истинности решается в утверждении или отрицании. Причем все эти оценки имеют смысл постольку, поскольку подвергаются проверке соответствие предмета представления той цели, в связи с которой его судит оценивающее сознание. "Вся оценка, - пишет он, - предполагает в качестве своего собственного мерила определенную цель и имеет смысл и значение только для того, кто признает эту цель. Поэтому всякая оценка выступает в альтернативной форме одобрения или неодобрения: ".* (В. Виндельбанд. Прелюдии. Философские статьи и речи Избранное. Дух и история. - М., 1995, с.42). Вместе с тем представители баденской школы неокантианства не ограничивались лишь констатацией относительности всех оценок и не встали на путь релятивизации процесса познания. По мнению того же Виндельбанда, ": есть известные оценки, которые имеют абсолютное значение, хотя бы они фактически не пользовались всеобщим признанием или даже никем не признавались".* (В. Виндельбанд. Прелюдии. Философские статьи и речи Избранное. Дух и история. - М., 1995, с.46).

Эти оценки обладают "нормативной общезначимостью" и в процессе нашего познания присутствуют как "некая высшая необходимость", "сознание вообще". Они, как отмечает он, ": представляют собой, следовательно систему норм, которые будучи значимы объективно, должны быть значимы и субъективно: В соответствии с этими нормами определяется ценность реального. Только они делают вообще возможным общезначимые оценки совокупности тех объектов, которые познаются, описываются и объясняются в суждениях отдельных наук. Философия - наука о принципах абсолютной оценки".* (В. Виндельбанд. Прелюдии. Философские статьи и речи Избранное. Дух и история. - М., 1995, с.52). Хотя Виндельбанд и признает, что "философия как наука о нормативном сознании есть идеальное понятие, которое не реализовано и реализация которого: возможна лишь в известных пределах: "* (В. Виндельбанд. Прелюдии. Философские статьи и речи Избранное. Дух и история. - с.53). Более того, как он пишет, "полное овладение при помощи научного исследования нормативным сознанием в его целостности нам недоступно и убеждение в реальности абсолютного нормативного сознания есть дело личной веры, а не научного познания. "* (В. Виндельбанд. Прелюдии. Философские статьи и речи Избранное. Дух и история. - с.58).

Более четко и определенно разведение понятий "ценности" и "оценки" сделано Г. Риккертом. Как он отмечал, смешение ценности и оценки является одним из самых распространенных и самых путанных предрассудков в философии. Поэтому мы должны видеть разницу между понятием ценности и понятием психического акта оценивающего субъекта, точно так же как между понятием ценности и понятием объектов, в которых ценности обнаруживаются, то есть благ. Хотя ценности, по Риккерту, для нас и связаны всегда с оценками, но они именно связаны с ними, а потому-то их нельзя отождествлять с действительными реальными оценками. Как таковая, ценность, относится к совершенно иной сфере понятий, чем действительная оценка, и представляет поэтому совершенно особую проблему. Когда речь идет об акте оценки, то можно спросить всегда, существует ли он или нет. Но такая постановка, с точки зрения немецкого философа, совсем не затрагивает собственно проблемы ценности. Для ценности, как ценности, вопрос об ее существовании лишен всего смысла. "Проблем ценности, - пишет он, - есть проблема "значимости" (Geltung) ценности, и этот вопрос ни в коем случае не совпадает с вопросом о существовании акта оценки". * (Риккерт Г. О понятии философии Философия жизни. - Киев, 1998, с.459).

Заключая свои рассуждения Риккерт прямо подчеркивает: "Блага и оценки не суть ценности, они представляют собой соединение ценностей с действительностью. Сами ценности таким образом не относятся ни к области объектов, ни к области субъектов. Они образуют совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта. Если таким образом мир состоит из действительности и ценностей, то в противоречии обоих этих царств и заключается мировая проблема. Противоречие это гораздо шире противоречия объекта и субъекта. Субъекты вместе с объектами составляют одну часть мира - действительность. Им противостоит другая часть - ценность. Мировая проблема есть проблема взаимного отношения обеих этих частей и их возможного единства. Расширение философского понятия о мире ведет таким образом к постановке новой основной проблемы,: проблемы отношения ценности к действительности. Лишь тогда сможет она дать мировоззрение, которое было бы действительно чем-то больше, нежели простые объяснения действительности. "* (Риккерт Г. О понятии философии Философия жизни. - с.460).

Разрабатывая концепцию ценностей Г. Риккерт выделял шесть областей ценностей:

1) ценность научного познания (логические ценности), где истина в своей чистоте не может определяться как социальная, поскольку, если что-нибудь истинно, то оно остается истинным, независимо от того, существует ли вообще какая-нибудь общественная группа или нет;

2) ценности искусства, где созерцающий объект непосредственно "переживает" единство, в котором и сосредоточена ценность. Произведения искусства, которые выражают эти ценности, подобно науке относятся (какую бы роль они не играли в социальной жизни) не только к сознательной, но и к безличной и асоциальной сфере;

3) ценности мистического характер, которые притязают на созерцательное постижение мира в его целостности, при котором субъект поглощается Всеединым. Все есть Единый бог. Таковым выступает пантеизм и в этой области совершенной ценности мы имеем так же чистейшие выражение безличного и асоциального характера ценностей. Индивид здесь ничто;

4) ценности нравственной жизни (социально-этические ценности), которые определить гораздо труднее, чем понятие науки, или искусства, или мистической или пантеистической религии, но одно ясно, что они не есть созерцание. Этика в качестве "практической" философии имеет своим предметом действующего человека, действия которого принимают вид долга. Сознание долга направляется не только на осуществление ценностей вообще, но и на реализацию автономных личностей в социальной жизни, где определенные формы жизни ("права") считаются обязательными для каждого члена общества, т.е. индивид оказывается ими социально связанным;

5) ценности личной жизни ("ценности жизни"), под которые подходит множество разнообразных фактов, но именно вследствие этого множества им трудно дать единую характеристику. Однако именно в этой сфере настоящая жизнь активного социального человека приобретает самостоятельное значение. Это относится к отношениям, которые мы называем любовью, добротой, дружбой, общительностью и т.д. Именно здесь в большей своей части кроется смысл нашего личного, активного социального существования;

6) ценности религиозной жизни носящие не пантеистический характер, где субъект поглощается объектом, а ценности, которые выражают идеал абсолютного совершенного субъекта и на место пантеизма становится вера в личного Бога. Через личное приобщение к трансцендентальному и вечному Лицу, любимому нами и, как мы верим, любящему нас, должны мы возвысить жизнь в ее индивидуальной полноте. Божественная любовь вбирает в себя земную и дает ей высшее освещение. Во всех отношениях - в личном, действенном и социальном верующий может надеяться на освобождение от проклятия конечности. Все эти существенные черты нашли свое выражение в христианстве.* (Риккерт Г. О системе ценностей Науки о природе и науки о культуре. - М., 1998, с.374-387).

Несмотря на многие трудности, связанные с решением вопросов об отношении ценностей к жизни и их влияния на процесс познания, а равно и условий формирования общезначимых ценностей, система неокантианской аксиологии, по признания исследователей, до сих пор остается наиболее продуманной попыткой философского обоснования фундаментальных принципов этого учения.

Именно с "подачи" В. Виндельбанда и Г. Риккерта понятие "ценность" прочно вошло в социологическую науку заняв одно из центральных мест как в различного рода теоретических построениях, так и в практике проведения конкретно-социологических исследований. Собственно "социологическую жизнь" ценностям придал М. Вебер исходя из предпосылки, согласно которой осмысленным человеческое поведение предстает лишь в соотнесении с ценностями в свете каковых находят свое выражение индивидуальные цели и нормы поведения людей. Эту связь Вебер подробно прослеживает в ходе социологического анализа религии, которую он рассматривает как источник смыслообразующих ценностей.

В ходе последующей ассимиляции понятию ценности придают "операциональное" определение и, в частности, в известной работе У. Томаса и Ф. Знанецкого "Польской крестьянин в Европе и Америке", она трактуется как совокупность "правил поведения", с помощью которых "группа сохраняет, регулирует и распространяет соответствующие типы действия среди ее членов".

Большую социологическую (социально-политическую) нагрузку понятие ценностей несло в рамках структурно-функциональной теории Т. Парсонса в связи с проблемой интеграции в социальных системах. Здесь ценности рассматриваются в качестве высших принципов, на основе которых обеспечивается согласие как в малых общественных группах, так и в обществе в целом.

Важнейшим аспектом философской системы Виндельбанда и Риккерта являлось то, что в круг своего анализа они включили методологические основания гуманитарных наук ("наук о культуре"), подвергнув значительной критике их зависимость от принципов естественнонаучного познания.

Определяя философию как "учение об общезначимых ценностях", они рассматривали историю как процесс осознания и воплощения ценностей и видели в философии поэтому основную задачу в выработке специфического метода исторических наук.

В отличии от Дильтея они различали науки не по предмету ("науки о природе" и "науки о духе"), а по методу их исследования. Они различали "номотетические" (nomos - гр. - порядок, закон) науки, которые рассматривают действительность с точки зрения всеобщего, выражаемого посредством естественнонаучных законов, с одной стороны а с другой - "идеографические (образные) науки"описывающие единичное в его эмпирической неповторимости. Согласно новой установке общие законы несоизмеримы с единичным конкретным существованием. В нем всегда присутствует нечто невыразимое в общих понятиях и осознаваемое человеком как "индивидуальная свобода", поэтому оба метода не могут быть сведены к единому основанию. Поскольку, с одной стороны - закон, а с другой - событие в их индивидуальности.

Как нельзя дедуцировать уникальное событие, так и от неповторимых явлений невозможно механически прийти к определению закона. "Закон и событие, - писал Виндельбанд, - останутся рядом друг с другом как несоизмеримые величины нашего понимания мира".

Подобная гносеологическая постановка проблем, направленная на разведение этих двух типов познания, сделанная В. Виндельбандом, свое дальнейшее логическое развитие нашла в трудах Г. Риккерта: "Границы естественно-научного образования понятий" (1896), "Науки о природе и науки о культуре" (1899), "Философия истории" (1904) и др. Хотя Риккерт, вслед за Винтельбандом, и противопоставлял индивидуализирующее познание, которое свойственно "наукам о культуре" генерализирующему естествознанию, основывающемуся на абстрактной всеобщности понятия закона утверждающего причинную связь явлений, он тем не менее искал связующие звенья между этими методами и пытался их логически обосновать.

"Науки о культуре", пользующиеся идеографическим методом с целью воссоздания предмета исследования в его единичности и уникальности тем не менее нуждаются в общих положениях, которые формулируются в рамках номотетических наук. Полный отказ от использования номотетических методов грозит "наукам о культуре" скатыванием на позиции иррационализма и релятивизма.

В этом плане идеографический метод, воспроизводящий индивидуальное целое, с необходимостью нуждается в услугах генерализирующего метода, хотя и в качестве подчиненного.

Разделение "наук о культуре" и "наук о природе" Риккерт производит на основе разведения самих понятий "культура" и "природа". ": Природа, - пишет Риккерт, - есть совокупность всего того, что возникло само собой, само родилось и представлено собственному росту. Противоположность природе в этом смысле является культура как то, что или непосредственно создано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или, если оно уже существовало раньше, по крайне мере, сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности. "* (Риккерт Г. Науки и природе и науки о культуре. - с.54-55).

То есть, по Риккерту, во всех явлениях культуры мы всегда найдем воплощение какой-нибудь признанной человеком ценности, ради которой эти явления и созданы. Это предопределяет и метод наук, относящихся к изучению природы и культуры, а чтобы понять метод какой-нибудь науки, мы, как считает немецкий философ, должны ознакомиться с ее принципами образования понятий, ибо результат познания дается в понятии. * (Риккерт Г. Науки и природе и науки о культуре. - с.54-65). С этой точки зрения "познавать природу - значит: образовывать из общих элементов общие понятия и, если возможно, высказывать безусловно общие суждения о действительности, т.е. понятия естественных законов, логической сущностью которых является то, что они не содержат ничего такого, что встречается лишь в единичных и индивидуальных явлениях. "* (Указ соч. - с.67). Причем Риккерт подчеркивает, что обобщающее естественно-научное познание не исключает самого широкого углубления в частности и детали и не оставляет полностью без внимания индивидуальный момент. НО дело в том, что естествознание никогда не сможет изложить в своих понятиях все особенности исследуемых объектов и поэтому мы называем естественно-научный метод генерализирующим.

С другой стороны, есть науки, целью которых является не установление естественных законов и даже вообще не образование общих понятий - это исторические науки ("науки о культуре") в самом широком смысле этого слова. Они, по Риккерту хотят излагать действительность, которая никогда не бывает общей, но всегда индивидуальной. И поскольку речь идет о последней, естественно-научные понятия оказываются бессильными, т.к значение их основываются именно на исключении им всего индивидуального как несущественного. * (Указ соч. - с.74). В этом смысле он и противопоставляет генерализирующему методу естествознания индивидуализирующий метод истории, который является основным в "науках о культуре".

В своих исследованиях Риккерт не ограничивается простым противопоставлением этих двух во многом различных методов познания. Для него важнейшим является вопрос о том: ": возможно ли вообще индивидуализирующее образование понятий?." Он пытается найти руководящий принцип образования понятий, содержание которых представляет собой нечто особенное и индивидуальное, ибо от этого зависит не только логический характер исторической науки, но и сам принцип деления на науки о природе и науки о культуре.

В решении этой проблемы Риккерт исходит из того, что действительностью, которую мы рассматриваем с точки зрения отношения ее к культурным ценностям (а иной подход в науках о культуре просто делает бессмысленном само познание) должна быть всегда рассмотрена со стороны особенного и индивидуального, ибо только индивидуализирующее историческое рассмотрение будет действительно соответствовать этому культурному явлению. Рассмотренные же как природа и подведенное под общее понятие, оно, как считает Риккерт, превратилось бы в один из безразличных родовых экземпляров. Именно поэтому в науках о культуре не удовлетворяет генерализирующий метод естественных наук. Поэтому в исторических науках о культуре и стремимся не к установлению общей природы вещей, а понять культурное значение объекта, используя для этого индивидуализирующий метод. И именно он из необозримого и разнородного многообразия выбирает только то, что имеет значение для культурного развития. Таким образом, лишь на основе обнаруживающихся в культуре ценностей становится возможным образовать понятия доступные для изображения исторической индивидуальности. * (См. указ. Соч. - с.89-91). ":

Только благодаря принципу ценности, - пишет Риккерт, - становится возможным отличить культурные процессы от явлений природы с точки зрения их научного рассмотрения. Только благодаря ему, а не из особого вида действительности становится понятным отличающееся от содержания общих естественных понятий (Naturbegriff) содержание индивидуальных, как мы теперь уже можем сказать "культурных понятий" (Kulturbegriff); и, для того, чтобы еще яснее выявить свое своеобразие этого различия, мы вполне определенно назовем теперь исторически-генерализирующий метод методом отнесения к ценности, в противоположность естествознанию, устанавливающему закономерные связи и игнорирующему культурные ценности и отношение к ним своих объектов". * (См. указ. Соч. - с.93).

Сам процесс отнесения к ценностям остается у Риккерта в области установления фактов, оценки же выходят из нее. Причем, то что культурные люди признают некоторые ценности за таковые и поэтому стремятся к созданию благ, с которыми эти ценности связываются, - это факт, который, по его мнению, не подлежит никакому сомнению. * (См. указ. Соч. - с.94).

Таким образом и история, подобно естествознанию, подводит, как считает Риккерт, особенное под "общее". Однако это не затрагивает противоположности генерализирующего метода естествознания и индивидуализирующего метода истории. Ибо здесь господствует не общий естественный закон или общее понятие, для которого все особенное есть лишь частный случай наряду со множеством других, а культурная ценность есть "общее" истории, которая с необходимостью связана с единичным и индивидуальным, в котором она развивается". * (Там же. - с.100).

Риккерт никоем образом не отрицает наличия в истории причинных связей, но считает, что историю нельзя изображать при помощи общих понятий закона. Причинная связь представляет здесь собой не общее понятие, а индивидуальную и единичную реальность и ее отражение требует индивидуальных понятий.

В цепи своих рассуждений Риккерт видит возможные принципиальные возражения. Во-первых, это касается того, что индивидуализирующее образование понятий может иметь место и без ценностных точек зрения, а потому и нет необходимости связывать понятие истории с понятием отнесения к ценности. Во-вторых, можно усомниться в объективности исторических наук о культуре и в этом плане они никогда не смогут достичь уровня объективности, который существует в науках естественных.

Что касается первого возможного возражения, то Риккерт, вообще, не сомневается в возможности индивидуализирующего изложения без отнесения к культурным ценностям. Но он ставит это положение в другую плоскость и задается вопросом: "возможно ли научное изображение индивидуальности объекта, которое не руководствовалось бы общей ценностной точкой зрения?"** (Указ. Соч. - с.119). И он дает отрицательный ответ на поставленный вопрос. А логика его такова, что если объекты не важны или не интересны, т.е. не находятся ни в каком отношении к ценностям, то их индивидуальность не вызывает к себе никакого внимания. Научным индивидуализирующее описание может быть названо только в том случае, если оно основано на всеобщих или культурных ценностях. При отсутствии всякого отнесения к общим культурным ценностям этот процесс, по Риккерту, может рассматриваться лишь как собрание материала, которое само по себе не есть еще наука. * (Указ. Соч. - с.121). Отсюда всеобщую историю можно писать лишь на основе руководящих ценностей, относительно которых утверждается значимость, принципиально выходящая за пределы чисто фактического познания.

Хотя в исторических науках не существует основной науки, аналогичной механике для естественных наук, у нее все - таки есть возможность создать некое целое. Этим целым является понятие культуры, выступающим в качестве руководящего принципа при образовании исторических понятий и оно может сообщить им единство общей связи.

Итак, по Риккерту, единство и объективность наук о культуре обусловлены единством и объективностью нашего понятия культуры, а последнее в свою очередь, - единством и объективностью ценностей устанавливаемых нами. * (Указ соч. - с.124-125). Но как определиться в выборе ценностей, чтобы придать историческим исследованиям действительное единство, которое бы выражало историю всего культурного развития. Этой задачи, по Риккерту, служит философия истории, без которой не может быть исторической науки. Собственно, и естествознание, как отмечает он, представляет исторический продукт культуры, а отсюда в борьбе за право исторического понимания вещей мы не должны бояться естествознания. Более того, по его мнению, естественно-научная точка зрения скорее подчинена исторической и культурно-научной, т.к последняя значительно шире первой.

Как пишет в этой связи Риккерт: "Не только естествознание является продуктом культурного человечества, но также и сама "природа" в логическом смысле есть не что иное, как теоретическое культурное благо, т.е. значимое, объективно ценное понимание действительности человеческим интеллектом, причем естествознание должно даже всегда предполагать абсолютную значимость связанной с ним ценности. "* (Указ соч. - с.127). С точки зрения объективности наук о культуре нельзя отвлечься от того, что мы все верим в объективные ценности, значимость которых является предпосылкой как философии, так и наук о культуре. Ибо "без идеала над собой человек, в духовном смысле этого слова, не может правильно жить", ценности же, составляющие этот идеал "открываются в истории, и с прогрессом культуры они, подобно звездам на небе, одна за другой вступают в горизонт человека. "* (Указ соч. - с.128).

Нельзя не заметить, что в процессе анализа поставленной Риккертом проблемы о специфике познания в науках о культуре, он постоянно подчеркивал, что оба метода и генерализирующий и индивидуализирующий находят свое применение как в естественных, так и в гуманитарных науках. Вместе с тем, его концепция была использована для противопоставления естественно-научного и гуманитарного знания, а также поддержке иррационального в гуманитарном познании и утверждения мнения о его "ненаучности", то есть в целях, которые отличались от его собственных.

Проблема связей и перехода от индивидуализирующего к генерализирующему методам познания была и остается для социологической науки "ахиллесовой пятой" ее методологии. Крайности "индивидуализации" и "генерализации" социальных реалий мы встречаем не только в прошлой истории этой науки, но и на современном этапе.

Заключение
Что же такое философия. Если философия есть познание цельности (тотальности), Бытия, то она есть самоощущение (или самовосприятие) духа. Она касается ценностных функций, религиозных, моральных, научных, истины, добра, красоты и святыни. Она может принять характер миросозерцания, а в настоящее время принимает характер реальной философии или учения о действительности.

В древности она была универсальной наукой о Сущем, а в новое время у Лейбница и Гегеля. Всякая попытка ограничить философию рассмотрением единичных проблем ведет к абсурду, как показала вся история философии. Автор отмечает три основных области философии: наукословие, учение о ценностях и учение о действительности.

Список использованной литературы
Громов И.А. Кризис гносеологических принципов классического позитивизма в социологии и формирование новой научной парадигмы на рубеже ХIХ - ХХ веков. М., 2001
Костромин Д.И. Философия, М., 2003г.
Риккерт Г. О понятии философии Философия жизни. - Киев, 1998, с.459
В. Виндельбанд. Прелюдии. Философские статьи и речи Избранное. Дух и история. - М., 1995, с.42.
Риккерт Г. О системе ценностей Науки о природе и науки о культуре. - М., 1998, с.374-387.